Глаз инжира
вот и поспела осенняя жизнь –
белый инжир, чёрный инжир.
белый надкусишь – солнца ленца,
чёрный – бессонницы кислица.
глянешь: над пустошью месяц плывёт –
здравствуйте, вечно хандрящий Бальмонт.
как вам оскоминный мой символизм?
щерится месяц, катится вниз,
где на лазоревом блюде лежит
белый инжир
чёрный инжир
БЕЛЫЙ ИНЖИР, ЧЁРНЫЙ ИНЖИР..
АВТОР: СВЕТЛАНА ЧЕРНЫШОВА
В следующее мгновение работорговец протянул руку и ловко расстегнул жемчужную пряжку, державшую волосы Джанет. Волосы волнами упали на плечи девушки, а Абдула в тот же миг сдернул и вуаль с её лица.
– Клянусь грудями Фатимы… – пробормотал кто-то из мужчин. – Её лицо столь же прекрасно, как и тело.
– Калиф Багдада даёт двадцать тысяч золотых! – раздался громкий голос.
«О-о, пресвятая Дева Мария, – мысленно воскликнула Джанет. – Во всей Шотландии не наберётся столько золота! Куда уж тут крохотному герцогству Сан-Лоренцо… Я погибла!»
– А герцог Сан-Лоренцо дает двадцать пять тысяч золотых, дабы освободить возлюбленную наречённую своего сына! – прокричал Пьетро.
Джанет тихонько прошептала:
– Прости меня, добрая Дева Мария! В благодарность за моё освобождение я подарю тебе чудесную серебряную статую, украшенную разноцветной эмалью, с глазами из настоящих сапфиров!
– Двадцать пять тысяч? – усмехнулся искуситель Абдула. – Кто предложит больше? – Он обвёл взглядом собравшихся в зале. Но все молчали, и Джанет с облегчением вздохнула.
Тут Абдула поднял свой молоточек, собираясь закрыть торги, но внезапно раздался голос:
– Султан Турции даёт тридцать тысяч золотых монет.
И в тот же миг к помосту направился высокий худощавый изысканно одетый господин в зелёном тюрбане.
– Я Хаджи-бей, главный над чёрными евнухами султана, – заявил он, бросив счастливому Абдуле увесистый мешочек. – Сосчитайте, если хотите.
Джанет взглянула на него из-под ресниц. Ростом он был так высок, что по сравнению с ним все остальные в зале казались карликами. И она могла бы поклясться, что он был смешанной крови, то есть не совсем мавр. За время пребывания в герцогстве Джанет повидала немало чернокожих, но у этого человека кожа была ни чёрной, ни коричневой, скорее – смуглой, сочного золотистого оттенка. Глаза же казались бархатисто-чёрными, а чёрные и ровные полоски бровей протянулись к самым вискам. Губы у него были пухлые и чувственные, и он, поджарый и стройный, ничем не напоминал евнухов с их вялостью и нависающими над животом грудями – эта особенность оскоплённых мужчин казалась Джанет просто непристойной.
Одет же он был не только дорого, но и со вкусом. На нём был кунтуш цвета весенней зелени и с длинными рукавами, без застёжки, но отороченный от горла до подола, а также на локтях и на запястьях тёмным собольим мехом. Развевавшиеся при ходьбе полы открывали взгляду подкладку из золотистой ткани. А под кунтушом было одеяние из затканной цветами красной парчи, подпоясанное широким золотым кушаком, расшитым крошечными жемчужинами и изумрудами – там было целое состояние. Тюрбан был украшен не огранённым выпуклым изумрудом и пером белой цапли. На ногах красовались сапожки без каблука из мягчайшей тёмно - коричневой кожи. Длинные изящные пальцы Хаджи-бея были унизаны перстнями, а с шеи свисал массивный золотой медальон с выгравированной на нём львиной мордой.
Пьетро ди Сан-Лоренцо вспрыгнул на помост и прокричал:
– Я протестую! – Он взглянул на Абдулу. – Ты ведь уже поднял молоток, чтобы скрепить сделку! Девушка принадлежит мне!
– Но мой молоток не стукнул, – возразил устроитель торгов. – А если желаешь оспорить сделку, то я снова открою торг.
Хаджи-бей любезно улыбнулся и проговорил:
– Да, господин. Если желаешь поднять ставку, ты волен это сделать.
Тогда Пьетро обратился ко всем остальным:
– По закону вашей религии этот аукцион проведён незаконно! Девушка является невестой наследника герцога Сан-Лоренцо. Контракт был официально подписан и скреплён в прошлом декабре в соборе Аркобалено. Ваша религия запрещает продавать жену человека, если он жив. После подписания контракта она – всё равно что его жена. Её выкрали из дома и привезли сюда силой!
– Наши законы не распространяются на неверных – точно так же, как и ваши, христианские, не касаются нас, – возразил Хаджи-бей. – Предложи цену большую, нежели моя, или позволь мне удалиться вместе с моим приобретением.
Тут Пьетро снова обратился к залу:
– Он купил её для старика, который годится ей в деды! У вас у всех есть при себе золотые! Отдайте их мне, а я потом возмещу их вдвойне! Позвольте вернуть девушку моему двоюродному брату!
Но зал ответил ледяным молчанием. Слова Пьетро о правителе Турции были правдой, однако никто из купцов не осмелился бы бросить вызов посланнику султана!
– Пересчитай золотые, – приказал Хаджи-бей работорговцу.
– Нет-нет, уважаемый ага! – воскликнул Абдула бен Абдула, взвешивая на ладони мешочек. – Я уверен, что в этом нет нужды.
Хаджи-бей повернулся к испуганной дрожащей Джанет. Сняв с себя кунтуш, он набросил его на плечи девушки и проговорил:
– Идём, дитя моё.
– Мы приедем в Турцию, миледи! Мы выкупим вас! – закричал Пьетро ди Сан-Лоренцо.
Хаджи-бей обратил к нему смуглое лицо.
– Не обманывай девушку и не внушай напрасной надежды. Никому нет ходу из сераля моего повелителя! Скажи ей правду, чтобы она смогла вступить в новую жизнь честно и без страха.
Пьетро с грустью поглядел на Джанет, и у неё защемило сердце от сочувствия к нему.
– Не горюйте, милорд, – сказала девушка, – и пообещайте, что отправитесь к моему отцу и расскажете обо всём, что случилось. Меня предал раб Мамуд. – Она почувствовала, что её взяли за плечо. – И ещё, милорд, передайте ему, что в один прекрасный день я вернусь в Гленкирк. Обещайте же!
Пьетро молча кивнул и, глядя на девушку, спускавшуюся с помоста, почувствовал, как по щекам его заструились слёзы.
из любовного романа Бертрис Смолл - «Гарем, или Пленница султана». Глава 6. (Отрывок)
