В голубой струе моей судьбы Накипи холодной бьётся пена, И кладёт печать немого плена Складку новую у сморщенной губы.
С каждым днём я становлюсь чужим И себе, и жизнь кому велела. Где-то в поле чистом, у межи, Оторвал я тень свою от тела.
Неодетая она ушла, Взяв мои изогнутые плечи. Где-нибудь она теперь далече И другого нежно обняла.
Может быть, склоняяся к нему, Про меня она совсем забыла И, вперившись в призрачную тьму, Складки губ и рта переменила.
Но живёт по звуку прежних лет, Что, как эхо, бродит за горами. Я целую синими губами Чёрной тенью тиснутый портрет.
Я целую синими губами (Отрывок) Поэт: Сергей Есенин
Мы шли неловким зимним вечером Темнело и мы едва видели тропку, прочищенную дворником Мы держались за руки Немного по-детски, но ужасно искренне Он пах немножко молоком а немножко я даже и не знаю чем И мне хотелось бы стоять совсем рядом с ним Прямо рядом с губами Стоять и вдыхать этот его запах Ещё хотелось лицо его потрогать Оно всё такое тёплое было Хотелось в щёку его поцеловать и губами прилипнуть
Мы шли по тропке по направлению к домам и ни о чём не говорили Я думала о том какой он тёплый А он, наверное, о том что любит зиму Мы шли и вдруг Он видит Около тропинки девочка ледяная танцует Уж не знаю как он разглядел, она такая маленькая была, меньше локотка Он подбежал к ней, на коленки упал и давай смотреть Я тоже подбежала, рядом села Уж как она танцевала
Закончив танец, девочка упала на снег Вся прозрачная такая ледяная Он руки к ней потянул Вид горестный горестный «Что ты,» я говорю: «Она ненастоящая девочка. Она ледяная. Не видишь разве.» А он молчит, рукой её по голове гладит А она тает На глазах У него ведь руки тёплые Он ссутулился весь над ней Как будто защищая И я смотрю и вижу Губы y него подрагивают немного Глаза широко открытые безнадежные А внутри девочки сияние И всё меркнет меркнет
И я говорю ему: «Оставь! Брось!», а он не оставляет и не бросает А снег идёт И в домах свет уже давно зажёгся Люди с работы пришли А он все сидит и сидит А я всё рядом сижу Всё за рукав его дёргаю И так долго И так потом И так после А он всё сидит и сидит
Я сын моряка, а не лётчика. И волна мне милей облаков. От того ли я волей испорченный, Как и дети других моряков?
Автор: Подслушано в море
- Ты скоро уплываешь? –спросила Жанна у мужчины, на груди у которого лежала и выводила указательным пальцем понятные только ей фигурки.
- Сегодня, - ответил мужчина и посмотрел на часы, лежащие на табуретке, чем вынудил Жанну сменить привычную лежачую позу на непривычную сидячую. – Через четыре часа.
Он снова лёг, как и до этого, однако женщина не приняла ко вниманию то, что площадка для свободного искусства вновь открыта. Она обернулась простыней до самой шеи, и её правая нога, согнутая под себя, и слегка приподнятое правое плечо при свете настольной лампы создавали темно синеватые теневые контуры, которые придавали женщине вид холодного одиночества, таково же воющего как ветер в океане. Она скинула покрывало и надела его тельняшку, валявшуюся на полу вместе с остальными вещами.
- Тебе холодно? – спросил он, приподнявшись и пытаясь обнять её.
Жанна несколько отстранилась от мужчины и с упрёком посмотрела ему в глаза.
-Я опять сделал что-то не так? – снова ложась словно утвердил он. - Скажи, у нас сегодня был последний раз? – обратилась с вопросом Жанна. Лицо её при этом погасло совсем, и даже тельняшка на теле поблекла, лишь свет лампы сиял с постоянной терпимостью ко всему происходящему.
В окно что-то стукнуло.
- Кто-то стучится, ты слышишь? – произнесла Жанна и подошла к окну. - Птица, наверное, какая-нибудь, - спокойно произнёс мужчина, ёще раз взглянув на часы. -А какая птица? – было непонятно то ли обрадовалась, то ли испугалась Жанна, услышав о птицах, но она определённо стала давить на моряка уже вставшего с кровати и одевающего брюки. – Ты куда? Ещё рано! - Пойду за сигаретами в круглосуточный. Так, снимай тельняшку!
Жанна приблизилась к нему и, подняв руки, предоставила возможность самому снять необходимую вещь.
- Ты придёшь? Точно? Нет, Нет, постой! давай ещё немножечко побудем вместе! ну, пожалуйста, хотя бы ещё немножко!! - Ну ладно немножко. Ты чаю что ли поставь! - сказал моряк, ища что-то глазами. - Да, да, конечно! - звонко произнесла Жанна и, надев белую майку, побежала на кухню.
Моряк засуетился по комнате в поисках чего-то жизненно необходимого, даже более необходимого, чем сама жизнь.
- Жанна, а ты сумку мою случайно не помнишь?
Услышав моряка, Жанна вернулась в зал. Её глаза, как глаза раненого оленя наливались слезами, и сама женщина не могла вымолвить ни слова, настолько ожидаемым для неё представлялось всё происходящее.
- Сумка… не помнишь где она? – виновато повторил моряк, и, посмотрев сочувственно на Жанну, подошёл к ней и обнял так, как обнимают человека, потерявшего родственника. - Ты подожди немного, - просила она, - поверь, что мне будет намного легче, если ты сейчас хотя бы на двадцать минут останешься со мной, чем вернёшься ещё на два часа со своими сигаретами.
Жанна заплакала, не издав ни единого писка. Она плакала, лишившись самого важного в её жизни - звука, общения, другого голоса. С бешеной скоростью перебирая в памяти все слышимые ей когда-то голоса, она пришла к выводу, что голос моряка для неё самый близкий, и этот голос теперь погибал.
- А всё-таки интересно, какая птица билась в окно? – воскликнула она, подходя к непроглядному стеклянному квадрату. - У нас на флоте только чайки, здесь в городе их не должно быть. - А вдруг одна из них… ведь может быть такое? хотела выжить. - Или звала за мной в море, - добавил моряк и перевёл свою речь в относительно новую тематическую колею. - Ты не волнуйся, я обязательно приеду, обязательно, через четыре месяца мы снова встретимся. Ну что же ты молчишь? - Оставь мне на память что-нибудь, - попросила Жанна, прищурив глаза и мысленно загадывая неизвестно что. - Я и так тебе привёз замечательную куклу! - Нет, я хочу, чтобы это было у меня навсегда! - Чайник отключи! – воскликнул моряк, услышав как кипит чайник.
Жанна пошла на кухню. В это непродолжительное время моряк заметил, что его сумка с вещами находится под столом.
... и ровный почерк маленькой руки. Её руки. Она писала левой. И письма представлялись светлой лептой в моей судьбе - нелёгкой и тревожной. Она писала: "Знаешь, будь другим и год, и день (и город, если можно!) Я в нём бы нелюбовь к своей отчизне перечеркнула выпадом руки, себя, в известной степени, отчислив
из сопряжённых с немцами. Глоток свободы здесь, в Германии, немыслим. Я с ней прощаюсь с гордостью. И мы с ней, не остаёмся сёстрами. Всё в прошлом..." Я докурив, задумался о том, что будет глупым дать ответ берлинской почтой. Курьером тоже сложно. В общем-то, и некем... Но, кажется, тогда я был готов любить весь мир в объятьях хрупкой немки...
Любовь разведчика Лунина (Отрывок) Автор: Валерий Кулик
В этой обычной ничем непримечательной истории, я даже не знаю с чего начать...Они были знакомы недавно, совсем ничего-каких три летних месяца.
Накануне перед выходными мужчина пригласил её посланием смс в кафе в субботний день ранней осени большого промышленного города. Она согласилась. Звали её Света, допустим-Света. Отношения между ними в общем то складывались совсем не так как хотелось обоим. Поэтому мужчина имевший в этом маленьком кафе знакомого администратора, заранее подготовил встречу. И в назначенный день он созвонившись с Ольгой Николаевной - администратором ,повёл в это по своему уютное кафе на Самарской площади свою знакомую.
Если бы всё обстояло просто так то может и не было сего повествования. Но в этот день Света была не в духе. В газели она возмущалась мозолившей глаза нелепой рекламой - щитами с одним и тем же дебильным вопросом. И выйдя из газели пошла рядом с мужчиной в некой задумчиво - отрешённой прострации.О н не надоедал ей разговорами, изредка бросая фразы и показывая куда им идти. Лёгкий осенний ветерок слегка шевелил деревья, трепетавшие кое где чуть жёлтые листья отрываясь падали, шуршали что то шёпотом под ногами.Хотелось поёжиться, сунуть голову в плечи и молча брести по асфальту в этот хмурый осенний день.
В магазине где на втором этаже располагалось кафе не было почти никого из покупателей. Да и поднявшись в кафе можно было увидеть одну - две пары за маленькими столиками среди искусственной зелёной листвы деревьев, цветов в горшочках возле стен.И похожих на рыбацкие верёвочные сети разделявшие столики. Здесь было тепло. Бесшумно скользило по экрану телевизора на стене цветное изображение,и скучала за стойкой бара девушка - бармен. Раздевшись и посадив Свету за столик, мужчина спросив где администратор прошёл в служебное помещение. Мило улыбаясь он радушно поздоровался с ней, перебросился парой - тройкой фраз об обстановке в кафе, и как договорились они - кофе был за счёт заведения.
Два пирожных на выбор обошлись чуть дешевле обычной цены. Света в это время скучала за столиком. Договорившись он вышел из за барной стойки оставив на ней деньги и подошёл к столику. Они сидели и ждали заказа, разговор не завязывался были лишь общие фразы, сравнения, изредка вопросы Светы о мелочах. Порывшись в сумке мужчина когда подошла барменша с заказом, достал кассету с записями С.Ротару и попросил если можно поставить её. Рассеянно меланхолично работая ложечкой Света понемногу стала поглощать пирожное, неожиданно оказавшееся лёгким,воздушным с приятным сладким вкусом.
В тишине почти не было слышно ни голоса Ольги Николаевны, ни бармена Лены. Прихлёбывая маленькими глоточками кофе,мужчина внимательно, незаметно наблюдал за своей спутницей. Молчала аппаратура - кассета не пошла, и ни как не завязывался тот разговор которого хотел мужчина - тёплой дружеской обстановки не получилось. Друг напротив друга сидели два разных по сути чужих человека - две не сошедшиеся натуры - вроде в чём то схожие и вместе с тем такие разные. Только столик объединял их в этом священнодействии поедания пирожного. Выдержав время и паузу - мужчина извинился встал и прошёл в туалет выкурить сигарету.
Когда он вернулся за столик,за соседним столиком напротив появилась новая пара: женщина чуть больше средних лет и молодая девушка с ленивым презрительным выражением лица.
Они заказали две пиццы и чай. Пока мужчина курил Света уже нехотя доедала пирожное маленькой ложечкой и глядя по сторонам размышляла; не получается с ним того что было у меня до него с Валерой, не тот он человек. Вроде всё ничего но часто он уж непонятен. Смотрит, наблюдает я перед ним смеялась, пыталась заразить его своими интересами.Требовала что бы он бросил курить и кашлять, а он всё равно не меняется. Вначале у меня была надежда что всё у нас получиться, и цели совпадают, а порой и мнения. Интересы в чём - то похожи но есть и различия между ними. Вроде и относится он ко мне хорошо, если не более, но это всё не то, не то. Не хватает чего то другого, главного невысказанного. Не совсем он как мужчина,как хотелось этого.
Она сделала маленький глоточек горячего кофе. Как человек он может быть и чудесен, но всё же не то. Ложечкой Света отправила кусок в рот и взглянула на пару за соседним столиком.
- Где я видела это лицо, эту женщину - знакомые черты. Заметив что на неё обратили внимание женщина перестав разговаривать с девушкой,посмотрела на Свету. - Знакомые смутно черты лица у неё; подумала она. И напрягла память силясь вспомнить где она видела эту хрупкую маленькую женщину за соседним столиком.
Света чуть вздрогнула словно кто то подтолкнул её изнутри.
- Светка это ты не иначе, спросила она назвав по фамилии женщину с сидящей рядом девушкой. О...Швырёва -ты, Света - обе Светы узнали друг друга.
В этот момент мужчина подойдя сел за свой столик. Давайте пересаживайтесь к нам; продолжала женщина. Мы тут с дочкой случайно,заглянули перекусить. Резво поднявшись Света оставив спутника ,взяв свой кофе пересела к бывшей подруге. Её спутнику ничего не оставалось делать как присоединиться со своим кофе. Помолодевшая, оживлённая Света уже ничего не замечала кроме бывшей подруги по двору и её дочери .Её рот почти не закрывался предаваясь делам давно минувших дней, - разве что не старины глубокой.
Слушая оживлённый разговор бывших подруг разглядывая всех троих за столиком, отчасти мужчина был рад такому повороту событий и вместе с тем какое то тягостное ощущение появилось у него внизу живота. Он был рядом, слушал изредка вставляя фразы, и в то же время его как будто не было рядом с ними. Хотя его синие глаза наблюдали за происходящим.
... Сочетание обстоятельств, связь времён, стечение ли так называемых случайностей именно в этот день, в этом месте и в это время-эта отстранённость восприятия, чувство того что словно кто то умело расставил фигуры и незаметно дёргает за ниточки,раскрывает рты и наливает чай и кофе. Это было обычно, понятно и вместе с тем отдавалось тяжестью и лёгким звоном в голове.
Тогда он обратил внимание на лениво слушающую скучающую, разомлевшую девушку - дочь её подруги. Пара тройка фраз,вопросов и переключение на предающихся оживлённым воспоминанием подруг. Дождавшись паузы вставил свои фразы, коротко упомянул про Германию-разговор шёл о ней, о своих родственниках там, и переключение потеря интереса. Извинившись мужчина встал отошёл от столика и подошёл к скучавшей барменше.Пара наводящих вопросов,лёгкий и оживился меж ними разговор.
Так о повседневке, работе, зарплате. Увлечённых разговором обеих Свет не огорчил его уход. Администратор Ольга Николаевна беседовавшая с какой то семейной парой, понимающе участливо взглянула на него когда он во второй раз пошёл на перекур. На этот раз он вышел на улицу, ободряюще поёжился на лёгком осеннем ветерке. Курил разглядывая деревья, листву, дом института перед кафе.
Он помнил этот дом, эти высокие влажные подвалы, и трубы отопления,помойку в них, - когда в те 90 - е работал там числясь слесарем-сантехником. Отец жены обещал за это горы манны небесной и денег. На деле же были месяцы безденежья, лютые морозы с пронизывающим ветром и тяжёлая грязная работа.Одна мысль утешала и радовала его тогда: ночевать буду дома, да дожить бы до выходных.
Он бросил истлевшую сигарету в мусорный ящик и вошёл в помещение придержав за собой по привычке дверь. Зелёные искусственные листья деревьев вдоль стен, раздвинулись открывая для него проход к столику за которым сидели бывшие подруги уже обменявшиеся телефонами.
Пицца была доедена и допивался чай ,и разговор невольно подходил к своему логическому завершению. Расплатившись с барменшей подруга Светы стала собираться, вежливо улыбнулась, на прощание кивнув мужчине.
- Да мы то же сейчас пойдём, - сказала Света, - мы тут то же случайно оказались. Оставшись вдвоём со Светой,мужчина подошёл к вешалке рядом с их столиком. Подал куртку женщине, накинул свою светло - зелёную ветровку, взял сумку на плечо.
- Пошли. Они медленно проследовали мимо рыбацких верёвочных сетей, спустились по лестнице и вышли из магазина. Две пары медленно расходились в разные стороны: одна уходила в верх к трамвайным путям и дальше, другая пошла к автобусной остановке под свежим осенним лёгким ветерком .И оба молчали и он и она.
Английский сад… Ты видел что-нибудь чудесней ? Где заливаться громкой песней Душа мечтает. Но вместо песни Слышны лишь стоны, Горящей в пламени, в тиши Сквозь куст французской розы… Дотронувшись едва которой Ты ощутил и боль, и стоны И какого ? Когда ты знаешь что такое боль. Едва ли ты коснёшься розы той Что кровь тебе пустила Что беспощадно шипы свои в тебя вонзила Как тысячи ножей И крови много погубила Простишь ли ты ей боль Что причинила не со зла Шипы лишь способ обороны От тех кто обдирает куст Желая запахом лишь насладиться И бросить после увядать…
Французской розе Автор: Мелисанда Сент-Этьен
.. Гриша был человеком неразговорчивым. Он приходил, приносил продукты, лекарства, сидел со мной – подолгу, взяв за руку, иногда произносил осторожные и очень нежные комплименты насчет моих глаз, рук, плеч… Всё чаще он стал приносить мне новые вещи – свитера, юбки, брюки, даже угадал с размером зимних ботинок.
Стояла зима, за окнами завывала метель, а мы сидели за столом в тесной казённой кухне, пили чай и тихо разговаривали – ни о чём и обо всём одновременно. Я чувствовала, что нравлюсь ему и он приходит ко мне не столько из жалости, сколько из желания видеть меня, разговаривать со мной, просто быть рядом. Он был влюблён, я читала это в тоне его голоса, которым он обращался ко мне, в его взглядах. Прежние мои мужчины не церемонились так долго, они укладывали меня в койку уже в первый же вечер. Григорий же не позволял себе ничего лишнего.
Я и от водки, бывало, не отказывалась, но больше всего любила виски и мартини. После виски у меня никогда утром не болела голова, а мартини я любила из - за его аромата, мне казалось, что это самый благородный и прекрасный женский напиток на свете. Это уже позже Григорий приучил меня пить за обедом французское розе.
Ещё девочкой, когда мы с матерью приехали в Г., спасаясь от моего пьяницы - отца, я узнала вкус вина. В доме, где мы снимали две комнаты, хозяйка занималась виноделием. У неё в подвале имелся ещё один подвал, точнее, погреб, вырытый очень глубоко, очень просторный, выложенный красным кирпичом. Мы с мамой однажды, когда хозяйка уехала в город к сыну, взяли фонарь, спустились в подвал, открыли большим ключом вход в винный погреб, включили лампу и осмотрелись.
Большие, дубовые, очень старые бочки; новенькие бочонки, запылённые, словно посыпанные сиреневой пылью; разнокалиберные бутылки с вишнёвкой, сливовым вином, домашним шампанским… Хозяйка потом сказала, чтобы мы не стеснялись и пробовали её вино. Она делает его не столько из-за того, чтобы пить, ей нравится сам процесс изготовления.
Я тогда не поняла её совершенно. Не понимала, как можно любить возиться с этими ягодами, тратить столько сахара, чтобы потом не пить? Я - то в детстве вообще воспринимала вино как прокисший сок или компот, да я и сейчас мало что понимаю в его вкусе, но тогда, в то время, когда мы жили в Г., зимой, когда было холодно и тоскливо и мама плакала, мне так иногда хотелось выпить вина, красного, со сладкой розовой пеной, и согреться, лечь рядом с мамой, обнять её, такую тёплую, и тоже поплакать вместе с ней.
Мне было двенадцать, когда отец умер. Уснул пьяный на улице, замёрз и умер. О нем никто больше и не вспоминал. Все знали, что он горький пьяница, что он приучил к выпивке мою мать, которая после его смерти пошла по рукам. Она жила то с одним его другом - приятелем, то с другим, а меня подбрасывала тёте Оле, своей сводной сестре.
Но сестра потом уехала с мужем в Днепропетровск, а квартиру продала. И тогда моя мать отдала меня в интернат. Я была уже взрослой, все понимала. Ясное дело, я ей мешала. Она всё хотела как - то устроить свою личную жизнь, в моменты просветления пыталась завязать, находила деньги, чтобы вылечить своего очередного сожителя, кодировала то одного, то другого, но все они срывались, напивались, и на маму наваливалась депрессия, которую она глушила дешёвыми спиртовыми аптечными настойками.
Где бы они ни жили, в кухне, в мусорном ведре, всегда можно было увидеть пустые пузырьки из-под этих настоек – боярышника, календулы…
Об интернате я вообще стараюсь не вспоминать. Думаю, я там и испортилась. Заразилась какой - то неизлечимой болезнью, которую я про себя называла несчастьем. Я больше никогда не бывала счастлива. Никогда – до встречи с Григорием.
Автор: Анна Данилова Любовница не по карману (Отрывок)
— Почему никто, кого я спрашиваю о любимом городе, не называют тот город, в котором родился и живёт? — Не знаю, милая... Быть может, нас всех разбросали по миру и перемешали в нём для того, чтобы каждый сам искал своё место. Сердцем. Эльчин Сафарли - «Если бы ты знал...»
Я где - то там... вдали, за горизонтом, В таком далёком «прОклятом» краю. Который искупить вину не сможет, Но безнадёжно в нём... тобой живу. Я далеко, но лишь душою рядом, И ты во мне, в моей душе навек. Мне не под силу растопить преграды, Ведь я обычный самый человек. Я где - то там... вдали, стою безмолвно, Хотя меня сжигает пламень чувств. Стук сердца отзовётся дикой болью. Весь мир застыл и без тебя стал пуст. И вновь живу в этом застывшем мире, Где для тебя я просто... где - то там... Мне не уснуть опять в немой квартире, Слезы души стекают по щекам... Так много мыслей, чувств.. осколки - Не в силах их расставить по местам. Люблю... но только знаю - всё без толку... И для себя я тоже... где - то там...
Домовая для Чудовища или об опасности алкогольного общения с Музами
Весь преданный жару тоски ненасытной, Бреду я в морфее, ночной пилигрим, И как палеоантроп любви первобытной Я с дикою страстью бросаюсь к нагим, К твоим выдающимся сладостным персям, И знойное тело пьяниться сполна, Но я не озвучу нетронутых версий, Ведь тема пристрастия та же, одна. И нет для меня фееричней богини, Чем та, у кого в карамели уста, И я, как ни никто, присягаю отныне В служеньи к тебе, перед ликом Христа! Всхожу и всхожу на блаженства ступени И там, в вышине, у нирваны людской, В орбите безумства и ангельских пений Тобой сумасшествует пьяный Ланской…
Первобытная страсть Автор: Олег Ланской
Каждый из нас воздействует друг на друга, влияет на чувства, мысли, действия поступки. Это происходит с нами постоянно.
Все мы в большей или меньшей степени поддаёмся внушению, убеждению, подражаем чужому поведению, повторяем чьи - то мнения и суждения. Что есть внушение?
Если человек принимает сообщаемые ему сведения на веру, без всяких доказательств, то говорят, что он поддаётся внушению.
Человек легко поддается внушению и в том случае, если сообщение подтверждает какие-то его надежды и опасения.
Внушение (лат. suggestio — суггестия) — психологическое воздействие на сознание человека, при котором происходит некритическое восприятие им убеждений и установок. Представляет собой особо сформированные словесные (но иногда и эмоциональные) конструкции, часто также называемые внушением.
В книге "Психотерапевтическая энциклопедия" под редакцией Б.Д. Карвасарского записано: "Внушение (лат. suggestio) - подача информации, воспринимаемой без критической оценки и оказывающей влияние на течение нервно - психических и соматических процессов. Путём внушения вызываются ощущения, представления, эмоциональные состояния и волевые побуждения, а также оказывается воздействие на вегетативные функции без активного участия личности, без логической переработки воспринимаемого.
Основным средством внушения является слово. Речь суггестора (человека, производящего внушение) Неречевые факторы (жесты, мимика, действия) обычно оказывают дополнительное влияние ..
В.М. Бехтерев читал, что, "...внушение прививает путём слова другому лицу определённые действия или даже впечатления и их следы. Это прививание, очевидно, представляет собою процесс оживления путём непосредственного действия слова, причём, чем пассивнее относится воспринимающее лицо к внушению, тем сильнее и действие внушения; на этом, как известно, и основано особенно могущественное действие внушения в гипнозе, т. е. в состоянии, уподобляющемся сну".
Летний дождь сначала тихо капал, потом полил как из ведра. Отчаянно стучал по мокрой крыше, словно танец выбивал .... Усталый город тихо засыпал, омытый весь дождём ..
.... Время за стрелками часов так медленно тащится .... Мне сегодня так хочется убежать от себя ... Туда где миром правит лишь любовь, где нет ни боли ни тоски, где люди честные .... простые .... Но страхи меня не пускают, словно держит меня мрак ...
... Мне так не спокойно... трудно дышать ... На лугах цветы цветут, ивы у реки к воде клонятся, веселятся птицы вскармливая птенцов .... Ну а мне чего так не спокойно ? ....
... Мне бы взять билет на самолёт и лететь к тебе, чтобы быть с тобою вместе ..... Это так возможно ..... И это так нельзя .... И плачет горько сердце, я сделать это не могу ....
.... ДОждик стих ... И вот по небу побежали облака, место уступая звёздам и луне. ... от фонарей струится мягкий свет, и звёзды с неба вдруг улыбнулись мне ... О чём то нежно травы зашептались под моим окном .... берёзка веточкой стучится мне в окно .... Я стою у окна и вижу твой силуэт, мне звёзды то нарисуют .... То вдруг спрячут его за облака....
Чтобы быть счастливым сердцу мало надо - Милый голос... теплота твоей руки... слово нежное в ночи...
Мне так не спокойно.... трудно дышать.... Автор: Капелька Дождя
ВСЕМ НАБЛЮДАЮЩИМ ЗА ЧУЖОЙ ЛЮБОВЬЮ
Иногда на берегу сидят зрители и им нужны зрелища, потому что сыты они по горло хлебом и не просто ржаным или пшеничным, а хлебом из манны небесной - шаровым в принципе и без принципа Божьим даром. Сыты, довольны, но им этого мало. От сытости и довольства для них зрелища должны быть душераздирающими...
Но не Колизейские игры или кормёжка львов девственницами и младенцами их удовлетворит, а чувственными - чужая любовь, чужая нежность, чужое благородство... Только это может быть новой пищей для искушенных и сытых, ибо не верят они в честность происходящего в театре зрелищ.
Сидят они на берегу, наблюдают, да косточки сплёвывают в проходящие мимо лодки. А ещё они совершенно не понимают тех, кто в лодках полулёжа с нектаром и амброзией, освещённых фонариками из светлячков и под зонтиками из лопухов детства, или тех, - не от мира сего, кто ныряет и светится перламутром своей очарованной души.
А ты, плывущий в реке Жизни не замечаешь сытых на берегах Жизни, иже в сердце вечно голодном и страстном твоём и глазах очарованных и бездонных - океан Бесконечного Внутреннего Счастья...
Пеленой стоят его воды, карпами мифическими, как слепыми зрительными пятнами затуманивает взор, жемчужинами как венцом стягивает голову и от боли жемчужной как от оргазма волны в судорожном бревисном звучании ноты (*) по всему твоему, которое в бесконечности своём как восьмёрка - красивая и вечная.
Но бывает и так, что во время экстаза - того в реке, кто оголёнными чувствами - руками по берегу, по корням, по лодкам и внутри их, тот наблюдающий - с берега, поскальзывается в опьянении увиденным и сам оказывается в реке Жизни и его безудержно тянет к тем самым непонятым лодкам, потому что река эта с захлёбывающимся в ней, дарит просветление!
Как !? Почему !? Зачем !?
Кому надо было его Сытейшество притопить в ещё более сытое?
Кому надо было довольное тем, что есть, УДОВЛЕТВОРИТЬ? Да НИКОМУ! Это всё ВОДА и реки, моря, океаны этой ВОДЫ. А начало - то внутриутробное внутриводное, как и капля микроскопическая, в которой ВСЁ ЭТО ВЫШЕПЕРЕЧИСЛЕННОЕ!
Рим. Рим.
Наблюдающим за чужой любовью Автор: Эдуард Князевский ___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) бревисном звучании ноты - Бревис. Пауза (греч. παυσις прекращение, перерыв) временное молчание, перерыв в звучании музыкального произведения в целом или какой либо его части или отдельного голоса. ___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Всё, решила, я буду Любовницей! Я Любовница, я не Жена! Нет обязанностей, нет и возможностей, На неделе увижу тебя!
Не стирать мне носком твоих с запахом, И трусов мне твоих не стирать. Не готовить тебе, не печалиться, И не надо ни в чём угождать!
Принимать тебя буду я с радостью, Стайной нежной, лишь свечи, вино! И подарки приму только с радостью, Отлюблю за подарок и всё!
Приму деньги на отпуск с улыбкою, Закачусь далеко отдыхать! И накатит вдруг грусть очень тихая, Что одна я должна загорать!
Все гуляют лишь парами вечером, В ресторане одна за столом. Вроде друга имею,не замужем, Но одна я всегда и кругом!
Я Любовница! (Отрывок) Автор: Антонина Бах
У нас есть традиция: каждый четверг мы с друзьями ходим в зоопарк. Ладно, с одним другом (он же единомышленник), но каждый четверг. Что нам снег, что нам зной... Короче, в любую погоду. Рисуем в закрытых тёплых павильонах. Мы ещё не настолько продвинутые художники, чтобы во имя искусства мёрзнуть и мокнуть перед открытыми вольерами.
Преподаватель намекнула, что пора бы от карандашных набросков переходить к наброскам гризайлью (*). Поэтому в следующий поход мы собрались соответственно.
Умные люди для рисования акварелью в походных условиях придумали много полезных приблуд. Одна из них - брашпен. Такая абсолютно пластиковая кисть с резервуаром для воды. Вещь в себе - очень нужная. Ну, а куда ты банку с водой поставишь в зоопарке? Крокодилу дашь подержать?
Поэтому брашпен выручает.
Сначала, конечно, думаешь, что это полная ерунда. Но это только, когда у тебя не получается. А сначала, ясное дело, не получается. На этот резервуар в ручке брашпена надо нажимать и вода будет вытекать по кисточке. Нажмёшь слабо - вытечет мало, нажмёшь посильнее - вытечет больше, распсихуешься и нажмёшь сильно да несколько раз - можно и ванну принять.
Потом этой кисточкой в кюветике с краской поелозишь, наберёшь, сколько надо, а, скорее, сколько получится, и рисуешь. Одним словом, все то же самое, что с обычной кисточкой делаешь, только с брашпеном.
Я перед походом в зоопарк решила брашпен немного освоить, чтобы знать, с какой стороны к нему хотя бы подходить. Тренировалась, как и положено, на кошках. Бедный Василий - не кот получился, а какая - то чёрная дыра с ответвлениями. И смех, и грех. Греха побольше. Но я подумала, что так неудачно вышло, потому что надо было сначала карандашом форму задать, а потом уже краской проходиться. С этим и отправилась в зоопарк.
Начать мы решили эксперименты с гризайльными набросками не в самом приятном, но самом спокойном павильоне с рептилиями. Крокодилы вообще мало двигаются, вот черепахи, если с крокодилами сравнивать, очень активны. Но в любом случае, для нас выбор был оптимальным.
Эти реликтовые животные вполне позволяли с себя делать сперва карандашный набросок, а после уточнять форму и детали краской. И всё это в довольно расслабленном режиме. А заодно давали возможность оседлать брашпен.
И в общем - то, для первого раза все прошло хорошо. Но лично я не сказала бы, что гризайлить наброски мне понравилось. Меня больше тянуло на сухие материалы, к которым я за два предыдущих года прикипела. И как-то я начала сомневаться, что это правильно, сначала карандашом набрасывать, а потом уже краской. Мне казалось, что лучше было бы сразу ловить всё кистью: и линию, и тон.
Поставила себе засечку на следующий четверговый поход.
Автор: Елена Прозорова ___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) переходить к наброскам гризайлью - Гризайль (фр. Grisaille от gris — серый) — вид живописи, выполняемой тоновыми градациями одного цвета, чаще всего сепии (1) или серого, а также техника создания нарисованных барельефов и других архитектурных или скульптурных элементов. Самое сложное для того, кто только начинает работать с краской – это передача тона с помощью цвета.
(1) градациями одного цвета, чаще всего сепии - Цвет свежей сепии почти чёрный, но через некоторое время становится красно - коричневым. Использовалась европейскими художниками с середины XVIII века в виде акварельного пигмента и чернил для рисования пером и кистью. Также сепией называется вид графической техники, использующей оттенки коричневого, получившей распространение в Европе с середины XVIII века (О. Фрагонар во Франции и другие).
Я перекрасилась в блондинку, И поменяла гардероб, Надела новую улыбку, Чтоб ты меня узнать не смог.
Я больше не хожу в театры, Где мы любили отдохнуть, И ждали долгие антракты, Другие это не поймут.
Я переехала с проспекта, Где рос большой красивый клён, Теперь я больше не брюнетка, И губы крашу только в тон.
Я перекрасилась в блондинку, Меня ты больше не ищи, Надела новую улыбку, В душе закончились дожди….
Я перекрасилась в блондинку Автор: Mаrgo
Теннесси Уильямс. Трамвай "Желание"
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
БЛАНШ ДЮБУА. СТЕЛЛА -- её сестра. СТЭНЛИ КОВАЛЬСКИЙ -- муж Стеллы. МИТЧ. ЮНИС. СТИВ. ПАБЛО. НЕГРИТЯНКА. ВРАЧ. НАДЗИРАТЕЛЬНИЦА. МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК -- агент по подписке. МЕКСИКАНКА. РАЗНОСЧИК. ПРОХОЖИЙ. МАТРОС.
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Двухэтажный угловой домик на Елисейских полях в Нью-Орлеане -- улице между рекой и железнодорожными путями. Убогая окраина, и есть в ней, однако, в её захудалости -- не в пример таким же задворкам других великих американских городов -- какая - то совершенно особая, забористая краса. Дома здесь все больше белые, пооблинявшие от непогоды, с вычурными фронтонами, обстроены шаткими лесенками и галерейками. В домике две квартиры -- вверху и внизу, к дверям обеих ведут обшарпанные белые лесенки.
Вечер в начале мая, только - только еще начинают собираться первые сумерки. Из-за белого, уже набухающего мглой дома небо проглядывает такой несказанной, почти бирюзовой голубизной, от которой на сцену словно входит поэзия, кротко унимающая все то пропащее, порченое, что чувствуется во всей атмосфере здешнего житья. Кажется, так и слышишь как тепло дышит бурая река за береговыми пакгаузами, приторно благоухающими кофе и бананами. И всему здесь под настроение игра чёрных музыкантов в баре за углом. Да и куда ни кинь, в этой части Нью - Орлеана, вечно где-то рядом, рукой подать, -- за первым же поворотом, в соседнем ли доме -- какое-нибудь разбитое пианино отчаянно заходится от головокружительных пассажей беглых коричневых пальцев.
В отчаянности этой игры -- этого "синего пианино" бродит самый хмель здешней жизни.
На крыльце две женщины, белая и цветная, прохлаждаются на свежем воздухе. Первая, ЮНИС, снимает квартиру на втором этаже, НЕГРИТЯНКА -- откуда-то по соседству: Нью - Орлеан -- город - космополит, в старых кварталах люди разных рас живут вперемешку и, в общем, довольно дружно. Ритмы синего пианино переплетаются с уличной разноголосицей.
НЕГРИТЯНКА (к Юнис). ...и вот, говорит, святой Варнава повелел псу лизнуть ее, а ее-то всю, с головы до ног, так холодом и обдало. Ну, и в ту же ночь...
ПРОХОЖИЙ (матросу). Держитесь все правой стороны и дойдете. Услышите -- барабанят в ставни.
МАТРОС (негритянке и Юнис). Где здесь бар "Четыре двойки"?
РАЗНОСЧИК. А вот с пылу, с жару...
НЕГРИТЯНКА. Что зря деньги переводить в этой обдираловке! МАТРОС. У меня там свидание.
РАЗНОСЧИК. ...с жару!
НЕГРИТЯНКА. Да не польститесь у них на коктейль "Синяя луна" -- ног не потянете.
Из - за угла появились двое -- СТЭНЛИ КОВАЛЬСКИЙ и МИТЧ. Им лет по двадцать восемь -- тридцать, оба в синих спецовках из грубой бумажной ткани. В руках у СТЭНЛИ спортивная куртка и пропитанный кровью пакет из мясной лавки.
СТЭНЛИ (Митчу). Ну, а он? МИТЧ. СГоворит, заплатит всем поровну. СТЭНЛИ. Нет. Нам с тобой причитается особо.
Останавливаются перед лестницей. (Во всю глотку) ЭгеЙ! Стелла! Малышка!!
На лестничную площадку первого этажа выходит СТЕЛЛА, изящная молодая женщина лет двадцати пяти; ни по происхождению, ни по воспитанию явно не пара мужу.
СТЕЛЛА (мягко). Не надо так кричать. Привет, Митч. СТЭНЛИ. На, держи! СТЕЛЛА. Что это? СТЭНЛИ. Мясо. (Бросает ей пакет.)
Стелла испуганно вскрикивает, но ухитрилась подхватить пакет и тихонько смеётся. Муж с товарищем уже снова заворачивает за угол.
СТЕЛЛА. Стэнли, куда ты? СТЭНЛИ. Погоняем шары. СТЕЛЛА. Можно прийти посмотреть? СТЭНЛИ. Приходи. (Уходит.)
СТЕЛЛА. Сейчас догоню. (К Юнис). Здравствуйте, Юнис! Как дела? ЮНИС. Всё в порядке. Да скажите Стиву, пусть уж там кормится, как сам сумеет, а дома ничего ему не будет.
Все трое смеются, негритянка ещё долго не может уняться. СТЕЛЛА уходит.
НЕГРИТЯНКА. Что за пакет он ей бросил? (Встаёт, хохочет во всё гордо.) ЮНИС. Да тише! НЕГРИТЯНКА. Лови -- а что? (Смех так и разбирает её.)
Из - за угла с чемоданом в руке подходит БЛАНШ. Смотрит на клочок бумаги, на дом, снова на записку и снова на дом. Непонятно поражена и словно не верит глазам своим. Само её появление в здешних палестинах кажется сплошным недоразумением. Элегантный белый костюм с пушистым, в талию, жакетом, белые же шляпа и перчатки, жемчужные серьги и ожерелье -- словно прибыла на коктейль или на чашку чая к светским знакомым, живущим в аристократическом районе.
Она лет на пять старше Стеллы. Блекнущая красота её не терпит яркого света. В робости Бланш и в белом её наряде есть что - то, напрашивающееся на сравнение с мотыльком.
ЮНИС (не сразу). Что вам, милочка? Заблудились? БЛАНШ (в шутливом её тоне проскальзывает заметная нервозность). Сказали, сядете сперва в один трамвай -- по - здешнему "Желание", потом в другой -- "Кладбище", проедете шесть кварталов -- сойдёте на Елисейских полях! ЮНИС. Ну вот и приехали. БЛАНШ. На Елисейские поля? ЮНИС. Они самые. БЛАНШ. Значит... вышло недоразумение с номером дома... ЮНИС. А какой вы ищете? БЛАНШ (нехотя справляется всё по той же записке). Шестьсот тридцать второй. ЮНИС. Тогда вы у цели.
