Старец
Моему Учителю и всем наставникам на Пути посвящается
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. УЧЕНИК МАГА
Старец жил в дачном поселке, старом и обжитом. Поселок находился недалеко от деревни, в которой дачники покупали свежее молоко и другую провизию. На дачах были газ и водопровод, и многие жили в них круглый год. Участок у Старца оказался очень большим и располагался на самом краю дачного поселка, упираясь в густой сосновый лес. Другим своим краем участок выходил на берег лесного озера, в спокойной воде которого отражались темные сосны, а в затянутых тиной заводях обитали окуни, щуки и мелкая рыбешка.
На участке был построен большой двухэтажный бревенчатый дом, обшитый деревянными дощечками, похожими на рыбью чешую. Чешуйки эти были когда-то покрыты олифой, смешанной с темно-красным суриком, и со временем приобрели благородный розоватый оттенок. Ставни на окнах украшала деревянная резьба, выкрашенная в белый цвет, отчего они казались нежно-кружевными. С задней части к дому примыкали пристройки, в которых тоже находились жилые помещения. Кроме главного дома, по краям участка были выстроены несколько небольших домиков, похожих на кельи отшельников, летняя кухня и баня. По-видимому, одновременно на участке могло жить до двадцати человек.
Владимира встретили помощники Старца и поселили в одной из «келий». В келье, состоящей из одной маленькой комнаты, все было очень просто – деревянная кровать, небольшой письменный стол и стул. На протянутой вдоль стены веревке сушились пахучие травы – чабрец и календула, издавая неожиданное сочетание сладкого и терпко-горького ароматов. Смесь из высушенных лепестков шиповника и других цветов также была расставлена в широких глиняных чашах по углам комнаты. Одна из маленьких подушек на кровати была наполнена сухой мятой, лавандой и ромашкой, запах которых успокаивал, помогая заснуть. Казалось, сами стены домика за долгие годы пропитались пряными ароматами трав. Владимир заметил, что в домике все было из натуральных материалов – ни пластмассы, ни синтетики, даже дождевые бочки и ведра были деревянные.
Судя по доносящимся снаружи голосам, в соседних домиках и большом доме жили другие люди, но Владимиру хотелось побыть одному, и он лег на кровать, слушая шум сосен и пение птиц, доносившиеся из открытого окна. Незаметно он уснул и крепко проспал всю оставшуюся часть дня и всю ночь.
*******
Проснувшись утром, он обнаружил сидящего рядом с кроватью на стуле человека, который спокойно разглядывал его. Человек спросил Владимира, как тот себя чувствует. Владимир удивился, потому что боль, мучившая его днями и будившая ночами в последние месяцы, значительно стихла. Он сказал об этом целителю, которым, как он сразу догадался, и был человек.
Тот ответил: «Этот дом, сад и пространство вокруг них устроены так, что некоторые люди – если болезнь их не зашла слишком глубоко - выздоравливают просто от того, что находятся здесь. Если использовать природные силы – растения, лес, воду, солнце и ветер - правильно, они становятся защитниками и помощниками. Они – лучшие из целителей. Если хочешь, я расскажу тебе об этом подробнее, позже».
Как оказалось, целитель был совсем не старым на вид. Возраст его определить было трудно, поскольку лицо у него было моложавым, покрытым ровным загаром и почти без морщин. Морщинки собирались только вокруг глаз, когда Старец усмехался. У него был взгляд человека, который, проникнув во все тайны природы людей и читая их, как открытые книги, стал самой любовью, не осуждающей, но сострадающей.
Старец был высок и поджар, такого же сложения, как Владимир, и почти одного роста с ним. Поскольку сам Владимир был очень высок, такое встречалось нечасто. Тело Старца было крепким и мускулистым, только коротко стриженые волосы и щетина на лице были почти полностью седыми. Лицо его казалось очень знакомым, и каждый раз при взгляде на него Владимир не мог отделаться от ощущения, что где-то раньше видел его, однако никак не мог припомнить, где...
«Я смотрел на тебя, пока ты спал. Прости за вторжение, Владимир, но так легче было увидеть тебя, такого, как есть. Люди надевают маски, как только просыпаются. Так откуда ты пришел и куда направляешься?»
«Меня направила к вам моя знакомая....»
«Я знаю, но мой вопрос не об этом».
Владимир посмотрел в глаза Старца, и откуда-то из глубины всплыло ощущение полной беспомощности. Он услышал собственный ответ, но так, как будто говорил кто-то другой:
«Я не знаю. Мне кажется, я потерялся».
«Хорошо. Чего ты действительно хочешь?»
Кто-то другой внутри Владимира продолжал отвечать:
«Мне кажется, все мои желания сошлись на том, чтобы вернуть женщину, которая составляла смысл жизни для меня... Я люблю ее, поэтому во мне все болит».
«Целители говорят, что мы чувствуем боль там, куда в нас входит свет. Благодаря этой боли в тебе впервые заговорила душа. Самость наша все время шумит: «Дай мне то, что я хочу!», а душа тихо молит: «Дай мне то, в чем я нуждаюсь». То, в чем нуждается наша душа – это найти дорогу Домой. Ты заболел, потому что прирос к земному и, когда лишился его, перестал видеть смысл жить дальше. То, что ты называешь любовью – не любовь вовсе, но только наша неспособность отделить себя от привязанности. Ты не можешь иначе, не из-за силы чувства, а из-за слабости рабства. Но любить по-настоящему ты все-таки умеешь, я вижу. Просто, пока ты не поймешь своего заблуждения, Володя, ты не сможешь дать ей дорогу».
«Ты можешь научить меня любить?»
«Для этого нужно пережить нечто, пройти через опыт. В свое время я помогу тебе получить этот опыт, потому что сам прошел через него. Мало кто может душу словами вылечить, Володя. Она, как малое дитя – слов не разумеет, живет чувствами. Если чувства тяжелые, темные, страдают и душа, и тело. Мы лечим причину болезни молитвой, временным отрывом от земного - для того, чтобы человек обратился к настоящему. А тело укрепляем чередованием покоя и подвижности, растительными средствами и правильной диетой».
Владимир вспомнил, что хотел узнать, как молиться, и спросил, какие слова для этого нужны. Подумав немного, Старец ответил:
«В твоем случаe молитва будет лучше вообще без слов. Либо словами, которые приходят сами, изнутри».
«Почему?» – удивился Владимир.
«Написанные слова чужой молитвы существо твое не затронут. Но, как я сказал тебе, ты умеешь любить. Тебе лучше к Богу обращаться как к любимой женщине, потому что как ты ищешь божьей близости, так и Бог ищет твоей. Может быть, и больше... Если бы ты пришел на свидание, а времени мало, и летит оно, как мгновение, до слов ли было бы тебе, Володя?»
«Не до слов…»
«А если и придут слова, то придут от сердца. Попробуй говорить с Ней, как если бы Она пришла к тебе на свидание. Что может быть лучше такой молитвы?»
*******
Понемногу Владимир начал выходить из домика и разговаривать с людьми, жившими у Старца.
О прошлой жизни целителя никто ничего не знал. Все расспросы на эту тему сам Старец мягко прекращал, говоря, что, так или иначе, это уже не имеет никакого значения - все, что случилось в прошлом, осталось в прошлом, и имело единственную цель: привести его туда, где он был сейчас.
О себе он сказал Владимиру только одно: «Я прошел весь путь, предназначенный земному человеку, до конца, и вернулся в мир, потому что таков был мой долг. Когда исполнится все, что предназначено, ты сам поймешь, что я имею в виду», - сказал он, оставив Владимира постигать эти слова по своему разумению.
Старец часто брал с собой Владимира в лес, для помощи в сборе трав и корней, при случае, между делом, делая короткие замечания об их свойствах и применении в лечении той или иной болезни. Он сказал, что от всех недугов можно найти лекарственное растение в пределах нескольких километров от того места, где живет человек. Это средство будет самым действенным – нет смысла везти лекарства с другого конца земли. Жаль, что далеко не всегда люди знают об этих средствах, или не знают, как их правильно применять. Это инстинктивное знание, однако, присуще даже домашним животным, которые, заболев, убегают в лес и безошибочно находят траву, которая им помогает. На животных все заживает быстро, потому что у их болезней нет душевных причин, они не умеют унывать и ненавидеть. Природа предусматривает все – создав болезнь, Творец одновременно создал и лекарство от него.
Собирая листья или цветы, Старец никогда не обрывал их полностью с одного растения, оставляя не меньше половины. Он сказал Владимиру: «Олень, заяц или другой зверь в обычных условиях никогда не объест листья или ветки до конца, сохраняя жизнь растению. Человек утратил это природное чувство, поэтому должен помнить, когда остановиться. Полностью съедаются только плоды – плод предназначен быть съеденным, чтобы семена разносились по лесу. Оставляй всегда несколько плодов несобранными – для лесных жителей».
Владимир заметил, что когда он подолгу находился около некоторых растений, собирая материал для лекарств, ему становилось лучше, чувства успокаивались, боль его уходила, и состояние улучшалось. Он спросил об этом Старца, и тот сказал:
«Правильно, тебя исцеляет пребывание в тонком теле растений. Врачует не тело растения, а дух, пребывающий в нем. Поэтому я говорю людям, что беру их с собой собирать травы, но на самом деле даю им возможность побыть с духом растения. Не все это могут понять, а это часть лечения».
В лес за травами Старец предпочитал ходить в сухую погоду и всегда носил только обувь с кожаными или матерчатыми подошвами («чтобы токи земли входили беспрепятственно»). Движения Старца были выверенными и точными, походка бесшумной и пружинистой. Идя по траве, он ступал осторожно, только слегка приминая ее, не ломая стеблей.
Наблюдая за ним, Владимир с удивлением отметил для себя, что когда Старец двигался, он, казалось, не знал усталости. Владимир как-то спросил Старца, почему это так, и тот ответил:
«Если человек при ходьбе отвлекается на беспорядочные мысли и чувства, торопится, тогда сила вытекает из него, и он быстро устает. Можно во время ходьбы ступать так, что сила будет не уходить, а наоборот, притекать к ступням от земли, тогда долгие походы не только не вызовут усталости, а наоборот, зарядят тело энергией». Когда Владимир попросил Старца научить его такому способу ходьбы, тот покачал головой и сказал, что это приходит само собой, когда человек освобождается от суеты мыслей и чувств, и когда его дыхание при ходьбе находит нужный ритм. «Дальше тело само будет знать, что делать».
Когда Старец находился в покое, то застывал в полной неподвижности, избегая мелких нервных движений, невольно и беспрестанно производимых людьми с их неуспокоенными мыслями. В такие моменты ни единый волосок на теле Старца не двигался. Даже глаза под веками были неподвижны. «Когда внешние движения затихают, и наступает внутренняя тишина, - сказал он, отвечая на вопрос Владимира, - ты вбираешь силу извне и наполняешься ею. То, что сила притекает, хорошо узнается по особому ощущению, похожему на сладость. Тело радуется, когда чувствует этот приток».
Каждый день, Владимир, помогая Старцу, узнавал что-то новое о том, что составляло его работу. Кору деревьев для исцеляющих отваров Старец срезал с молодых деревьев весной, когда растения еще спали, но уже полнились соками. Корни он выкапывал осенью, после того, как опадали листья, и вся сила растения уходила в корень. Плоды, ягоды и семена собирал полностью созревшими, на пике их силы, но по возможности до наступления заморозков. Листья и головки цветов – во время полного цветения («когда растение готово к продолжению жизни»), после чего быстро высушивал их, развесив пучками или разложив в сухом тенистом месте на чистом куске ткани.
Все больные, находившиеся в доме, должны были, по мере сил, участвовать в какой-то работе – некоторые, как Владимир, ходили со Старцем в лес - собирать растения, другие помогали в работе по дому или на кухне и даже в уходе за теми больными, которые не могли двигаться сами. Как заметил как-то Старец, хуже всего оставлять человека наедине с мыслями о своей болезни. Он сказал, что смена деятельности, отрыв от привычного окружения и простой физический труд нередко творят чудеса, выталкивая человека из глубокой колеи, которую проложили годы и годы повторяющихся мыслей и чувств – чаще всего не радостных. Помощь другим людям – тем, кому хуже, чем тебе самому, также приносит исцеление. «Часто, чтобы человеку получить что-то, - сказал Старец, – нужно это вначале отдать. Хотя это может казаться тебе нелепым, именно так все устроено».
Помимо совместных походов в лес, Владимир также начал помогать Старцу в изготовлении лекарств. Из свежих или сухих трав Старец изготавливал эссенции, растирая их в однородную массу, а затем настаивая на винном спирте в течение несколько дней и перегоняя в специальном аппарате. Как заметил Старец, спирт, который он делал из виноградного вина, также является живой эссенцией с качеством наивысшим из возможных для растительного царства, поэтому лучше всего подходит для изготовления лекарств.
Оставшиеся после извлечения соков выжимки растений Старец просушивал и прокаливал, до тех пор, пока они не становились тонким светло-серым пеплом. Этот пепел, который Старец называл «солью», он растирал в ступке и в течение двух недель пропитывал ранее извлеченной эссенцией. Таким образом получалось «совершенное лекарство» или растительный эликсир, которое нужно было принимать в разбавленном виде очень маленькими порциями. Старец научил Владимира проверять качество эликсира, помещая небольшое количество лекарства на нагретую медную пластину. Если вещество плавилось, как воск, не дымясь, значит, все было сделано, как надо. Готовый эликсир Владимир по указанию Старца помещал в посуду из темного стекла для предохранения от солнечных лучей.
От Старца Владимир также узнал, что эссенции растений, используемые в обычной медицине, содержат только два элемента из трех необходимых для подлинного эликсира. «Соль» была третьим элементом, о важности которого не знают современные фармацевты, но который когда-то был частью тайного знания, передаваемого изустно, от учителя к ученику.
Люди Знания, подобные Парацельсу, мастеру науки исцеления, сказал Старец, считали, что целительные свойства растений, как и минералов, происходят от растворенного в них духа -вездесущей жизненной силы, которую можно извлекать и сгущать в эссенцию. Дух, содержащийся в растениях и минералах, ничем не отличается от духа, придающего жизненные силы человеку. Причиной любой болезни, по словам Старца, является недостаток жизненного духа в том или ином органе. Сгущенный дух растений, введенный в организм в качестве лекарства, способен временно восполнить этот недостаток и помочь больному органу восстановиться.
Старец также сказал, что предпочитает дикие растения для своих лекарств, несмотря на то, что в саду у него росли разные целебные травы. Он объяснил это тем, что дикие растения содержат больше жизненного духа, чем выращенные, поскольку растут только в тех местах, где концентрация природной силы, которую растение извлекает в эссенцию, самое большое. В неподходящем месте семя растения просто не взойдет. Удобрения и хорошая почва увеличивают только тело растения, которое остается в сухом остатке - «соли», но никак не улучшают его целебной силы. При пересадке из естественной для диких растений среды, они, если и приживаются, нередко теряют целебные свойства. Поэтому лекарства, сделанные из растений, выращенных на плантациях, приносят мало пользы.
*******
Однажды Старец сказал, что лекарственное растение для Владимира можно будет собирать сегодня, и что оно растет в двух километрах от дома Старца, куда они должны будут добраться по лесу, росшему вокруг дачного поселка. Он добавил, что собрать растение нужно будет быстро, в течение часа после полудня.
Владимир спросил, почему именно это растение должно ему помочь, и получил такой ответ:
«Тело света человека похоже на радугу, и если оно здорово, в нем есть все цвета и оттенки. В твоем теле света почти не присутствует один цвет, поэтому оно болеет. Этот цвет можно временно восполнить извне, чтобы твое тело вспомнило, как быть в равновесии. Если и душа твоя за это время выздоровеет, то болезнь больше не вернется. У камней, животных, растений могут быть нужные нам цвета, хотя некоторые из них настолько совершенны, что их цвет – белый, потому что все цвета радуги в них слиты в один. Такие растения редки, как живая вода, они лечат все. Трава, которая тебе поможет, светится желтым, хотя не все видят этот свет».
Старец подвел Владимира к грядкам, на которых росли лекарственные травы и показал на один из небольших кустов с мелкими лиловыми цветами, собранными в конусообразные соцветия.
«Это растение помогает от внутренних язв. Какой цвет ты видишь?» - спросил Старец.
«Как какой? – удивился Владимир. – Лиловый».
«А если закрыть глаза?»
Владимир попробовал закрыть глаза, но, кроме серой темноты, ничего не видел. Он открыл глаза и попробовал их расфокусировать, как делал с изображениями, в которые была спрятана трехмерная картинка, но все равно не увидел ничего.
«Невидимый цвет у этого растения – желтый, он стоит вокруг этого куста, как туман, - сказал Старец. – Как раз тот цвет, которого тебе сейчас недостает».
«И что, этот цвет на самом деле существует?»
«В каком-то смысле да. Так – в виде цвета – видится главное качество растения. Я так вижу, потому что внетелесное зрение у меня развито лучше, чем слух. Кто-то цвет растений и камней не может видеть, зато может слышать – как звук, музыку. Состояние тела человека он тоже слышит, как мелодию, и определяет, где именно искажение, какой ноты не хватает. А потом просто находит то, чего не достает. По звуку. Понимаешь?»
Владимир попытался настроиться на «звук» травы, но кроме пения птиц и шелеста листьев, ничего не услышал. Старец улыбнулся:
«Мы с тобой похожи, поэтому, как и я, ты вряд ли услышишь, но можешь увидеть». В ответ на удивленное выражение лица Владимира Старец только слегка кивнул, улыбаясь.
Владимир спросил о том, почему они должны собрать растение в определенное время дня, но Старец сказал, что объяснит это при случае в другой раз, и закончил беседу.
*******
Kогда они, собрав части нужного Владимиру растения, возвращались домой, Старец вдруг остановил Владимира в саду около одного занимательного сооружения.
Эта странная вещь всегда вызывалa у Владимира любопытство. В центре площадки, выложенной квадратными плитками черного и белого цветов,стояла каменная сфера с двенадцатью большими круглыми отверстиями, расположенными по всей поверхности сферы. Внутри нее находилась еще одна сфера, тоже с двенадцатью отверстиями, только чуть поменьше, а внутри второй – еще одна, самая маленькая. Вторая и третья сферы были гладко отполированы и могли вращаться внутри внешней.
Старец рассказал, что это устройство было изготовлено мастером-каменщиком из большого куска цельной породы по его указаниям. Каменщик несколько месяцев жил у Старца, и работа над непонятным устройством была частью его лечения. Как объяснил Старец, «пока человек вытесывал эту вещь из камня, ее прообраз, минуя расстроенный рассудок человека, соединился с его подлинным существом и исправил искажения, вызвавшие болезнь».
Владимир, конечно, спросил, что это был за прообраз. Старец ответил, что он был известен с давних времен, до появления письменной истории. Время от времени небольшие каменные сферы с двенадцатью отверстиями, похожие на эту, находят в разных частях Земли. Никто не знает, что это такое, хотя предположения делаются самые нелепые. На самом же деле - это модель Вселенной, созданная с точки зрения тех, кто обитает на планете.
Двенадцать отверстий представляют плоскости двенадцатигранника. Тело Земли - подобие такого двенадцатигранника. Старец показал на самую маленькую из трех сфер каменной модели – внутренний шар с двенадцатью отверстиями: «Этот шар – Земля. Oн может вращаться, подобно тому, как планета вращается вокруг своей оси».
Затем Старец показал на вторую сферу, среднюю: «Это другой двенадцатигранник, тело Солнца. Земля, как и другие планеты, находятся в теле Солнца».
Третья сфера, самая внешняя, по словам Старца, представляла собой Млечный Путь.
«Это тоже двенадцатигранник, который, с точки зрения нас, жителей Земли, практически не меняет положения, потому что Солнце движется вокруг галактического центра крайне медленно – миллионы и миллионы лет. Поэтому внешний, самый большой шар с отверстиями, представляющий сферу Млечного Пути, неподвижно закреплен на гранитном основании. Что такое Земля? Это двенадцатигранник в двенадцатиграннике в двенадцатиграннике... и так далее. Теперь предположим, - продолжал Старец, - что каждая из двенадцати граней служит как бы линзой, собирающей особые лучи, соответствующие некоторому цвету. Скажем, пусть вот эта грань, - он указал на одно из отверстий самого маленького, внутреннего шара, - будет желтой. Такого же цвета, как скрытый цвет той травы, корни которой мы для тебя сегодня собирали в лесу. Пока понятно?»
Владимир кивнул.
Затем Старец начал поворачивать вторую сферу, побольше, и установил ее таким образом, что одно из ее отверстий встало точно напротив отверстия маленького шара. Он спросил: «Что произойдет, когда Земля повернется внутри сферы Солнца таким образом, что желтая грань земного двенадцатигранника окажется на одной линии с желтой гранью солнечного?»
Владимир ответил: «Наверное, желтый цвет в земной сфере усилится».
Старец кивнул: «Теперь ты можешь сам ответить на вопрос, почему растения нужно собирать в определенное время. Скажем, тебе для выздоровления нужно растение известного цвета. Чтобы застать растение в самой его силе, нужно собрать его в тo время суток, когда этот луч в сфере Земли усилен».
«Откуда известно такое время?»
«Для этого нужно знать свойства растений и свойства лучей, а также время их действия на Землю. Кроме того, известно, что излучения планет, Луны и Солнца влияют на растения по-разному. Некоторые травы больше связаны с Солнцем, другие с Луной, Венерой и так далее.
Все предыдущие недели ты принимал общеукрепляющее средство, которое я даю всем больным, пока они не изготовят свое собственное, только им подходящее, лекарство. Общеукрепляющий сбор состоит из вытяжек семи трав, родственных семи небесным телам, поэтому он поддерживает все органы тела и укрепляет его защиту. Ты уже сейчас чувствуешь себя гораздо лучше. Однако особое лекарство, которое ты изготовишь сам, будет гораздо действеннее, потому что предназначено для больного органа, и поможет тебе полностью выздороветь».
«Как тебе стало известно о влиянии планет на растения?» - спросил Владимир.
«Не только это. То, о чем я тебе рассказываю - исконное и очень точное знание, оно существует в памяти земли, к которой разрешено приобщиться каждому, кто выполняет такую же роль, как и я. Мать хочет, чтобы ее дети были здоровы, и помогает всем, кто помогает ее детям».
«Это знание где-то записано?»
«Записано, но не в том виде, к какому ты привык. Нет никакой необходимости записывать его на бумаге или выбивать на скрижалях.... Разве что вот таких, - Старец, улыбнувшись, указал на каменное сооружение. – Те, кому необходимо это знание, не могут не найти к нему дорогу. Если оно им действительно необходимо.... И если они смогут его правильно применить».
«Ты сказал «каждый, кто выполняет такую же роль, как и я», - что ты имел в виду?»
«Я делаю то, что делаю, потому что кто-то, в данный момент времени и в данном месте, должен выполнять эту работу. Меня никто не искал и не готовил. Это происходит не так. Происходит так, как будто водоворот затягивает сухой лист, уносимый потоком. По каким-то причинам меня сочли подходящим, и течение моей жизни было притянуто в поток работы, так же точно, как небольшой приток рано или поздно впадает в большую реку. Старец – это работа. Встроившись в поток работы, я отдал себя ей. Работа создала необходимость, необходимость привлекла умение, знаниe и уверенность. Работа сделала меня. Когда придет мое время идти дальше, работа сделает кого-то еще – и он научится тому же, просто встав в поток того, что я делал».
«Мне всегда казалось, что для такой работы, как у тебя, человека должны учить и готовить. Мне кажется, что такие сложные знания не могут прийти сами. А еще мне кажется, что целитель лечит, потому что знает. А из твоих слов получается, что целитель знает как лечить, потому что больному это нужно. Выходит, нужда больного притягивает знание целителя?»
«Причина и следствие не всегда находятся на привычных местах. Жизнь – совсем не то, чем кажется, Володя».
Владимир попытался вспомнить, где он уже слышал это, но не смог...
*******
Лекарство для себя Владимир должен был изготовить сам, по указанию Старца. Это заняло несколько месяцев и потребовало непрерывных усилий и внимания. В процессе растворения, прокаливания, разложения и возгонки своего лекарства Владимир понял, почему Старец настаивал, чтобы Владимир сам изготовил его: средство, способное излечить человека, должно было сочетать целительный дух растения с духом самого человека. В противном случае получение совершенного лекарства было бы невозможно. Лекарства, сделанные Старцем, содержали часть духа целителя - его жизненной силы, поэтому и были столь действенными. Сотворение эликсира было не просто последовательностью химических преобразований, оно было испытанием для Владимира – если бы дух его оказался недостаточно силен, или ему не хватило бы терпения, необходимый результат не мог бы быть получен.
Но Владимир смог. Полученный им эликсир или «растительный камень» оказался совсем небольшим и очень твердым. Камень обладал рядом замечательных свойств. Например, подобно мифической саламандре, он не горел в огне, а только плавился, превращаясь в полупрозрачную воскоподобную массу. Он был необычайно тяжелым. Когда камень помещали в емкость с водой, в которой вымачивались лекарственные растения, он, подобно магниту, вытягивал из сырых растений все активные элементы, так что они всплывали и образовывали пленку на поверхности воды. С точки зрения обычной химии это невозможно было объяснить.
Владимир вдруг осознал, что в процессе работы над эликсиром изменился сам. В нем появилось что-то постоянное, бдительное и мудрое. Следя за превращениями, происходящими с камнем, Владимир развил внимательность и спокойную сосредоточенность. Он научился отстраняться от мешающих эмоций – нетерпения, беспокойства, раздражения, скуки – при многократном повторении одних и тех же операций. Его мышление стало более упорядоченным.
В свободное время Владимир читал книги из большой библиотеки Старца по анатомии, медицине, ботанике, а также по астрологии, алхимии и спагирии.
*******
Будучи полностью вовлеченным в процесс изготовления камня, он не заметил, как боль утихла. Она уже не была такой постоянной и изматывающей, и вопрос об операции давно отпал. Ранее Старец сказал, что эликсир поможет ему победить болезнь навсегда, и Владимир, глядя на полученный, наконец, результат своих многодневных трудов, был радостно взволнован и полон надежды. Мысли о Лейне по-прежнему часто владели им, хотя чувство потери и страдания было уже не таким острым, как раньше, и уже не вызывало болезненных спазмов.
Гордый собой и взволнованный, Владимир пришел показать камень Старцу. В то утро у целителя было много работы с новыми пациентами, и он выглядел уставшим и задумчивым. Увидев камень, Старец просветлел. Он предложил Владимиру сесть и, бережно подержав в руках камень, долго молчал. Затем, как будто решившись, сказал:
«Я рад за тебя, Володя, ты даже не можешь представить, насколько рад. Это было твоим испытанием, и ты его выдержал. Я знаю, чего тебе стоило получить это лекарство. Я говорил тебе, что оно излечит тебя навсегда – это правда, если ты будешь принимать его понемногу в течение некоторого времени. Жизнь здесь изменила тебя и душевно и телесно, но все же нельзя исключать, что болезнь может вернуться. Иногда она просто притухает, перестает давать о себе знать, но корень ее остается в теле. Мой долг – предупредить тебя об этом.
А теперь послушай меня, Володя, я хочу сказать тебе кое-что, над чем прошу тебя подумать. Ты можешь не давать ответ прямо сейчас, но мне нужно знать твое решение завтра утром».
«Конечно, в чем дело?»
«Сегодня утром мне принесли больную – это девочка, ей всего несколько месяцев. Тяжелая болезнь кишечника, девочка очень слабенькая, и жизнь ее в опасности. У нее непереносимость обычных лекарств, поэтому врачи ей не могут помочь. Я когда-то лечил ее мать, и она привезла девочку ко мне. Мать в отчаянии, я – ее последняя надежда. Я дал ей обычные растительные лекарства, которые применяются к болезням такого рода, но они не чудодейственны. А девочке может сейчас помочь только чудо – как тот камень, который ты получил. Только твой камень сможет ее вылечить, потому что телесная природа недуга девочки точно такая же, как и твоего – я вижу это. Ты можешь спасти девочку, отдав ей свое лекарство.
Но если ты отдашь эликсир девочке, ты сам можешь заболеть снова. Кто знает, сможешь ли ты изготовить его заново – ведь для этого нужны время и силы. Если состояние твое ухудшится до такой же степени, как было, когда ты приехал ко мне, за твою жизнь тоже никто не сможет ручаться. Это не простое решение, я понимаю. Я обязан прямо сказать тебе об этом...»
Владимир в смятении провел руками по лицу:
«Просто скажи, как мне следует поступить, прикажи, наконец, и я сделаю так, как ты скажешь».
«Я понимаю, ты хочешь, чтобы я лишил тебя выбора, Володя, потому что он слишком тяжел. Но я не имею на это права. Это вопрос твоей совести. А значит – он должен быть решен между твоей душой и Господом Богом. И еще одна вещь. Мать девочки никогда не должна узнать, и не узнает, что ты пожертвовал своим здоровьем и, возможно, жизнью – иначе не примет твоего дара. Я хорошо знаю эту женщину».
Владимиру показалось, что последующие за этим секунды он прожил целую жизнь – настолько пережитые им мысли и чувства отпечатались в памяти. Присутствие Старца придавало им, как всегда, небывалую отчетливость и остроту. Он видел страх в себе – страх боли и смерти, видел жадность – он не хотел отдавать камень, к которому за эти месяцы привязался как к собственному ребенку. Этот камень был его гордостью, в нем была часть его самого! Далее Владимир видел, как один за другим рушатся его планы на будущее – жизнь, любовь, семья. В то же самое время, в сердце Владимира пульсировало болью сострадание к незнакомой ему девочке и ее матери... Эти противостоящие друг другу чувства терзали его, разрывая его на части, ввергая в смятение и отчаяние. Он протянул камень Старцу - поскорее, чтобы не передумать.
Тот поднялся и обнял его. Владимир был опустошен, осознание своего малодушия его удручало. Он отдал камень через силу, как будто боясь, что не сможет решиться, и хотел скорее лишить себя выбора.
«Страх и самость в нас не умирают в одно мгновенье, Володя. Это долгий путь, но только тот, кто душу свою кладет за других, ее приобретает. Ты прошел еще одно испытание. Я хочу тебе что-то показать», - поднявшись, Старец повел Владимира во внутреннюю часть дома – туда, где он принимал больных. Сквозь застекленную дверь Старец указал Владимиру на молодую женщину с маленьким ребенком на руках.
Сердце Владимира екнуло – это была Светлана, только осунувшаяся и похудевшая с того дня, когда он видел ее последний раз. Господи, сколько времени прошло? Между бровей ее пролегла глубокая морщинка, небрежно стянутых в пучок волосах появилась седина. Светлана, не отрываясь, смотрела на девочку – та сейчас спала. Девочка, очень бледная и маленькая, была похожа на Светлану. Рядом с ними стоял полный пожилой мужчина, по-видимому, муж Светланы, и тоже обеспокоенно смотрел на девочку.
«Она назвала девочку Владой... Знаю, ты очень хочешь поговорить со Светой, - сказал Старец. – Но сейчас это нельзя. Сейчас ты сделаешь из камня порошок и растворишь его в той пропорции, какую я тебе укажу, а я отдам его им и расскажу, как его принимать, после этого они уедут. У тебя был невыплаченный долг перед этой женщиной, Володя, настолько великий, что отдать его можно было только тем, что ты сделал. Ты отдал его – жизнь за жизнь. У тебя больше нет земных долгов. А маленькая Влада выздоровеет, не сомневайся, и ты теперь ей будешь вроде крестного отца».
Ни страха, ни жалости к себе больше не было. Владимир понял, почему Старец не сказал ему, кто была мать девочки. Он хотел, чтобы его жертва была чистой от давления вины. Светлана никогда не узнает, что он сделал это, и это было не важно. Жизнь за жизнь. Владимир отошел от двери, прислонился к стене и глубоко вздохнул. Он почувствовал, как весь взмок. Внутри, в середине груди, открылось что-то, как родник забил сквозь толщу земли, светлыми струями смывая грязь, невозвратно стирая болезнь. Старец ни в чем, никогда не ошибался. Когда жизнь отдается за жизнь, Господь обе жизни сохраняет.
Старец впервые за сегодняшний день улыбнулся и кивнул.
«Теперь вы оба – Влада и Владимир, будете здоровы».
*******
Девочка действительно пошла на поправку, и через две недели Старец сказал Владимиру, что ее здоровье вне опасности. Владимир спрашивал у Старца про Светлану, и узнавал, что та тоже воспряла духом и посветлела. И сам Владимир медленно, но неуклонно поправлялся, даже без своего лекарства, и иногда ему казалось, что Старец с самого начала знал, что камень делался для того, чтобы быть принесенным в жертву. Однако на все подобные разговоры Старец отвечал – как обычно - усмешкой. Зато говорил с Владимиром все чаще о своей работе и как бы между делом посвящал во все дела в доме.
Владимир с сожалением думал о том, что рано или поздно ему придется покинуть дом Старца – никто не оставался здесь после выздоровления. Старец неизменно настаивал, чтобы люди возвращались к нормальной жизни, хотя многим было так хорошо здесь, что они не хотели уезжать. «Мой долг – перед больными, ваш долг – перед здоровыми», - говорил он им.
*******
...Как-то вечером Старец позвал Владимира к себе в комнату и сказал:
«Мне очень жаль говорить об этом, но время нашего с тобой общения подходит к концу. Ты сильно изменился, Володя, и уже мало что осталось от того потерянного парня, каким ты приехал сюда».
«Мне кажется, это было в другой жизни...»
«Осталось отдать мой последний долг перед тобой, самый важный. Помнишь, когда ты только приехал сюда, ты спрашивал меня, что такое любовь? Я тогда ответил тебе, что не смогу рассказать об этом, но могу провести тебя через переживание, которое когда-то было подарено мне самому. Сейчас ты готов к нему. Ты все еще хочешь этого?»
Владимир ответил, что он готов.
«Я должен предупредить тебя. Отворив эту дверь, ты не войдешь обратно. Ты не сможешь смотреть прежними глазами на мир и людей. Все, что было для тебя важным - даже сама твоя жизнь - перестанет быть таковым. Увлечения и заботы обычного человека станут для тебя пустыми и лишенными смысла, но ты должен будешь оставаться среди людей и принимать участие в их жизнях так, как будто все это имеет для тебя значение. Это превратится в работу, в каждодневное выполнение долга. Ты будешь делать все это, отдавая всего себя, в то время как твоя душа будет совсем в другом месте. Ты готов?»
«Раньше я мог бы сомневаться, но сейчас во мне не осталось ничего, что могло бы сказать нет».
«Хорошо. Тогда я проведу тебя в твое сердце».
Старец велел Владимиру сесть напротив и смотреть на пламя свечи, не отрываясь. В его комнате, как и во всем доме, сильно пахло пряными травами. Старец сидел молча и совершенно неподвижно, закрыв глаза. Владимир пытался сосредоточиться на свече, стараясь не отводить от нее взгляда. По прошествии некоторого времени Владимир почувствовал, что его сознание перемещается вглубь тела, словно спускаясь на медленно движущемся подъемнике, из головы, сквозь горло и грудную клетку, в сердце. Он очутился в подобии тесной теплой пещеры, куда не проникало ни капли света. Владимира окутали полная темнота и безмолвие...
...Очнулся он от необычного света в комнате, хотя за окном все еще была ночь. Свет исходил от свечи, но был ровным и голубоватым, равномерно освещая все вокруг. Старца не было, а сам Владимир лежал на его кровати. Ему было очень трудно фокусировать взгляд – как бывает во сне. Когда он пытался всматриваться во что-то, оно тут же расплывалось и меняло очертания. Владимир сел на кровати и тут заметил, что в комнате был кто-то еще. Человек, лицо которого Владимир никак не мог рассмотреть, сидел на месте Старца, но это был не Старец.
«Кто здесь?» - спросил Владимир. Он не ощущал страха или любопытства, как если бы обычные чувства его не касались. Человек обернулся к нему, и Владимир наконец-то смог рассмотреть, кто это был. Сердце его бешено заколотилось. Это была она!
Только она была еще прекраснее, чем когда-либо – может быть, из-за необычного ровного света, наполнявшего комнату, может быть, оттого, что Владимир как будто спал наяву, она выглядела даже более красивой, чем раньше.
Она стала говорить, но слова почему-то звучали не как обычно, а как бы внутри Владимира, как поток его собственных мыслей. И он отвечал ей так же, без слов. Почему-то было неудивительно, что такое возможно.
«Как ты оказалась здесь? Почему ты ушла? Видишь, я болею и умираю без тебя...»
«Болеет и умирает в тебе твоя самость, твоя страсть. Ты любил мою внешность. Моя форма – не я. Ты никогда не знал меня. Ты принял за меня то, что я взяла в долг, на время».
«Нет, это неправда! Я действительно тебя....»
Она не дала ему договорить, обняв за шею и прижавшись лбом к его лицу. Теплая волна, в которой смешались радость, жгучее желание и нетерпение, заполнили Владимира. Он обнял девушку и притянул к себе. В тот самый момент, когда он уже почти прикоснулся к ее лицу, прекрасный облик вдруг начал меняться.
Белая, ровная кожа начала на глазах темнеть, сохнуть и покрываться морщинами – глубокие борозды прорезали ее лицо вокруг глаз, рта и на лбу. Полные яркие губы за какие-то секунды посинели и сморщились. Владимир в потрясении застыл, наблюдая, как густые каштановые волны волос вдруг стали редеть на глазах, меняя свой цвет на грязно-серый и превращаясь в редкие космы. Сверкающие, светящиеся изнутри фиалковые глаза, когда-то сразившие Владимира своим огнем, потухли и стали поблекшими, безжизненными. Руки Владимира, которыми он по-прежнему, не в силах двинуться, обнимал ее, почувствовали, как гибкий тонкий стан девушки стал превращаться в дряблое тело старухи с выпирающими лопатками и сгорбленным позвоночником. Старуха подалась к Владимиру, пытаясь привлечь его к костлявой груди. С отвращением он отпрянул, отталкивая ее от себя, и бросился к двери. Позади себя он услышал дребезжащий смех. Двери не было!
«Отсюда невозможно сбежать. Ты и я – мы в твоем сердце. Куда ты убежишь из своего сердца?» - услышал он насмешливый голос.
Владимир прижался лбом к двери и, обессиленный, заплакал. Не от поруганного желания, не от разочарования. Он плакал от отвращения, но не к старухе, а к одолевшему его вожделению, которое принимал за что-то возвышенное, и неприглядность которого ему было показана.
«Ты видишь, тебе не о чем жалеть, потому что ты ничего не потерял. Ты был одержим моей красотой, которая исчезнет, как апрельский снег, как только придет старость. Что станет тогда с неземной любовью?» - услышал он ее голос, снова ставший юным и чарующим.
Он обернулся и замер – в комнате все изменилось. То, что он увидел, уже не было старухой, и не было ею – земной женщиной, которой он бредил. Это было существо, состоящее только из света, яркого как молния, переливающегося сотней цветов. Оно не было нигде конкретно, но заполняло своим светом всю комнату – или так Владимиру казалось... Существо не было ни мужчиной, ни женщиной, и оно было величественно, непередаваемо прекрасно - вечно юной красотой, которую земной художник не способен передать, как ни пытается, изображая ангелов, потому что красоту эту глаза не могут видеть, но лишь одно око сердца. И все же этот ангел была Она, Владимир совершенно точно знал это, сам не понимая как.
«Да, это и есть Я, настоящая Я, какая была до рождения земной женщиной, которую ты знал, и та, какой останусь после ухода».
Светящееся существо вызывало у Владимира ощущение родства, единства и близости, как если бы ангел был одновременно его матерью, любимой, сестрой, наставником и другом. Он был связан с этим существом так интимно и тесно, что никакое земное родство или отношение не могло встать с ним в сравнение. Свет окружал его волнами любви и безусловного приятия. Он мысленно сказал ангелу:
«Ты так близка мне здесь, в сердце. Я чувствую что-то, что даже не могу даже назвать любовью, ведь как сказать, что правая рука может любить левую? Они неразделимы, они целое. Почему там, на земле, ты была так жестока ко мне? Твой уход довел меня до отчаяния и болезни...»
«Мы действительно близки – трудно быть ближе – поэтому именно я, приняв мое земное тело, должна была разбудить тебя, заставить тебя увидеть то, что ты должен был увидеть, и привести туда, где ты должен был оказаться. Ты сам просил меня об этом, потому что иначе ты не смог бы выполнить свое предназначение».
«Каково мое предназначение?»
«Ты скоро узнаешь».
«Скажи, почему я страдаю, и что мне делать с моей болью?»
«Я подарю тебе опыт понимания, который изменит все».
Владимир увидел, что за ангелом света поднялся огромный шар, подобный солнцу, в котором ангел растворился, поглощенный его мощью. Владимир осознал, что стоит уже не в комнате, а в чем-то, напоминающем бесконечный темный зал с множеством окон. Светящийся шар-солнце оказался за пределами зала и стал перемещаться вокруг него, освещая попеременно то одно, то другое из бесчисленных окон. Владимир, застыв, следил за его движением.
Он увидел, что когда солнце освещало какое-то из окон, окно становилось человеком, которого оживляли лучи огненного шара. Тогда от человека к Владимиру лился поток любви. Продолжая следить за лучом, исчезавшем в одном отверстии стены и через некоторое время появлявшемся в другом, Владимир узнавал своих родных, друзей детства, любившую его женщину, многих других людей. Из некоторых окон свет не уходил, и они оставались ярко освещенными, другие, ярко посветив какое-то время, затем угасали.
Вдруг в одном из оживших окон он узнал Ее. Владимир метнулся к ней, притянутый, как мотылек, огнем ее удивительных глаз. Но тут солнечный луч перешел к следующему окну, и в нем Владимир узнал Старца, а ее окно померкло, там уже не было видно ничего. Владимир пытался стучаться в потемневшее окно, плача, зовя ее по имени, пока его не сразило понимание: в этом окне света больше не будет, он переместился в другое место...
«Пока ты не повернешься к самому источнику Любви, к свету, ты обречен стучать в пустые окна, страдать и терзаться. Не теряй за этим всю жизнь, как другие. Пока ты скорбишь у окна, где когда-то был свет, проклинаешь его, умоляешь, грозишься, где-то в другом месте Любовь уже зажгла для тебя другое окно, другое сердце. Солнце может вернуться туда, где было однажды, а может уйти из того места навсегда. Но пойми, что Любовь никогда не бывает потерянной. Ищи ее источник, и Любовь всегда будет с тобой».
Владимир увидел свою жизнь со стороны, совсем по-другому, чем раньше. Он чувствовал спокойствие и доверие к любящему свету, и раскрылся ему. Внезапно он увидел прямо перед собой существо – такой же природы, как ангел. Это был он сам, только неизмеримо более прекрасный и величественный. Существо было его подлинным Я. Свет подлинного Я окутал его со всех сторон и вобрал в себя. Владимир больше не чувствовал себя человеком, но был существом света. Он осознавал свое тело, но как сущность не был отдельным ни от чего, ощущая все вокруг, как будто оно было продолжением его самого. Его удивляло, как он мог когда-то забыть это ощущение единства, оказавшись в теле. Последняя мысль, отмеченная его человеческим сознанием перед тем, как он пробудился, была о том, что нужно всегда, каждую секунду помнить, что он был, есть и всегда будет этим светом...
Кто мог знать,
Что мы никогда не вернемся назад,
Однажды выйдя из дверей?..
© Copyright: Ассалам
Мой Учитель назвал имидж, который мы создаем в соцсетях, «a direct link to Commanding Self» (прямой ссылкой на Командующее Я). Но это не то, что мы ищем, правда?
