ШАХМАТНЫЙ ЭТЮД №4: ВОЛЯ, СУДЬБА ИЛИ... ТРЕТЬЯ СИЛА?
Мир я сравнил бы с шахматной доской,
То день, то ночь. А пешки? Мы с тобой.
Подвигают, притиснут и — побили.
И в темный ящик сунут на покой.
(Омар Хайям, перевод И.Тхоржевского)
Растворение в Боге — это когда человек уподобляется шахматной фигуре в руке Господа и ходит, как изволит Он, Всемогущий; когда человек тонет в море Его единства, лишенный самости и не чувствительный ни к позывам человеческого, ни к своим ответам на них, ввергнутый в истинную близость реальностью Божественного единства, утративший способность ощущать отдельность и действовать своевольно, ибо Бог совершает с ним то, что назначено ему, а именно: чтобы его последнее состояние стало, как первое, и чтобы он стал таким, каким был до прихода в бытие.
(Джунайд Багдади, персидский суфий 9-го века)
Безнадежный фатализм четверостишия Омара Хайяма – не что иное, как прием суфийских Мастеров, которые, доводя до гротеска некоторые свойства ограниченного мышления, делают их очевидными, показывая читателю собственное отражение. Почему вслед за рубаи Хайяма (и в контрасте с ним), приведено высказывание Джунайда, мы увидим чуть позже.
...Итак, что же управляет жизнью каждого из нас – случай, судьба, личная воля или что-то еще? Действительно ли мы – лишь пешки, разыгрывающие спланированные партии на шахматной доске мира? Можно ли освободиться от ограничений, накладываемых черно-белым миром двойственности? А если да, то как?
Кадр из фильма С. Эйзенштейна «Иван Грозный», сцена при дворе польского короля, созданная в духе шахматной партии (источник)
Ответ на этот вопрос «более сложный, чем односложный», и когда-то шахматы были инструментом, помогающим вместить его.
В Книге шахмат, автором которой считается Альфонс Мудрый, кастильский король и покровитель трубадуров - суфиев 13-го века, повествуется, как индийский раджа захотел узнать, управляется ли мир сознательной волей или случайностью. Два советника раджи дали ему противоположные ответы, причем для доказательства своей правоты один из них привел в пример шахматы, в которых разумные решения доминируют над случайностью, в то время как другой сослался на азартные игры, где все решает фатум посредством броска игральной кости.
Интересно, что изначальный вариант шахмат был сочетанием сознательных решений и воли случая: как мы уже знаем, в чатуранге древней Индии то, какой фигурой ходить игроку, решал бросок кости, хотя в самих ходах могло быть множество опций.
Игральная кость исчезла из шахмат еще в средние века, где-то между Индией и Персией, однако даже в той интеллектуальной версии, которую представляет из себя эта игра в наше время, с каждым шагом игрок все сильнее чувствует ограничения свободы действия.
Все, как в жизни.
Исследователь суфизма Титус Буркхардт в своей работе «Символизм шахмат» пишет:
«Каждое движение влечет за собой серию неизбежных последствий, так что необходимость все более и более ограничивает свободный выбор, в следствие чего венец игры видится уже не как результат шанса, но как плод действия неумолимых законов.
.
Именно таким образом мы познаем не только отношения между волей и судьбой, но также между свободой и знанием. Если не рассчитывать на промахи оппонента, игрок может сохранить свободу действий лишь в том случае, если его решения соответствуют природе игры, если свобода действия сочетается с предвидением и знанием возможностей. И напротив, слепой импульс, каким бы свободным и спонтанным он ни выглядел с первого взгляда, в конце игры лишь увеличивает не-свободу.
.
«Королевским искусством» является управлять миром – внутри и вовне себя – в гармонии с его законами. Это искусство предполагает мудрость, которая суть знание возможностей. А все возможности содержатся во вселенском Божественном Духе. Истинная мудрость – более или менее совершенное слияние с Духом, который символизируется геометрией шахматной доски, «печатью» сущностного единства возможностей, рождаемых космосом. Дух есть Истина, через Истину человек обретает свободу, вне Истины он – раб судьбы. Таково учение шахматной игры».
Здесь самое время вспомнить высказывание Джунайда, вынесенное в эпиграф: когда человек, лишенный самости, уподобляется шахматной фигуре в руке Творца, тогда он, растворяясь в Духе, обретает свободу от случайности и судьбы.
****
Развивая тему ограничений свободы, и в жизни, и в шахматах, а также неисчислимых возможностей, содержащихся в Духе, следует упомянуть многоуровневую шахматную игру, о которой рассказывал суфийский Учитель Омар Али-Шах (Ага).
По его словам, в эту игру могли играть лишь четыре человека, которых он знал. Она представляла из себя восемь черно-белых шахматных досок из прозрачного материала, поставленных одна над другой, каждая с обычным набором фигур. Игроки обдумывали следующий ход, глядя сверху вниз на все доски одновременно, и это было очень трудной задачей. Возможность хода на какой-либо из досок сильно ограничена, когда соответствующие клетки уже заняты на других уровнях, и, хотя потенциальных комбинаций - множество, шанс, что удастся двинуть фигуру на клетку, не занятую ни на одном из других уровней, может быть близок к нулю.
Шахматная игра, утверждает Ага, изначально не была простым времяпрепровождением – она обладала аспектами, делающими ее многомерной. Шахматы на нескольких уровнях Ага сравнивал с существом человека:
«Эти уровни – сознательное, подсознательное, физическое, ментальное, духовное и т.д. – все переплетены между собой. Со стороны они кажутся отдельными, но, если смотреть сверху, все аспекты накладываются друг на друга очень точно. ...
.
Поэтому, к примеру, если вы хотите передвинуть фигуру на верхней доске, но на всех других уровнях эта клетка уже занята, данный ход вы сделать не сможете. Это не значит, что, если данная клетка занята, та фигура, которой вы собирались сделать ход на верхней доске, вовсе бесполезна. Просто в данный момент она нефункциональна. То же самое происходит с мускулами руки, когда последняя не задействована – ее мускульная энергия используется для других целей».
(Омар Али-Шах, Курс Искателя (The Course of the Seeker))
Шахматную игру на нескольких уровнях можно уподобить самой жизни – иногда кажется, что «некуда деться»: наследственность, шаблоны мышления, застывшие эмоциональные паттерны держат нас в таких оковах, что даже небольшой шаг в духовном развитии видится нереальным. Наша свобода кажется ограниченной на всех уровнях до такой степени, что сделать ход в желаемом направлении представляется невозможным. Вот что говорит по этому поводу Ага:
«Те из вас, кто играет в шахматы, знают, что если у вас есть 30 шахматных досок с полным набором фигур на каждой, практически невозможно сделать ход на какой-либо из них. Однако если у вас есть одна пустая доска в каком-то слое между ними, вы получаете один шанс из 30-ти, что сделать ход вам все же удастся.
.
Поэтому, когда обстоятельства кажутся вам складывающимися так, что ничего сделать невозможно, помните, что возможность все же существует, и она работает благодаря этой одной пустой клетке».
(там же)
Ага не объяснил, что он имел в виду под «пустой доской», однако для тех, кто знаком с суфийским понятием бараки или благодати, эта метафора не останется непонятой. Кроме того, те из нас, кто еще не забыл наш второй этюд с загадкой Бозоргмира, могут вспомнить о мистической 65-й клетке шахматной доски – никогда не проявляющейся, но всегда незримо присутствующей.
В связи с темой многомерности очень плодотворным может быть рассмотрение суфийских обучающих историй, как разыгрывающихся одновременно на нескольких досках шахматных партий. Например, «Сказание о Мушкиле Гуше», которое считается настолько важным, что дервиши пересказывают его каждый четверг. Я приведу его текст полностью для новых Собеседников, ибо он стоит того... да и старым лишний раз повторить эту историю точно не повредит:
Жил когда-то, и вовсе не за тысячу верст отсюда, старый и бедный дровосек. Жена у него умерла, и он остался один с маленькой дочкой. Каждый утро дровосек уходил в горы, чтобы нарубить дров. Он приносил их домой и делал вязанки. Потом он обычно завтракал и отправлялся в ближайший город, где продавал дрова, покупал кое-что для дома и перед обратной дорогой наведывался в чайхану.
Источник этой и последующих иллюстраций к Сказанию о Мушкиле Гуше
Однажды дровосек задержался в городе и вернулся уже затемно. Когда он вошел в дом, дочка, позабыв про все, сказала ему:
— Папа, мне иногда хочется чего-то вкусненького, совсем не того, что мы обычно едим, ах, если бы его было всяких видов и побольше.
— Ну что ж, доченька, — ответил старый дровосек. — Встану я завтра пораньше и зайду в горы подальше, туда, где леса больше, и нарублю много дров. Рано вернусь домой, навяжу больше вязанок, пойду в город, продам их и выручу много денег. Вот на них-то я и куплю тебе всяких вкусностей.
На следующее утро поднялся дровосек до рассвета и ушел в горы. Изо всех сил старался он нарубить побольше дров, и вышла огромная вязанка.
Было еще довольно рано, когда он вернулся в свою лачугу. Сбросив дрова на землю, дровосек постучал в дверь и позвал дочь:
— Дочка, доченька, отопри дверь, проголодался я и пить хочу. Поесть надо мне перед тем, как на базар идти.
Но крепок был сон у девочки, ничего она не слышала. И дверь как была заперта, так и осталась. Дровосек столь устал, что прилег на траву возле вязанки, да тут же и уснул. А девочка тем временем проснулась, прибрала в доме, наскоро поела, да и убежала гулять. Про давешний ночной разговор она даже и не вспомнила, но, увидев, что отца с утра нет дома, решила запереть дверь, ведь отец, как ей казалось, должен был уже уйти в город.
Когда дровосек, несколько часов спустя, проснулся, солнце стояло уже высоко. Он опять постучал в дверь.
— Дочка, доченька, — позвал он, — хватит спать, отопри поскорее, мне надо хоть немного поесть и скорее отправляться в город, и так-то я уже изрядно припозднился.
Но девочки дома не было, и открыть дверь она не могла.
Постоял-постоял дровосек перед закрытой дверью, да и подумал: «Время уже позднее, чтобы в город идти. Вернусь-ка я лучше в горы да заготовлю еще вязанку, а назавтра все и продам зараз».
Весь день валил он деревья да очищал ветки от сучьев. Когда он вернулся к своей лачуге с новой вязанкой дров за плечами, был уже поздний вечер.
Сбросив свою ношу за домиком на землю, он доплелся до двери и постучал.
— Дочка, доченька, — позвал он, — отопри дверь, устал я, сил нет... За весь день и росинки маковой во рту не держал. Еще одну вязанку дров назавтра для продажи заготовил. Ну, отопри же ты поскорей, выспаться надо, силы восстановить...
Но ответом ему была лишь тишина. Дочка его уже давно сладко спала, за день она так нагулялась, что и есть-то почти ничего не стала, а как пришла домой, так сразу и юркнула в свою кроватку. Она, конечно, забеспокоилась, не случилось ли с отцом чего-нибудь, но потом решила, что наверняка он решил заночевать в городе, как иногда делал.
Постоял дровосек у дверей, покликал дочку немного, но, не дождавшись ответа, улегся спать опять на землю около своих вязанок. Он был испуган, не случилось ли чего с его дочкой, да за весь день так измотался, что, как положил голову на полено, так сразу и уснул.
Проснулся он утром рано, задолго до рассвета, потому что ужасно продрог, устал и хотел есть.
Сел дровосек, огляделся вокруг, но ничего не увидел, такая стояла темень, хоть глаз выколи. И вдруг произошло нечто странное: почудилось ему, будто кто-то говорит:
— Поторапливайся, поторапливайся! Оставь ты свои дрова и иди за мной. Если ты действительно нуждаешься и хочешь немногого, у тебя будет вкусная еда.
Дровосек встал и пошел на голос. Долго он шел, но так ничего и не обнаружил.
Внезапно он почувствовал, что еще больше продрог и проголодался, но, мало того, он заблудился. Надежда-то у него была, да толку от нее, похоже, не было никакого. И такое отчаяние овладело им, что слезы готовы были хлынуть из глаз. «Слезами горю не поможешь», — подумал он, лег на землю и уснул снова.
Не долго удалось ему поспать, да и какой тут сон, когда весь дрожишь от холода, а в животе пусто. И тогда он стал рассказывать себе обо всем, что с ним случилось с тех пор, как дочка пожаловалась, что ей хочется совсем другой еды.
И только закончил он свою печальную повесть, как ему вновь почудилось, будто откуда-то сверху, с уже занимавшегося зарей неба, раздался голос:
— Старик, отчего ты сидишь здесь?
— Да вот, рассказываю себе свою историю.
— Что за история?
Старик повторил все сначала.
— Ну что ж, очень хорошо, — промолвил голос и тут же приказал старому дровосеку закрыть глаза, встать на ступеньку и подниматься по лестнице.
— Но я не вижу никакой ступеньки, — удивился старик.
— Не беспокойся, делай, как тебе велят, — ответил странный голос.
И старик так и поступил. Закрыл глаза, и вдруг оказалось, что он уже стоит и ставит правую ногу на нечто, очень похожее на ступеньку. Осторожно старик стал подниматься по этой чудной лестнице. Внезапно лестница пришла в движение и понесла его с удивительной быстротой, а голос предупредил :
— Не открывай глаза, пока я не скажу!
Прошло еще немного времени, и голос разрешил дровосеку открыть глаза. Старик открыл глаза и увидел, что перед ним простирается какая-то странная равнина, походившая на пустыню с солнцем, безжалостно палящим сверху. Вокруг, насколько хватало глаз, были груды каких-то камешков разных цветов и оттенков, тут и красные, и зеленые, и голубые, и белые. Но больше ничего и никого, он был один. Снова осмотрелся вокруг – никого, и вдруг опять услышал голос:
— Возьми столько камешков, сколько сможешь унести, закрой глаза и ступай вниз тем же путем, каким пришел.
Все исполнил дровосек, что ему велели, и, когда он вновь, по приказу, открыл глаза, то увидел, что стоит перед дверью своей лачуги. Он постучал, и на сей раз девочка отозвалась. Она принялась расспрашивать его, где это он так долго пропадал. Дровосек рассказал свою странную историю, но девочка, похоже, ничего не поняла, уж очень бессвязен был его рассказ.
Вошли они в дом, разделили поровну ту пищу, которая еще оставалась – всего лишь пригоршню сушеных фиников. И когда закончили они свою скудную трапезу, старику почудилось, будто он снова слышит все тот же таинственный голос. Прислушался – и, правда, он. А голос говорил:
— Ты, конечно, не мог этого знать, но отныне знай, что спасен ты был Мушкилом Гушей, и помни — Мушкил Гуша всегда рядом. И еще, прими за правило: каждый четверг вечером поешь немного фиников и дай что-нибудь любому нуждающемуся, и расскажи историю о Мушкиле Гуше. Или же вручи подарок во имя Мушкила Гуши любому, кто окажет помощь нуждающемуся. Старайся, чтобы историю о Мушкиле Гуше никогда, никогда не забывали. Если ты исполнишь это, и если так же будут поступать те, кому ты поведаешь свою историю, тогда все, кто действительно нуждается, всегда найдут выход из положения.
Дровосек сложил камешки в углу своей лачуги. Они так были похожи на обыкновенную щебенку, что он ума не мог приложить, зачем они ему.
На следующий день отнес он обе огромные вязанки дров на базар и без труда продал их за хорошие деньги. И принес, наконец, дочери много изысканных яств, которых прежде она никогда и не пробовала. После того как они насытились, старый дровосек сказал дочери:
— Ну а теперь я расскажу тебе историю о Мушкиле Гуше. Мушкил Гуша — это «избавитель от всех трудностей». Наши беды были преодолены с помощью Мушкила Гуши, и мы всегда должны об этом помнить.
Прошла неделя, все было как обычно: он уходил в горы, возвращался с вязанкой дров, завтракал, отправлялся на базар и продавал дрова. Все было как прежде, только теперь покупателей он находил довольно легко.
Настал следующий четверг. Дровосек, как это водится у людей, забыл повторить рассказ о Мушкиле Гуше.
Поздно вечером у его соседей погас огонь в печи. Им не от чего было разжечь новый огонь и они отправились к соседу-дровосеку.
— Сосед, сосед, — обратились они к нему, — не откажи в милости, позволь нам взять у тебя огня от той чудесной лампы, что так ярко пылает в твоем окне.
— Какая еще лампа? — удивился дровосек.
— Да выйди на улицу и посмотри.
Вышел старик, глянул в окошко своей лачуги, и действительно — из его окна лился ярчайший радужный поток света, в котором смешались все мыслимые и немыслимые тона и полутона.
Он кинулся в свою хижину и — о чудо, этот сказочный свет испускали камешки, сваленные в кучу в углу. Но лучи этого света были столь же холодны, как и зола в давно угасшем очаге, и зажечь от них огонь не было никакой возможности. Поэтому он вышел к соседям и сказал: «Сожалею, но у меня нет огня». И захлопнул дверь перед самым их носом. Это смутило и оскорбило соседей, и они ушли домой ни с чем, что-то рассерженно бормоча. Здесь они покидают нашу историю.
Дровосек с дочерью тем временем бросились укрывать тряпьем, какое они только смогли найти в своей лачуге, эти удивительные, ослепительно сияющие огоньки, испугавшись, что кто-нибудь ненароком прознает об их сокровище. А поутру, когда они решили взглянуть на камешки и открыли их, оказалось, что это самые настоящие, драгоценные самоцветы.
Один за другим они носили самоцветы в близлежащие города и продавали их там по баснословной цене. И вот надумал дровосек выстроить для себя и своей дочери невиданной красоты дворец. Место для него выбрали как раз напротив замка повелителя их страны. Дворец вырос так скоро, что люди даже удивиться не успели.
У шаха была красавица дочь, и однажды утром она, подойдя к окну своего дворца, вдруг увидела великолепнейший, словно из сказки, невиданный дворец. Вид его настолько потряс ее воображение, что она тут же созвала своих слуг и стала расспрашивать, кто выстроил этот сказочный дворец и по какому праву столь близко от их дома.
Слуги тут же бросились выяснять, в чем же дело. Вскоре они вернулись и рассказали принцессе, что к чему.
Принцесса приказала, чтобы к ней немедленно привели дочь дровосека. Сердита была принцесса, но, когда увидела девочку и поговорила с ней, сердце ее оттаяло, и они сделались неразлучными подругами.
Теперь не проходило и дня, чтобы они не гуляли вместе. Больше всего девочки любили купаться и играть в небольшом водоеме, который был сооружен шахом в дворцовом саду для своей дочери. Как-то, спустя несколько дней после их первой встречи, во время игры принцесса сняла с себя очень дорогое ожерелье и повесила его на ветку дерева, что росло рядом с водоемом. А потом, заигравшись, напрочь забыла о нем и хватилась лишь, когда пришла домой, поначалу она подумала, что потеряла его где-нибудь.
Поразмышляв немного, принцесса решила, что ее ожерелье украла дочь дровосека. Об этом она и рассказала отцу. Разгневанный шах приказал арестовать несчастного дровосека, отнял у него все имущество и чудесный дворец. Старика заточили в темницу, а дочь его отправили в приют для сирот.
В соответствии с обычаем той страны, по прошествии некоторого времени старика вывели из темницы и приковали цепями к столбу на базарной площади, а к шее привязали табличку с надписью: «Вот что ожидает тех, кто крадет у шаха».
Поначалу люди собирались у столба большими толпами, издевались над стариком, осыпали насмешками и проклятиями, а то и кидали в него всем, что попадалось под руку. Ему казалось, что на всем белом свете нет никого несчастнее его.
Но вскоре, как это и бывает среди людей, все привыкли к такому зрелищу и почти перестали обращать на дровосека внимание. Иногда кто-нибудь бросал ему крохи еды.
Однажды он услышал от проходивших мимо людей, что наступил четверг. Он внезапно осознал, что близится вечер Мушкила Гуши, избавителя от всех трудностей, а он уж столь много дней не поминал его вовсе. И только он так подумал, как у ног его что-то зазвенело, это была мелкая монета, брошенная каким-то добрым человеком, который в эту минуту проходил мимо. Дровосек тотчас обратился к нему:
— О добрый человек, ты пожертвовал мне деньги, в которых для меня нет пользы, но если ты будешь великодушен до конца и купишь на эти деньги несколько сушеных фиников, а потом придешь и разделишь их со мной, то я вечно буду тебе признателен!
Человек пошел и купил немного фиников, а потом они вместе их съели. Когда они закончили скудную трапезу, дровосек рассказал этому человеку историю Мушкила Гуши.
— Э, приятель, — протянул щедрый прохожий, — да ты, видать, не в своем уме.
Но он был добрым человеком, и у него самого хватало трудностей в жизни. Однако, когда он вернулся домой, то заметил, что все его проблемы разрешились. Вот тогда он и задумался серьезно над историей Мушкила Гуши. Но здесь он покидает наш рассказ.
Буквально на следующее утро принцесса отправилась к своему водоему. И когда она нагнулась над водой, ей показалось, что на дне протоки лежит нечто очень похожее на ее ожерелье. Только девочка собралась нырнуть в воду, чтобы достать его со дна, как что-то защекотало у нее в носу и она чихнула. Голова ее слегка приподнялась, и принцесса увидела — то, что она приняла за ожерелье, было всего лишь его отражением в воде. Само же оно по-прежнему висело на ветке дерева, на которой она его оставила. Принцесса поскорее сорвала ожерелье с ветки и, счастливая, со всех ног кинулась к отцу, чтобы рассказать о своей радости. Шах, которому было свойственно чувство справедливости, приказал отпустить дровосека домой и публично извиниться перед ним от имени шаха. Маленькую дочь дровосека вернули из сиротского дома, и с тех пор они зажили счастливо, как никогда.
Это лишь небольшой отрывок из сказания о Мушкиле Гуше. Оно велико и конца у него нет. У него множество форм. Иногда даже не говорится, что это история о Мушкиле Гуше, и люди не узнают ее. Но в каком бы виде история ни рассказывали, все равно это о Мушкил Гуше, и обязательно, каждую минуту, днем ли, ночью ли, везде, где есть люди, хоть кто-нибудь да рассказывает, ибо об этом печется сам Мушкил Гуша. И поскольку конца у нее нет, то и рассказывать ее будут вечно.
А вы будете вечерами по четвергам рассказывать историю о Мушкил Гуше и помогать тем самым его работе?
***
Кажущаяся непоследовательность или несвязанность событий, которые излагаются в этой истории, связаны именно с ее многомерностью. Так как все «шахматные доски» прозрачны, то если глядеть сверху, может казаться, что два события, происходящие одно за другим, соединены причинно-следственной связью, однако это не так. И тем не менее, события-ходы на одной доске мгновенно влияют на возможность того или иного развития ситуации на других уровнях.
Если мы могли бы усвоить данную мысль, мы также смогли бы понимать, как генерируются события в наших жизнях. Может быть, нам даже удалось бы увидеть несколько уровней «шахматных досок».
Кроме того, в истории о Мушкиле Гуше есть как минимум пара событий, достойных особого внимания. Это моменты, когда задействуются клетки из пустой доски. Оба из них связаны с «поминанием» или «вспоминанием».
Сын суфийского Учителя Идриса Шаха (брата Аги), Тахир Шах, вспоминал, что его отец говорил об обучающих историях:
«Истории - как прекрасная шахматная доска. Все мы знаем, как играть в шахматы, и как мы можем быть вовлечены в игру настолько сложную, что она требует концентрации всех наших сил и способностей. Но представь, если бы эта игра была потеряна для общества на многие века. Потом кто-то бы нашел эту прекрасную шахматную доску и фигуры. Все бы собрались вокруг, чтобы посмотреть на них и стали бы восхищаться. При этом эти люди могли бы даже не подозревать, что такие утонченные объекты когда-то имели совсем иное применение, нежели просто радовать глаз.
.
Внутренняя сущность историй была потеряна таким же образом, - продолжал он. - Когда-то все знали, как в них играть, как толковать их значение. Но теперь правила позабыты. Тахир-джан, - сказал он с силой, - мы должны снова открыть людям правду о том, как играть в эту игру».
Шахматные фигуры. Резьба по кости, Россия, 18 в.
...Конечно, мы не можем претендовать на то, что способны восстановить все нюансы этой изумительной игры. Однако что мешает нам хотя бы делать шаги в этом направлении? А посему, вызовом нашего этюда будет попытаться увидеть параллельные «партии», которые разыгрываются движениями «фигур» или героев «Сказания о Мушкиле Гуше» на нескольких уровнях. Только это очень сложная тема, и вряд ли когда-либо можно будет считать ее закрытой...
*****
Завершая цикл наших шахматных этюдов, хотелось бы поблагодарить дорогих Друзей и Собеседников, кто участвовал в живых и интересных обсуждениях, которые, по-моему, всем помогли открыть что-то новое, и мне в первую очередь.
Возвращаясь к начальной клетке нашей партии: найти на чердаке непонятную волшебную игру Джуманджи - только полдела. Главное – раскрыть секрет ее правил и научиться в нее играть, а затем доиграть до конца.
И да пребудет Благодать со всеми, кто ищет, учится, преодолевает и побеждает!
источник
