Разные люди встречаются каждый день

Разные люди встречаются каждый день: люди-ножи, люди-котики, люди-бинт. Наши дороги слагаются из людей, их разговоров, их мыслей и их обид. С кем-то нам плохо, с кем-то нам хорошо.
В доме моём черти ходят на костылях, а вместо специй — магический порошок в баночках (периодически обновлять). Ну разумеется, дело тут не во мне. Буквы освоились в сердце, а я — конверт. Вечность назад, неожидан, как первый снег, добрый алхимик в мою постучался дверь. Кожа алхимика — бронза, глаза — сандал, да, к сожалению, он не учил латынь, но превращает все завтраки в ритуал, польку свистит и танцует вокруг плиты. Лепит из глины драконов, плетёт ловцов, делает белых журавликов из листа. Сны в изголовье высиживают птенцов, няньки-дракончики учат птенцов летать, если приходит летательная пора, если медовые солнце печёт коржи. Нет у алхимика золота-серебра. Просто пришёл и живёт, ну а что не жить. Он вырезает из дерева мне богов с лицами ангелов, спасшихся из огня. Есть люди-камни, с которыми нелегко.
С ним-то легко. Его боги хранят меня. Маг любит лес, одуванчики и кипрей. Быстрый, как ветер, как вечер, нетороплив. Лето литровыми банками в сентябре: хочешь вишнёвой жары или сладких слив, хочешь цветущий закат и дождливый чай? Чёлка алхимика — перья, душа — дудук. Я научилась не дёргаться по ночам, если услышу какой непонятный стук: маг запрягает в карету крыло совы, и надевает чернильный кривой цилиндр. Млечный ложится как преданный пёс-ковыль, шарик луны раздувает как цепеллин. Значит, настала летательная пора, странно, что осенью, странно, что не весной. С неба летит одуванчиковый буран,
с синего неба да прямо ко мне в окно. Я одеяльным лунатиком у окна. Лижет Большая Медведица звёздный мех. Просто алхимик и просто его жена.
Всё остальное практически как у всех.

Наталья Захарцева (с)

Алхимик · Корни Озёр

КОРОЛЕВА ЛЮБИТ ДОРОГИ

По мотивам баскской "СКАЗКИ ПРО БАСКА ГАНИСА И ИСПАНСКУЮ КОРОЛЕВУ" и версии сказки Юрия Энтина "БРЕМЕНСКИЕ МУЗЫКАНТЫ"

/Юрий Энтин/

Королева думала, что ей станут служить, а случилось куда как лучше: с нею стали дружить.

Впрочем, что это я — сразу из середины, и ничего не понять?.. Нет уж! Сказка — так сказка, рассказывать — так по порядку!.. Слушайте и не говорите, что не слышали, а не поймёте — значит, сами виноваты — либо ум спит, либо душа.

То ли в Бремен, то ли Витория-Гастейс занесло однажды прекрасную девушку, говорят даже — королеву. Какую? Ну какую-какую, испанскую, кажется, неважно это, и не перебивайте, а то запутаюсь, обижусь, так и не расскажу ничего. Короче, королева на чужбине, все вокруг — враги, так и в плен попасть недолго, а то и убить могут.
Пропала бы королева, да протянул ей руку помощи неброский юноша — и от преследователей спас, и трудную дорогу одолеть помог. Неброский-то он неброский, да за плечами гитара, и что ни зверь, что ни птица — всяк ему помогает да песни боевые и смелые с ним хором распевает.
Так и одолели всех врагов, все тяготы пути — до дворца королевы добрались. В Мадриде, говорите? Ну, значит, в Мадриде.
И говорит тогда королева смелому преданному юноше:
— Ты хорошо служил мне, проси что хочешь! Хочешь богатств несметных? Хочешь стать моим мужем — королём? Всё сделаю для тебя, мой верный!
Но юноша огорчился — глаз поднять на королеву не может: стыдно ему за неё.
— Служил?! — спрашивает. — А я думал, что дружил с тобой, прекрасная королева. Но, выходит, я — слуга твой, ты — моя госпожа? Что ж... Прощай... Срок службы истёк...
Тут и королеве стыдно сделалось:
— Прости, — говорит, — друг. Ты правда мой друг. И я не в службу, а в дружбу помочь тебе хочу. Чего ты хочешь? Смогу помочь — помогу.
— Я хочу с друзьями своими бродить по дорогам от Мадрида до Бремена, от Берлина до Витория-Гастейса, петь людям песни и помогать тем, кому несладко пришлось.
— А ведь и я так хочу! — воскликнула королева. — Возьми меня с собой! — и вдруг испугалась: — Возьмёшь?!
— Конечно! — обрадовался парень. — Ведь я полюбил тебя, моя прекрасная!
— А я тебя! — со всем жаром души заверила его королева.
И ушли они из Мадрида куда-то на Дорогу, и до сих пор там ходят, и звери-птицы поют с ними на концертах, и от концертов этих легче на душе делается у тех, кто вдруг затосковал.

А в Мадриде стала править другая королева. Или, может быть, король. Нам-то что?! Это совсем другая сказка. Чужая.
Не наша!

Sascha Finsternis (с)

Ничего на свете лучше нету! Бременские музыканты

/«Дороги, которые мы выбираем», сборник «Коловращение», 1910, (автор О. Генри)/

В пыльных коробках, в кассетах, зашито детство,
Как на альбоме засушенный одуванчик.
В выцветшем, с гнутыми ножками, старом кресле,
В плед завернувшись, читает газету мальчик,
Кашляет в локоть – опять подхватил ангину.
Вроде и в доме тепло, и за домом лето.
Плохо болеть, ну а летом – совсем противно,
Хуже встречать в одиночку в окне рассветы.

Мальчик мечтает, и хочется так, как раньше:
Свистнуть друзей и из палок мечей наделать.
Это теперь чудесатее все да страньше.
Рыцарь неправ, мушкетеры подчас злодеи.
Все перемешано, спутано, непонятно,
И ярлычок: "Ты же взрослый. Так будь как взрослый".
Если попробуешь что-то ответить внятно...
Слуха не хватит, чтоб выслушать все вопросы.

Мальчик вздыхает и ставит на стол печенье,
Греет ладони о чайник.
И пахнет чаем.
Мы примеряем полсотни дорог... Наверно,
Делаем вид, что мы все-таки выбираем.
Как жить и с кем жить, кого называть друзьями.
Слово за нами, конечно, но кто узнает,
Что доставляет дорога из края к краю.
Да и какие счета за ошибки ставят.
Много вопросов, и каждый из них серьезен,
Чтобы ответить на все, надо слушать молча.
Мы выбираем, и нас выбирают тоже.
Несовпадения в правила не пророчат.

Мальчик не любит болеть, а тем паче летом,
Он набирает в ватсапе друзей из детства,
Чтобы с костром и гитарой встречать рассветы.
Все остальное им будет тогда известно.

Елена Шилина (с)

Гела Гуралиа и Рагда Ханиева - Путь

Каждый вечер опять говоришь про вселенский кризис...

Каждый вечер опять говоришь про вселенский кризис, и какая, мол, разница, что там на Альбионе.
Но проблема не в том, что нет денег, желаний, визы —
вся трагедия в том, что и это тебя не тронет.
Вроде взрослые люди с тобой, а такие дурни.
Может, вечер сегодня о сказках, а не о боссе?
Постарайся хотя бы на миг ни о чём не думать.
Мы зашторим окно — попытайся представить осень.
Деревушка, овечки, чепцы, кружевные леди.
На курганах трава, под курганами спят герои.
Спит и первый герой, и тринадцатый, и последний.
А на камне сидит белоснежный ушастый кролик.
Хорошо, не понравился кролик — пусть будет заяц,
заколдованный заяц (а вдруг и не заяц даже)
и глядит сквозь туман человеческими глазами, и никем не любим одинокий зверёк, неглажен.
Редкий раз в Девоншире бывает тепло и сухо, без колючих носков и священник крестить не станет.
По лиловому вереску, сгорбясь, бредёт старуха, перепутала ночь с желатиновым днём местами.
У старухи — поношенный плащ, и в руках корзинки,
у старухи отличная память — она всё помнит.
Вот и ветка, похожая тенью на рог лосиный, вот и снова дорогу вперёд преграждают корни.
Что же ищет старуха в зловещем лесу дремучем? Удалую весёлую молодость — песни, танцы?
Я уже проболталась об этом, подумай лучше.
Не поверишь — британская бабушка ищет зайца.
Непослушной росла, горделивой да непоседой,
обещала ей мама: "От чащи не жди плохого.
Кто найдёт на поляне зверьё с человечьим сердцем, тот от ада, родная, практически застрахован,
ибо это не заяц, а с неба сошедший ангел. Сбережет, сохранит, от напасти любой обнимет".
Редкий миг в Девоншире никто не читает саги.
От болотных огней тянет мягкой древесной гнилью.
Ветер держит за горло, под юбку ползёт прохлада.
И давно не лиловый, а черный-пречёрный вереск.
"Я устала, а если и нет никакого ада,
я промокла, а если и нет никакого зверя?
Но тогда получается — нет никакого рая. А зачем же я в церковь ходила все эти годы?
То ли Джек-с-фонарём, то ли дьявол со мной играет".
Редкий час в Девоншире приветливой ждать погоды.
Заповедные сказки мрачны, молчаливы, мглисты,
заповедные сказки из звёзд серебром отлиты.
Идёт мертвое тело по ним и пинает листья, и бормочет, бормочет, бормочет слова молитвы.
Будет заяц на камне — два длинных прядильных уха.
Будет маленький домик и в доброго бога вера.
Помолись же за нас, помолись же за нас, старуха.
Но старуха смеётся, и в воздухе пахнет серой.

Наталья Захарцева (с)

HAEVN - HOLD ON/Album Version & Budapest Recording Session [Extended by Mollem Studios]