«Когда мне было семь лет, родители впервые повели меня в цирк. Меня потрясли клоуны. Я не понимал, кто они — животные или духи? Смешными я их не находил», — так рассказывал сам Федерико Феллини о роли цирка и клоунов в своей жизни. Эта интонация звучит и в его фильме, который больше похож на репортаж-расследование. Маэстро лично общается с клоунами разных школ, стараясь разглядеть в них самого себя.
Перед началом съемок «Клоунов» Федерико Феллини подумал: а что, клоуны по-прежнему смешат людей? Изменились ли зрители? С этими вопросами он обращается к самим клоунам. И получает разные ответы. Одни собеседники вспоминали свою работу с грустью, другие — с радостью. Но все эти люди не казались стариками: они продолжали смеяться с окружающего их мира.
"I Clowns" di Federico Fellini - Il Funerale - By Film&Clips
Маэстро удивило, что некоторым клоунам фильм не понравился. Они нашли его слишком пессимистичным, отражающим закат клоунского искусства в честности, и циркового — в целом. Но, ведь так оно и есть.
Как бы вам не хотелось обратного, но библия гласит, что: Мф.19:5–6.И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть...
Брутальное кино, как и сам город. С флёром теряющегося и не всегда видимого очарования. Взгляд режиссера, что для него значит город, показать людей, свои воспоминания, это его сонет с хвостом. Фарш шумного праздника улиц, спектакля с ложей театра, метростроя, борделя и показа церковной моды. Но с переживанием видеть этот город другим, целомудреннее, что ли. Да, здесь далеко не все так приглядно, но показано несдержанно верно, выразительные сюжеты, пусть и из другого времени, но надо понимать, в эпизодах один непостижимый город. Эх, разве это тот город, всё изменилось…
«Рим плутован, он город иллюзий, здесь настоящая жизнь без политики, много машин, рыбы, людей. Можно обойти весь мир, но опять вернешься сюда, потому что нет города лучше… то место, где можно ожидать конца света, он так много пережил, что любой конец станет сказкой…» Это признание в любви к своему городу, но не шедевр, ночная несущаяся стая мотоциклов по улицам вечного города.
Есть в живописи такое понятие — бытовой жанр. Различные ситуации в жизни, нанесённые на холст. «Амаркорд» — набор из нескольких десятков подобных зарисовок, оживших и сливающихся в одну ленту.
Представлен далеко не весь, но приличный срез общества, их жизнь и проблемы: учителя и шкодляры, три поколения друг с другом взаимодействующих возрастов, персонажи с нарушенным развитием (умалишённый и безумная «Лисичка»), рабочие и начальник, фашисты, светская львица, интеллектуал — это далеко не всё социальное разнообразие этой итальянской «Торбы-на-Круче».
Все это сопровождается дополнительными бонусами, которым предлагается порадоваться вместе с обитателями этого маленького городка: праздники, громадная плавающая вундервафля, игра в снежки, легкая эротика и внезапная материализация одной редкой курообразной птахи.
Спасибо Феллини за действительно живописное бытописание.
Nino Rota: Amarcord, OST (1973) & Frida Boccara — Je Me Souviens (1974, cover)
Признаться, вот уж никак не думала, что фильм этот оставит по себе настолько сумасшедшее впечатление! Да и смотрела я его поначалу так неуклюже, будто ненавязчивую монотонную драму, уж никак не ожидая полномасштабных революционных действ и переворотов в своей собственной черепушке от всего творящегося на экране!
Средняя киношка, думала я, средняя, на восьмерочку, не больше. Но последние двадцать минут круто повернули все крупицы моего представления о происходящем не только в музыкальном зале для концертов камерной музыки, но и в бушующем разладе музыкальных инструментов, роящихся внутри нас самих. Перед нами предстает нечто вселенское, на века и мили выходящее за пределы отображенного в кадре времени и пространства. Это нечто охватывает и само мироздание, порожденное хаосом!
В этом самом, как мне видится, кроется маркирующая Феллини особенность — всегда-то он выдаст по-гениальному неожиданный финал, при этом подытоживающий и ярко подводящий все произошедшее ранее. «Репетиция оркестра» нисколечко не является исключением. Удивительно здесь то, что сюжет сам по себе, то есть содержащий внушительную событийную часть, напрочь отсутствует. Но при этом у нас есть талантливые музыканты и не менее талантливые инструменты, которые по сути также играют свою роль, отнюдь не второстепенную.
Буря страстей, неуёмно бушующая в участниках оркестра, кульминацией вырывается наружу, проецируясь на самом киношном пространстве. Все кружится, утопая во власти первобытной стихии. Струна порвалась, как же она будет волновать души? В хаосе нет места музыке, нет места творчеству, нет места дирижёру. Но абсолютно всё, не исключая и любой конец света, приходит к своему завершению и дает толчок к становлению чего-то нового.
Развернутой и старой как мир метафорой музыканты снова волнуют все струны души! Ничто и никто не покинет круг бытия! Всё вечно!
Несчастный Джакомо Казанова наивно надеется вызвать у людей интерес своими изобретениями и обширными знаниями, отчаянно старается избавиться от навязанной ему обществом ролью при помощи своих литературных и научных трудов, но увы — никому не интересна его разносторонняя личность, ни для кого не представляют интерес его изыскания, все знают его как великого любовника и, очевидно, таким и запомнят.
Он ищет любовь, долго и упорно, чтобы в итоге найти ее в механической кукле — бездушной и безвольной, лишенной жизни и исполняющей любые его прихоти. Казанова находит свой идеал в лице обыкновенного манекена-метафоры, который будет тем, кем его угодно видеть хозяину, вплоть до тех пор, пока под слоями одежды, в которую наряжена кукла, не проступит реальность.
Он может быть гением, великим ученым или талантливым писателем, но это не поможет ему завоевать уважение и признание, о котором он так мечтает. Ведь действительно — зачем людям поэт и творец, если он еще и мастер в плотских утехах?
На заднем фоне бушует море из мусорных пакетов, а великий любовник заканчивает свои дни дряхлым и немощным стариком — осмеянным, всеми позабытым и обреченным остаться в памяти современников тем, кем никогда не хотел быть.
Надо сказать, что творчество великого Фредерико Феллини всегда импонировало мне — будь то шедевриальные «Восемь с половиной», неповторимая «Сладкая жизнь» или ностальгический «Амаркорд». «Казанова Феллини» же всегда занимал для меня особое место в фильмографии мастера, даже несмотря на чересчур прохладное отношение к фильму критиков.
Конечно, это ни разу не «Восемь с половиной», но кино все же по-своему великое, и, пожалуй, наиболее любимое мной из всех работ Феллини.
Для кого-то это развернутая метафора, аллюзия на современное общество и рассуждение на тему творчества, природы и сути любви, длинной в два с лишним часа. Для кого-то — насмешка над эпохой, изображенной здесь нарочито карикатурно и с оттенком фальши, дабы продемонстрировать дикие нравы совсем не изменившиеся со временем Древнего Рима. Для кого-то это просто качественное кино — с восхитительной тягучей атмосферой с нотками фарса, потрясающе выстроенным визуальным рядом, психоделической музыкой от Нино Рота и бесподобной игрой Дональда Сазерленда, не смотря ни на что, являющейся лучшим, что есть в данном фильме.
Благодаря всем этим факторам мы видим Казанову в новом свете — человека попросту уставшего — от своей эпохи, от невозможности стать в глазах людей кем-то кроме героя-любовника, от непонимания и одиночества, которое не скрашивают никакие утехи и избежать которого не помогают поиски своей единственной.
Немолодой уже человек, герой Марчелло Мастрояни, сходит с поезда вслед за понравившейся ему женщиной и попадает в странное место, этакую феминистическую коммуну, где мужчине места нет.
Что же такое «Город женщин»? Сложно сказать. Это не уличение общества, которое всколыхнуло в то время волна феминистических идей, не глубинное исследование женской природы или взаимоотношений в семье. Скорее всего, это поиск, поиск идеальной женщины. Женщины, котрую невожможно не полюбить.
В целом, работу Феллини можно назвать даже уникальной. Потому что никто до него в простой и доступной форме не рассказал женщинам, какими они НЕ должны быть.
И пусть это мужской взгляд на женщину, но все было подмечено очень точно.
Сейчас итальянского маэстро не пестуют, как, например, его скандинавского коллегу — Бергмана. Но в былые времена фамилию Феллини знала почти каждая бабушка, с осуждением смотрящая на молодую девушку в короткой юбке…
И так знаменитый режиссер, достигнув 60-го возраста, решил рассказать миру историю упадка эпохи 19 века и людей, столкнувшихся с великими потрясениями века 20. В фильме много событий, но нет сюжета. Каждая сцена наполнена большим! количеством деталей и символов. И чтобы написать действительно хорошую рецензию (страниц на 20), надо разобрать каждый кадр кинокартины.
Собравшиеся аристократы «сливки» общества, отправившись на исполинском судне в путешествие, обречены на гибель. Ведь корабль — это цивилизация 19 века, утраченная после Первой мировой войны. Мы наблюдаем их по преимуществу серые безжизненные лица. Знать описанная еще в начале века Буниным в «Господине из Сан-Франциско», высшее общество, строившее интриги на «Титанике», все лучшие представители своего поколения расстаются с привычным укладом жизни и традицией. Корабль «Титаник», несомненно, стал символом ухода старого мира в волнах времени, океане истории.
Корабль погиб, а люди выжили. Эпоха закончилась, а люди остались.
E la Nave Va (And the Ship Sails On) 1983- Federico Fellini
На мой взгляд, один из лучших фильмов конца XX века. На удивление простая и приятная история снаружи, и взгляд на грядущую эпоху внутри. Очевидно, Феллини в свои последние годы уловил и попытался донести до каждого эдакое предупреждение (при том монументальную, невероятно актуальную по сей день мысль!) — мир кино и телевидения на глазах утрачивает простейшие ценности, ради которых когда-то создали само экранное искусство. Главные герои — двойники знаменитой танцевальной пары «Джинджер и Фред» — встречаются спустя целую вечность, чтобы напоследок исполнить свой коронный степ…
Красивейшая вселенная в объективе камеры и пресный, торопливый мирок за кадром — на этом контрасте и построена бессмертная история бессмертной любви, которую почти что возродила случайная встреча. Не могу передать словами, как тонко в фильме передано настроение старости, вписанной в рамки условностей современного бытия — обилия рекламы, пошлых шуточек и полного безразличия художников-профессионалов к простым — и в то же время самым прекрасным на Земле — людям…
Сны, воспоминания, иллюзии и пророчества от Маэстро
Фильм — сон, воспоминание, реальность, сказка, пророчество. Маэстро Феллини переплел разные взгляды любовную историю: свою и Чинечитты.
Японские телевизионщики хотят взять интервью у Маэстро и его съемочной команды, которая работает над экранизацией «Америки» Франца Кафки. Здесь мы видим за работой великого кинооператора Тонино Делли Колли, без которого невозможно представить итальянского кино. Телевизионщики вызывают у Феллини воспоминания о его первом визите на Чинечитту: молодой журналист приезжает на студию, чтобы взять интервью у кинодивы, и сам навсегда останется в этом мире грез и иллюзий. А на съемочной площадке «Америки» царит обычный творческий хаос, над которым парят два художника, задача которых — создать воздушные небеса. Их ленивый диалог — отдельная яркая краска фильма. А в этом время Марчелло Мастоянни прерывает съемку в рекламном ролике, чтобы навестить вместе с Феллини и японцами Аниту Экберг, свою партнершу по «Сладкой жизни».
Несколько фильм в одном — не самый выигрышный вариант. Но, наверное, Феллини очень хотелось снять эту историю, чтобы бросить очередной взгляд на прошлое, оценить настоящее и предостеречь о будущем. Всадники с телевизионными антеннами вместо копий наперевес — жуткое пророчество для кинематографа.
Феллини мечтал, чтобы фильмы, которые идут на телеэкране, не прерывались рекламой. Мечта его, увы, не сбылась. Более того, многие современные фильмы напоминают рекламные ролики. Но у нас всегда есть возможность обернуться назад и пережить лучшие моменты вместе с героями « La Dolce Vita» в фонтане Треви.
