В педагогическом призвании
Дедушка живёт на даче.
Учит нас решать задачи:
«Сколько будет восемь леек
Плюс четырнадцать граблей?»
Я решил задачу быстро,
Но в ответе нету смысла.
Сколько я над ним ни думал,
Нету смысла у него!
Двадцать два в ответе будет.
Двадцать два,
Но вот чего?
из цикла «Стихи для умных детей»
Автор: Даниил Сорян
Глава 3. Самый плохой день в жизни
Недавно я первый раз пошёл в школу. Но не в первый класс, как все дети, а сразу в третий.
Когда мне исполнилось семь, мама решила, что я буду учиться дома, а в школу поступлю позже. Бабушка возмутилась:
– Чем он хуже других детей? – Мама, он ничем не хуже. Просто он ещё не созрел. Разве плохо, если он ещё немного побудет свободным? – И кто его всему научит? – Читать и считать он уже умеет. А писать как - нибудь сами научим. Слава богу, мне не надо каждый день на работу ходить. И к тому же в первом классе ничего важного не происходит. – Когда же, по-твоему, он созреет? – Поживём – увидим.
Я представил себя в маске из инстаграма в виде яблока – горького, твёрдого и незрелого.
– Мама, а почему все созрели, а я нет? – Суслик, все люди разные. Не переживай: я уверена, что мы всё делаем правильно.
Мама – продюсер и очень гордится тем, что у неё творческая работа и она сама может решать, ходить ей туда или нет. – А что делает продюсер? – Практически всё. – То есть ты как Рой Томас Бейкер? – Не совсем. Я продюсирую не какую-то группу, а всякие мероприятия.
– Типа чего? – Например, мне звонят и говорят: нужно срочно организовать съёмку, в которой участвуют десять человек, три лисы и двадцать пять мышей. И все они должны надеть… – Фиолетовые плащи? – Например.
– Почему ты тогда не можешь выяснить, кто твой папа? – Потому что у меня много других, более важных, дел.
В общем, весь первый класс я учился дома. Математикой и русским я занимался с мамой, а английским – с Джеком, настоящим американцем, которого посоветовала мамина знакомая.
Бабушка сказала:
– Странно нанимать кого-то, когда его всему могла бы научить родная бабушка. Мы вот с тобой очень эффективно занимались, когда ты была маленькой. – Ты просто ничего не помнишь. Эти занятия были сущим адом для нас обеих.
В итоге они поссорились и неделю не разговаривали.
Когда мне исполнилось восемь, бабушка спросила у мамы:
– Но теперь-то ты его отдашь в школу? – Думаю, подождём ещё годик. – Марика, но ведь потом ему будет гораздо сложнее! – сказала бабушка и опрокинула рюмку бальзама. – Мама, не волнуйся, всё будет нормально.
Так что весь второй год я продолжал заниматься с мамой и Джеком.
Я прочитал кучу книг на русском и научился читать, писать и даже говорить на английском.
И когда мы наконец пришли в школу на тестирование, оказалось, что я не только ничего не пропустил, но знаю гораздо больше, чем большинство детей в моём возрасте.
– Поразительно. Марк знает гораздо больше, чем большинство детей в его возрасте, – похвалила маму учительница. – Отличный результат для домашнего обучения. – Я тут ни при чём, – пожала плечами мама. – Просто ему всё интересно.
Думаю, мама решила не отдавать меня в школу из-за детского сада. Я пошёл туда, когда мне исполнилось четыре. Первые несколько дней всё было неплохо, и мама мной страшно гордилась.
Она говорила бабушке:
– Он всё - таки очень социальный ребёнок, ему нравится общаться с другими детьми, быть в центре внимания.
Но где-то через неделю мне надоело туда ходить.
Мама рассказывает, что, когда она собралась уйти, я вцепился в её ногу и начал орать как резаный.
Мама нервничала и пыталась меня успокоить. Но чем больше она пыталась, тем сильнее я рыдал.
Тогда мама стала ходить в детский сад вместе со мной. Несколько раз она пыталась улизнуть, но я внимательно следил за ней и ловил в дверях.
Маму тоже хватило ненадолго, и через несколько дней она сказала бабушке:
– Он всё - таки очень домашний ребенок – думаю, ему не нужна никакая социализация. Не стоит его лишний раз травмировать.
Не знаю, что ответила бабушка, но больше мы в детский сад не ходили – ни я, ни мама. В общем, накануне моего первого третьего класса я никак не мог заснуть, представляя, как это будет.
Утром я взял Вильгельма и залез к маме в постель. – Который час? – промычала она из-под одеяла. – Уже семь. – У нас есть ещё полчаса, давай просто тихо полежим.
Мысли вертелись в голове с такой скоростью, что просто тихо лежать было трудно.
Я вспомнил удивительный факт, который нашёл в одной старой энциклопедии у бабушки, и решил поделиться им с мамой:
– А знаешь, какой длины твой кишечник? – Нет, и совершенно не хочу, – застонала она и повернулась ко мне спиной. – Восемь метров.
Представляешь? Молчание.
– Его можно было бы протянуть из твоей комнаты через коридор и даже до середины моей комнаты. Тут она всё - таки проснулась и пошла на кухню варить кофе. Говорю же, удивительный факт.
За завтраком я сказал: – Сегодня самый счастливый день в моей жизни. – Надеюсь, что так, – ответила мама.
– Можно я возьму с собой Вильгельма? – Я бы не стала. Вдруг он там потеряется? – С чего бы ему теряться? Я могу везде ходить с ним за руку.
– Думаю, ты быстро с кем - нибудь подружишься и тебе будет с кем ходить за руку. – Но ведь в детском саду я ни с кем не подружился. – В школе всё будет иначе.
За завтраком я всё время подпрыгивал, вертелся и от волнения даже начал жевать новую белую футболку, и она стала вся мокрая.
Мама велела мне переодеться, несколько раз сфотографировала меня, а потом сказала, что я просто красавчик.
Кошка громко мяукнула: наверное, в знак согласия.
Когда мы сели в лифт, оказалось, что там уже едет дядька с огромным животом, издающим смешные звуки. Живот как будто говорил со мной, и я захихикал, а мама сделала большие глаза и отвернулась.
Кажется, ей тоже было смешно. Я не помню, как представлял себе школу, но, когда мы приехали, оказалось, что во дворе собралась огромная куча людей – хоть и меньше, чем на концерте в помощь африканским детям.
Из толпы торчали таблички с номерами и буквами классов. Мама крепко взяла меня за руку и начала пробираться вглубь. Чем дальше мы пробирались, тем меньше мне хотелось идти в школу.
Назад пути нет – я прекрасно понимал это, но всё - таки крикнул:
– Мам! Давай не пойдём? – Я ничего не слышу! – Я не хочу! – Мы уже пришли!
Я так и не понял, действительно ли она не слышала, что я кричал, или просто испугалась, что получится как с детским садом и я до старости останусь дома.
«Не волнуйся, всё будет хорошо», – сказала она и чмокнула меня в макушку. А потом отпустила мою руку и исчезла в толпе других родителей, которые только и делали, что выкрикивали имена своих детей и фотографировали их на телефоны.
В тот день я так волновался, что не запомнил никого из своих одноклассников. Как будто всё, что происходило, покрылось туманом.
В какой-то момент включилась музыка и все пошли в школу. Внутри сильно пахло сырниками, кашей и ещё чем-то непонятным. Потом нас посадили за парты и начался урок.
Кажется, в этот момент я понял, что это не самый лучший день в моей жизни, а самый плохой. Потому что с этого момента все дни стали одинаковыми.
Но кое - что хорошее всё - таки было: после уроков меня забрал папа, и мы пошли в «Макдоналдс».
из книги Анны Красильщик - «Давай поедем в Уналашку»
