Ключи к реальности

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.



Зимние сны

Сообщений 41 страница 50 из 104

41

Тетушка Поли

Зимние сны

Тетушку Поли жизнь ничему не учит,
всех продавщиц в овощном называет "бэби".
К тетушке Поли в субботу приводят внучку —
пухлые щёчки, глаза олененка Бэмби,
радость, господняя варежка, закорючка.
Поли сияет как солнышко, чуть слабее.

Поли смеётся — "родная, помашем маме" .
(дочка задёргана, быт тороплив, проблемен)
и отправляется в лавочку с чудесами.
Улицы города тонут во взбитом креме —
"купим имбирь и коробочку с леденцами.
Это январь, моя крошка, медвежье время".

Лавочка в пешей доступности, то есть рядом.
Люди плывут черно-белые, как косатки.
Тётушка Поли, одетая в снегопады,
по бездорожью настойчиво тянет санки.
Полупрезрительно топит сугробы взглядом,
и всё равно попадает к зиме в засаду.

Тётушка Поли в засадах прекрасно шарит.
В лавке работает давний её знакомый.
Бережно Полину внучку берет из шали.
Поли себя достаёт из одёжной комы.
А на прилавке — тяжелый стекляннный шарик,
просто сверкающий шарик небесным комом.

Тянется к шарику внучка, воркует в просинь
глупой пустышки. "Ты всё хорошеешь, Поли".
"Да перестань уже. Сколько за шарик просишь?
"О, этот шарик волшебный. На что поспорим?
Шарик судьбы называется. Видишь тросик?
Прямо к богам на бескрайнем лазурном поле".

Тётушка Поли в заслуженных теплых брюках
(в левом кармане ключи и зачем-то ластик)
громко и ярко смеётся: "Уел, хитрюга.
То есть судьбы? Что ж, записывай. Внучке счастья,
дочке здоровья, а мне килограмм урюка,
фиников, яблок и, ладно, другие сласти.

Эх, доиграюсь я с вами до диабета.
Что тут, колись, на сегодня в сухом остатке?
Можно мне маленький день из большого лета,
можно святой херувимной экспресс-доставкой?"
Поли — очки перемотаны изолентой.
Тётушка Поли — разношенная как тапки.

Поли — махровые катышки (внучка хнычет).
"Шарик — за так. Только не пропадай, звони мне".
Тётушка Поли хватает свою добычу,
движется к двери уверенно — танк, эсминец,
тащит под мышкой малышку — дугу, кавычку.
Снега на солнечной улице нет в помине.

Есть только птицы, цветы, золотые своды,
есть облака — очень толстые, очень пони.
Девочка Поли внутри голосит — "свобода".
Тётушка Поли спешит, а то скоро полдник.
Давний знакомец сдувает пылинки с фото:
"Фею июньскому — Поли. Целую, помню".

Резная Свирель (с)


♫ LOST ON YOU ǀ Kizomba Remix by Ramon10635 ǀ SARA`H French Version

0

42

Часы продолжили свой ход.

Зимние сны

Часы продолжили свой ход.
Соседи убирают ёлку — рассыпан в лифте Новый год.
Бригит готовится к Имболку.
Мы воскресаем, уцелев. Январь лакричен и анисов.
В сугробе спит зелёный лев и греет луковки нарциссов.
Ему сто тысяч лет и трав, а может, больше — кто считает.
И он рисует когтем став — узор для будущих проталин, рисует контур облаков.
Из них в подставленные крынки течёт овечье молоко, и снова многое открыто,
и сны как мухи в янтаре под золотой прозрачной кожей.
Пора прибрать на алтаре, и в голове прибраться тоже — и вытряхнуть оттуда снег, печаль, которая калечит.
Бригит готовится к весне и зажигает в окнах свечи за тех, кто болен, тех, кто слаб, тех, кто рассержен и обижен.
Читай следы звериных лап как лучшую на свете книжку.
Январь всегда кудлат и львин.
Часы вращают шестерёнки.
Бригит готовится к любви и гладит белого котёнка.

Резная Свирель (с)


Will Young - Leave Right Now Lyrics

0

43

Что оставим мы миру?

Зимние сны

Истории, песни, сказки.
Разлученные с небом, несбывшиеся пилоты.
Надо очень любить то, что делаешь, мой прекрасный.
Это точно не я говорю — из великих кто-то.
Что мы бросим в колодец, которого нет бездонней? Нашу детскую память изогнутой ржавой скрепкой?
Я запомнила день. В нем играли на саксофоне, было много людей, много неба, фонарик репкой.
Музыкант был в кроссовках с развязанными шнурками. Слишком маленький, слишком худой для концертных залов.
Подпевала река, берега и святые в камне. Он не видел вокруг никого, или мне казалось.
Лошадино жевали дома солнцетравный силос.
Шёл разносчик еды в растаманском смешном берете.
Сама смерть прекратилась, и время остановилось.
Музыкант превратился в минуты, часы, столетья. Слишком пестро одетый, веснушчатый.
Слишком светлый.
Забирали мелодию птицы, птенцов учили, и спускались по облаку боги, ломая ветки, и бросали монетки.
И шляпа оттенка "чили" поплыла утлой лодочкой вдаль, новогодней свечкой, мимо кленов и лип, мимо сонных котов на лавках.
А потом воспарила над городом и над речкой, пролилась незнакомым дождём, шелестящим лавром.
Я запомнила день. Головастый собор маячил, раздавали листовки, в каналах резвились утки.
Я была — этот город и музыка, этот мальчик.
Ты расскажешь мне, ктО я, когда я совсем забуду, и решу ограничить пространство зловещим кантом.
Наши строчки — они акробаты и одиночки, но спешат, чтобы слушать поэтов и музыкантов,
и над ними летит синеглазый веселый лётчик, будто пишет гудящую музыку винтовую
Завихряются тонкие петли, не рвутся петли.
Время — здесь и сейчас. Время "поздно" не существует.
Запрети мне жалеть о несделанном, неуспетом.
Помоги не сжиматься от бед и тревог пружиной. Обними и скажи — "успокойся, кусок дебила.
Ты-ж-запомнила день. В нём играли и просто жили.
А чего там ещё? Ничего не происходило.
Только голуби, шляпа и музыка вдоль проспектов, абрикосовый ветер, флажки и цветные рыбки.
Говорят, что у здания с аркой замечен некто,
говорят, он неплохо умеет играть на скрипке".

Резная Свирель (с)


Wham! - Last Christmas (Pudding Mix)

0

44

У Бригитты

Зимние сны

У Бригитты в ушах — "Раммштайн" и Гребенщиков,
Под ногами — солёный, химический порошок.
Дети Дану в кабинах небесных грузовиков
Соскребают с поверхности зиму Большим Ковшом.

У Бригитты в чехле — электронная книга рун.
Атрибуты языческих предков прогресс слизал,
Когда в тёплых руках у неё зацветает прут,
Снова хочется петь о весне и идти в леса.

Это праздник теченья овечьего молока,
Это свет и младенцы, зачатые на Белтайн.
Солнце плавает в первых проталинах и в зрачках
У адептов живого, соломенного креста.

У Бригитты в ушах — чириканье и свирель.
Паб, зеленые двери, с двенадцати до шести.
Она Патрика встретит и выпьет вишневый эль,
Даже в кои-то веки не надо самой платить,

Потому что из воздуха золото как пыльца,
Потому что Суини — он тот еще жук и сноб.
Три огня — для влюбленного, барда и кузнеца,
И охапки душистого сена для их зазноб,

Чтобы новые люди, не запертые в холмах,
Пережили холодные ветры и Дикий гон.
Веселы и легки (ну, подумаешь, ну, зима),
И они никогда не считали её врагом.

Для мечты, для надежд, для цветов в разнотравье волн
Пограничники-сиды несут в рюкзаках весну.
А потом им в окно надышит февраль Имболк,
И пришедший с дольменов туман позовёт ко сну.

Они будут сидеть, пока к ним не придёт рассвет,
Тряпкой крошки смахнёт со стола и возьмёт на чай.
"А сегодня ведь первое? Первое. Разве нет?"
"Над Ирландией снег". У Бригитты в ушах — печаль.

Резная Свирель (с)


Sowulo - Imbolc

0

45

Джон-Гора

Зимние сны

У дороги плакат, где корявой рукой "Wellcome".
Третий дом от дороги, и вот уже наш герой.
Джон небрит, бородат и огромен как великан.
Дочь торговца сетями считает его горой.
Джон-Гора одевается просто: бушлат, джинса.
А в харчевне работает повар — зовут Эмиль.
Из окошка харчевни — прибрежная полоса
простирается тонкой дорожкой на много миль.

Иногда Джон с Эмилем встречаются и молчат.
Деревянные кружки, солёная иваси.
Они пьют и едят, между ними горит свеча.
И Эмиль набирается смелости, чтоб спросить.

— Ты опять ходил ночью на море, приятель Джон?

— Ты же знаешь, Эмиль, не прикидывайся, давай.

Джон-Гора — никогда не рассержен, не раздражён,
на эмоции скуп, а тем более, на слова.

Джон-Гора ходит ночью на море.
Шумит прибой.
Серп луны, словно лодка, качается на волне.

— Мой отец, я пришёл. Я хочу говорить с тобой.
Вероятно, ты слышишь. Хотя, может быть, и нет.
Я сажаю тутовник, айву, абрикос, гранат.
Воровать залезают мальчишки, но мне не жаль.
У меня, мой отец, была маленькая жена.
Статуэтка, фарфор. Почему же не удержал?

Я не видел её среди мёртвых и на краю.
Дом заполнили мягкие души её вещей.
Ловлю мидий, креветок и рыбу. Всё отдаю.
Потому что на кухне я быть не могу вообще.
Там нет запахов больше, и ложечки на местах.
Там на гвоздике фартук, салфеточки на столе.
И спокойно, как в склепе, и я ощущаю страх,
нет, не страх, это что-то другое, скорее, тлен.
Мой великий отец, я могу говорить с тобой,
не касаясь твоей глубины и твоих высот.

Море трогает камни солёной морской губой.
Джон-Гора ходит плакать на камни ночей пятьсот.

Друг Эмиль размышляет, как друга заставить жить
и решает устроить на кухне парад-але.
Быстро двигает стулья, разбрасывает ножи.
Стелет красную скатерть, приносит вино и хлеб.
Это крайне плохая затея, убогий план,
но приятелю кажется — лучше, чем ничего,
словно лучик надежды — мол, только что здесь была
твоя добрая жёнушка. Новый рассвет червон.

Новый день тащит старое солнышко из вчера,
подгоняет его — просыпайся, катись, свети.
Возвращается с берега в хижину Джон-Гора
да встречает торговца сетями на полпути.
Желтозубо смеётся старик, обнажив десну.
Утро прыгает мокрыми лапками голубей.

— Джон-Гора, я нашёл твою маленькую жену.
Она странная, Джонни, не в памяти, не в себе.
Что ты мечешься, дурень, столбом поднимая пыль?
Да не вздумай расспрашивать, это тебя спасёт?

— Она правда вернется. Ты слышал его, Эмиль?

А Эмиль убирает бардак, потому что всё.

В кухне пахнет корицей. Течёт под окном ручей.
В поздний час загораются звёздные алтари.
Спит жена, что была белой чайкой пятьсот ночей.
Джон-Гора ходит ночью на берег — благодарить.

— Мой отец, я пришёл. И спасибо за рай, отец.
Я принес тебе груши, печенье и мед густой.
Это как ритуал — снова звать тебя в темноте,
снова петь темноте, разговаривать с темнотой.

Джон-Гора держит трубку, из трубки струится дым.
С волосами до плеч, как библейский Авессалом,
белоглазый отец появляется из воды,
и летит друг Эмиль, задевая волну крылом.

Резная Свирель (с)


Sredi mirov, v mertsanii svetil · Aleksandr Sukhanov

0

46

Играет ночь аккорды тишины

Зимние сны

Играет ночь аккорды тишины,
Ложится снег на старые аллеи,
И в глубине аллей найдемся мы,
Которые никак не повзрослели.

И в проволочном космосе горят –
Как будто сквозь сплетенные ладони –
Все маяки, и все в твоих глазах.
Не надо обещаний. Так спокойней.

Лишь тихим вздохом тронется аккорд,
Предвечный и оставшийся начальным.
Когда мы повзрослеем, все пройдет.
И слово будет просто обещаньем.

Елена Шилина (с)


Katie Melua - Perfect World (Official Video)

0

47

Немыслимое жаждет объяснений, тем более, немыслимые сны.

Зимние сны

Немыслимое жаждет объяснений, тем более, немыслимые сны.
А я – знаток случайных сновидений,
боящийся до страха темноты.
На стены тень отбрасывают свечи, арабской ночи молится огонь.
Я знаю: держит ночь меня за плечи.
Я знаю и беру ее ладонь, читая всё: и прошлое вчерашних, и прошлое последующих дней.
Я был Ходжой, казалось, настоящим.
Я был ослом, наверное, умней других ослов всех падших и великих.
Читая по рукам, я знал в лицо всех многоличных, многих из безликих, которые сочли меня глупцом: ведь тощие быки сжирают тучных, а хлеб в корзине – нет, не радость в дом.
Они могли найти пророка лучше, но лучший в наше время не рожден.

Египетская ночь не сводит взгляда с кровавой пены на своих руках.
Она прошла по всем спиралям ада, рожденным на исписанных листах.
Вскормленная песками пирамиды
и тростниками с Нильских берегов,
она вписала правду и обиды в скрижали, но вписала их без слов.
Я знал ее по линиям ладони, по соли на искусанных губах.
Я знаю тайны, ими, верно, болен, но каждый раз испытываю страх.

Немыслимое жаждет объяснений – не каждое достойное его.
Пусть я – знаток случайных сновидений.
Случайность – панацея от всего,
но только если в ней не трогать вечность – она не терпит праздной суеты.

Все ночи мира теплятся у свечек, а я боюсь, как прежде, пустоты.

Елена Шилина (с)


Высоцкий - Баллада о любви

0

48

Алхимик делал звёзды.

Зимние сны

Алхимик делал звёзды. Иногда всё бахало, гудело, мельтешило,
кусками тьмы, кристалликами льда.
А он стоял как многорукий Шива.
Держась за воздух, озирал бардак, дымящиеся колбы и руины.
Порой эксперименты шли не так.
Но после загорались, как рубины, сапфиры, изумруды, жемчуга, прекрасные далёкие светила.
Подарок миру, людям и богам, и тишина любовь производила.
С любым из нас, с тобой или со мной
шептались божества. Сгущался воздух.
Вертелась ось, вращался шар земной, сменялась власть.
Алхимик делал звёзды.

Когда казался мир простым мирком,
паяцем с нарисованной гримасой, алхимик был ушастым пареньком,
учеником какого-то там класса.
На стенах — Пушкин, Архимед, Эвклид.
Тетради, ручки, циркули и скрепки.
И улицы шумели и текли, несли прохожих — палочки и щепки.
И говорил учитель: "Иванов (Петров, Медведев, Сидоров — неважно),
ты думаешь — на улице кино?"
Но облака разлили простоквашей, и даже вроде чудился их вкус.
Угадывались в будущее двери, и плыл корабль, прокладывая курс и открывая тысячу Америк.

Когда мир стал немножечко сложней, задумчивей и улыбался реже,
то будущий алхимик на стене в потёмках видел формулы и бреши,
где месяц, как лирический герой, забыл слова старинной глупой пьески.
Сияли в окнах звезды и порой случайно прожигали занавески.
С чего бы, непонятно почему, но на руках алхимик видел копоть, и дыры опаленные ему служили круглым глазом телескопа, нацеленным в космический неон, ветра протуберанцев, молний вЕнки.
Потом он спал.
Ему приснился сон с прозрачным необычным человеком.
И он сказал, стряхнув дожди с плеча, изящно и легко, аккордом вальса.
"Ты будешь делать звезды.
Не сейчас.
Но точно будешь, ты не сомневайся".

Прошло лет десять, около того,
и друг позвал — упустишь перспективу — смотаться в горы,
растрясти живот, и просто по причине — ну, красиво.
Алхимик взял рюкзак, фонарь на лоб. Металась суета в квадрате комнат.
И что-то там в горах произошло.
Шептались старожили, мол, не помнят такой грозы, свирепой и шальной, когда не видно собственного локтя.
И собирал зверей воскресший Ной, ведя ковчег за водной поволокой.
Оглаживали борт хвосты ундин, резвились кашалоты-моревозы.
С оказией вернулся друг один.
Другой остался в небе — делать звезды,
чтоб день за днём в химическом чаду всё плавилось, горело и взрывалось.
Теперь алхимик делает звезду, которая твоя.
Такая малость,
но самая счастливая из всех, изобретенных в радости и боли.
Когда во сне услышишь рядом смех,
то это значит — демиург доволен.

Резная Свирель (с)


Your Love · Frankie Knuckles

0

49

В старых коробках

Зимние сны

В старых коробках хранятся смешные штуки:
капельки стёкол, лазоревые шкатулки,
камень банановых стран, потерявший глянец.
Всё, что из детства незримо зовёт и тянет.
Всё, что кому-то покажется чушью, хламом.
Могут быть хламом лоскутный барсук и лама, тряпочный мишка глазастый (глаза как кнопки)?
Сказка про девочку и про звезду в коробке, рядом с катушкой, пронзенной железным жалом.
Девочка слушала маму, звезда лежала,
маленький воин вселенской большой пехоты, зная — придёт её время,
всегда приходит.

С мёдом, брусникой, шалфеем, листочком мяты.
Правда, откуда взялась звезда — непонятно.
Как ни придумывай глупости с чудесами, звезды хозяев себе выбирают сами.
Смотрят ночами в квартиры и выбирают.
Луны настойчиво двигались по спирали, дни, словно в цирке, жонглировали тенями, тени терялись.
Коробочка наполнялась
добрыми знаками, праздниками, вестями,
звуками, письмами, радугами, дождями,
перьями птиц, поздним ужином, первым снегом.
Девочка быстро росла, а звезда тускнела,
но оставалась по-прежнему верной, колкой.
Не получается ярко, когда так долго.

Станьте, пожалуйста, сильными те, кто светит.
В грустных телах иногда обитают дети, носят часы, пиджаки и унылый свитер.
Да, их не очень заметно, но ты б увидел.
Лица, особенно утром, сложны как ребус —
но ты узнал бы нездешних по взгляду в небо, словно затеряны в космосе их Синаи.
И вспоминают,
всегда они вспоминают:
кто-то свои астероиды, кто планеты.
Было по-разному девочке, было лето.
Был самолётик, и песня в его моторе.
Девочка как-то отправилась жить на море,
Феньки, ракушки, весёлый енот с панамки —
вся уязвимая память в картонном замке.

Юг разразился кузнечиковым оркестром.
Девочка просто вернула звезду на место,
словно значок пристегнула на одеяло,
да и продолжила жить,
а звезда сияла
крохотной точкой
прекрасней других на свете.
Девочка будет, пока не подует ветер, пахнущий дунькиной радостью и зефиром.
Ветер подует — она станет частью мира,
шёпотом волн или беличим прыгом в кроне,
и для кого-то на землю звезду уронит.

Резная Свирель (с)


Jason Mraz ~ Bella Luna

0

50

Все то, что происходит ненарочно

Зимние сны

Все то, что происходит ненарочно,
рождается на стареньких страницах
и изменяет голоса и лица,
чтоб больше ничего не потревожить:

ни нас, ни сотню точек невозврата,
ни ангелов – посланников бумажных.
Отважные в душе всегда отважны,
особенно, когда нет друга рядом,

чтоб оглушить глас совести с рассудком.
Один на поле – путник автостопом.
Ты для меня останешься пилотом
того, чего вокруг не существует.

Мы, кажется, герои иллюстраций
миров, которым суждено родиться.
Мы выросли во время оккупаций
чернильным словом, чтобы в нем разбиться.

Елена Шилина (с)


Philippe Sarde-Martini Dry (extended)

0

Быстрый ответ

Напишите ваше сообщение и нажмите «Отправить»


URL не поддерживается
phpBB [video]