Сущность

На окраине города стоял старый заросший клёном и сорняками парк аттракционов. Естественно, что такие места становятся излюбленным местом сборища мальчишек и разных непрезентабельного вида личностей без ПМЖ.

Но.

Гнетущая аура зла, пропадающие год от года люди, слухи о призраках и оживших мертвецах сделали своё дело, и теперь даже в самый тёплый и солнечный день к старому заброшенному парку никто не смеет приближаться.

"Не вздумай даже смотреть в ту сторону, Сэмюэль Майлз!" - знакомым всем до боли тоном говаривали мамочки своим шалунам-сынишкам.

Нет.. Иногда туда всё-таки вваливались незваные гости. Подростки, бунтующие непонятно против чего. Пьяницы, в поисках укрытия. Но надолго никто из них не оставался. Большинство из них с громкими воплями бежали с огороженной территории. Но были и другие.

Те кого можно было опознать только по слепкам зубов, или тесту ДНК. Ошмётки их тел приходилось соскребать с большой расторопностью, иначе возникал риск оказаться на месте жертв "баскервильского дьявола".

О да, конечно же, власти пробовали изловить зверя. Иногда им это удавалось, и они с победоносными воплями вываливались из ближайших кустов с трупом невинно убиенной собачки.

*Брр... В такие моменты их хочется растерзать ещё больше..*

Они пробовали создавать поисковые операции, почему-то преимущественно днём, ночью же ни разу не пересекли ограду парка. Пробовали опрашивать тех, кто выжил после посещения, но ничего внятного те не отвечали.

А на самом краю, с той стороны, что не доступна человеческому глазу стоит старый, давно заброшенный дом. Если парк лишь слегка зарос плющом, то этот дом..

Оо..

Его окна забиты, мрак давно и навечно поселился под сводами его едва-едва стоящих стен. Заросший плющом настолько, что трухлявые стены держались исключительно на нём.

Да, именно так он выглядел в прошлом, выглядит и, вероятно, будет выглядеть, по крайней мере в ближайшие лет сто. А я же.. Я всего лишь проспоривший недоумок. Да. Но иногда деньги, и вправду решают всё.

Гнетущая атмосфера совершенно не соответствовала мелодии наигрываемой моим плеером. Заткнув уши наушниками и полностью отрешившись от внешнего мира, я ушёл в "астрал"...

И уже совершенно точно не мог ни слышать, ни видеть, ни понимать, что происходит возле меня. Ели и берёзы, что густым подлеском покрывали весь парк, здесь образовывали лысую прогалину. Словно даже растения боялись приближаться к тёмному сумраку, что всегда окружал этот дом.

Чёрные маленькие окошки смотрели на весь мир с видом сторожевого бультерьера, на хлипкой перетёртой в трёх местах верёвочке. Огромное дерево-сухостой, едва ли не превышающее сам дом в размере, со скрюченными, словно у старика, ветками скрежетал по доскам. При особо сильных порывах ветра они с силой хлестали по стенам дома, отчего тот начинал недовольно скрипеть и стонать.

Если за чертой парка было солнечно и стоял полный штиль, то здесь было всё ровно до наоборот. Тучи, свернувшись в тугой клубок тёмно серого цвета, концентрировались прямо над домом. Несмотря на все попытки ветра разогнать тучи, те яростно сопротивлялись и сплетались вновь и вновь образуя нечто вроде смерча прямо над некогда красной, сейчас же бурой, с крупными неаккуратными дырами, черепицей дома.

*Глупый мальчишка.. Ещё чуть-чуть и взойдёт луна. Я не оборотень, и мой облик от фазы не зависит, но под её светом ты будешь бояться слаще. На твою беду, глупый ребёнок..*

Дерево на которое беспечно облокотился для удобства, вдруг содрогнулось. Я лениво приоткрыл левый глаз. Несмотря на все уверения и страшилки моих сослуживцев, почему-то совершенно не боялся призраков, ненормальных собак и тому подобных страшилок.

Но несмотря на всю уверенность в собственной храбрости, я не сдержал вскрика, когда ярко красные огоньки засверкали в распахнутой настежь двери дома. Чёрный провал, будто вход в преисподнюю, а багровые, светящиеся в темноте угольки глаз - словно огоньки на болоте, что зазывают путников на смерть.

Резким рывком я выдернул нейлоновый шнур с раковинками наушников из ушей. Лишённые поддержки, пластиковые микрофончики жалобно повисли на проводе, лишь несколько сантиметров не хватало им, чтобы достать до земли.

Не имея сил оторвать взгляд от распахнутой настежь двери, я тихо, к стыду своему неуверенно произнёс:

- Чудовищ нет на земле...

Ветер, что яростно трепал мою куртку, вдруг резко стих. И тишина, словно самый плотный вакуум накрыла дом и парня, что по дурости своей попал в передрягу. В ужасающей тишине раздался тихий скрежет. Когти на больших лапах царапнули по трухлявому дереву.

Крыльцо едва заметно просело под весом зверя. Острые когти, едва заметная седина на висках большой лобастой морды, глаза, что светятся сами по себе безумным огнём. Всё это выбивало из колеи, пристёгивало к месту, не давая шелохнуться лучше всяких цепей. Глаза, что ясно давали понять - разум уже давно покинул их обладателя, ярко сверкали насмешливо наблюдая за охваченным ужасом парнем.

С последними лучами ушедшего солнца темнота за дверью древнего дома приобрела цвет и материальность, и едва дождавшись ухода лишающего сил светила, рванулась в открытый мир.

Ледяные струи чёрной субстанции обвивались вокруг человеческого тела, стараясь сжать в своих объятьях, забиваясь под одежду, залезая в глотку мешая дышать. Обезумев от ужаса, парень рванулся из сетей кошмара, и размахивая руками, как спятившая мельница, чуть ли не на карачках выполз из удушливого клуба, запнулся и, едва встав, рванулся вперёд не разбирая дороги.

Хриплый смех раздавшийся за спиной, заставил его вздрогнуть и припустить ещё сильнее.

Окружая беглеца своими сетями, кошмар путал дороги, разворачивая, и неизменно возвращая парня на то же место откуда он прибыл. Колдовской дом.

- Чудовищ нет на земле! Нет!

Почти что в истерике орал человек. Не разбирая пути, он всё рвался и рвался, лицо, руки и колени уже были в крови, но он всё бежал. Натыкаясь на кусты, камни, строительную арматуру, да и просто на всякий мусор, совершенно не замечая этого, продолжая бессмысленно мчаться дальше. Не воспринимая ничего из вне, он всё повторял как заведённый: "Нет, нет!!"

Смех чудовища, что подгонял его в спину, лишь только подхлёстывал накрывающий волна за волной ужас. Уже ничего не понимая, парень метался всё безумней и безумней.

Совершенно не стесняясь, Ужас просто угарал. Так смешно ему ещё никогда не было, все кого он ловил, либо падали в обморок, либо таращились на него непонимающе-запуганными глазами. А этот человечек смешной, забавный такой. Стараясь напугать его так, как только можно, кошмар гонялся за парнем, пока тот не упал от усталости.

Свалившись возле старой будки для сторожа игрушка замерла, ни громкие вопли, ни рыки, ни тень мелькающая мимо него, не производили на человека никакого эффекта. Но существо ещё не до конца позабавилось, и он использовал свой самый старый и страшный аргумент.

Голос.

О! Это был не просто заурядный, наигранно-хриплый звук, что подчас можно услышать в дешёвых хоррор-фильмах. Это был поистине великолепный в своей гармонии голос, что одним только словом мог повергнуть в трепет целую толпу. Если же существо хотело напугать на самом деле...

После таких "игр" человеческий мозг сдавался, и тело, не подкрепленное приказами со стороны "начальства" превращалось в тряпочку, которую нужно кормить с ложечки и менять почаще памперс.

- Свет причиняет мне боль, но ты никогда не увидишь, как я корчусь в судорогах.. Никогда! Ты никогда не выберешься отсюда, я тебе это обещаю.. Ооо.. Я буду кормится твоим ужасом, как вы кормитесь от дойной коровы..

С каждым словом волна страха становилась всё слаще и слаще, но тут главное не переборщить, иначе человечишка может умереть раньше, чем существо пополнит свои собственные запасы.

В отличие от людей и других живых существ ему не нужна еда, в материальном смысле этого слова. Он питается эмоциями, и когда-то мог насыщаться ими каждый день, стоило лишь проползти чуть вправо, принять облик пушистой дворняжки и эмоции сами наполняли его до краёв. Слаще всего, конечно же счастье, им он питался от маленьких детей, которых папы и мамы приводили по пятницам и воскресеньям. Страх - тоже ничего, им можно было насытиться в комнате ужасов. А то и самому поучаствовать в концерте, загоняя посетителей в лапы манекенов замаскированных под ведьм и призраков.

Но.. Парк закрылся и единственным, кто остался был дух. Он даже не помнил с какого фига остался, что его держит, что было до того, как он попал в парк в качестве охраны? Наверное много чего, но большинство из воспоминаний уже давно истёрлись из памяти..

- Очень много-много лет сижу я взаперти и лишь ночью могу выйти. Ты знаешь, какого это, сидеть взаперти в доме, что может разлететься от одного твоего чиха, и не сметь его тронуть?!!

Тут он случайно подпустил в голос угрозы и раздражения, красные скрытые во мраке глаза полыхнули багровым. Человечек хрякнулся в обморок.

*Упс.. Перестарался. Надо поменьше эмоциональности в слова вкладывать, а то сдохнет не дай бог. Переиграл, досадно.. А ведь во мне умер великий актёр.. *

*Кхэм.. Подождём, вроде жив ещё, хотя.. Не факт.*

Огромный сотканный из мрака зверь склонился к человеку и обнюхал тому лицо. Затем отступил. Задумчиво осмотрел парня и набрав в лёгкие побольше воздуха, завыл. Этот вопль мог поднять из-под земли мёртвых, а мелкого человечишку в обмороке и подавно. Ухмыльнувшись косо, Ужас завыл ещё раз. Мощно, вдохновенно... Не рассчитал силы и действительно вызвал к жизни усопших.

*Да твою мать!! Нахрена вы мне нужны?! Убирайтесь!*

Не успев вылезти из земли и на половину, мертвецы с громким слаженным досадным воплем покорно полезли обратно.

Парень пришёл в себя и, совершенно не дыша, попытался спокойно уползти куда подальше. Вовремя заметив манёвр, Дух с разбегу бухнулся человеку на хребтину.

- Мы не закончили!!

Тот забился в конвульсиях.

*Чёрт..Перебор..*

Дух уменьшил напор. Человек успокоился.

- И каждый раз выбираясь на поверхность этого мира, я мечтаю только об одном о... Да что б тебя, тварь ты мелкая! Достал уже. Подъём рота! Отжался двадцать раз!!

Не открывая глаз, с прежним, откровенно перепуганным выражением на лице, парень встал в стойку упор лёжа и принялся отжиматься.

*Вот так-то лучше.*

Когда тот окончил упражнения, Дух, уже заскучав, произнёс:

- А сороковуху можешь?

- Легко..

- Давай.

- Зачем?!

- А? Да не, просто.. Так, сиди и бойся я начинаю. *А...*

- Уже не страшно.

- Напугать? - хмуро отозвался дух.

- Не надо..

- Тогда сиди молчи и дай мне поесть.

- Что ты ешь?

- Замолкни, достал. Ща, пугать начну.

- Ок.

- "Каждые семь лет я выхожу на ро.." Да что такое!! Чего тебе опять недоразумение проклятое!?

- Я это... А может пойду, а?

Парня опять закружила темнота, ледяные искры схватили за глотку, не давая дышать, паника охватила всё существо человека.

*Раз, два, три... Всё, потеря сознания. Надоел. Эх.. Есть охота.. Тоже мне, каждый норовит в душу залезть. Ох уж эти смертные. Так и норовят, так и норовят..*

Совершенно по старушечьи ворча, Дух ухватил мощными челюстями тело за щиколотку и выволок за ограду парка.

*Ничё, кто-нить да найдёт. Если псина Баскервилей не припрётся.*

Вдалеке раздался злобный вой, передёрнув плечами, Дух потрусил к логову.

*Баскервили опять пса не кормят, вот он и бегает где попало, жрёт что попало. А потом на меня грешат, черти. Хотя мне это только на руку. Больше страха, больше еды.*

*Всё.. Домой, домой, домой.. Надоели.*

Fox indometae (с)

«Облом-с»

- Итак, все мы здесь собрались, чтобы почтить память безвременно ушедшего Краха, - Облом-с поднял высокопарно руки, привлекая всеобщее внимание. Кто-то из толпы фыркнул.

- Облом-с, усы подкрути и вали со сцены! Пусть Обломыч скажет, он лучше всех Краха знал!

Из толпы начали подвывать и улюлюкать, прогоняя напыщенного Облом-са. Тот, вздёрнув длинный породистый нос, словно ни в чём не бывало сошёл вниз и притулился возле стола с едой и напитками.

Спокойное лицо и уравновешенный взгляд, полный образчик величественности и культуры. А настоящие же чувства, скомканные в глубине души, совсем далеки от внешних проявлений. Ярость, отчаяние, тоска по другу. Крах был старым чудаком, выражался иначе, но был честен, добр и, отчасти, драматичен.

Кто как не Облом-с, знал его? Кто проводил с ним последние секунды и минуты, когда люди стали его забывать? Перестали использовать в обиходе? Кто поддерживал всеми силами, а потом сообщил родным тяжёлую весть? Уж точно не Обломыч!

Этот мужлан, этот самодур и фамильярный тип! Все в восторге от него, потому что он может найти подход к каждому. Но разве он был дорог Краху? Они ведь даже не общались толком!

Улюлюканье радостной толпы отвлекает от грустных мыслей. На сцену выходит, неловко улыбаясь, Обломыч, в драных штанах, соломенной шляпе, хотя такие давно не носят, и клетчатой рубахе на пару размеров больше. Подходит к микрофону и тут же его роняет, улыбается суетливо, разводит руками - мол, случайно я, бывает. В этом он весь - случайно, прости уж дурака, да не парься, не специально. Тьфу.

В плечо толкается чей-то клюв. Чёрный, мягко изогнутый. И перья ему под стать. Фламинго - Обломинго. Старый друг Краха, постоянно вместе по миру ходили. Рядом в ногу тыкается мокрый нос Фиаско. В последнее время, птица и собака всё больше проводят времени вместе. Одиноко им.

Облом-с улыбается чинно, но в глазах всё же таится толика грусти. Гладит Фиаско, осторожно чешет перья у Обломинго. Хоть такая ласка, но отвлекает от отчаяния и чувства потери.

Гости всё прибывают и прибывают. Знакомые выражения, грубые и невоспитанные, но их точно никогда не забудут. Они смеются, хрюкают и стоят обособленно. Такие как Облом-с, стараются с ними не контактировать. Сложно для понимания.

- Эээй.

Лёгкое эхо, тихий шелест и грустная меланхолия - всё это в одном только голосе. Голосе Провала. Лучший друг Краха. Можно сказать - брат. Родились вместе в одно время, и, Провал говорит, что исчезнут они тоже, с маленьким разрывом. Смеётся. Говорит - устал от этого мира, от людей, от их проблем и отчаяния. Особенно от молодых юнцов едва-едва получивших возможность решать за себя. Для них, каждый день - великая катастрофа. Несерьёзные они. Несерьёзные.

- Ты в порядке?

Нежный ласковый голос. Неудача. Мягкая и спокойная, лучшая из всех, кого только знал Облом-с. Восхищённые взгляды, которыми он её провожал в юности и провожает до сих пор - проходят даром. Полюбила она всё равно другого. И кого? Обломыча! Неотёсанного грубияна!

- Облом-с, я спрашиваю, у тебя всё хорошо? Я могу кого-нибудь позвать, если нужна помощь.

Искреннее волнение и забота в глазах. Так трогательно, что Облом-с не сразу отвечает, неловко запнувшись в простом слове.

- С-спасибо. Я хорошо, в смысле, со мной всё хорошо.

За спиной - гогот. И это на похоронах друга. Невыносимо.

- Прости, мне нужно на воздух.

Неудача остаётся в зале с недоумевающим взглядом и немного растерянным видом. Не всем нужна забота. Кому-то достаточно одиночества.

Облом-с проходит за двери, дальше через калитку и - в парк. Он большой, тенистый и зелёный. Самое оно для прогулок. Облом-с неспешно, обдумывает фразы Краха, вспоминает его смех, последние просьбы и вопросы. Будет ли он вести себя также беззаботно? Или же испугается скорого забвения?

Непонятно.

Он проходит к скамейке, садится. Вытянув ноги, наслаждается теплом и запахами цветущих кустов поблизости. Минута-другая, и руку сводит судорогой. Лёгкое покалывание сменяется болью в сухожилиях, тянущей и совершенно нестерпимой. Облом-с морщится недовольно. Стягивает аккуратные, белые, лайковые перчатки.

Искорёженная рука вся в дырах, проплешинах, сквозь которые просвечивает окружающий мир. Да, незавидная участь тех, кого забывают.

И всё же. Вести себя беззаботно, что бы друзья узнали обо всём, только когда его не станет? Или позволить себе попросить помощи? Просто открыться, хотя бы немного, чтобы не так злобно смотрели? Неизвестно.

Облом-с натягивает перчатку, улыбается едва-едва и искренне надеется, что у него ещё достаточно времени, что бы выбрать.

Fox indometae (с)

Храбрая Барахольщица.

Вечернее время, люди тянутся к питейным заведениям и дешёвым развлечениям. Тусклые огоньки витрин постепенно гаснут, отдавая преимущество редким в этих районах фонарям. Легконогая фигурка в сером плаще стремительно проносится по тёмным подворотням, поднимая слабый ветер. Пьянчуги лениво поднимают головы, но узнавая в ней одну из девушек Корвальда, ничего не передают, и смирно продолжают нести свой пост.

Несколько улиц, пройти насквозь одно заведение и спуститься в подвал. Нехитрый, но запутанный путь кончается тяжёлой облезлой дверью. С той стороны шумно. Мужчины и женщины громко кричат, кто-то смеётся, кто-то разъярённо рычит. «Бар для своих» Так гласит вывеска, и она, в общем-то, не врёт. Чужаков здесь никогда не бывает.

Ровный стук заученной дроби.

Щелчок дверцы-глазка, неяркий свет которого тут же сменяется тьмой.

- Ну?...

Грубое, больше мычащее. Девушка морщится, снимает капюшон, обнажая тёмные волосы и очень симпатичное личико. Напрягается едва уловимо. Мгновение, другое. И Схлынывает. Серая шёрстка, ярко выделяющиеся передние зубки и запуганные глаза.

С той стороны доносится презрительный фырк.

- Барахольщица. Тьфу. Проходи.

Закинув капюшон обратно и проскользнув мимо охраны, девушка больше сама себе бормочет:

- Не Барахольщица, а Маузхёртс.

Лёгкий акцент, едва-едва заметный, но всё же проскальзывает.

Сквозь шумную толпу, сквозь пьянчунг, так и норовящих облапать, пьяных девок, вешающихся то на Шустролапов, то на козлорогих самцов пользующихся приманивающими чарами - дальше. В самый низ, к неприметной двери, за которой скрывается самый главный в этих местах. Корвальд. Даже без клички его все бояться, и знают, что несмотря на то, что Шустролапы сами по себе агрессивны и жестоки, конкретно этот образчик – форменный садист. К такому, в любом случае, не захочется записываться во враги.

Вдохнуть, выдохнуть, снова вдохнуть и чуть глубже выдохнуть.

Плащик, серый и лёгкий колышется от едва уловимых движений девушки внутри.

Снова стук. Уже другой, и с абсолютно иным смыслом. Нет никакой дверцы, те, кто внутри, уже знают кто она такая, и, скорее всего, зачем пришла.

Скрип. Дверь открывается.

Гостья тенью скользит внутрь, сразу же попадая в мир тишины и гармонии. Замирает.

Корвальд, собственной персоной. Рядом парочка девушек из эскорт услуг, совершенно измождённые, как физически, так и духовно. Глаза – серые и безжизненные, даже не понятно какого они вида. Нет сил даже Схлынуть.

- Так-так. Мышка, верно?

Тихий шёпот. Романтичная барышня сказала бы, что бархатный, но гостье в сером плаще скорее чудилось урчание хищника, чем ласка мужчины.

Кивок на вопрос угадывается только по изменившимся чертам капюшона. Корвальд морщится, делает взмах рукой, намекая, что не намерен разговаривать с безликой фигурой. Девушка замирает на мгновение, снимает капюшон и тут же Схлынывает, всеми силами изображая страх и раболепие.

- Я… Я принесла долг.

Тяжёлый немигающий взгляд напротив. Усмешка. Наглая, развязная и даже в чём-то пошлая.

- Давай же, подойди и отдай мне его.

Гостья осторожно двигается вперёд. Пара шагов, один-два. Ещё один. И резким движением положить свёрток на колени к Шустролапу. Отскочить, не давая себя ухватить. Корвальд хмурится, морщится недовольно. Схлынывает, пытаясь запугать ещё больше, лишить подвижности. Конечно, он же кот. Надо погонять, схватить и слопать маленькую мышку.

- Я отдала долг.

Девушка упрямо сдвигает брови. Хотелось бы продержать маскировку послушной девочки и дольше, но – как же он бесит! Одним своим наглым видом, всклокоченной шерстью, борзым взглядом – бесит!

- Ну, отдала, так отдала… Ты дорогу-то не забывай, мало ли что ещё случится? – и улыбается. Подло и хитро. Намекает, кто устроил эту аварию, кто вынудил взять долг на лечение. Намекает, но карты не раскрывает. Хитёр.

Барахольщица шипит несдержанно, снова Схлынывает, но уже не от надуманного страха.

- Да как ты смеешь!

Корвальд смеётся. Агрессивно, зло и радостно. Уже предвкушая новое развлечение. Что толку от послушных и на всё готовых? Веселее ведь ломать тех, кто сопротивляется!

- Да ладно тебе. Ведь ты же почти взрослая девочка, да и сестрёнка у тебя ничего. Сколько ей? 8 или 9?

Вдох – выдох, снова вдох, и снова выдох. Гостья не кинется на него с кулаками, не прокусит такую манящую ярёмную вену своими зубками, конечно нет. Она ведь хорошая девочка, и пришла сюда не за этим.

- Что, поступишь как с родителями, а? – злые, яростные интонации, но каждое слово взвешенно и даётся строго дозировано, что бы поверил, отреагировал. – Утопишь судно, на котором будет плыть моя сестра? Или случайный взрыв газа? Ох, нет! Подрежешь провода, как с машиной моих родителей!

Шустролап злится. Очень злится. Так, что глаза горят красным, когти выступают на покрытых шерстью руках.

- Мышка, а Мышка. Не стоит меня злить. Ведь одной подрезанной трубкой ты теперь не отделаешься!

Корвальд рычит, и уже готовиться к прыжку, а в маленьком чёрном наушнике, тщательно спрятанном под волосами, отчётливо звучит:

- Бинго! Попался. Это зацепки хватит. Готовься, Мышка, мои ребята уже внутри.

В этот же момент снаружи слышится взрыв. Уплотнённые стены с шумоизоляцией не могут полностью скрыть вторжения. Шустролап замирает, прислушивается на мгновение и тут же срывается с места куда-то за шторы. Ха. Не зря им такое прозвище дали.

Дверь из зала распахивается с первого же удара. Вооружённые бойцы не обращая никакого внимания на девушку сразу разбегаются в разные стороны, кто охрану скручивать, кто за сбежавшим Корвальдом гнаться.

Девушка в сером плаще устало выдыхает и неловко доползает до дивана, где тут же и падает. Улыбается счастливо и немного устало.

- Эй, Храбрый Мышонок, победила своего кота?

Ласковый, тёплый голос доносится от проёма двери, ну и пусть, что бас. Так даже лучше. Девушка притворно удивляется.

- Что, тут и моё участие было?

Мышка улыбается ещё счастливее, разглядев под маской голубые, яркие глаза и бело-серую шерсть. Схлынул. Испугался. А ведь её Инугами ничего не боится, по крайней мере, на работе.

- Ой, как смешно!

Снимает надоедливую маску, обнимает, обдавая знакомым запахом. Собачья шерсть.

- Ничего и не смешно, - в тепле и за крепкими руками, ничего не страшно, можно и пожаловаться, никто не услышит и не осудит. – Знаешь, как я испугалась. Особенно, когда он про моих заговорил. Жуть берёт. Я не знаю, подействует ли маячок, не уверена, установила ли крепко. Там всего мгновение было, пока он меня не схватил.

Тёплый шёпот сразу на ухо, так, что не Схлынуть оказывается делом очень сложным.

- Ты справилась на отлично, Храбрая Мышка. Ну что? Надумала к нам в спецотряд? Такие бойцы нам нужны.

И смеётся. Можно конечно обидеться, разыграть из себя невесть кого, но – зачем? Когда в сильных, родных руках так хорошо и безопасно? Против Хранителя, выбравшего кого он будет охранять, ни один драный кошак не устоит.

Пы. Сы. Всем поклонникам сериала Гримм посвящается.

Fox indometae (с)

Лягух

Серо-зелёная, тоненькая и блестящая шкурка мелькнула среди томов пыльных книг. Прыжок, прыжок, прыжок. Замер.

Мимо прошлёпала тапками пожилая женщина. Волосы, накрученные привычно на бигуди из бумаги и верёвочек. Махровый, немного потёртый и уютный халат в цветочек. Кружка чая в руках, мешки под глазами и искривлённый усталостью рот.

Зелёный гость осторожно выскользнул из-за своего убежища. Остренькая мордашка, выпуклости глаз, влажная кожица. Лягушка. Точнее самец обыкновенной прудовой лягушки. Маленький, худенький и весьма любопытный.

Женщина, сонно вздыхая и прихлёбывая чай, протопала дальше. Лягух отмер, осторожно, практически ползком двигаясь дальше под защитой книг. Пылевые комки и обрывки бумаги быстро облепили влажное тельце, здорово мешая ползти вперёд.

- Да, что ж такое. Ещё женщина, ага. Такую грязищу развела, ползти невозможно.

Бухча себе под нос, лягух с трудом протискивался между корешками книг и деревянной панелью, как вдруг откуда-то сверху донёсся ленивый мурлыкающий голос.

- Так и не ползи, в чём проблема-то?

Лягух замер. Застыл в нелепой позе, растопырив все четыре лапы в разные стороны.

- Да-да, именно так. Встал и стоишь. Всё верно. Что-то ты зачастил к нам...

Мурчащий голос сменился шорохом от пушистой лапы, что протиснулась между корешками и попыталась ухватить лягуха за что-нибудь. Квякнув от страха, несчастное земноводное мелкими прыжками понеслось в обратную сторону - там шанс затаиться выше.

- Ага, щаз! - Воинственный мяв и пушистая лапища всё таки ухватила грязного лягуха поперёк тела. - Сказал же.

Серо-чёрная, очень довольная мордаха. Абсолютное отсутствие усов и яркие зелёные глаза. Котяра лениво развалился на книгах, прижал добычу лапой и громко, на весь дом заголосил:

- Ой, люд добрый, да шо ж это делается-то! Посередь утра солнечного, да раннего всякий разбойн...

Договорить кошаку не дали. Из-за косяка показалась злобная, не выспавшаяся морда женщины, мелькнула в замахе рука и в сторону безусого полетел растоптанный тапок. Хитро ухмыльнувшись, животинка увернулась, не отпуская лягуха на свободу и заорала вновь.

- Да всякие разбойники по нашим домам шастаюють, да што же это делаетсяяаа! Да нель...

В этот раз тапок таки нашёл свою цель. Пушистый мякнул, и не удержавшись на полочке, полетел вниз, цепляясь за всё подряд когтями. Под жуткий грохот, лягух сориентировавшись попытался свалить в укромное местечко, но не успел.

- Замри, сволочь такая!

Незваный гость застыл, выгнувшись в полупрыжке.

- Пуш, ты там живой?

Из груды вещей донёсся разобиженное бурчание.

- Я ей тут всяких незваных ловлю, а она меня тапками... Уйду я. В лес.

Ведьма поморщилась, допила чай одним глотком и лениво переваливаясь, подошла к замершей фигуре перепуганного лягуха.

- Опять?! Да ты заколебал уже! Я тебе сто раз говорила - не поможет тебе ключ, ну! Не поможет и всё тут. Вот хоть ты расшибись.

Ведьма подняла брезгливо лягуха за правую заднюю лапку к своему лицу и повторила:

- Не поможет!

Осмотрела застывшую фигурку и, вздохнув тяжело, проговорила:

- Отомри уж, несчастье.

Лягух повис и начал быстро дёргать всеми свободными лапами, тараторя как заведённый.

- У меня жена! Замуж за меня вышла, дурёха. А я то, я детей ведь хочу! И она тоже! Наследников, принцем же был, королём стал. Как без престолонаследия быть?

Ведьма поморщилась, взмахнула рукой с зажатым в ней заколдованным принцем.

- Да слышала я уже. Говорю - не могу помочь. Тут только ты сам можешь. Сказано же - возлюби ненавистное, и всё.

Лягух задёргался активнее.

- Но я Машку ведь ненавидел! Так ненавидел, что - ух! Полюбил, а не работает.

Ведьма зарычала тугодумию гостя.

- Да нет же! Не то это. Возлюби - НЕНАВИСТНОЕ. Понял?

Лягух повис на минуту, имитируя бурное мышление и кивнул серьёзно.

- Понял. Мне нужен ключ от твоей сокровищницы.

Ведьма вспыхнула и чуть не хряпнула непонятливым лягухом о стену. Остановил только визг кота, иначе - точно убила бы.

- Не на моих глазааах!

Котяра вспушился, скрючился весь, загораживая лапами морду.

- Тьфу. Кот, боящийся крови и живёт у ведьмы. Кому скажешь - не поверит.

Пыхая злостью, и мотыляя лягухом из стороны в сторону, ведьма протопала к неприметному стеллажу. Отыскала ключ, быстро провернула в одной из щелей и щёлкнув выключателем, победно показала открывшееся помещение настырному принцу.

Серые, пыльные полки. Мешочки с травами и какими-то сушёными корягами. Пара летучих мышей с удивлением воззрившихся на пришельцев.

- И всё?

Лягух с обидой и разочарованностью оглядел скромную комнатку.

- Всё! - утвердительно и немного победоносно подтвердила ведьма.

Лягух дрыгнул лапкой, молча прося его отпустить. Рука разжалась и он мокрым, грязным пятнышком растянулся на полу.

- Как же... Я ведь думал, сокровища, магия.. Заклинаньице может и нашлось бы для меня. А как же я теперь жене своей на глаза покажусь? Снова лягушкой? Она ведь девка молодая... Не всю жизнь же с земноводным..

Он разрыдался, съёжившись в комок. Ведьма нахмурилась, пожевала губами и переглянулась с котом. Тот развёл лапами. Вздохнув, женщина ласково спросила:

- Ну, вот смотри... Ты всё ешь?

Лягух фыркая и хмыкая протяжно ответил:

- Да..

- И манку кашную? Тьху! Кашу манную? И лук? И редис?

Лягух перестал всхлипывать. Замер, в полном шоке посмотрел на ведьму и неловко кивнул.

- Всё ем, я не сильно привередливый... Ну, горошницу только не люблю. Невкусная она какая-то.

Ведьма щёлкнула пальцами и перед мордахой земноводного шмякнулась плошка с желтоватым содержимым и специфическим запахом.

- Ешь. Ненавидишь эту гадость? Съешь, и постарайся сказать, что тебе ооочень вкусно. Прям оочень. Актёрским талантом обладаешь? Нет? Жаль.

Лягух не стал спорить, только скривился весь и зачерпнув лапой массу, запихнул её себе в рот. Булькнул, и с трудом, но всё же проглотил.

- Как же... вкусно. Я люблю эту га... горошницу.

Не очень убедительно, но принц всё же протянул это. Ведьма удовлетворённо хмыкнула, и щёлкнула пальцами. Плошка исчезла, как и сам лягух. Вместо него на полу развалился вполне взрослый парень с голубыми наивными глазами.

- Всё, вали отсюда.

Кот противненько захихикал откуда-то со шкафа.

- Не понял...

Ведьма хмуро показала принцу кулак и тут же указала на дверь.

- Вали отсюда, говорю. Ты мелким был, я у вас с сестрой няней была, пару суток. - Ведьма поморщилась неприязненно. - Ты вредничать начал, ну, я и психанула. Молодой была... Импульсивной. Сама снять - не могу. Условие-то не выполнено. И напрямую решение сказать не могу - заклинание такое. Вот и получилось... Что получилось.

Fox indometae (с)