Очень грустная выставка.

Многозначительная деталь русской культуры: если писатель — то барин, если художник — то крепостной или же иноземец. Бывали разные вариации, но это — правило, тенденция. В Государственном Историческом музее работает выставка «Аристократический портрет в России XVIII – начала XX века» из собрания живописи музея. Все эти люди — хороши они или дурны - являются частью исторического процесса, фрагментами сложнейшей мозаики, а потому здесь равны все — и деятели, и бездельники.

Да, вот тут рисует сама барыня, что интересно.

Удивителен портрет Екатерины Долгорукой «Танец с шалью» (ок. 1800), атрибутированный, как автопортрет — в те годы некоторые способные дамы, подражая старушке-Лебрен и не менее значительной Kауфман, упражнялись в искусствах. Антично-ориентально мания: дамы вообразили себя нимфами, а чтобы не умереть от простуды в сложном для наяд и граций, климате, затребовали кашмирскую или турецкую шаль. С этим предметом надо было уметь обращаться. Pas de Châle, импровизационный танец, позволявший выказать чувства и явить стройность тела. Заодно — похвастаться редкостной вещью — привезённые с Востока, шали стоили дороже иных бриллиантов. Автопортрет Долгорукой, чудо как хорош — перед нами изящный поворот, слегка растрёпанная — как требовала мода — причёска, и главнейший акцент повествования — красная шаль на сером фоне скромного платья.

Очень грустная выставка, на самом деле... ПОЧЕМУ?

Увидеть СССР!

Помните занятный эпизод из романа «Золотой телёнок», где Остап встречает на пыльной дороге двух жуликоватых американцев, ищущих рецепты русского самогона? Этот фрагмент понадобится нам для последующей беседы, а потому — крайне важен. «– Скажите, – эти двое не из Рио-де-Жанейро? – Нет,– ответил соотечественник,– они из Чикаго. А я переводчик из «Интуриста». – Что же они здесь делают, на распутье, в диком древнем поле, вдалеке от Москвы, от балета «Красный мак», от антикварных магазинов и знаменитой картины художника Репина «Иван Грозный убивает своего сына»? Не понимаю! Зачем вы их сюда завезли?» Из этого краткого диалога мы узнаём не только достопримечательности и пункты, интересовавшие зарубежных гостей 1930-х; тут звучит название конторы - «Интурист».

«Природа в СССР» (1935, авт. Н.Жуков).

В Музее Москвы на Зубовском бульваре открылась увлекательная выставка-путешествие - «История Интуриста в советском туристическом плакате». Устроители сообщают: «Это ретроспектива оригиналов зарубежных рекламных постеров Интуриста, созданных в 30-70-е годы XX века.

'See USSR!' (1930, авт. А. Фролов).

На плакате (1930, авт. А. Фролов) с кличем 'See USSR!' мы видим фигуру самого путешественника, жадно фотографирующего пространство, при том, что персонаж выходит из мрака и взгляду его предстаёт солнечный диск. Но главное тут — знак вопроса, венчающий композицию. Увидеть СССР и — что-то понять о нём? Великолепное идеологическое решение, помноженное на умелый дизайнерский трюк.

'See USSR' (1930, авт. М. Литвак-Максимов).

На одном из плакатов с уже привычным 'See USSR' (1930, авт. М. Литвак-Максимов) - дан фрагмент глобуса (та самая шестая часть суши) и все её красоты — Спасская башню, питерский шпиль, среднеазиатская экзотика. Смысл: у нас можно увидеть и стремительную, деловую Европу, и вечную Азию, которая несмотря на жёсткое обновление, всё же хранит ориентальный шик.

'Krim' (1935, авт. Н. Жуков).

В Kрым! Реклам, приглашающих посетить одно из самых обворожительных мест Советского Союза, на выставке довольно много: пляжно-развлекательная тема, с лодочными прогулками и осмотром цветущей прелести юга. На многоцветно-радостном фоне выделяется скромная и — стильная работа 'Krim' (1935, авт. Н. Жуков). Жемчужно-серая тональность (на этой репродукции - оно почти в зелень), дворец Ласточкино гнездо и — ветка персика.

«Военно-грузинская дорога» (1939, авт. А. Житомирский).

А вот и Кавказ. «Военно-грузинская дорога» (1939, авт. А. Житомирский) — машина с открытым верхом и — чудо гор. Знаковый момент — наши художники-рекламисты, работавшие для западной аудитории, охотно и со вкусом использовали формы и линии Ар Деко — направления, считавшегося в СССР чуждым и буржуазным. Поэтому при взгляде на эти плакаты, вспоминается оформление книг Агаты Кристи.

«Шепетовка — Баку» (1937, авт. Н.Жуков, А.Черномордик).

Но самая дивная вещь - «Шепетовка — Баку» (1937, авт. Н.Жуков, А.Черномордик). Перед нами — девушка, выглядывающая из окна поезда. При этом, не обыденно-типовая красотка предвоенного времени с крепко завитыми, пергидрольными локонами, а совершенно вневременная фигура с распущенными светлыми волосами. Острый контраст всех нюансов жёлтого — с красным платьем героини.

«Спорт в СССР» (1936, авт. О. Эйгес).

Особый интерес представляют плакаты, сделанные для германской публики. Допустим, «Спорт в СССР» (1936, авт. О. Эйгес) — белокурые юноши с крепкими ляжками соревнуются в беге. Или — эстетно-лаконичная «Природа в СССР» (1935, авт. Н.Жуков) — солнце-море-небо. Самолётик и парусники. Но самая парадоксальная картинка - «Зима в СССР» (1935, авт. Н. Жуков) — бело-серая полумгла и будто бы заиндевевший лыжник в прыжке. Заранее транслировали немцам, что зима в СССР — это не променад на Ривьере?!

«Зима в СССР» (1935, авт. Н. Жуков).

Послевоенные плакаты — куда как менее удивляющие, но и здесь находим прелюбопытные образцы — например, 'Visit the USSR' (1958, авт. А. Антонченко) — тема звёздно-космического пространства; и в нём особое место занимает не столько сама Земля, но алеющий СССР, а путь самолёта Ту-104 пересекается с траекториями спутников. Советский мир в те годы воспринимался, как опасная и притягательная сверх-цивилизация, обладающая неоспоримым первенством.

'Visit the USSR' (1958, авт. А. Антонченко).

Помимо самих плакатов, на экспозиции можно увидеть приметы советской жизни — то, с чем невольно сталкивались иностранные путешественники. Это — автомобиль «Москвич», телефонная будка, повседневные и праздничные костюмы, зонты, чемоданы, журналы, книги. На стенах — фотографии разных лет. Нам предоставляется возможность созерцать наш СССР глазами интуриста — а по сути мы уже ими и являемся! Советский проект — не лишь достославное прошлое, но — другая страна. Нет уже тех республик, тех видов и - тех смыслов. Мы — такие же иностранцы на этой роскошной и — печальной выставке.

Полностью текст - тут!

Выставка, которая бесит и восторгает.

Побывала тут на выставке, где представлены фотографии людей, которые одновременно восторгают и бесят. Потому что я читала мемуары одного из участников. Бесят чем? Лёгкостью бытия. Этакие люди-розы. Этим же они и прекрасны.

Экспозиция вызывает противоречивые и - многогранные впечатления. Kазалось бы, ретро-фотовыставка. Всё — дивно! Тут - породистые, гладкие лица на фоне респектабельной архитектуры. Но что-то дразнит, бесит. Нет, царапает. Сколь беспечны! И как жаль их! Это — фотоальбом князей Юсуповых, представленный в Мультимедиа-Арт Музее (ул. Остоженка, д.16). Богатейшее семейство Российской Империи — их благосостояние копилось в сундуках задолго до того, как Романовы вступили на престол, а потому Зинаида Юсупова могла похвастаться куда как большим размахом, чем императрица из Гессенского дома. Загадочная и — слишком яркая история фамилии, переплетение «Тысячи и одной ночи» со сказками Шарля Перро. Викторианец Киплинг декларировал, что «им не сойтись никогда» - востоку и западу, но Юсуповы — наглядное опровержение расхожего тезиса.

Выставку лучше всего смотреть, перечитав 'Mémoires' Феликса Феликсовича Юсупова — то настоящий ларчик с драгоценностями, увы, чужими. Перебираешь и не в состоянии выбрать объект любования — всё манит и светится. Или же — отторгает. С небрежностью говорится о древности ордынского рода, о легендарных правителях и властной Сююмбике; о том, что один из предков — ловелас, умница и вертопрах - был накоротке с четой Бурбонов - те подарили ему сервиз, который, ах, так долго пылился где-то в дворцовых загашниках, что когда к нему — Феликсу — уже в 1900-х приехал маститый французский искусствовед, пришлось искать сию безделушку — выяснилось: редкий случай эпохи Louis XVI более нигде не завалялся. Для Феликса это - «мелочи быта», как сказал бы Зощенко.

Далее - на сайте газеты 'ЗАВТРА'.

Заумь и голые короли.

Начну что ли с мемуарных всхлипов...

...Среди культурных кодов позднесоветской интеллигенции значились: «Мастер и Маргарита», театр Ленком и — французские импрессионисты, фовисты, пуантилисты, - исты-исты. Туда же и отдельным пунктом — Пабло Пикассо с его авиньонскими и прочими кубо-девицами. Стильно и — под сигаретку с кофе. Придыхание. Сделать вид, что познал и восторгаешься. Утончённость и абсент. Какое там? Портвейн 777. И — многозначительность. Витиеватая болтовня и попытка скорчить умное выражение лица: «Затем мы перешли на живопись. Я был уверен, что она восхищается импрессионистами. И не ошибся. Тогда я сказал, что импрессионисты предпочитали минутное – вечному. Что лишь у Моне родовые тенденции преобладали над видовыми...».

Типичное, из историй Сергея Довлатова. Он знал, что девушка просто обязана быть поклонницей импрессионистов и не ошибся. Мало, кто задумывается, что нас приучили обожать размытые колеры Моне и безумие Ван Гога. Любить Передвижников или Рафаэля?! Сущая банальность, а вот изысканно ворковать о Сёра и Марке — силь ву пле. «Kороль не голый — он в невидимом дуракам наряде!» Думаете, что я избежала сей участи? Наше окружение постоянно трепалось о Ренуаре и Моне, о том, что вот — искусство. Его надо не лишь видеть, но — разуметь.

Не спорю, господа-алкоголики с Монмартра (абсент — вещь суровая) — гораздо увлекательнее тех салонных прихлебателей, что выписывали пухлые ручки и жемчуга своих заказчиц, но и обожествлять тут, собственно, нечего. «Прорывные» стили второй половины XIX – начала XX - чистейший эскапизм. Времечко выдалось мерзковатое: банкиры и заводчики теснили и — наконец вытеснили аристократию; дымили заводские трубы, техника — пугала, кокаин продавался в аптеке (в качестве лекарства). Поневоле забесишься и начнёшь выдавать что-нибудь невыразимо-странное.

ЧТО я хотела этим сказать, собственно?!