Собиратель звёзд

Идёт трамвай, качается трамвай.
Мы помним, как весной растёт трава, как после ливня ароматен воздух.
Прошу тебя — не слушай всех подряд.
Ведь если звезды вдруг перегорят, есть люди, собирающие звезды.

Расскажут книги, где они живут.
Возможно, также создают уют, звонят друзьям, швыряют в море гальку.
Но по ночам они уходят в сны из двух частей: из звёздной белизны и темноты, которой не пугают.
Чернильный сок и снежная мука.
Звенящие браслеты на руках и шепчущие духи поднебесья.
Полёт совы и пыль из-под копыт. Такая вот ирония судьбы.
Расскажет бог, о чем поют им песни
Плеяды, Волопас и Орион.
Идёт вагон, качается вагон,
нечаянно отбившийся от стаи.
До ужаса смешной вагон-бунтарь.
Закрой глаза, начни считай до ста, а нас уже давно пересчитали.
Закрой глаза, спасайся и спасай: плохих, хороших, любящих леса, ползущих в гору, радостных, серьёзных.

Иди, спасай здоровых и больных,
возможно, притаились среди них те самые, спасающие звезды.
Колючие, как острые углы.
Расскажут птицы, как они светлы,
и как готовы поделиться светом.
И вот тогда в каком-нибудь году они к тебе со звездами придут.
И наконец-то ты найдёшь ответы.
И ты поймёшь, что мир не обречён.
Идёт бычок, качается бычок,
идёт по снегу, по земле, по лужам,
несёт фонарик над упрямым лбом.
И я тебе скажу, что ты — любовь.
Ты — собиратель звёзд.
И ты мне нужен.

Резная Свирель (с)

"Рождественский романс" Иосиф Бродский - Виктор Попов

Не слушай слова и не верь приметам

Ограждали: "Не слушай слова и не верь приметам.
Провожай корабли, самолёты и электрички.
Но ведь если никто не уедет — то не вернётся?"
А она почему-то считала, что встретит солнце.
Она встретит его на другой стороне рассвета,
где родится малюсенькой певчей брусничной птичкой.

Первозданное солнце покажется ей горячим,
убеленным языческим бубном, ветра вобравшем.
У крылатых в карманах черемухов цвет и чага,
вся скребучая пустошь и вся дождевая влага.
И тогда она скажет: "Так вот я какая, значит.
Я весёлая птица, как жаль, что не знала раньше".

Убеждали: "Мы мир, что нашли — воплотили в карты,
в неподвижные долгие сны, холода и мантры.
Но ведь кто разучился плакать — как будто не был?"
А она почему-то считала, что встретит небо.
Она встретит его на красивой звезде заката,
и проявится духом Байкала, лесной Шаманкой.

Нанесёт на лицо корневые сплетенья-руны,
понесёт на руках, как ребёнка, печальный опыт.
И тогда она скажет: "Так вот я какая — дюны,
вековые спокойные кедры и волны сопок.

Утешали, жалели. Казалось — они лукавят,
они врут и лукавят привычно сверх всякой меры.
А она почему-то считала, что выйдет в космос.
Заколдует болезни, и смерть никого не скосит.
И поэтому рядом порой оживали камни,
и болтали с песками о мире до нашей эры.

И она полетит высоко невесомым телом,
зазвенит тетивой и обрушится звездопадом.
Золотой свет прольётся сквозь трещины и расколы.
Утро, вывернув ночь наизнанку, родится голым.
И тогда она станет собой, настоящей, целой.
И научит быть целыми тех, кому это надо.

Резная Свирель (с)

Enya - White Is In The Winter Night (Lyric Video)

Если

Если страшно, да так, что мурашки бегут по коже,
если небо сереет от дыма и детских слез,
постарайся поверить, что все чудеса возможны,
даже если уверен, что выдуман Дед Мороз.
Завари себе чай или кофе, чего захочешь,
и укутайся крепче в колючий пушистый плед.

Если грустно, то способа ввек не отыщешь проще,
чем смотреть у окна на рассеянный теплый свет
и мечтать, и не важно о чем, хоть о детских сказках.
В сказках правды, ты знаешь, не меньше, чем в нас с тобой.
Если верить словам, то они потеряют вязкость.
Если верить и делу – тоска не придет домой,
обойдя наши стены за двор, за любовь и милю.
Даже светлой печали стучаться не разреши,
даже если она наречет тебя "мой любимый",
даже если запрется в краю у твоей души.

Если больно, да так, что молчанье терзает мысли,
если небо бледнеет от страха и темноты,
ты попробуй представить небесное коромысло,
и что светлое небо не также, а просто ты.

Завари себе чай или кофе, чего захочешь,
и смотри, как по бледному небу бежит слеза.
Если грустно, то способа ввек не отыщешь проще,
чем поверить в волшебные сказки и чудеса.

Елена Шилина (с)

Helen Jane Long - Everything

Двадцатый год остался за кормой.

Двадцатый год остался за кормой.
Едим, гуляем, делаем ремонт. Бабахают последние петарды.
Мой Новый, никого не забери.
Пожалуйста, дари мне пузыри на лужах, лето, поезда и карты.
Ведь я большой ушастый козодой. Я жду, как раньше, деда с бородой, а не дождусь — продолжу ждать субботу.
Дедлайн уже неделю как прошёл. Мы вместе дома. Это хорошо.
Ещё четыре дня не на работу.
И можно видеть утренние сны. Таская "недресскодные" штаны, на улицу нырять без макияжа.
Смешной колпак а-ля пушистый гриб, намотан шарф, и мне как будто три.
И даже если и не три - нестрашно.
Тасует время веера колод, а я, как головастый аксолотль, по-прежнему не думаю о смерти.
Хожу-брожу, качаюсь как весы.
Сегодня народился божий сын в краю песков, садов, пустынь и меди.
И, может быть, две тысячи назад смотрели мы с тобой в его глаза, и слушали, и что-то понимали. И что-то знали. Может быть, и нет.
Но к нам вернулись ангелы комет, запущенных на местном карнавале.
Бог-сын заглянет, скажет:
"Чай поставь. Смотри, вокруг какая красота. И овцы, и волхвы, и снег в окошке.
И я как будто маленький ещё.
И всеми я прощён и защищён. Включи гирлянды, дай поглажу кошку.
А можно я, хотя бы в этот день, не буду богом никому, нигде, а просто буду наконец счастливым".
Скажу: "Ну да, конечно, проходи, у нас сейчас конфетные дожди. Ещё есть маринованные сливы.
Игрушечной башкою машет вол. Короче, именинник, с Рождеством. А валенки вон там оставь, за дверью".
Кораблик на обоях в дальний рейд, и варежки на ребрах батарей.
И бог уснёт, и мы в него поверим.
Наивно и по-детски, не назло.
Храни нас всех пушистое крыло, и города с распахнутой улыбкой. Красивые родные города.
И в небе вифлеемская звезда, похожая на золотую рыбку.

Резная Свирель (с)

Ludovico Einaudi - Nuvole Bianche