Мать драконов

Солнце круглое как пятак и пронырливое как бес.
Мать драконов уже не та.
Мать драконов идёт в собес
разобраться на раз-два-три, что наделали со страной.
Мать драконов несет артрит, пенсионный и проездной.
Но не так это всё легко, как казалось на первый взгляд.
У кого-то любимый кот — здесь же выводок драконят,
то есть вечный бардак и гам, словно утренник в детсаду.
Собирает их по дворам, жалко маленьких, пропадут,
засопливятся в холода.
Как попали сюда вообще? Вероятно, дыра, портал, или трещина, или щель,
или тёмный совсем тайник.
Суть не в способе, боже мой.
Вот потом подрастут они, и вернутся, целы, домой,
где черешня и абрикос, или сладкий заморский фрукт.
У кого-то лохматый пёс, а кого-то драконы ждут.
Опираясь рукой на трость, гулко кашляя при ходьбе,
Мать драконов спешит к метро, улыбаясь сама себе,
и украдкой смотря наверх, через тысячи лет спустя.
Открывает в прихожку дверь,
и драконы летят-летят,
зацепляясь за макинтош, деловито дыша огнем.
Мать драконов вздыхает: "Что ж, поживём еще, поживём".
Ну, не так уж плоха страна, просто северно и бело.
Скоро будет опять весна.
Мать драконов возьмёт седло,
свистнет, гикнет: "Давай, пошли"
(следом тоненько "Йу-ху-ху").
Небо яркое как павлин, солнце — мартовский хулахуп.
И мечтательный господин скажет спутнице: "Брось ключи.
Вон, красиво летят, гляди.
Надо нашего научить".

Резная Свирель (с)

ALEKSEEV & TAYANNA - Кричу [Live з концерту TAYANNA]

Ждёшь март, как ждёшь хороших новостей

Ждёшь март, как ждёшь хороших новостей.
Угадываешь тени в темноте замерзшего окна и веришь в чудо,
которое должно произойти сегодня, завтра, около шести, из пустоты, из книг, из ниоткуда.
Рисуешь март.
Прохожих веселя, твердишь — вздыхает чёрная земля, и ей чертовски хочется наружу.
И если это часто говорить, то ветреных кровей богатыри ворвутся, наконец прогонят стужу.
Придумываешь март.
Допустим, он настолько мудр, начитан и силён, что все его целителем считают.
Вот он идёт, могучий как волна. Несёт мимоз душистый арсенал и золотыми бряцает щитами.
Целитель не спешит.
Такой грешок: он знает — нужно сделать хорошо, но это крайне трудная работа лечить людей, опять лечить людей от боли, от зимы и от смертей.
Сам посуди — возьмётся разве кто-то?
Ночной настой из звёздного ковша, лёд растолочь, дожди перемешать и точно подобрать ингредиенты.
Щепотка новых утренних минут, ещё добавить, и ещё одну страдавшим от бессолнечной диеты.
Следы лисы, сны рыжего кота. Звонок, письмо от друга: "Как ты там?"
"Да я-то зашибись, и ты не кашляй".
Предчувствие весны, а не войны.
Мы живы, значит, мы исцелены, набившие карманы снежной кашей.
Всё по канону — сериальчик, плед. Мы страшно заблудились в феврале, мы не вывозим затяжные кроссы,
слегка поднадоевшее кино.
Наполни души и дома весной (тогда и мы запрыгаем как козы),
терпения пустые закрома.
Мне так хотелось рассказать про март, что я его взяла и сочинила.
Ждать март, как ждать хороших новостей.
Не плакать больше никогда, нигде.
Достать чернила.
И убрать чернила.

Резная Свирель (с)

Алексей Глызин "То ли воля,то ли неволя"

Окно выходит на февральский двор

Окно выходит на февральский двор, размытый как на плёночной кассете.
Сюда не доберется волшебство
Здесь голуби, машины. А соседи выносят выбивать во двор ковры. Считается, что так свежее запах.
Кот перепишет правила игры, рванув через ковёр.
На мокрых лапах в Антарктику шагает снеговик.
И я не помню, от кого я слышал японскую легенду о любви, наполненную лепестками вишен.

В ней снег растаял — спящая вода. Вода проснулась, без конца и края.
Ведь те, кого мы любим, никогда, подумай, никогда не умирают.
Вода в нас льется миллионы лет, сметая всё небесной электричкой.
Вот человек, вот он востоковед, он лыс, рационален и практичен, дотошен до пустячных мелочей.
Скажу, что он романтик — кто поверит.
Но на стене — коллекция мечей, распахнутый навстречу солнцу веер.

И, с нежных лет испытывая шок от утреннего раннего подъёма, он неизменно вновь вставал и шёл на скучную работу, прочь от дома.
И не такой хотел себе судьбы. Япония — цветы и Фудзияма.
Когда-то он там был, он точно был,
в какой-то прошлой жизни.
И упрямо,
настойчиво он думать продолжал,
дороги собирая как трофеи — на ветках,
невесомы как душа,
сидят цветные крохотные феи.
Они печаль вскрывают как нарыв, как опытный электрик щитовую.
Профессору казалось, что он жив, пока он знает — феи существуют.

Как раз весной, неважного числа, в дурацком невесеннем настроении он снова шёл,
и Смерть за ним пошла.
А вроде не болел, но тем не менее.
Они прошли вдоль здания "Салон" и "Всё для дачи: торф, лопаты, грабли".
И человек почувствовал, что он не человек, а трепетный журавлик.
И Смерть его тогда взяла в ладонь,
взяла, подула на него тихонько:
"Лети. Не будет "после" — будет "до".
Лети над мостовой, над колокольней.
Лети вперед, считая этажи, перечеркнув кусты, убрав препоны.
Ты думаешь — я Смерть? Я, глупый, Жизнь, а смерть была до этого. Ты понял?
Туда лети, где кукольные тян улыбчивы, умны, немногословны.
Лети, моё цветочное дитя, отсюда в бело-розовые волны,
раскрыв бумажный зонтик, налегке, и завернувшись в шёлковое знамя.
И говори на древнем языке с тайфунами, драконами, цунами.
Резвись, сбивая звезды на лету, примерь к себе луну как подлокотник.
Малыш, ты видишь? Сакуры цветут. Они же для тебя цветут сегодня".

Шумит вода светлее прочих вод, приветствуя вернувшихся обратно.
Профессор знал, что феи ждут его.
Они не просто ждали — были рады.
И он был рад, и веточки не гнул, и юный ветер ящерками бегал
—
журавлик проживёт одну весну, а после вновь вернётся в человека.

Резная Свирель (с)

ALEKSEEV - Сквозь Сон

Зачем я пишу тебе?

Вот скажи мне, зачем я пишу тебе?
Каждый день, каждый вечер из года в год.
Слово лепится к слову, строка – к строке.
Мне бы взять и поверить, что всё пройдет,
оборвать интернет и уехать в глушь,
отключить все соцсети и телефон.
Заодно удалю сотню мертвых душ.
Тебе будет, наверное, все равно.
Да какое наверно. Наверняка!
Абонент не в сети для меня и всех.
Ну а я, я привыкну жить без тебя,
потому что устроен так человек.

Я хочу отыскать самый край земли,
там, где сказки вплетаются в мир людей,
где я стану отважнейшей из Алис,
там, где я никогда не смогу взрослеть.
Потому что у маленьких нет проблем.
Если враг – то до крови и смерти враг.
Если друг – то он друг. Там бесчестья нет.
Перед взглядам ребенка ты слаб и наг.

Вот скажи мне, зачем я пишу про смерть,
про тебя и про глушь, там где нет сети?
Я даю себе слово не повзрослеть.
Если будет не всё равно – не ищи.

Елена Шилина (с)

«Не бойтесь жизнь переменить»