И дольше века под разными углами
Я по пути увидел как фонарь мигал,
И вдруг погас, но только лунный свет, -
Далёкую дорогу мне тихо освещал,
Пока я быстро гнал велосипед.
Я видел тёмные тропинки,
И небо полной черноты.
Луна здесь цвета мандаринки,
А рядом белые черты.
И так я ехал восхищаясь,
Дорогой длинной до Луны.
И потихонечку сливаясь,
С пространством этой глубины.
Дорога до Луны
Автор: Иван Коростелëв
Нарисовался папочка – видно, почувствовал, что я вспоминала про его макароны. Даже приехал ко мне домой.
Я сперва не могла понять, чего это вдруг, пока он сам не сказал – тридцатник. Ну да, юбилей.
Раньше он моих дней рождения не замечал. Но ведь российский бизнесмен интересуется главным образом нулями справа от цифры. Нулей долго не было.
– Это чьи картины? – спросил он с порога. – Здоровые какие. Твои?
– Это не картины, – ответила я. – Декорации для спектакля. Я над ними работаю.
– Как вы их переносите?
– Они складываются.
– Лопухи какие-то…
– Это трава забвения, – сказала я.
– Зачем?
– Для балета.
– Какого балета?
– «Кот Шредингера и бабочка Чжуан - Цзы в зарослях Травы Забвения». Весь второй акт кот ловит бабочку. Это для второго акта.
– Ты же певица, – сказал он. – Или теперь художница?
– Я актриса тоже. Я танцую запасную бабочку. И либретто частично писала. Мы всё сами делаем.
– А почему вся комната в тряпках? Костюмы шьёшь?
– Нет. То есть да, но не только. Это ещё на продажу.
– Тебе что, денег мало? Мама же на тебя берёт.
– Мне нормально, – ответила я. – Просто я шить люблю. Могу тебе тоже пальтишко сделать, как у Чичваркина. Придёшь в таком к партийному руководству на блины, а через неделю мирно переедешь с семьёй в Лондон. Хочешь?
Он погрозил мне пальцем. Потом покачал головой, вздохнул, и ещё раз погрозил. Видимо, я задела какие-то струны.
– Тебя, по-моему, засосало, – сказал он. – Причём в какое-то мелкое болото. Тебе развеяться надо. Забыть про всё вот это. Тряпки, декорации. Мир посмотри, пока ещё можно. Пусть голова у тебя проветрится. Может, что получше себе найдёшь.
– Типа секретарём в бизнес?
– Почему секретарём. Ты свободно знаешь язык, можешь нормально за границей работать. Ты же любишь Азию. Вот в Индии, например. Там сейчас будут возможности. По-английски много где говорят.
– Мне нравится руками что-то делать, – сказала я. – Ну или телом. Не в том смысле, конечно. А голову я бы хотела сохранить для себя.
– Для глубоких размышлений о жизни? – спросил он с сарказмом.
– Ну вроде того.
– Деточка, о жизни нельзя размышлять, сидя от неё в стороне. Жизнь – это то, что ты делаешь с миром, а мир делает с тобой. Типа как секс. А если ты отходишь в сторону и начинаешь про это думать, исчезает сам предмет размышлений. На месте жизни остаётся пустота. Вот поэтому все эти созерцатели, которые у стены на жопе сидят, про пустоту и говорят. У них просто жизнь иссякла – а они считают, что всё про неё поняли. Про жизнь бесполезно думать. Жизнь можно только жить.
Он, кстати, совсем не дурак, и иногда задвигает такие вещи, что я даже не понимаю, как он от них возвращается к своим макаронам.
Вот сейчас например. Скажи это какой - нибудь индус на сатсанге (*), две недели все вспоминали бы и крякали. Нет пророка в своём отечестве.
– Думать, папа, тоже означает жить, – ответила я. – А если отойти от мира в сторону, даже думать не обязательно. Можно вообще ничего не думать и ничего при этом не делать. Тоже будет жизнь, просто другая. Не такая как у тебя.
– Ага. Такая, как у тебя.
Я улыбнулась. Но не потому, что он попал в точку, а потому, что вдруг вспомнила своего Антошу. Однажды во время долгой галюциногенной сессии он произнёс замечательную фразу:
«Мне вообще не важно, чем заниматься, лишь бы с кровати не вставать…»
Слышал бы папочка.
– Я делаю, и довольно много, – ответила я.
И показала ему свои перепачканные красками руки. Один палец у меня был порезан и замотан пластырем.
– Делаешь, – вздохнул он. – Но не то. Ладно, ты уже большая, чего я тебе голову чинить буду. Я тебе подарок хочу сделать.
– Какой?
– Путешествие.
Я сперва не поняла.
– Путешествие?
– Я же сказал, езжай проветри голову. Я тебе денег дам.
– Куда?
– Куда хочешь. Условие только одно. Все деньги, которые я тебе дам, ты тратишь на путешествие. Никаких декораций, театрально - швейных проектов и так далее. Согласна?
– Я путешествую где хочу?
– Да. Но не по общежитиям для наркоманов, а по нормальным маршрутам. Пять звездочек, в крайнем случае четыре. Посмотри на обеспеченный мир. Возможно, захочешь стать его частью.
– И сколько ты мне дашь?
– Тридцать. По штуке за каждый прожитый год.
– Долларов? – спросила я.
– Евро, – улыбнулся он. – На пару месяцев точно хватит. Если будешь экономить, то на полгода. Но я как раз не хочу, чтобы ты экономила. Я хочу чтобы ты слезла с уродливой кочки, на которой сидишь, и про неё забыла. А приедешь, будем брать тебя за ум ежовыми рукавицами…
Я, конечно, согласилась. Не на ежовые рукавицы, а на поездку.
Дело в том, что я знала, куда поеду.
Я думала об этом последние пять лет.
Это был мой шанс тряхнуть бусами . Вернее, одной очень интересной бусиной, может быть, самой красивой и загадочной во всём моём ожерелье. Бусиной, про которую кроме меня не знал никто.
Сейчас объясню, про что я.
Политолог Егор, любивший когда-то меня и пивандрий (**)(его, я уверена, он любит до сих пор), обожал издеваться над моими духовными, как он выражался, метаниями. Особенно когда нам уже становилось понемногу ясно, что скоро он останется с пивандрием наедине.
– Вот посмотри на себя. Ты каждый день делаешь йогу на коврике, как будто молишься. Моталась в Индии по каким-то мутным ашрамам. Регулярно делаешь вид, что медитируешь, и тогда рядом с тобой даже половицей нельзя скрипнуть. Читаешь разное эзотерическое фуфло, на котором умные люди зарабатывают. Ты хоть понимаешь, что это всё такое?
– Что? – спросила я.
– Бусы! – поднял он палец. – Это просто твои бусы. Виртуальная связка духовных сокровищ, которую ты предъявишь своему благоверному вместо приданого в обмен на…
Тут он замялся, потому что для его сарказма резко кончилось топливо. Но мысль, конечно, была занятная – и в определённом смысле верная.
Не в смысле приданого, конечно – это глупость. Если бы я была на месте Егора и хотела саму себя грамотно простебать, я развила бы эту мысль примерно так:
– Вот, Саша, ты прихорашиваешься по утрам перед зеркалом. Иногда довольно долго. Бывает?
– И что? – спросила бы я.
– Но ты наводишь на себя марафет не только перед физическим зеркалом. Ты, как и любая другая продвинутая девушка, собираешь коллекцию всего самого крутого, красивого, няшного и звонкого, что только может предложить окружающая тебя реальность, и украшаешь себя этим. Делаешь как бы такое ожерелье из офигенских камушков, которые тебе попадаются. Один камушек – йога. Другой – анапана. Третий – какое-нибудь там холотропное дыхание. Четвертый – адвайта. Книжки. Подкасты. Музыка. Ты собираешь это всё на свою нитку, потому что хочешь быть самым красивым цветочком… А почему ты хочешь быть самым красивым цветочком? Для кого?
И цветочек точно покраснел бы – и не нашёлся бы сразу, что ответить.
Но сейчас я уже знаю. Мне кажется, что стремление стать «красивым цветочком» – это такой же закон природы, как тяготение.
Красота – одно из названий совершенства. Искать в этом что-то низкое могут только низкие люди. Мы прихорашиваемся перед зеркалом не потому, что хотим привлечь самца – сказать так может только кретин.
Природа женщины – быть прекрасной. Мне хочется нравиться в первую очередь себе. И если моё отражение в зеркале устраивает меня саму, то с самцом проблем не будет точно.
То же касается и культурно - духовной бижутерии, тут Егор был прав. Но и в этом нет ничего постыдного.
Мы, женщины (и мужчины тоже) так цветём. Мы находим свои лепестки в окружающем нас мире – и украшаем себя самым лучшим из того, что эпоха смогла нам предложить. Совсем не обязательно с целью привлечь кого-то для размножения и дележа имущества, хотя и это иногда тоже. Мы всего лишь выполняем свою функцию.
Цветы ведь тоже распускаются не для пчёл. И не для поэтов. И даже не для себя. Они просто раскрываются миру, а вокруг бродят поэты, летают пчёлы и ползают политологи Егоры. Цветок существует не для чего-то или кого-то конкретно, а для всего сразу.
Разные умы проведут через него разные сечения, и каждый будет думать, что всё понял. Поэтому к Егору претензий нет. Он цветёт такими вот бурыми смысловыми репьями, и где-то у него их даже покупают.
Мои метания, над которыми он издевался, действительно имели место. Причём я добавила бы, что в разное время я металась в разных направлениях и под разными углами.
Началось с йоги, и я до сих пор каждое утро делаю несколько любимых упражнений – «приветствие солнцу» и асаны вокруг. Я раньше фанатела от асан, потому что мне казалось, что вот оно: пара лет на коврике, и все тайны мира автоматически раскроются, проблемы отпадут, и наступит сияющая ясность. Она, увы, не наступила – но растяжка осталась.
Потом была анапана. Медитация на вдох - выдох. Роман с кончиком собственного носа. Завершился как и все мои романы – надоели друг другу, особенно он мне. Нет, всё было нормально. Просто это… Как бы сказать…
Вот ты начала гладить утюгом штору, проходит день, два, неделя – а потом ты постепенно понимаешь, что эта штора тянется от тебя до луны, и прогладить её всю следует минимум три раза.
Этому надо подчинить жизнь, и то не факт, что будет результат. Причём, если сравнивать с другими вариантами на рынке, это ещё короткий путь.
Потом были трансерфинг, майндфулнес, суфийский танец, дзогчен и что-то ещё кратчайшее и окончательнейшее из тибетской лавки, забыла, как называется.
Тоже повисло на ожерелье, сверкает и искрится до сих пор. Да, тусовочное знакомство. А разве в наших кратких городских жизнях бывает другое? Нет. Бывают только бусы. Только нитки, на которых висят разноцветные понты.
Если бы меня спросили, что я по всем этим вопросам сейчас думаю, я процитировала бы одного очень странного человека по имени Ганс - Фридрих, встреченного мною в Индии.
Он выразился примерно так:
– Человек – это загадка, не разгаданная ещё никем.
Ты родилась, живёшь, взрослеешь – и постепенно видишь, что в существовании много непонятного. На самом деле – одна сплошная тайна.
Но мир давно научился ловить таких как ты.
Как только ты понимаешь природу загадки, вокруг тебя появляется сто разных табличек с надписью
«Окончательная Эксклюзивная Разгадка Всего За Смешные Деньги».
Ты подходишь к одной из табличек. Там, если коротко, стоит лопата – и инструкция
«копать сто лет».
Ну или ждать сто лет, пока всё спонтанно выкопается, только не забывать жертвовать на храм…
Все эти таблички – тоже часть лабиринта, элементы мирового обмана. Они существуют не для того, чтобы открыть тебе глаза, а для того, чтобы глубже спрятать тайну. Уже навсегда спрятать. Пока ты ищешь сама, ты ещё можешь что-то случайно найти.
А когда ты повелась на одну из этих табличек, ты уже всё как бы нашла. Ты получила лопату и место, где рыть, получила фотографию Мудрого Учителя, чтобы повесить над кроваткой, и больше не можешь повторять свои детские «почему?» и «зачем?».
Теперь надо копать, копать, копать, потому что тебе дали ответ.
Тебя поймали в сачок, сестра…
Ну да, да. А люди без духовных интересов, они разве заняты чем-то другим?
Вот мой папа. Он точно так же копает лопатой, только без всяких вопросов и ответов. Просто по денежно - макаронной части.
В конце концов, чем кончается любой успешный духовный поиск?
Да тем, что человек говорит: «Ага!» – и дальше живёт обычной человеческой жизнью из секунды в секунду, ни на чем особо не залипая.
Видит он точно так же, как прежде, слышит тоже, холодно и жарко ему по-прежнему (потому что по-другому с людьми не бывает), и даже думает он так же – только, может, реже и яснее.
И умирает потом так же. Просто великих вопросов у него больше не остаётся.
Так их и у моего папы нет.
И в чём разница?
из романа Виктора Пелевина - «Непобедимое солнце»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) Скажи это какой - нибудь индус на сатсанге - Сатсанг — понятие в индийской философии, которое означает собрание людей вокруг просветлённого человека или харизматичного лидера с целью услышать истину, говорить о ней и усваивать её. Также сатсангом называют общение с гуру или высшее истинное сообщество, сообщество высшей истины.
(**) Политолог Егор, любивший когда-то меня и пивандрий - «Пивандрий» — молодёжное сленговое прозвище для пива, алкогольного напитка на основе солода и хмеля. Слово встречается, например, в словаре персонажей Ржавого и Башки из скетч - шоу «Даёшь молодёжь!»
