И сильнее...

Маше нравится слог поэтов из поднебесья,
из металла. Никогда не мечтала быть радужной и известной. И не стала.
Она знает — рифмующих любят, стихи их любят, ритмы строчек. Все поэты хорошие люди, святые люди, даже очень.
Не питаться же им, в самом деле, таким прекрасным, райской пищей. А вот Машу опять обсчитали вчера на кассе. Маша пишет.
Снег летит на её рукав серебристым тальком,
мокрой лапой. Маша, правда, не слишком хорошая, не святая, но могла бы, да, могла бы — концерты, квартирники, чтобы торкать, вспыхнуть трутом.
Только в семь муж её дожидается у "Пятёрки". Это круто.
И она в пухане — неуклюже-пингвинья птица, птица-врушка. И не боженька — старый сегодня готовит пиццу — чмок в макушку.
Никогда не прославится Маша, тупая Маша,
никакая. Ведь — драконы её, великаны, коты и карлы не пускают.
Их сердца — молодильные яблоки и пшеница,
но не злоба. А вот если бы Маша смогла про "самоубиться" — всем зашло бы.
Потому что народ, да хотя бы и в понарошку, хочет драмы. Но зато Маша знает, что сахара в чайной ложке девять граммов.
Ночь чудит — то когтистый филин, то клешни краба (или ёжик). Маше нравятся рыцари, принцы и баобабы.
Маша может.
Потому что судьба (по-другому сансара, карма)— не для Маши, она только для тех гениальных, что люди камня,
настоящих.
Маша двигает спящего мужа. Льёт зимний ливень, даль синеет. И становится Маша немножечко, но счастливей. И сильнее.

Резная Свирель (с)

an indie song but it's in vietnamese

Твоё вечное, знаю, запомнит и наше чуть-чуть...

Солнце клонится к западу, вечер горит в груди,
лес качает ветвями и вешает облака.
Он спокоен, а значит, наутро придут дожди.
Лес глядит на закат взглядом вечного старика,
словно силится вспомнить, а был ли вчерашний день,
словно хочет запомнить, каков этот день сейчас.
Под ногами у леса – большая медвежья тень,
что не сводит с него так по-женски влюбленных глаз.

Если искренне любишь, не важен и внешний вид,
если любишь, то можешь простить беспричинный смех.
По-отечески ласково смотрит на тень старик,
защищая ее от лучей, темноты... и всех.
Он ее полюбил, потому что она ждала
и прощала ему в прошлой жизни любой упрек.
И медведица-тень помнит прошлое, как вчера,
потому что для тени не важен ни час, ни срок.

Солнце сделает круг и по кругу обрежет путь,
кольца года на дереве дерево молодят.
При идущих часах наше время не развернуть,
но, когда остановишь часы, побежит назад.
Вечер к вечеру, тень исчезает – приходит зверь.
Стук за стуком, и слышно, как в чаще поет топор.
Будет страшно – вернись и захлопни за лесом дверь:
ощущение двери вселяет надежду в дом.

Зверь пришел к человеку, ему человек помог,
подарил ему к облаку крышу над головой.
Если зверь о нем думал, то в мыслях мелькало: "Бог".
Зверь стал кроткий и ласковый, даже почти ручной.
Ласка греет не хуже молитвы, огня свечей,
а два ласковых слова растопят и крепкий лед.
Говорят, что порой человек на земле ничей,
но однажды он встретит того, кто его поймет.

Время вьется спиралью и тянет за годом час,
"Бог" состарился, высох и стал не по-миру стар.
Он ушел очень тихо, запомнив слезу у глаз
у медведицы-зверя. И ночь принимала дар.
И медведица каждый закат приходила в лес
и молилась и веткам, и солнцу его вернуть.
Она помнила каждое облако у небес,
и молитва ее начиналась не с просьбы – с "пусть".

Пусть исчезнет она, только пусть оживет старик.
Пусть все будет, как раньше, она не запомнит зла.
Пусть у дома распустятся маки – он так привык.

Год за годом, медведица таяла на глазах.

Солнце тянется к кругу и прячется меж ветвей,
а старик после смерти остался навек в лесу.
Он стал лесом, медведица спряталась у камней
неуклюжей, но ласковой тенью у веток-рук.

Будет грустно – послушай, о чем говорит листва,
будет больно – не нужно испуганно гнать домой.

Солнце клонится к вечеру, солнцем горит душа,
оставаясь по-прежнему нами и чуть тобой.

Елена Шилина (с)

ДДТ - Метель (Аудио)

Зима прядет из снега пряжу

Зима прядет из снега пряжу,
Ее в клубочек намотав,
Готова к фоторепортажу,
Деревья инеем сковав.
Из льдинок сотворила бусы,
Повесив их, как жемчуга,
Расшила платье... так искусно,
Добавив вьюгу и снега.
Шитье, гипюр - из бури снежной...
Богатый, сказочный узор,
Зима красива, белоснежна,
Загадочный, алмазный взор.
Возможно холодна, не спорю,
Но... что-то есть в ее красе,
Немногословна в разговорах,
Кипит работа, все в сусек.
Клубочков снега самотканных,
Ей нужно запасти, все в впрок,
Чтоб летом дом манил прохладой,
Дарил ей свежести глоток.

Ирина Штычкова (с)

Вечер Алексей Рыбников

Мечты

Душа закованная в лёд живёт спокойно,
Огонь ко мне не подойдёт, не будет больно.
Я сказки создаю сама из белых кружев,
Но в чувствах вечная зима, никто не нужен.

Когда-то Кая в плен взяла. Видать от скуки.
Но в сердце снежная игла, - не стал мне другом.
Пусть с Гердой продолжает путь, и будет счастлив.
Мне ж от себя не ускользнуть, в снегах увязла.

В чужие окна я гляжу: уют и радость.
Не перейти за ту межу, внутри преграда.
Но снова чуда аромат вдохну тихонько.
Игрушки, дети, шоколад, игра с котёнком.

Гляжу я с завистью на них, там жизнь струится.
И праздника волшебный миг, смеются лица.
Вернусь обратно в свой дворец средь льдов и стужи.
На голове блестит венец, в нём сто жемчужин.

А я мечтаю стать живой, кружиться в танце,
Чтоб лёд растрескался весной, лицо в румянце.
И чтоб любовь смогла пробить к душе дорогу.
Одной так холодно мне жить, тепла б немного.

Елена Аникеева (с)

Where's My Love (Acoustic) · SYML