Среди залитых старых ям Иду домой (а вечер?..) "Хочу и солнца, и полян.. В тиши ласкаю плечи..."
Мечтаю много, а живу, Сжигая дни как листик! Но вижу небо - я в плену.. Приправил мысли чистым!
Тревога быстро, и к нулю, Стремится. Точно. Вижу. Идее внутрь.. заглянул. Мой ангел должен выжить!
Небо Автор: Роман Шакиев
Я ещё не оправился от утешительного сюрприза, как божественная мелодия проникла в комнату. Она показалась мне нежным собранием звуков, исходящих из высших сфер. Прекрасные гармоничные ноты пронизывали моё сердце. На мой вопросительный взгляд медбрат, находящийся рядом, мягко пояснил:
– Вы прибыли в Наш Дом. В основных группах этой основанной на созидательном труде колонии, посвященной Христу, существует непосредственная связь с молитвами Правления.
В то время как музыка, пронизывала своим ароматом всё окружающее пространство, он искренне попрощался со мной, добавив:
– Сейчас, отдыхайте. Я вернусь к вам после молитвы.
Меня охватило неожиданное душевное волнение.
– Не мог бы я пойти с Вами? – спросил я.
– Вы всё ещё слабы, – вежливо ответил он, – но если вы чувствуете себя готовым....
Эта мелодия придала мне сил, восполнив мою энергию. С большим трудом мне удалось подняться и ухватиться за протянутую ко мне братскую руку. Шатаясь, я прибыл в огромный зал, где в тишине медитировало многочисленное собрание. Со свода, заполненного сияющим светом, свисали изящные гирлянды, с потолка до основания, формируя сияющие символы Высшей Духовности. Никто словно не замечал моего присутствия, в то время как я неловко скрывал свое непреодолимое удивление. Казалось, что все присутствующие сосредоточенно ожидали чего-то. Мне с трудом удавалось сдерживать многочисленные вопросы, которые крутились в голове, я заметил, что на заднем плане на огромном экране появилась чудесная картина ослепительного света. Подобно современному телевидению, на экране появилась панорама чудесного храма. Сидя на возвышении, старец, увенчанный светом и облаченный в белую сияющую тунику, направил свой взгляд ввысь в молитве. На более низком уровне семьдесят две фигуры сопровождали его в почтительном молчании. Я очень удивился тому, что Кларенсио находился в составе ассамблеи, среди тех, кто окружал сияющего старца.
Я сжал руку моего друга медбрата, и он, понимая, что я больше не мог сдерживать неотложные вопросы, ответил мне настолько тихо, что голос его был подобен журчанию воды:
– Соблюдайте тишину. Все жители и учреждения Нашего Дома молятся вместе с Губернатором. Давайте же вместе восславлять Невидимое Сердце Небес!
Между деревьями воздух застыл, Полдень растет сталактитом. (В листьях ещё не открыт хлорофилл, происходящее пишется слитно)
Небо похоже на небо, летят Схемой пернатою птицы. (Мальчик мелками рисует свой взгляд) Дерево в солнечных спицах.
(Росчерком, время и звуки изъяв, Мела изводит объёмы В линии) Жирные чёрточки трав Слиплись сплошным водоёмом.
Зеркало солнца сквозь зренье болит. Дерево скрыто листвою Собственной, мальчик под ним Сам нарисован собою.
Квадрат света. Пейзаж первый. Автор: Алексей Ларин
Правда, по мере того, как отношения между ними становились всё более и более доверительными, Богданову пришлось пересмотреть свои взгляды на дела таинственные. Отказался от газетных обещаний и аналитик. Сейчас, к примеру, он собирался прибегнуть именно к гипнотическому воздействию - с помощью самодельных лекарств, в надежде добраться до биополя, спрятанного под маской разных нелепых чудовищ, и починить его.
- На чём мы остановимся?- спросил он у Богданова.- Сделаем укольчик или подышим по оригинальной методике?
- Укольчик,- выбрал ленивый Богданов.
- Как хотите,- аналитик полез в стеклянный шкаф, набитый медикаментами. - Не забывайте, что называть моё лекарство галлюциногеном ошибка. Оно всего лишь помогает устранить барьеры, которые выставляет на пути в подсознание трусливое Эго. К сожалению, мне будет труднее вами управлять. Влиять на человека, находящегося под воздействием химических веществ, вообще очень сложно.
Богданов, чувствуя, как замирает у него сердце, приспустил брюки и лёг на кушетку. Укола он почти не ощутил, перевернулся на спину и хотел было сесть, но аналитик заботливо придержал его за плечо.
- Лучше вам полежать,- молвил он заботливо.- А то всякое бывает. Одна соплюшка наглоталась так без спроса, а после выпрыгнула из окна. Дескать, у неё оторвалась голова, показала язык и полетела в окно на улицу. - Это что - разве не галлюцинация?- осторожно поинтересовался Богданов. - Не умничайте,- аналитик нахмурился.- Даже для вас это слишком сложный вопрос.
Потянулось ожидание. От нечего делать аналитик запустил попрыгать по полу модель собственного изобретения: миниатюрная машина-уроборос. Как известно, уроборос является символом бессознательного и изображается в виде змеи, кусающей свой хвост. В нём представлены оба начала - мужское и женское, инь и ян, поэтому машина аналитика работала попеременно то в полостном, то в фаллически-проникновенном режиме - в соответствии с материнским и отцовским архетипами. Самозабвенно сокращаясь, модель скакала по полу наподобие заводной лягушки. Богданов смотрел на неё с опаской. Он думал, что ему не очень хочется встретиться в глубинах подсознания с реальным прототипом модели.
"Реальный прототип - всего лишь упаковка для физико-химической реакции",- напомнил себе Богданов и немного успокоился. Ноги обдувал приятный ветерок, а голове, напротив, было необычно тяжело и тесно, и жарко впридачу. Ветерок проникал в помещение через большой оконный проём, а на вспотевший череп давил увесистый шлем. Прямо напротив, на троне, развалился полуголый обрюзгший монарх и что-то наставительно оттуда изрекал. Персей помотал головой и уставился на странную личность, которая, тоже достаточно потрясённая, держалась, тем не менее, довольно нагло и стояла от него по правую руку, непроизвольно притоптывая ногой.
- Это просто удивительно,- признал аналитик, потому что это была его личность.- Сразу - на трансперсональный уровень, в так называемое прошлое воплощение. Минуя зародыши и сперматозоиды. - Что это за придурок?- раздражённо осведомился царь. - Стража!
Аналитик моментально приувял: похоже было, что он тоже уловил дуновение ветра, и реальность ощущений произвела на него сильное впечатление. От стражи он не ждал ничего хорошего.
- Я буду с тобой мысленно,- быстро пообещал целитель и начал исчезать. Царь привстал на троне, закипая: чувствовалось, что волшебством его не удивишь, а бегство неизвестного говорит о слабости последнего - по всей вероятности, мелкого, слабенького чародея или бога.
Вбежала стража - звероподобные воины, закованные в металл, но было уже поздно.
- Послушай, Персей,- обратился монарх к Персею,- кого ты с собой привёл? Я хотел переговорить с тобой с глазу на глаз, без посторонних ушей. - Не знаю, о Полидект,- отозвался тот.- Боги свидетели - я пришёл один.
И тут Персей, едва успев договорить, прикусил себе язык: неизвестно, откуда и неизвестно, как до его сознания добралось варварское слово "Богданов". Герой схватился за голову, боясь, что та сию секунду разломится пополам и непонятное слово полностью завладеет одной из половинок, а то и сразу двумя.
Полидект, на чьей физиономии сохранялось неудовольствие, поёрзал на троне.
- Идите вон,- повелел он воинам, и стража, тупо глядя перед собой, удалилась рысью. - В конце концов,- заявил Полидект,- это твоё дело - выбирать себе помощников. Прискорбно, тем не менее, что в них не видно ни капли учтивости.
Персей промолчал, прислушиваясь к возне, которую неведомые демоны затеяли в его сознании. Оказалось, что он пока ещё принадлежит самому себе, а потому Персей почтительно склонил голову и прижал ладонь к сердцу.
- О, могучий царь,- начал он, но правитель остановил его жестом. - Да пребудут с тобой боги,- сказал монарх миролюбиво.- Собственно говоря, мне больше не о чем с тобой разговаривать. Вполне ли ты уяснил свою задачу? - Вполне, государь,- успокоил его Персей. Задача оказалась не из лёгких, но к подвигам герою было не привыкать. Полидект поручил ему разыскать ужасную Медузу Горгону и положить конец её многочисленным злодеяниям. Сложность поручения состояла в том, что на преступницу нельзя было смотреть: она обладала волшебным даром превращать любого, кто на неё посмотрит, в камень и активно этим даром пользовалась. - Вот-вот,- прозвучал в мозгу Персея посторонний голос.- Всё дело в Медузе. Иди и разберись с нею.
Персей вторично взялся за голову и потому, занятый проклятым демоном, не заметил хитрой ухмылки на лице Полидекта. Доверчивый герой никак не мог знать, что правитель, положивший глаз на его матушку Данаю, сознательно втягивает её гораздого на благородные подвиги сына в опасную авантюру.
Тронный зал вдруг задрожал и рассыпался на мелкие кусочки.
Потрясённый Богданов, продолжая держать на сердце ладонь, открыл глаза и увидел, что над ним склонился донельзя довольный аналитик.
[font=Century Gothic] из книги Алексея Смирнова - Зеркальный щит [/font ]
Годы прошли, Городецкий не тужит, Водочку глушит, с вампирами дружит. Начальник хороший – мудрейший Гесер Был зам. министром in USSR.
Но вот вызывают, нужно ехать скорее, Вампир-парикмахер с подружкой своею В логово к себе заманили подростка, Решили поужинать подло и просто.
Антоха успел, завязалась драка, С огромным трудом, но всё ж убил вурдалака, Ножницами был тяжело ранен в бою, При смерти был, можно сказать на краю.
Но добрый Гесер его вылечил быстро, Ещё бы, абы кого не берут в замминистры.
И треснул мир напополам, дымит разлом, И льётся кровь, идёт война добра со злом. И меркнет свет, в углах паук плетёт узор, По тёмным улицам летит «ночной дозор».
А дальше - беда за бедой, как по нотам: Ворона залетела в турбину самолёта, На теплоцентрали чего-то взорвалось, А Света виновна во всём оказалась,
Но, встретив красавца Антона, влюбилась, И разрушение остановилось. Но злой Завулон из «дозора дневного» Сделал из сына Антона «иного».
И как с этим справится наш герой? Все на просмотр картины второй!
И треснул мир напополам, дымит разлом, И льётся кровь, идёт война добра со злом. И меркнет свет, в углах паук плетёт узор, По тёмным улицам летит «ночной дозор».
Пусть года пролетают незримо, Но не властно над памятью время, Унося нас в прекрасное прошлое, В наше славное поколение!!!
Мы сейчас стали все слишком взрослыми И не делаем милые глупости, Но с какой ностальгией нам помнятся Годы нашей совдеповской юности.
Много можно сейчас рассуждать Про эпоху былого застоя, Но ведь это была наша жизнь. Друг, ведь жизнь эта, наша с тобою!
И так хочется вспомнить сейчас Хоть немного о том, кем мы были. Что так дорого было для нас, С чем мы юность беспечно прожили!!!
Поколению 80-х посвящается!!! Автор: Владимир Вихляев
1987 год мне запомнился по - преимуществу очередным этапом взросления и обретением собственной личностной идентификации. Пример.
У отца был справочник "Атлас Мира". Толстый такой. Каждая страна была представлена двумя - тремя, а то и более картами. В том числе карты РСФСР. И вот я взял одну из них. Ту, на которой, говоря современным языком, были представлены: Центральный; Северо - Западный и Поволжский Федеральные Округа. А там границы областей были обозначены тонкими синими пунктирными линиями. И вот я созерцал карту, созерцал. А потом взял красный фломастер и тонкие синие пунктирные линии превратились в сплошные жирные красные рубежи. Естественно, что однажды настал момент, когда отец спросил - А кто так размалевал Атлас ? Он наверное в голове держал вариант, что так младшая сестрёнка поиграла. Но я не стал прятаться за спину маленькой девочки и ответил на поставленный вопрос прямо.
Я обозначил границы. А что?
Предполагаю, что найдётся читатель, которого заинтересует вопрос, а как я само идентифицировался на меж республиканских границах? Отвечу. Аналогично. Но только это маркирование шло уже вторым этапом. И это было уже значительней позднее.
В жизни каждой женщины есть Сильный, добрый, надежный, любимый Столько делает он для нее Самый лучший на свете мужчина!
Никогда не придаст и не бросит Успокоит, даст дельный совет Не бранит тебя, а превозносит. Для него, другой такой нет.
Я пишу не об идеале Не дарю ему этот венец Он бывает и зол и печален Мой горячее любимый отец
На плече его можно поплакать Он от мира всегда защитит Никому, не даст он в обиду. Его каждое слово, на сердце лежит.
Одинокими вечерами Греют мысли пап о тебе Благодарна судьбе я и маме Что могу прижаться к тебе
О любви дочери к отцу Автор: Алёнка Попова
Октябрь 1552 года в Москве выдался холодным. По ночам первый легкий морозец покрывал прозрачным ледком лужицы, напоминая о неотвратимо близкой зиме. Но в самом городе было жарко: Москва ликовала. Семилетняя Казанская война, которой, казалось, и конца-то не будет, истощавшая народные силы, терпение, наконец завершилась. Казань пала.
Царь Иван Васильевич в полном боевом доспехе впереди пышной свиты и трепещущих на осеннем ветру хоругвей въезжал в белокаменную. Весь город высыпал за городские стены в поля. «И старые, и юные, — писал летописец, — вопили великими гласами, и никаких слов невозможно было расслышать. Радостный, празднующий победу народ провожал возвращавшихся воинов до самых кремлёвских ворот...».
Нам неведомо, где были в это время Иван Барма и Посник Яковлев, и уже никогда того не узнать. Скорее всего — вместе с народом. Вряд ли бы тогда нашелся хоть один человек, кроме немощных старцев, кто не вышел бы на улицу разделить всеобщую радость. Не знаем мы, и почему именно на них – на Барму и на Посника – пал счастливый для них, и уж, конечно, для нас выбор – строить в Москве храм в ознаменование великой победы. Несомненно, однако: значит, оба проявили себя. Значит, были у них постройки, где они раскрыли талант свой, просто не известны нам другие их создания. Хотя и предполагается, что шесть храмов, сходных по признаку шатрового венчания, и среди них – храм Вознесения в Коломенском – тоже творение их.
Надо думать, зодчих, достойных увековечить столь трудную и долгожданную победу, выбирали не вдруг, а тщательно взвешивая их сильные, слабые стороны и, конечно же, опыт.
Чудный храм воздвигли они! Невиданной яркости в своем воплощении, неслыханно смелый и ни на какой другой не похожий! Барма и Посник, презрев существовавшие в то время каноны, вложили весь свой необычайный талант в творение и создали дивное диво, бросив вызов всему, что бытовало до той поры в архитектуре. Верно, Парфенон прекрасен в своей строгой, эталонной красоте, в лаконичности пропорций, в изяществе – и потому можно его назвать, вероятно, эталоном красоты. Хотя, конечно же, у истинной красоты нет и не может быть эталона, как не может и быть подобного эталона у фантазии. А храм Василия Блаженного – именно взлёт, парение фантазии через громы и молнии сотрясавших землю столетий!
[b]БАРМА И ПОСНИК – ОСТРОВ ФАНТАЗИИ (ИЗБРАННОЕ)[/b] ресурс: agesmystery.ru
Полностью согласен, что в это не простое время просто необходимо оставаться верным своим союзническим обязательствам, и предоставить в виде помощи уважаемым партнёрам ограниченный воинский контингент. А вот что для этого нужно, дорогие друзья, думаю вы и сами догадываетесь.
