Гонцы восточной столицы

Карантины. Чума.
Запираем дома
перед призраком смерти и краха.
И трясёмся во мгле.
Так ползёт по земле
эпидемия страха.

А у страха, известно, глаза велики,
а у страха – наветы, грызня да клыки,
он – безумный, чумной, твердолобый.
Мы становимся злей.
Так ползёт по земле
эпидемия злобы.

Я шарахаюсь в ужасе прочь от людей,
новостей, смс - ок и очередей.
Мир на сотни кусков раскололи.
Всё больнее ходить по горячей золе,
по останкам тепла. Так ползёт по земле
эпидемия боли.

                                                                  Эпидемия (Отрывок)
                                                               Автор: Крофтс Наталья

Пяти царствия дни были яростней бурь,
Но ушли облака – и явилась лазурь.
Вновь растенья нашли влагу жданных дождей,
Снова свет засиял над вселенною всей.
Даже в будни народ одевался в шелка,
К струнам лютней в домах прикасалась рука.
Мир спокойно дышал, был безгорестен он…
Пенье птиц, и цветы, и полуденный сон…

Как гласит предание, эти восемь строф были написаны знаменитым конфуцианцем Шао Яо ‑ фу, который был известен также под именем Канцзе и жил при дворе покойного императора Шэнь ‑ цзуна династии Сун. Он изливал свою скорбь по поводу того, что эпоха пяти династий, принёсшая гибель династии Тан, послужила причиной непрекращающихся войн в Поднебесной, и в те времена могло быть так, что утром правили Ляны, а к вечеру воцарялись Цзини. Даже поговорка такая сложилась: «Императоры Чжу, Ли, Ши, Лю, Го – династии Лян, Тан, Цзинь, Хань, Чжоу. Было их пятнадцать императоров, а смуту сеяли пятьдесят лет!»

Но затем наступил перелом в лихолетии, и всё изменилось. В небольшом военном городке Цзяма появился на свет будущий родоначальник династии Сун – император У‑дэ.

При рождении этого мудрого человека красное зарево разлилось по всему небу, необычайный аромат не рассеивался всю ночь, и он, как бог грома и молний, сошёл на землю. Был он столь отважен, мудр и великодушен, что ни один император не мог с ним сравниться. С палицей в руках, такой же огромной, как он сам, У ‑ дэ разбил войска четырёхсот округов и всех их покорил. Он очистил Поднебесную и освободил её от всякого зла. Эру его правления называли Да Сун, а столицу свою он учредил в Бяньлян, в Кайфыне. Среди восьми императоров бывших до него девяти династий он считался главным и первый заложил основы четырёхсотлетнего царствования. Вот почему Шао Яо ‑ фу восторженно писал: «Но ушли облака – и явилась лазурь». И в самом деле, он, как солнце, светил народу.

В те времена в западных горах Хуашань проживал один учёный даос по имени Чэнь Туань. Человек этот владел тайнами магии и отличался высокой добродетелью. Он мог предсказывать по облакам, и однажды, когда верхом на осле Чэнь Туань спускался с гор, направляясь в город Хуаинь, он услышал разговор путников, беседовавших о том, что император Чай Ши ‑ цзун уступил свой трон в Восточной столице полководцу Чжао Куан ‑ иню. Эти слова очень обрадовали Чэнь Туаня, и, обхватив голову руками, он так расхохотался, что даже свалился с осла. Когда видевшие это люди спросили его, отчего он так смеётся, монах ответил:

– Отныне в Поднебесной воцарится мир!

Поистине, это соответствовало воле неба, законам земли и желаниям людей.

Вступив на трон, Чжао основал новую династию. Он правил семнадцать лет, и мир царил по всей Поднебесной. Затем он передал правление брату, императору Тай ‑ цзуну, который управлял страной двадцать два года, после чего воцарился император Чжэнь ‑ цзун, в свою очередь оставивший трон императору Жэнь ‑ цзуну.

Про Жэнь ‑ цзуна можно сказать, что ему ещё в детстве дали прозвище древнего философа Лаоцзы: Босой великий отшельник. Едва он родился, как принялся плакать и плакал непрерывно и днём и ночью. Тогда по приказу императора повсюду были расклеены объявления, призывающие лучших врачей вылечить наследника. Это событие тронуло сердце небесного правителя, и он отправил на землю духа планеты Венеры Тай ‑ бо. А тот, спустившись, превратился в старика, сорвал все объявления и завил, что может успокоить императорского наследника. Чиновник, ведающий объявлениями, провёл его во дворец, и старец предстал перед императором, который повелел провести его во внутренние покои к колыбели наследника. Старец приблизился к малютке, взял его на руки и прошептал ему на ухо восемь слов, после чего ребёнок тут же затих; а старик, не называя своего имени, исчез, будто его и не было.

Какие же слова прошептал старец на ухо младенцу? А сказал он следующее: «Звезда мудрости поможет тебе, звезда войны защитит тебя». И правда, послал правитель неба две звезды на землю, чтобы они оказывали императору помощь. Звездой мудрости был великий учёный Бао Чжэн, живший в южном дворце Кайфына, а звездой войны – полководец Ди Цин, покоривший государство Сися. Мудрые сановники во всем помогали императору этой династии, который правил сорок два года и девять раз сменил наименование своего правления.

Первый год правления Тянь ‑ шэн был последним годом шестидесятилетнего цикла летоисчисления, и в Поднебесной царил мир, вдоволь было хлеба и всяческого продовольствия, и народ спокойно занимался своими делами. В эти времена, если кто, бывало, обронит на дороге вещь, так там она и останется, и даже двери домов на ночь не запирались. Так жили в этот первый период, длившийся девять лет.

Благодатным был и период, длившийся также девять лет – с первого года правления Мин ‑ дао до третьего года правления Хуан ‑ ю. А в третий период, то есть в четвёртый год правления Хуан ‑ ю и второй год правления Цзя ‑ ю, также тянувшийся девять лет, поля приносили ещё большие урожаи, чем прежде. Эти три периода, занявшие двадцать семь лет, народ назвал эпохой великого мира и процветанию и наслаждался радостной и спокойной жизнью. Но кто мог подумать, что после того, как радость достигнет предела, наступит горе? И вот весной третьего года правления Цзя ‑ ю в поднебесной разразилась эпидемия. Она охватила всю страну от Великой реки до Восточной и Западной столиц, и не было такого места, где бы не болели люди, и такого человека, который бы не пострадал от неё. Из всех округов и областей Поднебесной, как снежинки в буран, сыпались донесения, сообщения, доклады и просьбы о помощи.

Надо сказать, что от этой эпидемии уже погибла большая часть гражданского и военного населения Восточной столицы как в самом городе, так и в пригородах. Правитель Кайфэна – Бао Чжэн прилагал все усилия к тому, чтобы помочь народу и прекратить мор. На собственные деньги он покупал лекарства и помогал многим, но разве мог он вылечить всех? Эпидемия свирепствовала всё больше и больше; и вот однажды военные и гражданские чины собрались на совет в зале Водяных часов, где и дожидались императора, чтобы доложить ему обо всех бедах.

А было это в третий день третьей луны третьего года правления Цзя ‑ ю, во время пятой стражи. Когда император вышел к собравшимся и закончились полагающиеся по этикету церемонии, ведающий приёмами провозгласил:

– Пусть тот, у кого есть какое ‑ нибудь дело, выступит вперёд и доложит о нем императору. Те же, у кого нет дела, могут удалиться.

Среди присутствовавших сановников находились главный советник Чжао Чжэ и советник Вэнь Янь ‑ бо, которые вышли из рядов и почтительно доложили:

– Сейчас в столице свирепствует эпидемия. Много жертв она унесла как среди военных, так и среди гражданского населения. Разрешите же смиренно просить вас, всемилостивейший император, проявить милосердие, освободить всех преступников, облегчить пытки и сбавить налоги, и ради спасения народа устроить моления, чтобы небо избавило нас от этого мора.

Выслушав это обращение, император тотчас же повелел палате учёных составить проект императорского указа, в котором бы объявлялось о прощении всех преступников Поднебесной и о том, что народ должен быть освобождён от поборов и налогов. В то же самое время всем храмам и кумирням столицы был разослан приказ об устройстве молений.

Однако эпидемия в тот год ещё больше усилилась. Когда слухи об этом дошли до Сына неба Жэнь ‑ цзуна, он очень встревожился и снова призвал на совет всех своих сановников. В числе собравшихся находился один из старших сановников, который, не дожидаясь своей очереди, выступил вперёд и обратился к императору с докладом. Взглянув на него, император узнал государственного советника Фань Чжун ‑ ня, который, поклонившись и воздав ему должные почести, почтительно обратился к императору со следующей речью:

– Повсюду жестоко свирепствует эпидемия, страдает и военное и гражданское население. Ни днём, ни ночью никто не может быть спокоен за свою жизнь. Выслушайте же мое скромное предложение: чтобы избавиться от эпидемии, необходимо немедленно призвать во дворец потомка ханьского небесного наставника и во внутренних покоях совершить моления и принести жертвы всемогущему небу. Тогда наши мольбы дойдут до Небесного царя, и мы избавимся от эпидемии и спасём народ.

Император Жэнь ‑ цзун согласился с его предложением и тут же приказал мудрецам составить нужный приказ, под которым собственноручно и подписался. Затем он велел послать монахам благовонных свечей из императорских запасов и отправил к ним главного военачальника Хун Синя. Он должен был в качестве личного посла императора явиться в провинцию Цзянси, в уезд Синьчжоу, на гору Лунхушань и пригласить во дворец потомка ханьского небесного наставника – Чжан Тянь ‑ ши.

После этого во дворце были зажжены благовонные курени, и император лично вручил военачальнику Хун Синю указ, написанный на красной бумаге, приказав ему тотчас же собираться в путь. Получив указ, Хун Синь простился с Сыном неба, заучил указ наизусть, сложил в ларец полученные от императора благовонные свечи и сел на коня. Сопровождаемый свитой в несколько десятков человек, он покинул Восточную столицу и отправился к городу Гуйцисянь, в округе Синьчжоу.

  из авантюрно - героической эпопеи XIV века, основанной на народных сказаниях и драмах - «Речные заводи» («Шуйху чжуань»)
                                                     Автор (составитель и литературная обработка):  Ши Най - анем

Мы опоздали на любовь

Вечер в залах,
Шелест платья,
Опоздала…
«Что ж, присядьте,
На дорогу, что обратно.»
Это строго, но понятно.
Неизбежно наважденье -
Нам увидеться, мгновенье.
После, временной петлёй,
Разлучают нас с тобой.
Так по замкнутому кругу -
Каждый раз искать друг друга.
Всё узнав в одно касанье
– Вспоминая обещанье.
Только не хотелось верить,
Расстояний не измерить.
Слишком изнуряет бег
– Так устала…
Может больше, чем на век,
– Опоздала?

                                                   Опоздала
                                          Автор: Алёна Коса

Опять люди которых я не знаю. Каждый раз здесь новые лица. Они уже битый час говорят ни о чём, перебирают всё... Всё, кроме того ради чего мы здесь собрались.

Меня угнетает эта обстановка. Я чувствую себя рваной курткой, которая весит на вешалке шкафа в прихожей, её просто никто не замечает, как меня сейчас. Я стараюсь отвлечься от этих ощущений и думать о чём - то своём. Но мои раздумья прерывает голос, чем - то отдалённо напоминавший голос Владимира Высоцкого, такой же хриплый и басистый. 

– Здравствуй Сергей, – кладя руку мне на плечо, говорит мой знакомый литератор. 

Я отвечаю так же приветствием. И спрашиваю: 

– Когда уже начало? А то я уже устал слушать этот галдёж. 
– Я точно не знаю, наверное ещё не все пришли, – оглядываясь по сторонам, ответил он.

Я попытался что - то сказать, но мой собеседник, увидив девушку в красном платье, вежливо извинился и ушёл, обещав, что найдёт меня позже. 

Я сново сел на своё место и, словно ученик на скучном уроке, подперев голову рукой начал рисовать на листочке. Рисовал образы героев из своей новой повести. Я уже закончил часть " портрета", как на другом конце огромного круглого стола, с трудом поднявшись начал свою речь престарелый профессор литературы.

Я его не слышал, он говорил на столько тихо, что даже если дать ему концертный микрофон слышно всё - равно не будет. Так прошло ещё 10 минут. Как только он закончил, в зал зашла женщина. Я поднял голову. Сердце забилось чаще, руки начали трястись, как у больного болезнью Паркинсона, всё внутри полыхало. Я с усмешкой про себя сказал: 

" Ха... Её величество удостоила вниманием наше общество. " 

Она аккуратно присела в другой стране стала. Надела очки и оглядела всех своими серыми глазами. Потом поправила чёрное обтягивающие платье, положила руки на стол. 

Каждое это движение, словно напильник прошлось по железу моих нервов, я был взбешён. 

Пожилой литератор осмотрелся по сторонам, решая с кого начать представление своих последних работ. Его взгляд остановился на ней. 

– Мария, давайте начнём с вас, – практически не слышно сказал он. 

Его попросили повторить. И так ещё три раза. И всё - таки до Марии дошло предложение о выступлении. 

Она поднялась с места и начала читать свой рассказ. 

Её голос, словно пули бил по всему, что есть во мне, дрожь, сердцебиение, и огонь внутри меня росли с каждым словом, за 10 минут я уже превратился в 185 сантиметровый ком злости.....

Она закончила... Её все начали хвалить, говорить, как она талантлива и подобного рода лесть в её адрес. Я не выдержал и во весь голос заявил, что рассказ ни о чём, тема не раскрыта, она не смогла донести до мысль.

Все принялись защищать её, доказывая мне обратное. Маше не дали сказать ни слова. Даже если бы у неё это получилось что - то возразить, она не смогла донести до человека с необъективным мнением, что он не прав. Мнение основалась на неприязни и обиде, а не на чувствах, которое даёт нам идея, выраженная с помощью текста. 

Всеобщее осуждение моего глупого мнения. Решил прервать старик - литератор, попросив сидящего рядом человека сказать: 

– Перерыв, друзья мои, перерыв. 

После этих слов, я вылетел из зала в холл, от туда на улицу и закурил. 

В моей голове крутились мысли.

" Сам виноват, сам в неё влюбился когда - то. " 
" Не надо было сюда приходить" 
" Вот так и уходит любовь"..... 

                                                                                                                                     Как уходит любовь (Отрывок)
                                                                                                                                                  Автор: lesors

Кандалашские войны у порога Царствия Небесного

Кандалашские войны - Культурная отсылка к телесериалу - «Ментовские войны» (2004 - 2017)

Бывает, что человек делает тебе всё только хорошее,
а ты этого не замечаешь и принимаешь всё, как
должное. Но, когда он уходит и ты остаёшься в
полном одиночестве, начинаешь понимать, что,
именно, этот человек был для тебя самым лучшим.
Почему мы не можем во время это понять и быть
благодарными?

                                                                                    Во время понять
                                                                                 Автор: Елена Камнева

Петя по дороге в царствие небесное

«Петя по дороге в Царствие Небесное» (2009) — художественный фильм режиссёра Николая Досталя, снятый по одноимённой повести Михаила Кураева

Фото подбор, кроме фото завершающего материал - Авторский.

Холодная зима 1953 -го. Отец народов плох, но ещё дирижирует с продавленного дивана в Кунцево восходом и заходом Солнца над утопающей в сугробах Кандалакшей.

Посёлок, в свою очередь, занят не менее важными вопросами. У начальника местного ГУЛАГА – пузатого гэбиста Богуславского (Мадянов) – перед сдачей лагеря под ключ спёрли моток колючей проволоки.

Жена полковника, игривая блондинка с формами и порочным ртом (Тимофеева), соблазнив врача - вредителя в подсобке, строит виды на инженера - живчика (Коршунов), перевыполнившего план на "НИВАГЭССТРОЙ".

Снуют лесовозы, "победы", "хорьхи" (*), уныло маршируют зеки, разруливает же всех на перекрёстке Петя (Егор Павлов) – обладатель волшебной палочки в полосочку, местный олигофрен, играющий в Кандалакше роль гаишника.

Пете, кроме зоркого гэбиста, недовольного, что функцию государева человека исполняет идиот, все с готовностью подыгрывают, даже дарят деревянный пистолет, и когда мироздание, оставшись без отца родного, начинает трещать по швам, юродивый гаишник встаёт на лыжи и уходит в лес догонять беглого каторжника.

Воссозданный в деталях микрокосмос места, не столь отдалённого в пространстве, сколько во времени и ощущениях – первое, чем «Петя по дороге в Царствие Небесное» (2009) Николая Досталя умасливает взгляд разборчивого зрителя, умеющего отделять мух от котлет.

Немалое достижение по нынешним фальшивым временам, когда каждый российский фильм, действие которого происходит до развала СССР, норовит скатится в шабаш ряженных, устроивших распродажу реквизиторской.

У Досталя же каждая вещица той эпохи похожа на саму себя, готова предъявить документ с пропиской и живёт настоящей советской жизнью, начиная с шахтёрского телефона из литого чугуна, в который кричит команду Коршунов, продолжая избирательным участком с красным кумачом и заледеневшей на лагерном ветру тельняшкой, до сих пор, наверное, сохнущей где - то там на спёртой у начальника колючей проволоке.

В общем, оказавшись, не приведи Господь, в тех местах зимой 1953 года, отыскать нужный леспромхоз, и пункт, где выдают бесплатно ватники и валенки, у вас получится даже с завязанными глазами, это точно.

Почему так важна подобного рода достоверность времени и места становится ясно по ходу действия, так как ничего важного по этому ходу как раз не происходит. До самого финала теплится надежда, что вот сейчас режиссёр, намекающий там и сям на что - то вроде саспенса (**), склеит напрашивающийся ребус из гэбиста, инженера, врача - вредителя и блондинки с формами, замкнув решающее звено деревянным пистолетом.

Но ларчик открывался проще, и все обозначенные лица оказались всего лишь пособниками главного героя, уковылявшего на лыжах в края, откуда никто не возвращался, по дороге, обозначенной в названии фильма. Получается, что единственным, кто не хотел подталкивать ивана - дурака к этому невесёлому исходу, оказался, как ни парадоксально, полковник ГБ, в чьём мироздании уже пробита брешь неизвестным злом, использующим для хозяйственных нужд лагерную проволоку.

Помнится, в «Облаке - рае» (1990), одном из ключевых фильмов русских 90 - х, Николай Досталь уже провожал в далёкие края героя, тоскующего по лучшей доле (и, кстати, где - то в тех же местах – в Петрозаводске). Но если в начале 90 - х райское облако ещё тешило душу призрачной надеждой, то своим Петей, совсем уже человеком божьим, Досталь надежду отменил, проставив в получившемся диптихе (***) (а фильмы и впрямь удивительно похожи) замыкающую скобку - приговор: мечтающим о лучшей доле по эту сторону Царствия здесь не место.

Поэтому "Золотой Георгий", вручённый автору на последнем ММКФ, решение хоть и правильное, но не утешительное вовсе.

                                                                                                                    Рецензия на фильм «Петя по дороге в Царствие Небесное»
                                                                                                                                                     Автор: Иван Куликов
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) Снуют лесовозы, "победы", "хорьхи" - Horch — немецкая автомобильная марка, под которой выпускались автомобили премиум - класса. Основал компанию инженер Август Хорьх в 1899 году. С 1926 года автомобили Horch оснащались рядными 8 - цилиндровыми двигателями, а с 1933 года — моторами V8. Дизайнерский и конструкторский отделы Horch также внесли значительный вклад в разработку довоенных моделей Audi, Wanderer и DKW. В 2021 году сообщалось о возрождении концерна Horch в виде автомобиля Audi A8L Horch.

(**) режиссёр, намекающий там и сям на что - то вроде саспенса - Саспенс (от англ. suspense — «неизвестность», «неопределённость») — приём, который используется в фильмах, видеоиграх или художественной литературе. Он создаёт атмосферу нарастающего тревожного ожидания, напряжения: вот - вот произойдёт что-то ужасное, но что — пока неясно. Таким образом зритель или читатель оказывается полностью вовлечён в сюжет. Ему хочется узнать, что случится дальше, — оторваться от экрана или страницы просто невозможно.

(***)  проставив в получившемся диптихе - Как художественный термин диптих - это произведение искусства, состоящее из двух частей или панелей, которые вместе создают единое произведение искусства.