Светские львицы Смольного - легенды, которые и после смерти героинь остаются легендами.
Мария Игнатьевна Закревская-Бенкендорф-Будберг была, несомненно, одной из исключительных женщин своего времени.
Ей как будто удалось прожить не одну, а несколько жизней. Жена русского дипломата, возлюбленная британского посла, подруга английского фантаста, помощница пролетарского писателя…
За способность притягивать людей и влиять на их судьбы ее называли русской Миледи и красной Мата Хари. Ее магнетизм — это сплав незаурядного ума с твердым характером и редким очарованием.
.
Александр Блок посвятил ей стихи, Максим Горький — роман, а Иосиф Сталин однажды преподнес цветы.
.
| Вы мне надписали левою, |
.
Книга Нина Берберовой "Железная женщина", посвященная жизни и личности Марии Игнатьевны вышла в свет на Западе в 1982 году - Муры давно уже не было на свете.
— При моей жизни Нина ничего не опубликует— говорила баронесса, когда ей со всех сторон доносили о замысле Берберовой, — побоится. Я ее по судам затаскаю. Она ничего про меня не понимает. Не понима-а-а-ет. Знать — знает. Много. Насобирала мусору по углам. Но этого недостаточно. Все выбившиеся из темноты и неграмотности люди стремятся знать. Горький был помешан на знании. Уэллс хоть и не из темноты, но тоже был темный — путался в политике, как муха в паутине. И тоже твердил: знание спасет мир. Чепуха. Кого спасло знание?
.
Я слушала ее и думала: почему к мудрости Муры не прислушивались умнейшие мужчины ее времени? И торопилась записать ее речи. Иногда, если она бывала у нас, выходила из комнаты, оставив ее с Олегом, записывала, а возвращаясь, по его взгляду видела, что пропустила нечто важное.
Мария Игнатьевна была сурова к Нине Берберовой. Знала бы она, что книга «Железная женщина» завоевала читательский мир, сделала «легенду о Муре» большой книгой, где хорошо видны все времена, в которых жила женщина, способная сказать о себе словами украинского философа, ее соотечественника, Григория Сковороды: «Мир ловил меня, но не поймал».
.
Ни мир, ни Берберова не поймали Марию Игнатьевну. Рассказанная на трехстах пятидесяти страницах «Железной женщины», она остается загадкой.
.
Мария Игнатьевна родилась в 1892 году в Санкт-Петербурге, в семье обер-прокурора Сената Игнатия Платоновича Закревского. Для углубленного изучения английского языка родители отправили ее после окончания института в Лондон.
Здесь прелестная 19-летняя девушка знакомится с дворянином из Эстонии, чиновником российского посольства Иваном Бенкендорфом и вскоре выходит за него замуж.
.
Закревская с мужем
.
Молодые супруги ведут обычную для дипломатов светскую жизнь, заводят множество интересных знакомств. Среди самых известных — писатель Герберт Уэллс и дипломат Брюс Локкарт. Им обоим суждено было сыграть особую роль в судьбе Марии.
.
Через год Бенкендорфа переводят в российское посольство Германии, и молодая чета переезжает в Берлин. А еще через два года началась первая мировая война, и Мария с мужем вернулись в Санкт-Петербург. Когда в 1917 году город оказался в центре революционных событий, супруг забрал малолетних детей и уехал в свое родовое имение в Эстонию. А Марию задержала в Петербурге болезнь матери.
.
Вскоре она получила страшное известие: муж убит, имение разграблено, детей приютили соседи. Связь с Эстонией была прервана — немецкие войска, захватив Эстонию, подходили к Петрограду. Выехать к детям Мария не имела никакой возможности. Положение ее к тому времени стало критическим: она лишилась не только средств к существованию, но даже жилья.
Выручила старая лондонская подруга — дочь английского посла. Мария стала часто бывать в ее доме и там возобновила знакомство с Брюсом Локкартом, в то время возглавлявшим английскую дипломатическую миссию в России. В дневнике Локкарта появилась запись: «Сегодня увидел Муру (так называли Марию близкие)… К тяготам жизни относится со стойкостью, которая есть доказательство полного отсутствия всякого страха ».
Мура и Локкарт страстно влюбляются друг в друга. Тревожная обстановка революционного Петрограда, ежедневный риск только обостряют их чувства и заставляют ценить каждую минуту, проведенную вместе.
В марте 1918 года советское правительство переезжает в Москву, туда же отправляется и английская миссия. Через некоторое время Мария поселяется в московской квартире Локкарта. «Жизнеспособность Муры невероятна, она заряжает всех, с кем общается. Она — аристократка, и я вижу в ней женщину большого очарования», — записывает в своем дневнике Локкарт.
.
Между тем политическая обстановка в России становится все более тревожной, разгорается гражданская война. Через Локкарта денежные потоки поступают белым генералам и эсеру Борису Савинкову, организатору многих антисоветских акций. А 3 сентября 1918 года в «Известиях» появляется сообщение о ликвидации заговора «трех послов» против Советской власти, вдохновителем которого назван глава британской миссии Роберт Брюс Локкарт. Начинаются аресты английских и французских дипломатов.
.
За Локкартом пришли ночью, вместе с ним забрали и Марию. Теперь судьба английского дипломата зависит от решения революционного трибунала. Ясно, что приговор будет суровым: его наверняка ждет расстрел. Но дальше происходит нечто необъяснимое. Через неделю Марию освобождают, причем ей разрешено ежедневно посещать Локкарта, приносить ему белье, книги и даже оставаться с ним наедине. Она старается успокоить Локкарта, вселить в него уверенность в благоприятном исходе дела.
.
Одно из главных качеств ее характера — умение поддержать близких в самой тяжелой ситуации. Рядом с ней мужчины всегда чувствовали себя уверенно. И действительно, случилось невероятное: Локкарта освободили, обязав в два дня покинуть Россию. Как выяснилось позже, революционный трибунал вынес приговор о расстреле заочно, когда обвиняемый уже вернулся на родину. Мария прощалась с Локкартом навсегда, тогда она и предположить не могла, что судьба уготовит им еще не одну встречу.
.
С этого времени за Марией потянулся шлейф разнообразных слухов. Поговаривали, что избежать репрессий в разгар красного террора ей удалось только благодаря женским чарам: шеф ВЧК Яков Петерс питал слабость к прекрасному полу. Об этих слухах, видимо, было известно и Максиму Горькому: в 1923 году он написал рассказ «Мечта» — о чекисте, мечтавшем о близости с графиней…
По другой версии, с этого момента Мария стала глубоко законспирированным агентом ЧК. Правда, позже в своих воспоминаниях Петерс назвал графиню Закревскую-Бенкендорф тайным агентом Германии. Что в этих домыслах правда, а что ложь, до сих пор неизвестно. Сам Петерс в 1938 году был расстрелян.
.
Черная полоса в жизни Марии длилась почти год, пока хорошо знавший ее Корней Чуковский не помог ей устроиться переводчиком в издательство «Всемирная литература», организованное Горьким в Петрограде. Мария в совершенстве владела тремя иностранными языками — немецким, английским и французским, позже она за три месяца освоила итальянский.
.
Переехав в Петроград, Мария получила удостоверение на свою девичью фамилию и продовольственную карточку. Она была по-прежнему очаровательна. Красоту и особый аристократический шарм она унаследовала, вероятно, от прабабушки, Аграфены Закревской, жены московского генерал-губернатора, которой восхищался сам Пушкин. Ей посвящены два его стихотворения — «Портрет» и «Наперсник».
Летом 1919 года Мария стала появляться у Горького на Кронверкском бульваре, помогала ему с переводами, а с осени, по просьбе Алексея Максимовича, поселилась в его квартире, взяла в свои руки все домашние дела и вскоре стала необходимой всем. Сын Горького Максим, заметив перемены в доме, пошутил: «Появился завхоз — прекратился «бесхоз»».
.
С утра Мария читала и раскладывала по папкам получаемую Горьким корреспонденцию, переводила письма и статьи, перепечатывала их. Она умела внимательно слушать, обо всем имела свое мнение и могла дать дельный совет по самым разным вопросам, будь то политика, поэзия, музыка или литература.
Однажды в комнате Марии Игнатьевны на квартире Горького был произведен обыск. Как выяснилось, санкцию на него выдал председатель Петросовета Зиновьев, считавший, что Закревская связана с английской разведкой. Горький был вне себя от возмущения. Он тотчас отправился в Москву, в Кремль, и в присутствии Ленина, Дзержинского и Троцкого заявил резкий протест против действий Зиновьева. Из уважения к пролетарскому писателю Марию оставили в покое.
.
Когда в Петроград приехал Герберт Уэллс, его поселили у Горького, а официальным переводчиком, по распоряжению Кремля, назначили Закревскую. Перед отъездом Уэллса на родину Мария попросила его разыскать своих детей, которых не видела уже три года. Уэллс выполнил ее просьбу, передал Марии, что с детьми все в порядке — за ними присматривают родственники ее погибшего мужа.
Но Мария не могла больше выдержать разлуки с сыном и дочерью и в конце 1920 года попыталась нелегально проникнуть в Эстонию. Ее арестовали при переходе границы, и неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы не вмешательство Горького. Он немедленно послал телеграмму Дзержинскому, и Марию не только освободили, но и дали разрешение на въезд в Эстонию.
Январским днем 1921 года Мария вышла из поезда в Таллинне. Она стояла на ступеньках вокзала со старым чемоданом, в потертой шубке и изношенных башмаках, когда к ней подошли двое и сообщили: «Вы арестованы». На этот раз Марию обвинили в том, что она — «красная шпионка». И опять отважная женщина сумела добиться не только освобождения, но и продления визы.
Срок пребывания в Эстонии приближался к концу, рассчитывать на продление визы не приходилось, но расстаться с детьми Мария была не в силах. Адвокат подсказал выход — фиктивный брак. Через несколько дней он познакомил Марию с бароном Николаем Будбергом, который хотел уехать из Эстонии, для чего ему требовалось жениться. Альянс устраивал обе стороны: Мария получала эстонское подданство (а заодно и титул баронессы), а Будберг — возможность поселиться в Европе.
.
Мария Закревская-Бенкендорф-Будберг
.
Горький все это время не забывал о Марии, помогал ей деньгами. Осенью 1921 года по пути в Германию он сумел встретиться с ней. В письме Ходасевичу Алексей Максимович писал о Закревской: «Она стала еще милее и по-прежнему всем интересуется. Превосходный человек. Хочет выйти замуж за некоего барона: мы все протестуем — пускай барон выбирает себе другую, а она — наша!»
Шутки шутками, но обстоятельства требовали от Марии Игнатьевны решительных действий, и в январе 1922 года брак был заключен. На следующий день барон Будберг уехал в Германию, позже переехал в Южную Америку, и супруги больше никогда не виделись.
.
Когда Горький поселился в Италии, он пригласил Закревскую к себе в помощники. Алексей Максимович относился к Марии с абсолютным доверием: подписывать чеки по всем банковским операциям имели право только три человека — сам Горький, его сын Максим и Мария Игнатьевна. По его издательским делам ей приходилось разъезжать по всей Европе, каждые три месяца она навещала своих детей в Эстонии. Во время ее частых отлучек Горький скучал, с нетерпением ждал ее возвращения. Роман «Жизнь Клима Самгина», начатый в Италии в 1925 году, он посвятил Закревской. Кроме нее, ни одна женщина не удостаивалась у Алексея Максимовича такой чести.
.
В 1932 году Горький решил вернуться на родину. Мария Игнатьевна возвращаться не собиралась, она решила вместе с детьми обосноваться в Лондоне. Но отношения их не прерывались — она продолжала вести дела писателя с иностранными издательствами. Уезжая из Сорренто в Россию, Горький оставил Закревской на хранение часть своего архива с условием ни при каких обстоятельствах никому его не отдавать. Впоследствии этими документами очень заинтересовался Сталин, что вполне понятно: Горький состоял в переписке с Лениным, Короленко, многими писателями и учеными, жившими в эмиграции.
Роберт Брюс Локкарт
В 1935 году Закревскую неожиданно навестила Екатерина Павловна Пешкова — первая жена Горького. Она приехала за архивом, но Мария Игнатьевна, помня просьбу Алексея Максимовича, документы не отдала. Вскоре ей передали письмо Горького, в котором он просил ее приехать в Россию проститься с ним перед смертью и привезти архив. Нужно было принимать решение, и Мария обратилась за советом к Локкарту, который тоже жил в Лондоне.
В день их встречи, состоявшейся после многих лет разлуки, Локкарт записал в дневнике: «В эту минуту я восхищался ею больше, чем всеми остальными женщинами в мире. Ее ум, ее дух были удивительны». Локкарт объяснил Муре, что, если она не возвратит архив, его заберут у нее силой и, вполне вероятно, вместе с жизнью. Его слова были убедительны.
18 июня 1936 года Горький умер на руках у Марии Игнатьевны. Ее портрет стоял на его столе до последнего дня. По просьбе Сталина, Закревская задержалась в Москве — ее включили в комиссию по разбору бумаг писателя. Когда работа была уже окончена и она собиралась в Лондон, в ее квартире неожиданно появился Сталин с большим букетом гвоздик. Она потом сосчитала: их было 18 — дата смерти Горького.
Много раньше, в 1927 году, возобновилась дружба Марии с Гербертом Уэллсом: сначала регулярная переписка, затем, с 1931 года, — встречи, а вскоре о Марии заговорили как о спутнице Уэллса. Бернард Шоу по этому поводу писал: «Уэллс озабочен и болен — он попал под очарование баронессы Будберг». В Лондоне Мария поселилась в двух шагах от дома Уэллса, объявив, что всегда будет рядом с ним, но замуж за него никогда не выйдет. Уэллс писал о ней: «В каких бы обстоятельствах она ни оказывалась, она никогда не теряла самообладания. Фотографии практически не удавалось передать ее внешней прелести. Ни одна женщина на меня так не действовала. Она пленяет своим магнетизмом».
.
До самой смерти Уэллса в августе 1946 года Мария Игнатьевна была рядом с ним, но так и не дала согласия на официальный брак. Уэллс оставил ей хорошее состояние. После его смерти она прожила еще 28 лет. Ее знал и уважал весь Лондон, вся английская аристократия.
.
В книге Локкарта «Мемуары британского агента», имевшей огромный успех, Марии Закревской-Бенкендорф-Будберг посвящено немало страниц. Потом по этой книге был снят фильм «Британский агент», который одно время считался лучшим в авантюрно-историческом жанре. Однако Марии не очень понравилось, как Локкарт описал их отношения, и холодок отчуждения пробежал между ними. Тем не менее, они продолжали иногда встречаться, любили заходить в русские рестораны — это напоминало им о молодости в России.
После второй мировой войны Мария Игнатьевна несколько раз приезжала в Россию. Осенью 1974 года переехала из Лондона в Италию, намереваясь вдали от суеты засесть за мемуары. Но неожиданный пожар, разгоревшийся из-за короткого замыкания, уничтожил все ее бесценные архивные документы. Может быть, кто-то был заинтересован в том, чтобы они пропали?
.
Этот последний удар судьбы она перенести не смогла. Умирала Мария Игнатьевна не в одиночестве — рядом были ее дети Татьяна и Павел. В лондонской газете «Тайме» в день ее смерти был напечатан длинный некролог под заголовком «Интеллектуальный вождь». Такой титул русская эмигрантка получила за то, что в течение 40 лет была в центре английской интеллектуальной жизни.
.
Многое в судьбе Марии Закревской-Бенкендорф-Будберг остается загадкой. Но несомненно, что это была женщина неординарная, с широким кругозором, железной волей. Во времена великих потрясений XX века ей удалось не только выстоять, но и заслужить уважение в среде европейской творческой интеллигенции. Она была свидетелем и непосредственным участником многих значительных событий. Наконец, она сумела покорить сердца трех знаменитых мужчин.
.
Что касается слухов и домыслов, витавших вокруг нее, то в этом нет ничего удивительного: вокруг людей яркой, необычной судьбы они всегда были и будут — таковы уж нравы человеческие.
источник http://personallife.ru/2008/11/zakrevskaya/
.
На Западе двойного агента ГПУ и британской «Интеллидженс сервис» называли русской миледи. Графиня Закревская, графиня Бенкендорф, баронесса Будберг — это одна женщина, а ее фамилии —не подпольные клички и не шпионские псевдонимы.
Урожденная Мария Игнатьевна Закревская была дочерью сенатского чиновника, но ей хотелось большего: стать русской аристократкой. Однако первый муж Муры, к ее разочарованию, сплоховал. Остзейский дворянин Иван Бенкендорф никогда не имел графского титула и состоял в отдаленном родстве с шефом жандармов. И только второе замужество превратило авантюристку в настоящую баронессу Будберг. Под этой фамилией она завершит свой жизненный путь, а вот с мужем расстанется чуть ли не на второй день после свадьбы.
.
Бенкендорфа в 191 8 г. чекисты расстреляли, а Муру якобы за шпионаж в пользу Великобритании посадили в тюрьму. Ведь ее любовник —глава английской миссии Брюс Локкарт —проходил по делу о так называемом заговоре послов, направленном против власти большевиков. Однако уже через неделю после своего ареста аристократка Мура вошла в камеру к Локкарту под ручку с одним из создателей ВЧК. Так, вместе с Яковом Петерсом она попадает на страницы истории советской разведки.
.
Утверждали, что «железную женщину» (так Закревскую назвал Горький, посвятивший ей роман-эпопею «Жизнь Клима Самгина») спасло заступничество «буревестника революции». А она в свою очередь спасла жизнь любовнику Локкарту и… оказалась в объятиях писателя-фантаста Герберта Уэллса. Но это лишь внешняя сторона жизни этой незаурядной женщины, к созданию мифов о которой приложила руку и она сама, и ее биографы. Между тем о ее «служебных делах» знали совсем немногие.
.
На последней странице книги «Железная женщина» Нина Берберова насмешливо пишет: «Мура не ушла без того, чтобы дать своей легенде подобающую коду, которая, как и музыкальная кода, повторяла основную тему ее жизни: в конце некролога в «Таймсе» мы находим ее рассказ, до того неизвестный, о том, что она происходила по прямой линии от императрицы Елизаветы Петровны, от ее морганатического брака с Алексеем Разумовским. В 1742 году (выделено мной. — Л.В.) у дочери Петра Первого родился сын, который положил начало роду графов Закревских.
Эту ее последнюю шутку оценил бы Уленшпигель, который с веревкой на шее так и не успел закончить своей. Она пятьдесят лет ждала, чтобы высказать ее, и уверила своего собеседника, что, если приглядеться, в ее лице есть несомненное сходство с Петром Великим».
Так язвительно кончается книга «Железная женщина». Но жизнь продолжается, уже без Марии Закревской, без Нины Берберовой. И преподносит сюрпризы.
- Эту удивительную книгу я прочитал в Париже в шестидесятые годы, когда «Железная женщина» была запрещена к ввозу в нашу страну. Проглотил я ее за ночь. Среди гор залпом прочитанной мной тогда «подрывной» литературы – и горячей «антисоветской», и ностальгически прекрасной и оттого, вероятно, еще более подрывной – эта книга остановила мое внимание кристальным светом слога. Жанр ее необычен.
Я назвал бы ее инфроманом, романом-информацией, шедевром нового стиля нашего информативного времени, ставшего искусством. Это увлекательное документально-страшное жизнеописание баронессы М. Будберг – пленительной авантюристки, сквозь сердце которой прошли литературные и политические чемпионы столетия – как-то: М. Горький, Уэллс, Локкарт, Петерс и другие. Подобно своей утесовско-лещенковской тезке, она была отважной Мурой литературных и политических салонов, держала мировую игру, где риск и ставки были отнюдь не меньше. Она ходила по канату между Кремлем и Вестминстером.
Что сравнится с женской силой?
Как она безумно смела!
Сохранилась фотография, на которой можно разглядеть смущенную усатую улыбку Горького, дарящего дружбу Муры автору «Борьбы миров».
Не женщина была железной, железным был век железных наркомов и решеток. И живая женщина противостоит ему.
Чем автора привлекла героиня? Может быть, бормотанием «баронесса Будберг», чем-то схожим с именем «Берберова». «Бр-бр» – мурашки идут от страшного времени. pogudin-oleg.ru
источник
