В Девоншире
Каждый вечер опять говоришь про вселенский кризис,
и какая, мол, разница, что там на Альбионе.
Но проблема не в том, что нет денег, желаний, визы —
вся трагедия в том, что и это тебя не тронет.
Вроде взрослые люди с тобой, а такие дурни.
Может, вечер сегодня о сказках, а не о боссе?
Постарайся хотя бы на миг ни о чём не думать.
Мы зашторим окно — попытайся представить осень.
Деревушка, овечки, чепцы, кружевные леди.
На курганах трава, под курганами спят герои.
Спит и первый герой, и тринадцатый, и последний.
А на камне сидит белоснежный ушастый кролик.
Хорошо, не понравился кролик — пусть будет заяц,
заколдованный заяц (а вдруг и не заяц даже)
и глядит сквозь туман человеческими глазами,
и никем не любим одинокий зверёк, неглажен.
Редкий раз в Девоншире бывает тепло и сухо,
без колючих носков и священник крестить не станет.
По лиловому вереску, сгорбясь, бредёт старуха,
перепутала ночь с желатиновым днём местами.
У старухи — поношенный плащ, и в руках корзинки,
у старухи отличная память — она всё помнит.
Вот и ветка, похожая тенью на рог лосиный,
вот и снова дорогу вперёд преграждают корни.
Что же ищет старуха в зловещем лесу дремучем?
Удалую весёлую молодость — песни, танцы?
Я уже проболталась об этом, подумай лучше.
Не поверишь — британская бабушка ищет зайца.
Непослушной росла, горделивой да непоседой,
обещала ей мама: "От чащи не жди плохого.
Кто найдёт на поляне зверьё с человечьим сердцем,
тот от ада, родная, практически застрахован,
ибо это не заяц, а с неба сошедший ангел.
Сбережет, сохранит, от напасти любой обнимет".
Редкий миг в Девоншире никто не читает саги.
От болотных огней тянет мягкой древесной гнилью.
Ветер держит за горло, под юбку ползёт прохлада.
И давно не лиловый, а черный-пречёрный вереск.
"Я устала, а если и нет никакого ада,
я промокла, а если и нет никакого зверя?
Но тогда получается — нет никакого рая.
А зачем же я в церковь ходила все эти годы?
То ли Джек-с-фонарём, то ли дьявол со мной играет".
Редкий час в Девоншире приветливой ждать погоды.
Заповедные сказки мрачны, молчаливы, мглисты,
заповедные сказки из звёзд серебром отлиты.
Ходит мертвое тело по ним и пинает листья,
и бормочет, бормочет, бормочет слова молитвы.
Будет заяц на камне — два длинных прядильных уха.
Будет маленький домик и в доброго бога вера.
Помолись же за нас, помолись же за нас, старуха.
Но старуха смеётся. А в воздухе пахнет серой.
Резная Свирель (с)
My Heavenly Father Loves Me