32 мартабря

Тридцать второго мая, солнечным предиюнем
вместе шагнем мы к морю, к Марсу, к лесам и скалам,
вместе пойдем по тропам, вместе по дальним далям,
вместе поверим в вечность, вместе - поверим людям,
чтобы проснуться с солнцем,
слыша лишь стук колес.
Тридцать второго мая небо будет лазурным,
лес зашумит на склонах фейских твоих холмов,
в старом твоем блокноте стих оживет о главном,
и из окна вагона
мир
зацветет
как сон.

Мэб Королева-Фей (с)

Avril Lavigne "Alice" - саундтрек к фильму "Алиса в Стране Чудес"

Мама Гагарина

С ясного неба летят золотые перья.
Почки набухли, и птицы поют осанну.
— Мама, включи быстро радио. Юра первый.
Мама, представь себе — в космосе. В этом самом.

Скоро на улице зашелестят листочки,
вот дождались, и до лета уже недолго.
Мама Гагарина едет в Москву, и точка. Вдруг потеряется, словно в стогу иголка?

Ехать-то надо, конечно, а как иначе.
Город большой и красивый, в нём есть трамваи.
— Два девяносто, и десять копеек сдачи. Нате билет, и про сдачу не забываем.

Кошка за дверью мяукает. Кошку жалко. Кошка не знает о сложности аппарата.
— Бабушка, все поезда на Москву сбежали. Радость у нас, понимаешь, такая радость.

Счастье у нас. Мы умеем не только танки.
Люди вокруг превратились в сплошное сердце.
Мама Гагарина — ватник, халат и тапки, сдуру совсем не успела переодеться.

Было бы время заботиться о фигуре.
Было бы время. Да что горевать, да полно.
— Просто запомните — Юрий. Гагарин Юрий.
— Я уж запомню. Естественно, я запомню.

Город от солнца веснушчатый и раскосый, город, уставший от шума, улыбок, гула.
Мама Гагарина нынче летала в космос.
Мама Гагарина нынче домой вернулась.

Резная Свирель (с)

ППК-Воскрешение (Space Video)

Реальность

"Как меня всё это бесит: невзрачный город, люди дебильные, маленькая квартира. Да, решено — непременно уеду скоро. Брошу монетку, отправлюсь бродить по миру. Буду рассказывать байки, а может, были. Нет, лучше глупые байки, иначе кончусь. Рано ещё становиться могильной пылью". Солнце горланит побудку — хвостатый кочет.
"Как же оно раздражает, святые мощи. Солнце проклятое, крыши, деревья, лужи.
Блин". Человечек встаёт, недовольно морщась.
"Кофе попью по дороге. Вперёд, на службу".

И — совпадение: где-то в другой вселенной бог просыпается, болен и недоволен. В домике — молью побитые гобелены (надо лаванды пучок сотворить от моли).
Шаркает тапками по облакам кудрявым, радугу чистит, планете наводит лоску.
Вид из окошка: зачеркнуто "богу слава", снизу коряво приписано "бог уродский".
"Я так старался, когда создавал им сушу, острые горы, березовый сок и дюны. Что же колотят мне в небо они, как в грушу. Ладно, мне всё надоело: возьму и плюну. Ха, я могу — летом велик, зимою санки. Вместо косы смерть таскает давно винтовку.
Как задолбало. Ну где там дежурный ангел? Я ненадолго, я в отпуск, в командировку".

"Нет никакого покоя: ни днём, не ночью. Я здесь вообще-то крылатый, а не железный.
Честное слово, не знаю, чего он хочет, сбился с дороги, свалю на неделю в бездну.
Если меня доведут, то совсем уволюсь" — думает ангел, почёсывая бочину.
"Стану лежать в исполинской тени секвойи, книжку писать "Атеизм и его причины".

"Бездна, ответь".
"Гаражи, алкаши и баки".
"Я так старался, обидно, я делал море".
Но к человеку приходит его собака, к старому богу — хомяк его и собака, к ангелу — крыска, кошак его и собака.
Лапы кладут на колени, в глаза им смотрят, словно опять говорят: "Ты до слёз прекрасный, вот тебе радость и кисточка винограда".

Я понимаю — фантазия, бред и сказка, только упорно желается, чтобы правда. Чтобы любовь захватила всё как мицеллий: страны, миры, континенты, планеты, карты.
Звери придуманы, верно, с конкретной целью — чтобы с реальностью нас примирить хоть как-то.

Резная Свирель (с)

Michel Camilo &Tomatito- Two Much-Love Theme

Мир огромный и впереди

"Разве такого возможно сдержать вообще?
Он от себя не в восторге и сам, поди.
Лоб в конопушках, а между зубами щель, локти торчат как локаторы, смех один.
Нос облупился на солнце. Ловец во ржи плюнул и сдался — не лучше ль ловить других".
Мальчику семь, он смеётся, и он бежит.
Боженька-боженька, смилуйся, помоги.

"Что за уродство? Да что за птенец такой?
Голая шея, а перья свалялись в ком.
Страшно рукой прикасаться — так пни ногой.
Кстати, калитку проверь — а кому легко? Шастают вон, понимаешь, туда-сюда.
Двор проходной нам устроили, спасу нет".
Мягкое золото дней, серебро — вода.
Ласковый в птенчика льётся небесный свет.

Мама на крохотной кухне готовит суп.
Нервы у мамы натянуты как струна.
"Господи, сжалься, я столько не унесу, что-то ты, Господи, любишь всё мимо нас".
Господи занят. Растет за окном полынь, яблоня сохнет — спилить бы ее, сломать.
Уши у мальчика розовы и милы.
"Ешь, будешь сильным и смелым, не то, что мать".

Лето цветочное, жаркое, словно юг.
Лужица супа, как облако, на столе.
Жизнь продолжается, сказки в траве снуют.
Мальчик несётся к пруду, и в кармане хлеб.
Мысли пока не отбрасывают теней, мысли похожи на бабочек и сверчков.
Пруд за углом, в нем утёнок, совсем птенец, меньше мальчишеских содранных кулаков.

***

Звуки шагов приглушает пушистый ворс.
Все потянулись на выход, но он — не все.
Мальчик пьет кофе из кружки с наклейкой "босс".
Завтра исполнится мальчику тридцать семь.
Шарф есть у мальчика, офисный черный трон, и, закрывая привычно тугой замок,
мальчик, немного сутулясь, идёт к метро.
Господи-боженька в курсе, что он не смог?
Не разобрался, не понял, не сдал зачёт: что здесь реальность, а что, уж прости, пурга.
В небе кружат гуси-лебеди, и течёт речка молочная, сладкие берега.
Дома на тумбочке, что украшает зал —
фотка, где мальчик, и мать, и птенец летит.
Лето почти бесконечное.
Стрекоза.
Мальчику ноль. Мир огромный и впереди.

Резная Свирель (с)

Shiny Toy Guns - "If I Lost You"