Где-то там, посреди белоснежных вершин, где средь скал ледяных не найти ни души, ближе к звёздному небу, чем к бренной земле, древний храм затерялся в заоблачной мгле, и морозных пылинок кружит хоровод в лунном свете, что льётся сквозь свод.
Горный воздух недвижен, прозрачен и чист; и ласкают серебряным светом лучи плечи той, что сидит на холодном полу и, безмолвна, как статуя, смотрит во мглу - лишь в глуби её глаз, исступлённо дрожа, древней силы колышется жар.
Сила чёрных заклятий лежит на вратах: птица Феникс в том храме навек заперта - пламя перьев её дар бессмертья несёт тем, кто жертвует жизнью, готовый на всё. Но безжалостны горы; пыльна и пуста тропка горная к храма вратам.
Лишь единожды в вечность, раз в тысячу лет, дева-птица взлетает на солнечный свет - её тело становится пеплом, горит, и души льётся песня под светом зари, и летает весь день, и, свободой пьяна, ярче солнца сияет она.
...Обречённая ждать средь молчащих камней, не теряя надежды, всё ждёт, что за ней в эти мёртвые земли однажды придёт сквозь лавины, метели и пропасти тот, кто готов рухнуть в бездну, чтоб дар обрести - и её от заклятья спасти.
Но - кружатся пылинки, и светит луна, и всё так же безмолвна, пуста тишина. Над вершинами горными - звёздная ширь, и среди старых скал не найти ни души, и не слышит никто в темноте ледяной тихий плач за холодной стеной.
Автор: Антон Кушнер
Epic Music CEPHEI MC - Феникс, Огненное Крыло (Phoenix Fire Wing)
Мой друг, мы вместе с малых лет, мы многое прошли; мы непохожи - тьма и свет, пожар и водопад! - и в этом дружбы наш секрет. С собой на край земли тебя зову я. Знай же: нет теперь пути назад.
Зарывшись в недра сундука на нашем чердаке, я древний свиток откопал. Чудные письмена в том свитке - каждая строка рифмуется к строке; тот образ в сердце мне запал и видится во снах.
Тот образ, друг мой! - знал бы ты, что вижу по ночам, среди давящей темноты, звенящей тишины. О нём теперь мои мечты, мне хочется кричать... Не хватит слов. Слова пусты, реальны только сны.
Мой друг, мой брат, в опасный путь тебя с собой зову; уже не сможем повернуть, покинув отчий дом, но сердце разрывает грудь, и грежу наяву... Скорей о страхе позабудь, мой друг. Вставай. Идём.
Автор: Антон Кушнер
CEPHEI MC - Там Где Живут Мечты (Where Live The Dream)
Глава четвёртая. Ничего прекраснее (Фиделис - Велиану)
Ты всегда устремлялся мечтами подальше от дома. Мне хватало прогулок по лесу у стен городских. Этот день протекать мог спокойно - совсем по-другому! - но в дороге с тобою я не ощущаю тоски.
Ты всё рвёшься вперёд - день за днём; прошагали немало мы с тобой по степям, средь пожухлой осенней травы. Я забросил подсчёт расстояний и кратких привалов, заразившись твоим безрассудным стремлением ввысь.
Горизонт изломался - огромные горные пики розовеют в закатных лучах; по иссохшей земле протянулись две тени - твоя и моя. Только крики пролетающих стай нам слышны в наступающей мгле.
Сколько дней впереди - что с того? Поворачивать глупо. Долог пройденный путь, и опасен последний рывок, но пред мысленным взором уж высится храмовый купол, и, как ты, друг мой лучший, я тоже хочу одного -
дотянуться до той, что томится в заоблачном храме, ей свободу вернуть, нам самим - обрести вечный дар; открывать этот мир, познавая всё новые грани, не жалея, что годы бегут, как весною вода...
Ты всегда был мечтателем, друг; и меня - домоседа - ты увлёк за собою, и я не жалею о том; и прекрасней, чем горы, залитые розовым светом, никогда ничего, я уверен, не видел никто.
Автор: Антон Кушнер
Очень Мощная и Классная музыка! Вам на вечер! Послушайте!
Позвольте мне присесть у костерка. Вам незачем бояться старика - пусть в молодости был на вас похожим, сейчас я слаб, уродлив и ничтожен, жду смерть как избавление от мук; так спрячь свой меч, тебе он ни к чему.
Сколь многих повидал я - вот таких!.. Глаза горят, шаги быстры, легки, и не страшны ни бури, ни лавины; не остановишь тех, кто дом покинул, стремясь к мечте - одною ей дыша, идут туда, куда зовёт душа.
Позвольте зачерпнуть из котелка... Нет, лучше сами - так дрожит рука. ...Благодарю, мечтатель. Друг твой верный вот-вот уснёт - умаялся безмерно; зачем спешить в застывший мёртвый мрак? Останьтесь на привале до утра.
Легенда привела тебя сюда - она не врёт. Но в том твоя беда, что свиток твой разорван в середине! Возможно, ужаснёшься ты картине, которую открою, но даю вторую часть. Ладонь мне дай свою.
Вот истина. Вы оба знать должны, что ждёт вас на просторах ледяных: на высоте, где снег вовек не тает, вас повстречает призрачная стая; не торопись, клинок свой не точи - не перерубят призраков мечи,
но никакой бесплотный злобный дух не навредит ни одному из двух... Да, двое вас. Скажу тебе я прямо: все годы, что живу, к подножью храма всё шли лишь одиночки-смельчаки - все без надёжной дружеской руки.
Позволь, мечтатель, вам открыть глаза. Ты другу это должен рассказать, когда проснётесь с первыми лучами: здесь город был, красив необычайно, велик и светел... Но теченье лет творенье рук людских свело на нет.
В том городе волшебница жила. Огнём повелевать она могла, достигнув высших духа концентраций; и лет ей было, кажется, шестнадцать... И свататься однажды к ней посмел тупой сынок правителя земель:
слюнявый рот, и речь - сплошная брань! Велел ей соглашаться до утра, грозя её родных из-за отказа пустить на корм собакам - всех и сразу; он запер всех в подземную тюрьму и ждал... Наутро город был в дыму:
дворец сгорел за несколько минут... И плач многоголосый тишину в клочки порвал, сменяясь на проклятья: погибли чьи-то жёны, сёстры, братья в безжалостном прожорливом огне, которым стал колдуньи юной гнев.
Все беды, что случались на земле в последние шестнадцать мрачных лет, толпа ей приписала - и схватила её в тюрьме, лишившуюся силы, пытавшуюся мать свою спасти... Никто и ничего ей не простил.
Взбесившийся, ревущий дикий сброд сложил костёр у городских ворот. Её семью забили кулаками; ей голову разбили палки, камни; тела швырнули в пламя. Жгли два дня: она всё восставала из огня,
бессильная, пыталась уползти и всё шептала каждому: «Прости...» - но сыпались безжалостно удары... На третий день, устав бороться с даром - иль, может быть, с проклятьем для неё - погнало деву в горы мужичьё,
и возглавлял их княжеский колдун, предвидевший, наверное, беду, но спасший лишь свою гнилую шкуру - с угрюмым тусклым взором, вечно хмурый... Её загнали в Храм-на-Облаках - забытый всеми, брошенный в веках.
И там, под древним сводом хрусталя, колдун её, бессильную, заклял не покидать морозную темницу и дал лишь день из вечности, чтоб птицей она взлететь над куполом могла и помнить жизнь, которую сожгла.
…Их было семь; вернулся лишь один - колдун, неузнаваем от седин, кричавший, обезумев, о проклятье Оршины-ведьмы; снова плач о братьях, мужьях, отцах, что сгинули в горах, наполнил город. И явился страх.
И город за неделю опустел. И дождь размыл былую крепость стен, и ветер довершил опустошенье. И не найти следов былых свершений - полынью пахнет степь, и ночь темна... ...Мечтатель, я - потомок колдуна,
да-да, того, что суд тогда вершил. Прошу, постой! Не веришь? Не спеши, не поджимай в насмешке злобной, грубой степей ветрами тронутые губы. Как свиток, что несёшь, к тебе попал? На чердаке, выходит, откопал?..
...Судьба, похоже, любит пошутить. За дерзость несказанную прости, но мы с тобой одной, возможно, крови... Эх, ладно, можешь вволю хмурить брови, считать, что я с мозгами не в ладу... Выходит, не последний я в роду?..
Что ж, до рассвета - несколько часов. Я ухожу; ныряй в здоровый сон - и обещай: проснувшись на рассвете, ты спутнику поведаешь всё это; и свитка половину, что вложил в твою ладонь я, тоже покажи.
Он крепко спит, и благороден лик. Вы разные - как вас пути свели, какой судьба вас повязала жилой?.. Поистине, уму непостижимо. Совет - последний, прежде чем уйти: с обманом вам к мечте не по пути.
Автор: Антон Кушнер
Magic Fantasy Music - The Last of Her Kind ( Epic Emotional )
Глава шестая. Это я (исповедь колдуна, вторая часть свитка)
...Мы вели её в горы. Пинали в бока; кое-где приходилось нести на руках - по сокрытой под снегом, забытой тропе, по мосту, что шатался и грозно скрипел, сквозь слепивший глаза, бивший в ноги буран... Мы дошли и открыли тот храм.
Кто воздвиг его здесь, на вершине горы? Может, жил звездочёт здесь, искавший миры средь алмазного блеска далёких светил?.. ...А волшебница всё повторяла: «Прости...», всё дрожала и руки тянула, моля... И под сводами из хрусталя
я прочёл заклинанье, я проклял её: «Эти стены - навечно жилище твоё, этот лёд на полу - твоё ложе навек; твой огонь не растопит нетающий снег, не откроется дверь под ударами рук!» Все мосты я разрушил вокруг.
Мы уйти торопились; но свет за спиной оглянуться заставил меня - неземной, он пульсировал в куполе солнцем вторым, заливая снега на вершине горы. На обрыва краю, не сорвавшись едва, я упал и услышал слова:
«Ты не слушал меня, ты меня не щадил, но даю тебе шанс. Поскорей уходи; победивший обманом, лишив меня сил, до людей мою просьбу простить донеси. Я повинна в погибели многих. Их боль я навеки оставлю с собой.
Всё проходит: и горечь людская пройдёт, и заклятье твоё, будь уверен, падёт. Я прощаю тебя - ты людей защитил от огня моего, что мог город смести. Я прощаю, колдун, лишь тебя, но не тех, кто меня подтолкнул к темноте.
Ты вернёшься один; все, кто рядом с тобой, эти злобные волки, дарившие боль моим рёбрам и рвавшие клочья волос, не покинут снегов - их звериная злость заглушила сердца, ослепила глаза. Нет, они не вернутся назад.
Уходи же скорее! Но помни и знай, что среди ледников воцарится весна, что однажды откроется старая дверь, и осколками рухнет хрустальная твердь; мой спаситель придёт, и весенним ручьём схлынет в пропасть проклятье твоё.»
Спотыкаясь, я бросился прочь, в облака, что окутали гору. Звериный оскал моих спутников лица уже исказил; вот один свои зубы в другого вонзил, трое пали на скалы, дрожа и скуля, а последний - хвостом завилял...
Мой рассудок стал меркнуть. Последним рывком я заклятие бросил во мрак облаков: пусть забудет идущий к вершине горы свой наивный, навеянный сказкой порыв! Но слова всё звучали, гремели во тьме: «Мой спаситель забудет про смерть!»
...Я не помню последние несколько лет. Я однажды очнулся - худой, как скелет, на вонючих задворках в селенье чужом; стал седым. Весь мой плащ был изорван, прожжён. Все друзья, все подруги, и даже родня - все они отреклись от меня.
А по миру гуляла и крепла молва об Оршине несчастной. Народ горевал над судьбою девицы, не помня всех тех, кто в пожаре погиб, кто пропал в темноте... Я детей отыскал, что забыли меня, на спокойную жизнь променяв.
Им пишу эти строки, стремясь рассказать, как всё было на деле. Открой же глаза, ты, читающий эти мои письмена! Смерть близка, застилает глаза пелена, но, надеюсь, успею тебя убедить: не ходи. Не ходи. Не ходи...
Автор: Антон Кушнер
Невероятная и Мощная Космическая Музыка! Очень Красивые Треки
Глава седьмая. Белая стая (призрачные волки - Велиану)
Мы потеряли счёт векам в бескрайней белизне: снег снизу, сверху - облака... В кошмарном вечном сне мы существуем, не живём; мы не едим, не спим, не пьём, мы щерим пасти и снуём, и нам прощенья нет.
Мы растеряли всё, что нас и делало людьми, залили кровью жаркой наст; никто не вразумил, не встал, не крикнул, не пресёк той злобы, что затмила всё. Лишь ветер облака несёт над нашими костьми.
И мы скитаемся меж скал бесплотною ордой, и наших пастей схож оскал с заснеженной грядой проклятых гор; они вокруг смыкают всё теснее круг... Зачем пришёл сюда ты, друг? Зачем оставил дом?
Не врёт легенда, но она подобна тайнику: нет сказки без второго дна! Лишь беды навлекут твои стремления к мечте; и ты погибнешь, как и те, кто брёл здесь раньше в темноте сквозь снег по леднику!
И твой приятель, что твоим рассказом вдохновлён, устал; смотри - едва стоит, пургою ослеплён! Тебя читаем мы легко: намерен стену облаков ты прорубить своим клинком, мечтою окрылён.
«Веди меня, мечта моя, в небесные края, во тьме кромешной бытия над миром воссияй...» - всё шепчешь в холод и во мрак и веришь сказке... Ты - дурак! Тебя, как всех, сожрёт гора, могила здесь твоя!
Провал бездонный приютил всех жаждущих Огня, пережевал и проглотил всех тех, кто нам не внял! ...Тебя не жаль. То выбор твой; передразнив наш скорбный вой, иди же к ней - пока живой, мечтой себя пьяня.
Но дай свободу дураку второму, что пошёл с тобою, спрятав кожу скул под хлипкий капюшон. Все раньше шли по одному. Все шли - и канули во тьму... Но сытить пропасть ни к чему невинною душой.
Пусть он уходит! Покажи посланье колдуна. Пусть испугается, дрожит, бежит - ведь жизнь ценна, ценнее сказочных даров, любых придуманных миров... Пока закат ещё багров, успей его прогнать.
Глава восьмая. Голоса бездны (мертвецы - Фиделису)
Во мраке грота спишь ты на камнях. Покинули тебя остатки сил, но дружбу всё же ты не променял на жизнь без суеты... Себя спаси, вставай и уходи домой во мгле, пока ещё рассвет не заалел!
Твой лучший друг ведёт тебя на смерть! Никто из нас её не избежал - в провале, в ненасытной вечной тьме, среди осколков льда и скальных жал, идём-бредём кругами мы: глупцы, искавшие бессмертья - мертвецы.
Никто из нас провал не пересёк - пытались и с разбегу, и в обход; лишив рассудка, нас к себе так влёк сияющий хрустальный храма свод, и каждый думал: «Я её спасу!» - но скал молчащих был коротким суд.
Обещанный Оршиной вечный дар мы обрели: мы прокляты навек, теперь мы здесь, в провале - навсегда. Услышь же нас, наивный человек; того, кто будет с нами, но не с ней, оставь! Оставь с мечтой наедине!
Не первым, не последним станет он. Мечтателей так много средь живых, мечтателям легенды сладкий звон дороже неба, зелени травы, дороже рек и запаха костров, мечтатели пролить готовы кровь
во имя грёз - чужую и свою, мечтатели не ценят то, что есть, не помнят, не хотят, не признают; и лишь за гранью жизни, только здесь, среди камней и льда, в объятьях тьмы всё осознали - слишком поздно - мы.
Вставай скорей, наивное дитя! Вернись домой, в уютное тепло! Туда, где в танце бешеном летят снежинки, возвращайся! Этот склон успел увидеть сотни дураков! Их тяжкий путь оборван был легко:
паденье в мрак - крик ужаса - удар - и стало больше нас на одного... Бессмертие - проклятие, не дар. Бессмертие не стоит ничего. Лишь жизнь твоя бесценна. Пусть она конечна - наслаждайся ей сполна.
Гуляй, танцуй, ешь, спи, люби, твори, поведай детям всё, чего достиг. Пусть купол вечно пламенем горит, пусть никому Оршину не спасти - свобода от темницы ледяной чужой не стоит жизни - ни одной!
Я забуду о сне - и о тех, кто в бездонном провале свой последний приют отыскал. Мы уже наверху. Всё окутал туман. Горизонт уж окрасился алым. Ветер стих. Капли пота щекочут, катясь по виску.
Почему здесь так душно?! Темнеет в глазах. Забываю своё имя, свой дом, всё, что было привычным всю жизнь, но, белёсую стену рывками насквозь прорывая, я спешу за тобою, мой друг. Мою руку держи.
Это всё, что оставила память - те детские годы, проведённые нами в заброшенных старых домах; мы искали себе приключений в любую погоду, начитавшись легенд о пиратах в старинных томах.
Это всё, что оставила память - безмозглая юность; убегали с уроков к реке посмотреть на девчат - как за партой сидеть? Ведь за окнами - зелень июня, и девчонки у берега плещут водой, хохоча!
Это всё, что оставила память - отцы не вернулись с той далёкой, кровавой, безумной, не нашей войны; я губил алкоголем себя на окраинах улиц - только ты меня спас, став навек моим братом родным.
Это всё в моём сердце, мой друг. Никаким заклинаньям не стереть мою память о том, что важнее всего. Я иду за тобою, и знай: никаким расстояньям не порвать эту нить... Ты молчишь. Расскажи: отчего?
Не забудешь, я верю, и ты нашу крепкую дружбу, ведь ладонь твоя крепко - до боли! - сжимает мою. Я забыл весь наш путь, я забыл, для чего это нужно... Мы дошли. И с тобою я встал на провала краю.
Мы поднялись. Мы добрались. И я её спасу. Мои мечтания сбылись, но странною ценой - все строки памяти слились в сплошную полосу; я помню, для чего мы шли - но кто сейчас со мной?..
Домашний позабыть уют я смог ещё тогда, когда легла в ладонь мою стихов забытых вязь. Мы здесь. Мы встали на краю. Никто и никогда не обманул, провал, твою оскаленную пасть -
я буду первым! Храма дверь откроется вот-вот: уже сияет свода твердь! Десятый век минул! Услышь меня, бездушный зверь! Закрой голодный рот! Через тебя я вмиг, поверь, легко перешагну!
Ты жаждешь крови и костей, сожрал ты дураков, что в одиночку в темноте к мечте своей брели, но не достигли храма стен; их трупы глубоко, а я - живой - на высоте! И кровь моя бурлит
наследьем древним колдовским того, кто заковал Оршину юную в тиски под сводом хрусталя! И, всем угрозам вопреки, стою я здесь. Провал, тебе велю я: спрячь клыки! Скули, как псы скулят,
смердящим тленом ветром вой - меня не испугать! Я утоляю голод твой: грызи, глотай, давись! - и дальше двигаюсь. Живой... Лишь снег на сапогах. И так светла над головой безоблачная высь.
