Прическа

Сколько себя помнит, Апа носит пучок.

Утро привычно начинается с десятка тонких, деревянных шпилек. Каждые сто лет какая-нибудь из них ломается и на берег моря выбрасывает новую. Кто их делает, неизвестно даже самой Апа.

В самые ветра, в зимнюю вьюгу ни один волосок не шелохнется на ее голове.

Когда Апа распускает волосы, перестает себя помнить. В последний раз очнулась на пиратском корабле. Долго не могла развязать капитанскую повязку, еще дольше выпутывала из волос ракушки и обломки золотых монет.

Ну, а что, зато сабля пригодилась, когда кусты малины прореживала.

Поэтому Апа всегда носит пучок.

Гульшат Абдеева

Везде под защитой

В доме Даши шестьдесят шесть мисок. Половина из них с водой, другая с молоком. Лес приходит к Даше зайцами и лисами и ластится об ноги.

Даша работает мамой леса, за это он дарит ей подарки. Белые колючки звезд в поле среди деревьев оборачиваются звонкой медью и сыплются в подол девушке. Она вешает их над порогом, чтобы зайцы в метель не теряли дороги.

Она ходит босиком, считая пульс леса:

Один – первый весенний ручей побежал.

Два – ягодами загорелась поляна.

Три – дохнула холодком осень.

Четыре – в берлоге свернулся медведь.

В деревне Дашу знают скромной и молчаливой, а собой она бывает только в лесу. Как не плети косы, змейками распадаются. Бедра двигаются в одном ей слышном ритме. Лес дышит на нее со всех сторон и обнимает любовью.

Куда бы не пошла Даша, везде под защитой.

Гульшат Абдеева

Фантазерка

Взрослые смеялись над Гульшат:

- Фантазерка!

А Гульшат в ответ молчала. Не хотела огорчать маму и папу, бабушку и дедушку, и старшую сестру, ведь волшебный мир был для них закрыт. Девочка прочитала в одной книжке, что, если перестать загадывать в Новый Год желания и пить чай вместо молока, можно вырасти в скучного взрослого. Такому скажешь:

- Гляди, фея летит!

- Где? А? Да это же светлячок, не выдумывай, Гульшат…

«Бедные вы мои, бедные», думала в ответ девочка.

- Вырасту, всем напишу по сказке! – обещала она друзьям, которых не видели взрослые, - но пока у меня терпения не хватает долго писать, подождите немного.

Как-то раз решила доказать взрослым, что говорящие зайцы, которые здороваются с тобой по пути из садика и саламандры в печи у бабушки настоящие.

- Пап, а ты знаешь, где зимуют барсуки и зайцы? – завела разговор издалека.

- В лесу, доченька.

- А где конкретно? Там ведь холодно?

Папа давно привыкший к странным вопросам младшей дочки укрылся за газетой, как за айсбергом.

- Альбина, апай, иди сюда! Хочешь, покажу волшебный звериный домик?

- Гульшат, там холодно, давай весной?

Но мама, папа и сестра не понимали, что упрямство Гульшат взяла от каждого понемножку и поэтому полчаса спустя семья была в парке.

- Там домики под землей, как норки, но с обоями и там свет проведен и коврики лежат. Они пекут печенье и ходят друг в другу в гости!

Старшие переминались с ноги на ногу, в единственный выходной им хотелось скорее вернуться домой.

- Доченька, может в следующий раз покажешь?

Гульшат даже отвечать не стала. Вынула из кармана пластмассовый совок и начала копать. Папа снова уткнулся в неизвестно откуда взявшуюся газету, сестра подбирала шишки.

Гульшат копала.

А потом совочек сделал шкряб-шкряб.

Папа высунул нос из-за газеты. Круглый деревянный люк чистили от земли и снега сразу восемь варежек, одни маленькие, другие чуть побольше и два пары совсем больших. Когда люк толкнули изнутри, взрослые отпрыгнули.

Крупная лесная мышь в ситцевом платье высунула любопытную мордочку:

- А, Гульшат! Проходите, я как раз испекла печенье!

Гульшат Абдеева

Валера, лесной чертик

Лесной чертик Валера не любил гостей. В его дупле и так было тесно. К тому же Валера был скромным и молчаливым. Небесного цвета рожки чуть что краснели, а сам он опускал крохотные глаза в пол и сопел.

Дружила с ним только Белка, она ловко поднималась по стволу Валериной сосны и стучала в малиновую дверку. Чтобы с ней поболтать чертик садился на порог, а Белка устраивалась на ближайшей ветке. Валера угощал подругу молотым кофе и рогаликами.

Чертик был мастер печь рогалики, об этом знал весь лес, хотя кроме Белки никто их не пробовал. Аромат Валериной выпечки разносился по лесу, лось Антон раздувал и без того широкие ноздри, лесные мыши вставали на задние лапки и тянулись к манящему запаху ванили и мака.

Чертик Валера мучился в любом обществе, кроме Белкиного. С ней можно было поболтать о ерунде, а главное, Белка совсем не читала книг и не знала, что лесных чертей не бывает. Сказки есть про кого угодно, только не про бирюзового до прозрачности Валеру в красных шерстяных штанах.

Валера чувствовал вину за то, что его не бывает, а он живет в пятой по счету сосне на Медвежьей улице. Лесные жители деликатно обходили и облетали его дом стороной, расспрашивая потом Белку:

- А что, он правда небесно-голубого цвета?

- Скорее, бирюзового, - уточняла Белка.

- А вкусные у него кексы получаются?

- Особенно, с ежевикой!

Однажды Валера открыл Белке свою беду, но та и ухом не повела, доела бублик до крошечки и ускакала вниз по стволу. Чертик немного обиделся. Потом решил, что глупо обижаться тому, кого не бывает и снова пошел ставить тесто. Выпечка его успокаивала. Он поставил противень с ореховыми пирожными в духовку и задремал в кресле-качалке.

Бум-бум-бум!

Малиновая дверка стонала и скрипела от ударов. Чертик вскочил, напустил устрашающий вид (взъерошил шерсть на холке и обнажил клыки), но защищаться не понадобилось. За порогом маячили глаза медведя Морошки, достававшего как раз до дупла Валеры.

- Спускайся! Дело есть.

Валера так испугался, что забыл спросить какое. Неловко скользя копытцами впервые за долгое время сполз вниз. На поляне у его сосны развели костер, вокруг сидели звери. Белка Белка держала в лапах какую-то бумажку.

- Садись! – приказала она Валере и начала, - жил-был в одном лесу чертик по имени Валера…

Чем дольше читала Белка, тем ярче становилась шкура лесного чертика.

Гульшат Абдеева