В лавочке на Щукином дворе в Петербурге молодой талантливый художник Андрей Чартков на последние гроши покупает таинственный портрет старика, у которого были удивительно пронзительные дьявольские глаза. Ночью молодому человеку снятся кошмары, проснувшись, он замечает, что портрет всё время смотрит на него. А утром к нему является хозяин дома с квартальным гнать бедного художника из квартиры за неуплату. Квартальный ненароком дотрагивается до рамы портрета со страшными глазами — и из-под рамы выпадает свёрток, в котором оказывается тысяча червонцев золотом!
Жизнь и сновидение - страницы одной и той же книги
Артур Шопенгаур
Сон художника Чарткова можно разделить на три части. В первый раз граница сна и яви не обозначена автором: читатель уверен, что главный герой повести видит происходящее наяву. Только после описания сцены со стариком, сошедшим с портрета, Гоголь раскрывает главную особенность сцены – ее происхождение во сне художника: «вскрикнул – и проснулся» .
Возникает вопрос: когда заснул Чартков, и реальность уступила место сну? В медицине есть специальные термины, обозначающие особенности состояния человека, балансирующего между сном и бодрствованием. В процессе засыпания у человека могут возникнуть гипнотические галлюцинации или видения в полудреме. Похожим симптомом можно объяснить состояние Чарткова: на первый взгляд природа мистики сна вполне объяснима восприимчивостью психики творческого человека.
«Неужели это был сон?» – спрашивает Чартков. Этот же вопрос прозвучит при последующем пробуждении главного героя повести. Возникают сомнения: был ли это сон или реальность? Стоит отметить важную деталь второго сна Чарткова – продолжение в нем первого сновидения: «Он видел, уже пробудившись, как старик ушел в рамки, мелькнула даже пола его широкой одежды, и рука его чувствовала ясно, что держала за минуту пред сим какую-то тяжесть». Опять же возникает двоякая ситуация: находящееся на границе сна и бодрствования сознание главного героя рисует ему образы страшного старика или же потусторонние силы вторгаются в жизнь художника Чарткова. Кроме того, на втором этапе мистического сна сменяется пространственный континуум: главный герой не лежит в кровати, а стоит возле портрета.
Третье пробуждение Чарткова возвращает читателя к первому этапу странного сна. Герой повести «Портрет» снова просыпается в своей постели, то есть возникает цикличность пространства во сне: в первый свой сон и последний он находится в одинаковом положении в одном и том же месте. О цикличности сновидений свидетельствует не только местонахождение главного героя повести, но и другие детали. Простыня, которой был прикрыт портрет старика, как и при засыпании Чарткова, оказывается на своем месте. Однако ощущение присутствия в руке чего-то постороннего и тяжелого снова заставляют его задуматься над действительностью всего происходящего. Художнику кажется, что простыня на портрете вновь начинают шевелиться. Возникает другой ряд видений, предшествующих окончательному пробуждению главного героя. Весь сон главного героя начинается видениями и заканчивается ими. В последнем случае можно говорить о так называемых галлюцинациях, возникающих перед пробуждением , что тоже подтверждает кольцевую композицию сна.
Таким образом, на каждом из отдельных этапов раскрываются новые детали состояния героя произведения и окружающей его обстановки. С одной стороны, природа ряда необычных сновидений Чарткова носит мистический характер. Начиная со странных живых глаз старика, изображенного на портрете, и заканчивая мешочком монет, спрятанных за рамкой портрета. Более того, если рассматривать сон с точки зрения абсолютной мистики, то именно портрет является переходом между двумя мирами: потусторонним и реальным. Образ потусторонних сил воплощается в образе старика, некогда захотевшего изменить порядок привычных вещей с помощью собственного портрета. В русском религиозном сознании любое нарушение привычного уклада жизни рассматривалось как исключительное зло. Из этого следует вывод, что сам портрет изначально носит демонический характер, на что указывают черты внешности его хозяина.
Важную роль во сне гоголевского персонажа играет оживающий и покидающий рамки картины образ умершего старика. В таком случае портрет выполняет роль проводника из мира мертвых в мир живых, а Чартков сталкивается наяву с необъяснимыми явлениями, изменившими его последующую жизнь. Аналогичные явления возникают при столкновении героя с феноменом призрака, что является частотным явлением в системе романтического двоемирия.
