Попугай Ку
Меня мои братьЯ пропили,
И я теперь матрос пропащий.
Меня на мачту посадили,
Сказали: "Ты - вперёдсмотрящий!"
В семнадцать лет всё так и надо,
Сижу я в бочке и дежурю.
Все ждали крика: "Эльдорадо!",
А я уснул, проспавши бурю.
Я высоко, но тучи выше,
Гроза случилась среди ночи
И смыла многих... Те, кто выжил,
Не так до золота охочи.
Наш капитан был очень строгий,
И не без юмора корсаром.
Как человек, к тому ж, двуногий,
Он торговал живым товаром.
Волшебный попугай. Избранное.
Автор: Гуськов Михаил
День был очень жарким. Попугай и Человек изнывали от жары. Человека с двух сторон обмахивали веерами его помощники, а у Попугая таких помощников не было. Поэтому он полетел в сад в поисках затемнённого места, чтобы там пересидеть пекло.
Он уже готов был залезть в крону самого густого дерева, как ему на глаза попался огромных размеров кувшин. Обычно в таких хранили зерно.
Кувшин оказался дырявым, поэтому на него никто не обращал внимания. Попугай сел на край отверстия, из-за которого кувшин оказался непригодным, и заглянул в его недра. Внутри было пусто и очень прохладно. В этом кувшине и пересидел пекло наш герой. А пока сидел, его осенила чудесная мысль. Она была так хороша, что Попугаю не терпелось быстрее поделиться ею со своим другом. Но все же он проявил терпение и прилетел лишь тогда, когда другу общаться с ним было удобнее всего. Распираемый радостными эмоциями, он прилетел к человеку и затараторил:
- Мой друг! Там в саду есть огромный кувшин! Я сегодня случайно заглянул и сделал для себя очень важное открытие. Туда совсем не проникает жара. Конечно, я понимаю, что человеку неудобно забираться в кувшин, но если попросить гончара, чтобы он придумал и слепил из глины что-то вроде декоративной беседки или домик, то и человеку можно будет таким образом спасаться от жары, как это сегодня сделал я. А можно…
Но тут Попугай осёкся и замолчал. Его насторожила резкая перемена в облике Человека. Человек не обрадовался, а помрачнел.
- Что же такого я сказал, что обидело моего друга? - с тревогой подумал Попугай. И неожиданно услышал.
- Так ты прилетел, чтобы упрекнуть меня в моей несообразительности? От кого-кого, но от тебя я не ожидал такого поступка, - раздражённо и обиженно заявил Человек.
- Что ты! Что ты! Мне и в голову не могло такое прийти. Я лишь хотел поделиться с тобою своим радостным открытием. Ведь когда жарко - плохо всем, не только птицам. А когда плохо, то радость уходит, а головная боль приходит. Мне вдруг так захотелось, чтобы было хорошо всем, тем более моему лучшему другу. Вот по...
- А я отлично вижу совсем иное! - вскипая какой-то странной яростью, заговорил Человек. - Ты решил унизить меня, намекая на то, что ты, обычная птица, можешь придумать что-то полезное, а я, человек, существо высоко разумное, на это не способен!
Бедный Попугай ещё попытался что-то пролепетать, сказать что-то в своё оправдание, но вскоре понял, что начинает косноязычить и нести несусветную чушь. Попытка исправить положение лишь усугубила его.
- Хватит оправдываться! Виноват? Умей признать свою вину! А ты вместо этого пытаешься выгородить себя, доказывая, что виноват не ты, а я!
Сникший, с пожухлыми крыльями и потускневшими перьями, Попугай стал потихоньку продвигаться к выходу. В абсолютной тишине был слышен лишь робкий цокот коготков о мрамор. Попугаю хотелось провалиться сквозь этот крепкий пол, растаять в воздухе, испариться, только бы больше не было этого несуразного раздора.
А Человек, глядя сверху вниз, неожиданно спросил ледяным голосом:
- Что? Напакостил, расстроил меня и даже прощения не догадаешься попросить? Вот так-то ты ценишь и нашу дружбу, и мои нежные чувства к тебе.
От последних слов Попугай просто остолбенел.
Ему почему-то невольно вспомнилось, как совсем недавно он сел на плечо к Человеку и нечаянно царапнул его коготками. Так вот тогда, когда Человек вскрикнул от боли, ему хотелось слово "прости" повторять без умолку раз двести, лишь бы поправить свою оплошность и исцелить ранки, которые нанёс другу.
Но в данной ситуации он не мог выдавить его из себя. Слово "прости" словно застряло где-то в недрах его души и не было сил его оттуда вызволить. Настолько нелепо было просить прощение за то, чего не свершал.
И все же он его выговорил, чтобы спасти дружбу. Ведь в дружбе всякое может случиться. Могут быть и моменты недопонимания. А поэтому и не стоит долгосрочность дружбы разменивать на пустяковые мгновения недопонимания, размолвки.
Его "прости" хоть и было робким, косноязычным, но результат возымело. Человек встрепенулся и снисходительно махнул рукой:
- Да ладно, ладно, будет тебе. В следующий раз, прежде чем брякнуть какую-нибудь чепуху, думай сначала хорошенько. Лучше поищи мой шнурок, куда-то я задевал его в расстройстве чувств.
Попугай обрадовался концу размолвки и молнией взмыл под потолок. С высоты он моментально заметил упавший шнурок, быстро подхватил его и через доли секунды вручил его Человеку. На том и расстались.
Попугай с облегченной душой весело вылетел в окно и полетел к своим собратьям, которые уже давно ждали своего любимчика. Он не услышал, как Человек вслед ему говорил:
- Ишь, паршивец, чего удумал! Знаниями передо мной щеголять. Тоже мне, гений нашёлся на мою голову. Ещё бы я в горшках сидел. Нет... Наглость надо на корню пресекать, а то дай поблажку, скоро только на голове и будет сидеть.
Человек еще долго перебирал сказанное Попугаем.
И, безусловно, несколько фраз, брошенных птицей, превратились в длинную тираду, насыщенную уколами, обидными издевками, злорадством. И как он, бедный, смог ещё силы найти, чтобы выслушать, вытерпеть всю эту чепуху от этой безмозглой птицы!
В последующие дни стороннему наблюдателю могло показаться, что в отношениях между Человеком и Попугаем ничего не изменилось. На самом же деле это было далеко не так.
Попугай по-прежнему был весел и говорлив со своим другом, готов был в любую минуту оказаться полезным в меру своих птичьих возможностей. Однако если раньше его ничего не сковывало в словах и делах при общении с этим Человеком, то теперь ему приходилось очень внимательно следить за тем, чтобы не употребить в свой речи нечто такое, что могло не понравиться Человеку, что могло его обидеть.
Придерживаясь такой тактики, Попугай заметил, что далеко не просто следить за содержанием собственной речи и одновременно проявлять открытость чувств и эмоций.
Рецензирование речи накладывало печать на проявление чувств, а высвобожденные на волю чувства мгновенно давали отставку цензору, который следил за содержанием речи.
Если давать волю цензору, чувства необходимо играть, становясь актёром, что создавало некую ложь в душе. Но стоило искренне проявить чувства, цензор замолкал, и это создавало угрозу сказать что-то не то.
Хотя вскоре он убедился в том, что и цензор не помогал. Ранить своего друга он мог всем чем угодно.
За любой репликой, как выяснилось, всегда кроется ещё какой-нибудь смысл.
Стоило сказать: "Пойдём к ручью", и этого было вполне достаточно, чтобы Человек тут же воскликнул: "А ты что мне указываешь? Я что, сам не знаю, куда мне идти? Нечего мне советовать, я без советников хорошо знаю, что мне нужно и куда мне нужно!"
А недавно на реплику "Будь здоров!" Человек неожиданно заявил: "Ты что, намекаешь на то, что я не в себе? Что я болен?" Попугай попытался пояснить, что он это сделал так же, как делают другие люди, считая пожелание здоровья хорошим знаком. Но Человек тут же отрезал: "Хватит оправдываться! И что ты вечно оправдываешься, оправдываешься! Правильно говорят, что на уме, то и на языке! А я тебе так скажу: не дождёшься, чтобы я в горячке свалился!"
Короче говоря, не было такой фразы или слова, чтобы его можно было понять без чуждого умысла. Поэтому вскоре Попугай поумерил свою говорливость и стал понемногу превращаться в молчуна.
В свою очередь, Человек тоже страдал.
Проза «Притча о Попугае». Избранное.
Автор: ТАК-ТАК
