Колыбельное соло для уснувших
Музыкант отрёкся от "престола,"
От политики, от биржевых торгов.
Музыкант приемлет только "соло"-
Соло в душах... в душах нет оков...
С дерзким ритмом направляет в горы,
Провоцируя снега на сход лавин,
Флейт разливы и трубы узоры,
В крови возбудив адреналин...
Море начинает пениться от звуков,
Вот уже волна к волне спешит,
Набегает на берег, отстукав
Галечный замысловатый щит...
Ветер, чистым звуком окаймлённый,
Подхватил аккорды и, понёс,
Опьяняя эхом отдалённым
Первозданный, с проседью, утёс...
"Соло" облетело вокруг света,
Проиграв на каждом лепестке.
От Читы, через экватор до Тибета,
И присело в аленьком цветке ...
Здесь оно с пчелой приободрится,
Сладости нектара с ней попьёт.
Снова к музыканту устремится,
Без него оно не запоёт!
"Соло" без него не заиграет,
Без него оно не зазвучит,
Ведь отрёкся музыкант от "стаи",
Чтобы нам отдать божественный лимит...
Соло
Автор: Сорокин Игорь
На старый чердак уже давно никто не заглядывал. Не убирал и не переставлял ничего. Из-за этого многолетняя пыль густо и равномерно укутала все вокруг.
Когда - то яркие вещи приобрели однородный землистый оттенок. Казалось, что интерьер чердака оформил художник в стиле гризайль (*) , фактически, одной краской.
Много лет назад, ещё в прошлом веке, вещи, прежде, чем они перекочевали на чердак, верно служили своим хозяевам. А потом были принесены сюда, и, будучи без применения, лежали, висели, стояли, погружаясь в бесконечность.
Днём свет попадал в чердачное помещение через маленькое окно. Солнце, будучи «при исполнении», аккуратно, в одном и том же порядке и направлении, освещало один предмет за другим. С утра больше всего света доставалось маленькой дверце, банкам с давно засохшей краской, пустой бутыли и сапогу с коньком, почему-то висевшему на стене в гордом одиночестве.
На полу лежали в аккуратной стопке тщательно перевязанные папки. Что в них хранилось? Какие документы? На кого? Для кого? А рядом с ними стояли часы. Большие, в прошлом, вероятно, настенные... а теперь напольные. Часы молчали. Не шли. Им не для кого уже были идти...
Там стояли ещё и коробки, переполненные всякой всячиной. Центральное место на чердаке занимала лестница, ведущая на крышу. Ею тоже давно не пользовались и она потихоньку ветшала.
На чердаке обычно было очень тихо. Правда, иногда тишина прерывалась скрипучим соло сверчка. Но, ненадолго, наверно ему быстро надоедало выступать в «пустом зале без благодарной публики».
Жизнь на чердаке напоминала бесконечное сообщение азбукой Морзе. Тишина служила тире, а прерывистое пение сверчка - точками. Вот так и проходили дни за днём: тишина - соло сверчка - тишина - тишина - тишина - соло сверчка ....
Неизвестно, то ли был утерян ключ от дверцы, то ли старые хозяева верили в домового, но, в один прекрасный день кто - то постучал в дверь. Сначала стук был тихим. Потом он повторился, стал настойчивым. Послышалось недовольнее бурчание.
Дверь, естественно, никто изнутри не открыл. Потом шаги стали удаляться.
Хозяин «сдался». Передумал рыться в старых вещах.
А чердак снова погрузился в привычную тишину, изредка нарушаемую стрекотанием сверчка:
- .. .... - - - *
* тихо
На чердаке
Автор: Фрида Шутман
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) интерьер чердака оформил художник в стиле гризайль - Гризайль (от французского gris — «серый») — это вид искусства, в котором художник создаёт произведение (картину, роспись или рисунок) с использованием различных оттенков серого или другого нейтрального цвета. Гризайль позволяет имитировать на плоской поверхности скульптурный рельеф с помощью разнообразных техник живописи и графики.
