Уезжал мужичок

Отчего люди не летают! Я говорю: отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе́, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь?

Какая я была резвая! Я у вас завяла совсем. Такая ли я была! Я жила, ни об чём не тужила, точно птичка на воле. Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня, как куклу, работать не принуждала; что хочу, бывало, то и делаю. Знаешь, как я жила в девушках? Вот я тебе сейчас расскажу. Встану я, бывало, рано; коли летом, так схожу на ключик, умоюсь, принесу с собою водицы и все, все цветы в доме полью. У меня цветов было много-много. Потом пойдём с маменькой в церковь, все и странницы – у нас полон дом был странниц да богомолок. А придём из церкви, сядем за какую-нибудь работу, больше по бархату золотом, а странницы станут рассказывать, где они были, что видели, жития разные, либо стихи поют. Так до обеда время и пройдёт. Тут старухи уснуть лягут, а я по саду гуляю. Потом к вечерне, а вечером опять рассказы да пение. Таково хорошо было!

                                                                                                Автор: Александр Островский - Монологи Катерины (из пьесы "Гроза")

Ох, и разбитная же была девка эта, Танька. Гармонистка - от бога. Как сядет, бывало на завалинке, да заведёт свои страдания, все бабы, побросав работу, тянулись до её двора. Гармонь, когда-то подарил ей, случайно проезжающий через их село, мужик. С виду неказистый, но балагур да весельчак отменный. Вот и заприметил он Танькины глазищи, которые она не сводила с его гармони. Её длинные тонкие пальчики шевелились в такт его разливающейся от края до края, деревни, мелодии. Губы шевелились, и вся она трепетала, как будто всё её тело плыло по волнам мелодии. Всего неделю пробыл он в деревне. Три дня гулял да развлекал людей на свадьбе, остальные дни, посвятил Таньке. Девка то она уже взрослая, пятнадцать нынче исполнилось, а вот, поди, ж ты. И не пацан ведь гармошку в руки брать. А не отходила от него всю неделю. Видя такую заинтересованность, Фёдор не смог удержаться от соблазна. Да и научил её нехитрым переборам. Гармонь на ходу лёгкая. Её пальчики так и бегали по кнопочкам, будто всю жизнь этим только и занимались. Сидят целый день на завалинке, да пиликают. А уж вечером – то, почти всё село собиралось на поляне. Старики да старухи приходили послушать игру проезжего гармониста. Молодёжь до утра не расходилась, всё плясали да пели. Гармошки в деревне, до этого, ни у кого не было.

Неделя промчалась быстро. Уезжал мужичок, но на Танькины глаза, своих глаз поднять боялся. Уж так они на него глядели… Да скорее не на него, а на инструмент. А сколько в тех глазах было желания, страдания – да одному богу известно ещё, чего по намешено. Не устоял Фёдор, отдал Таньке гармошку.

- А-а, была, не была, на владей… - и, не прощаясь, быстро пошагал из села.

Вот с тех, самых пор, наша Танька стала самой незаменимой на селе, да и в округе. Все свадьбы,гулянки да праздники без неё ни шагу. А чем ещё – то хороша – не пьющая. Играть могла всю ночь напропалую, и это ей только в удовольствие. Другие – то балалаечники да гитаристы, враз напивались, а Танька, ни-ни.
С тех самых пор, весело жили бабы на селе. Что радость, что тоска – Танька безотказно, а даже с огромным удовольствием разделяла бабьи страдания.

Лето самая жаркая пора на селе, и лишь даже в самые трудные периоды, когда колхоз задыхался от нехватки рабочих рук. Таньку звали на работу, а так, берегли. Одно слово – гармонистка.
И плыла по деревне мелодия. То плакала, то смеялась. Да и плакала и смеялась она по разному. То слёзы печали, то нестерпимого горя, а то безудержного смеха разносились, плескались, как о край берега реки, её стоны и страдания.

Прошли годы. Танюша, как её теперь все называли, окончив училище, работала зав клубом. Никто, кроме гармошки, так и не занял её сердце. Она всё шутила в ответ на предложения молодых парней.

- Вот, кто меня переиграет, тому и отдам, без разговора, своё сердце.

Время шло, ей уже к тридцати подкатило. Уже переженились парни, выскочили замуж все подружки, только Танюшу, так и никто не переиграл. Так и стояла её гармошка в красном углу хаты накрытая салфеточкой, без единой пылинки. Ухоженная, да обласканная.

                                                                                                                                                из рассказа Любовь Чуриной - Если б гармошка умела