Художник Станислав Мирошников: разрушая паттерны
Люди мыслят паттернами. Повторяющимися единицами, складывающимися в нечто более сложное. И это нормально. Мы с Вами привыкли измерять расстояния в стандартных единицах, не задумываясь о том, какими разными могут оказаться эти самые единицы. Глядя на карту мира, мы редко учитываем то, как мало общего у тысячи метров горного серпантина, круто уходящего ввысь, и тысячи метров ровной как стол асфальтированной трассы городского проспекта. А четыре минуты прогулки по средиземноморскому пляжу — далеко не то же самое, что добрые полчаса пути по таёжной чаще, хотя и то и другое мы называем одинаково: «километр дороги».
Или вот ещё один яркий пример паттернового мышления: мы с Вами исчисляем свою жизнь в стандартных днях, месяцах и годах, не принимая в расчёт того простого факта, что для счастливого человека время летит как птица, а для несчастного — ползёт как черепаха. Бывают минуты, когда мы буквально «рождаемся заново», а бывает и те, что заставляют расставаться с частью собственной души. Согласитесь, дорогой читатель: это максимально разные мгновения, которым — по хорошему стоило бы изменяться и учитываться совершенно отдельно...
«Зима в Чусовом», 2012, холст, масло, 50 х 110 см
Жизнь обожает играть паттернами. От колоссов морских волн до крошечных узоров на крыльях бабочки — всё на свете построено из этих вроде как идентичных «кубиков Бога». Из математически точных структур, разбегающихся фракталами ветвей или свивающихся в тугие спирали галактик... Но кто из нас, в романтическом настроении любуясь ночными небесами, задавался вопросами о том, чем одна крошечная звёздочка отличается от другой? Мы констатируем красоту «небесного балета» похожих как родные сёстры ночных светил — и только. А ведь многих из них давно уже не существует, и продолжающий свой путь сквозь бесконечность хрупкий луч света — всё, что осталось в этом мире от из былого великолепия...
Внимательный читатель спросит нас: «К чему такое пространное вступление, и как оно касается заявленной темы статьи?» Ответим: «Оно как нельзя лучше описывает феномен творчества художника Мирошникова. Ведь большинство его работ как раз стремятся выйти за границы паттернов мышления зрителя.
Стас Мирошников обожает брать стандартные паттерны жанров, сюжетов, стилей — и раскладывать их на слои настроений, смыслов, символов, тонов и так далее. Умышленно разбивая кажущуюся единой и неделимой секунду времени, запечатлённую на полотне, на отдельные взаимодействия, успевающие произойти за время её течения.
«Ленинградская симфония», 2017, холст, музыка, 195 х 185 см
К примеру: радость девушки, слушающей музыку и будто бы парящей над землёй — больше не целостный паттерн. Теперь это сложносочиненная история о том, как душа освобождается от влияния «гравитационного колодца» мрачноватого проходного двора, символизирующего собою серые будни, и устремляется в синеющую высь небес, становясь феноменом, событием, маленьким чудом. Настроение и содержание работы передаётся зрителю не как простая и по сути банальная мысль о том, что музыка способна творить чудеса, но как столкновение реальности и живописной метафоры. Более того: реалистичная манера написания полотна в сочетании с целым рядом допущений, касающихся искажения перспективы, масштабов, геометрии отдельных элементов композиции, выводит нас из той «зоны комфорта», когда мы с уверенностью можем отнести работу на счёт какой-то одной определённой школы, течения, а то и жанра.
Смешав идеализацию явления с простотой образа героини, прямоту подачи с глубиной подтекста, позволив зрителю исследовать своё произведение как открытую повествовательную структуру, художник предлагает нам самим поучаствовать в акте творчества. Заметьте, уважаемый читатель: каждый новый зритель захочет «включить» для обаятельной героини Мирошникова свою собственную мелодию, версия в канву сюжета дополнительную примитивность. Одни решат, что некто (будто бы стоящий за нашей спиной, если проследить направление взгляда героини) привлёк внимание девушки, прервав наслаждение мелодией и как бы «возвращая на грешную землю» из волшебного мира музыки. Другие скажут, что она «витает в своих мыслях», ещё только предвкушая встречу с любимой музыкальной композицией. А правы будут и те и другие, ведь паттерн разрушен, и для каждого нового зритель «считывает» авторский замысел максимально субъективно. И это прекрасно!
Мирошников сложен, тонок, разнообразен, интеллектуален и совершенно не склонен «идти на поклон» общепринятому «хорошему вкусу». Его картины требуют эмоциональных инвестиций, не желают быть простыми «украшениями стен» и очень часто апеллирует к живописной классике советской и российской школы, переосмысливая и даже местами полемизируя с нею. Не скроем: такие вызовы не всём приходятся по душе. Зато в обширной коллекции его работ есть что-то то для каждого. От явных отсылок к иконописно-монументальному стилю Кузьмы Петрова-Водкина до неспешных «визуальных элегий» Алексея Саврасова. Уж если в живописи Мирошникова и есть некая концептуальность, то заключается она именно в том, чтобы быть самим собой. Не выбирать себе кумиров, а отталкиваясь от их великого наследия, идти своей собственной дорогой. Дорогой разрушения идеологии паттернов.
«Ласточка», 2019, холст, масло, 230 х 200 см
Автор: Лёля Городная.
