Главное наше умение

На карнизе, как голубь, сидит пресловутый Оле и меняет цветные картинки, крутя зонтами. Тридцать лет тебе, тридцать дорог и цветов на поле, а ты ночь коротаешь в обнимку с тремя котами.

Первый кот белый-белый, как снег перед Новым Годом, а второй — абиссиново-черный, чернее перца, а у третьего котика — рыжие хвост и морда, он лежит у тебя на груди и щекочет сердце.

Кот легонько щекочет его, и оно смеётся, часовой механизм и совсем неплохой советник. Открываешь глаза, и над городом всходит солнце, открываешь глаза — и тебя называют ведьмой.

Твои тридцать ветров остаются гулять на воле. Загадай три желания, видишь, звезда упала.
Умывайся росой, становясь одолень-травою.
Перепрыгни костёр, нынче праздник Иван-Купала.

Лес признает тебя за свою и накормит чудом, наградит беспокойными птицами и мышами. Каждый шаг — по блестящим ножам, каждый день как судный. Разве это похоже на ковены с шабашами?

Тридцать зим, тридцать лет, тридцать нежностей в арсенале, тридцать маленьких радуг ложатся платком на плечи. Те, кто знали про всё, про тебя ничего не знали. Так же легче, душа непутевая, правда, легче.

И когда ты бежишь босиком по макушкам сосен, подметая пушистую хвою подолом юбки,
белый кот превращается в зиму, а рыжий в осень, ну а чёрный идёт чинить примус и курит трубку.

Выпускает тринадцать колечек, седых, ковыльных, и они исчезают за скошенным горизонтом.
Это главное наше умение — быть живыми и раскручивать снова планету как старый зонтик.

Резная Свирель (с)

Aurosonic & Frainbreeze feat. Katty Heath - All I Need (Progressive Mix)

Девочка-девочка, цветик мой голубой...

"Девочка-девочка, цветик мой голубой, нежный цветочек на тоненьком стебельке.
Ведьма идёт одноглазая за тобой,
ведьма захочет тебя унести в мешке.
Если сейчас же ты, девочка, не уснешь, ведьма утащит в дремучий-дремучий лес. Ведьма уже наточила мясницкий нож,
булькает чёрное зелье в большом котле.
Служат ей мерзкие крысы и пауки, дружат с ней адский огонь и дрянная тьма. Девочка-девочка, нежные лепестки, крестик носи на верёвке и не снимай".

Бабушка пела и пела, а за окном детские страхи шуршали, скреблись, как нех.
Детские страхи как косточки домино — тронешь костяшку, и все упадут за ней.

"Девочка-девочка, город тебя украл,
вместе с рисунками, куклами уволок.
Видно, для каждого фрукта своя пора, видно, почти дотлевает мой уголёк.
Если с тобой не увидимся никогда (видишь ли, милая, бабка твоя стара),
помни, что ведьма — отравленная вода,
бесово семечко, твёрдая кожура.
В доме у ведьмы — поганки и бересклет,
в сердце у ведьмы — кровавая пелена.
Будь, моя девочка, счастлива много лет, даже в тяжёлые смутные времена".

Детские страхи —рассыпанная крупа, сколько метлой не мети, а в щелях полно.
Бабка отправилась в рай аккурат на Спас.
Внучка на службе оформила выходной, переругалась с коллегой, взяла рюкзак, села в ближайший автобус, и вуаля.
Небо за городом — яркая бирюза, даже немного глаза от него болят.
Странно вернуться обратно, как ни крути.
Всё здесь когда-то казалось большим-большим. Сплющилось, сьежилось враз до комка в груди: и этот двор, и плетень, деревенский шик.
Что интересно — и лес уже не пугал.
Стыдно бояться: полянки, кусты, трава.

"Девочка-девочка, ведьма на трех ногах хочет забрать твою душу. Не отдавай".

Эх и леса, ах какие у нас леса, древний чертог, берендеевы закрома.
А на поминках грустили рябой косарь с дедом-жестянщиком, выжившим из ума. Повспоминали, поели и разошлись.
Облачный зверь раззевал ненасытный рот, солнце подбитой синицей упало вниз.

"Девочка-девочка, ведьма тебя сожрет".

Ночь танцевала, цикадами стрекоча,
ночью в деревне тоскливо, хоть волком вой. Девочка-девочка, лучше руби с плеча, чтобы не думать отрубленной головой.
Лес говорил-заговаривал, как вещун, тихий, загадочно-чёрный, как вдовий плат.

"Ведьма, давай выходи, я тебя ищу".
Юная ведьма смеется: "Смотри — нашла".
Ни черепов, ни клыков тебе, ни когтей,
плющ да ромашки сплелись на челе венком.
И вот улыбка, улыбка как у детей — это когда улыбаешься целиком.

"Девочка-девочка, цветик мой золотой, как на Купалу привольно горят костры, как поцелуйного лета душист настой, как надоедливы мелкие комары.
Я научу понимать языки зверей, горькие слезы высушивать, как росу.
Лист мать-и-мачехи, таволга и кипрей, дикий колючий шиповник и лук-слизун.
Я научу различать голоса пичуг.
Если твой город начнёт тебя убивать, ты возвращайся по трещинкам, по лучу,
ты возвращайся туда, где кричит сова".
Не было запаха серы, смолы, гнилья.
Ветки тянули деревья и топал ёж.
Девочка-девочка, светлая и ничья, детские страхи грибные, как летний дождь.

Город во снах отрывается от земли, город — он тоже волшебник и звёздочёт. Ведьма хранит его сердце в лесной дали.
Жизнь продолжается.
Папоротник цветёт.

Резная Свирель (с)

THE HARDKISS - Мелодія (official audio)

Возлюби своего кота и кота чужого...

Пишет кот мне с далёкого синего одеяла:
"Здравствуй, Туська. Пока ты меня ещё не забыла? А меня научили читать и писать, дебила. Ты и раньше, по-моему, что-то подозревала.
Ты всегда говорила, что я очень умный котик.
Я живу хорошо, ем курятину до отвала.
Как сама, как Алиса, как добрая тётя Валя?
Расскажи мне, пушистому, как вы сейчас живёте?
Представляешь, родная, здесь всё состоит из света.
Нам включают ночь, если мы захотим потопать. Специально цветочки расставили для подкопа, вместо мячиков мы загоняем под стол планеты.
Помнишь, как запускали в небо воздушных змеев, а они превращались в красивые листья клёнов.
Знаешь, ходит слушок, что в друзьях у тебя Алёна, и что чуять кошачьи несчастья она умеет,
прямо весь календарный год, а не только в марте, наперёд, за мгновение до, за тыгдым, за крошку.
Говорят, что она настоящая суперкошка, а не эта твоя понарошечная из "Марвел".
В Самой Главной из Главных Великих Кошачьих Книжек есть две мудрые истины буквами мельче пшёнки:
"Возлюби своего кота и кота чужого",
и "вторая сосиска коту не бывает лишней".
Кот мне пишет с далёкого мокрого полотенца:
"Мы ж не просто коты, мы стоим на границе нави.
Так вот эта твоя Алёна об этом знает, да не тронет вовеки Кусь её котье сердце.
Где беда-лебеда, она сразу мурашит кожей.
В голове её шепчут хранители, духи, стражи.
Со мной рядом на радуге кот её, жутко важный. Он попозже напишет, он просто пока не может.
Помнишь, мы покупали на праздник коктейль из мидий? Здесь их полное море, а море здесь не солёно.
Если будешь писать свою сказочку для Алёны, передай ей приветственный мур.
И что мы всё видим.
Только ты передай непременно. Приду — проверю. Передай, что мы мысленно чешем её за ушком.
Да не тронет Печальный Царап её котью душу.
Кошаки за неё держат лапки, по крайней мере".

Резная Свирель (с)

Imagine Dragons - Believer (Audio)

Где-то в кресле-качалке сидит черепаший бог

Потяни за верёвку — распустится весь клубок, потяни за ошибку — и весь обрастешь виной.

Где-то в кресле-качалке сидит черепаший бог, набивает кометами трубку и пьёт вино.
Черепаший творец — самый добрый из всех богов,
как и прочие боги, медлителен и ленив.
В него верят туземцы с кокосовых берегов.
Разве можно не верить в закаты, в зарю, в прилив,

раз история мира написана на его
ископаемом панцире. Здесь оставляют след
и любое на свете живущее существо, и любое когда-либо жившее на земле.

Это каменный идол, и древний забытый храм,
это первый младенческий крик и последний крик.
Сидит бог-черепаха, морщинистый как кора.
Сидит бог-черепаха, надёжный как материк.

И он сильно скучает — давно на его спине было целых четыре слона, что держали диск.
Как болела спина, как топтались слоны по ней.
Стало скучно слонам, и теперь бог совсем один.

Потяни за язык пустомелю — получишь ложь,
потяни за скрываемый страх — призовешь волну.

По-турецки сидит на песке краснокожий вождь,
набивает легендами трубку и пьёт луну.

У вождя грусть-печаль и закопанный томагавк.
У вождя в волосах седина и перо орла.
Дым струится и вьётся колечками, как удав,
со вселенского моря доносится плеск весла.

Вождь сегодня собрался на берег, где океан
принесёт на руках кератиновых черепах. Черепахи похожи на брошенных марсиан,
и совсем не похожи на голые черепа.

Чтобы жизнь продолжалась, плывут они сквозь грозу,
сквозь винты пароходов и щупальцы тонких пут.
Вождь дождётся момента, когда перочинный зуб
продырявит, как купол, небесную скорлупу.

И тогда он станцует свой Танец Большой Любви
к океану, который, хоть тресни, не станет лёд.
Старый бог-черепаха вождю говорит: "Живи",
вождь не хочет его подвести, потому живёт.

Горкой камни кладёт для пугливых, но жадных птиц,
и горит маяком его трубочный огонек,
пока бог сидит в кресле, коричневый, как метис, вспоминает былое веселье и пьёт чаек.

Богу снится, как бродят по джунглям его слоны,
их огромные бивни и крохотные глаза.
Под шагреневой кожей душа начинает ныть.
Вот что бог не умеет, так это себя спасать.

Потяни за словечко — напишется длинный лист.
Богу снится Великая Мать в пресвятом нигде.
Светят звезды, и в космос врезаются корабли.
Вождь танцует, танцует.
Ползут малыши к воде.

Резная Свирель (с)

Песенка черепахи Тортиллы — песня из к⁄ф Приключения Буратино