Не поверишь мне подруга, я с тех пор совсем одна, Не могу найти супруга, хоть и с виду недурна.
А я люблю военных, красивых, здоровенных Ещё люблю крутых и всяких деловых.
Паренька бы мне приметить, чтоб подарочки дарил, Был в почете в высшем свете, в казино меня водил. Я б родного раскрутила на песцовые меха Я б его с ума сводила, остальное чепуха.
Они были вместе: он слишком носат и худ, он прям, кареглаз, ладно скроен, необходим. Она — росомаха, он — вечный король зануд. Она завивала на крупные бигуди пушистую гриву — хватало на полчаса, глаза подводила чернющей густой сурьмой. Его так бесила привычка смотреть в глаза, да что за игрушки в гляделки, да боже мой.
Она не ходила — летала быстрей стрелы. Он только ругался — куда же тебя несёт, займёмся квартирой, пора разобрать углы. Но вот наступала весна и менялось всё. На свет извлекались потёртые рюкзаки, солдатские фляжки, браслеты во славу Джа. И он в целом мире не ведал теплей руки, чем эта рука, за которую он держал.
Он ей покупал в магазине вишнёвый эль. Носил обереги из дерева и тесьмы. Они были парой: смешной остроухий эльф и мудрый усталый шаман с берегов зимы. Она танцевала про ветер, про сны в листве, оленьи сердца, настоящие имена.
А я была лавкой, покрашенной в темный цвет. Такая работа у лавок — напоминать, что, кроме болезней, усталости и хандры, есть солнце, солёное море и есть трава, хрусталь водопадов, где плещутся осетры. Как вспыхивал город в предчувствии волшебства, по улицам, скверам везде рассыпал огни. Я — старая лавка — уверена только в том, что им ничего не грозит, пока есть "они". Я страж, от врагов охраняющий добрый дом.
И если однажды заявится в гости Смерть, присядет, отставив в сторонку свою косу — я стану свирепый дракон, острый меч и медь, я стану сражаться, но всё-таки их спасу. Я стану потоп, великан, чародей, заря. Об этом черёмуха знает. Пока молчит.
Они должны быть: он подтянут, носат и прям, она — бедолага, теряющая ключи.
Считай мое время по кольцам, я буду считать твое...
Считай мое время по кольцам, я буду считать твое. Я родился почти что солнцем, а стану сухой землей. А рыба-асимметрия таращится мне в глаза, Она ни о чем не просила, а я ей не рассказал
Про лето и поезд в лето, про желтый медвежий глаз. Я был в прошлой жизни ветром. Не знаю, кто я сейчас, Похож на подбитую птицу и летчика (звать Икар). Когда я забуду лица и стану ужасно стар,
Не надо спешить, и плакать, и хлопать дверями в дом. Жизнь делает ставки в драке, а я для борьбы рожден. За мною блуждает следом приблудная стая псов. Я родился почти медведем, но стал почему-то вновь
Одним из людей. Как странно по срезу считать года. Пусть небо залижет раны, пусть высохнет в ночь земля, Но рыба-асимметрия всегда возвращает взгляд. Ты никогда не просила, но я тебе очень рад.
Елена Шилина (с)
Don’t Dream It’s Over Official Video Sixpence None The Richer
Линии судеб привычно косятся в спину, новой мишенью, как прежде, осталась ты. Девочка пишет про рыбу-асимметрию, снова и снова гниющую с головы.
Девочка пишет, но ей не хватает воли переплести ленту сюра и и небылиц. Если герой оказался смертельно болен, он примеряет одно из возможных лиц
и превращается временно в персонажа новой страницы и чистой черты в строке. Все, что нам кажется ветреным и неважным, вдруг проявляется в линии на руке
шелковой складкой, рожденной на автомате под обессиленно едущим утюгом. Девочка пишет, нуждается в адвокате. Суд принимает ту сторону, где закон –
плачущий лес, затянувший на пальцах сети, солнце запуталось в этих дурных сетях. Линии судьбы привычно за нас в ответе, только спасать эту девочку не хотят,
снова и снова сажая ее на привязь и создавая сюжет на краю пера. Девочка пишет про рыбу-асимметрию, что воскресает, но не с головы, с хвоста.
Девочка пишет, а линии смотрят строго взглядом прописанной точками темноты. Новой мишенью опять изберут пророка, все потому, что та девочка – это ты.
Мы все не более чем куклы в руках у привередливой судьбы. То нервов нити нам изрядно помотает, То нянчит, балует, дарами ублажает. А надоест играть — безжалостно ломает Так надоевшую игрушку кукловод. И где искать спасенье?!
— Представляешь, недавно флешку случайно постирала в машинке, забыла вытащить её из кармана брюк, а на ней были почти все мои записи! Думала всё — хана. Уже приготовилась к тому, что придётся заново всё печатать. А в итоге, она высохла и заработала, как ни в чём не бывало, всё открывается и читается. Как говорится — рукописи не горят! — Евгения, это у Мастера рукописи не горят, а твои — не тонут!
Расскажи, как мне жить и кто должен меня спасти? Ведь все сказки должны кольцеваться на хэппи-енд, Кто бы как ни хотел, кто бы что нам ни говорил. Сказки нас воспитали и держат за нас ответ. Мне плевать, что за клеткой чудовищ не удержать, Что у ласковый фей сотня разных дурных личин. Только это не повод залезть под мою кровать За скелетом, и тайной, и парой иных причин. Я хочу, чтобы зверя во мне унесли вовне, Ну хотя бы закрыли на ключ, чтобы не сбежал. Я устал быть встревоженным жизнью на лепестке, Расскажи мне о сказке, какой у меня финал? И куда нас отправят, когда подвернется срок? Или нет окончанья истории без любви? Наши сказки должны кольцеваться на стук шагов, Только я потерял от раскрытых замков ключи.