Платье из разноцветных лилий Кожаный чулок на асфальте Девушка - королева рептилий Рисует круг каблучком
Сердце размыто огнями Глинтвейн на витрине Укажет мужчин с кошельком
Девушка с голубыми глазами Ищет упавшие звёзды Шифр телефонов Оранжевый цвет папиросы
Залив Шанелем газон К метро машину подгонит На стекле помады островок Исчезнет в летящем вагоне
Королева рептилий Автор: Русмасс Мари
Ну, сделал Данилушко чашу по барскому чертежу. Приказчику, конечно, не сказали, а дома у себя гулянку маленькую придумали сделать. Катя — невеста-то — с родителями пришла, ещё которые… из мастеров же малахитных больше. Катя дивится на чашу.
— Как, — говорит, — только ты ухитрился узор такой вырезать и камня нигде не обломил! До чего всё гладко да чисто обточено!
Мастера тоже одобряют:
— В аккурат-де по чертежу. Придраться не к чему. Чисто сработано. Лучше не сделать, да и скоро. Так-то работать станешь — пожалуй, нам тяжело за тобой тянуться.
Данилушко слушал - слушал да и говорит:
— То и горе, что похаять нечем. Гладко да ровно, узор чистый, резьба по чертежу, а красота где? Вон цветок… самый что ни есть плохонький, а глядишь на него — сердце радуется. Ну, а эта чаша кого обрадует? На что она? Кто поглядит, всяк, как вон Катенька, подивится, какой-де у мастера глаз да рука, как у него терпенья хватило нигде камень не обломить.
— А где оплошал, — смеются мастера, — там подклеил да полером прикрыл, и концов не найдёшь. — Вот-вот… А где, спрашиваю, красота камня? Тут прожилка прошла, а ты на ней дырки сверлишь да цветочки режешь. На что они тут? Порча ведь это камня. А камень-то какой! Первый камень! Понимаете, первый! Горячиться стал. Выпил, видно, маленько. Мастера и говорят Данилушке, что ему Прокопьич не раз говорил: — Камень — камень и есть. Что с ним сделаешь? Наше дело такое — точить да резать.
Только был тут старичок один. Он ещё Прокопьича и тех — других-то мастеров — учил! Все его дедушком звали. Вовсе ветхий старичоночко, а тоже этот разговор понял да и говорит Данилушке:
— Ты, милый сын, по этой половице не ходи! Из головы выбрось! А то попадёшь к Хозяйке в горные мастера… — Какие мастера, дедушко? — А такие… в горе живут, никто их не видит… Что Хозяйке понадобится, то они сделают. Случилось мне раз видеть. Вот работа! От нашей, от здешней, на отличку.
Всем любопытно стало. Спрашивают, — какую поделку видел.
— Да змейку, — говорит, — ту же, какую вы на зарукавье точите. — Ну, и что? Какая она? — От здешних, говорю, на отличку. Любой мастер увидит, сразу узнает — не здешняя работа. У наших змейка, сколь чисто ни выточат, каменная, а тут как есть живая. Хребтик чёрненький, глазки… Того и гляди — клюнет. Им ведь что! Они цветок каменный видали, красоту поняли.
Данилушко, как услышал про каменный цветок, давай спрашивать старика. Тот по совести сказал:
Не знаю, милый сын. Слыхал, что есть такой цветок Видеть его нашему брату нельзя. Кто поглядит, тому белый свет не мил станет.
Данилушко на это и говорит:
— Я бы поглядел.
Тут Катенька, невеста-то его, так и затрепыхалась:
— Что ты, что ты, Данилушко! Неуж тебе белый свет наскучил? — да в слёзы.
Прокопьич и другие мастера сметили дело, давай старого мастера на смех подымать:
— Выживаться из ума, дедушко, стал. Сказки сказываешь. Парня зря с пути сбиваешь.
Старик разгорячился, по столу стукнул:
— Есть такой цветок! Парень правду говорит: камень мы не разумеем. В том цветке красота показана. Мастера смеются: — Хлебнул, дедушко, лишка! А он своё: — Есть каменный цветок!
Разошлись гости, а у Данилушки тот разговор из головы не выходит. Опять стал в лес бегать да около своего дурман-цветка ходить, про свадьбу и не поминает. Прокопьич уж понуждать стал:
— Что ты девушку позоришь? Который год она в невестах ходить будет? Того жди — пересмеивать её станут. Мало смотниц-то?
Данилушко одно своё:
— Погоди ты маленько! Вот только придумаю да камень подходящий подберу
И повадился на медный рудник — на Гумешки-то. Когда в шахту спустится, по забоям обойдёт, когда наверху камни перебирает. Раз как-то поворотил камень, оглядел его да и говорит:
— Нет, не тот…
Только это промолвил, кто-то и говорит;
— В другом месте поищи… у Змеиной горки.
Глядит Данилушко — никого нет. Кто бы это? Шутят, что ли… Будто и спрятаться негде. Поогляделся ещё, пошёл домой, а вслед ему опять:
— Слышь, Данило-мастер? У Змеиной горки, говорю.
Оглянулся Данилушко — женщина какая-то чуть видна, как туман голубенький. Потом ничего не стало.
«Что, — думает, — за штука? Неуж сама? А что, если сходить на Змеиную-то?»
Змеиную горку Данилушко хорошо знал. Тут же она была, недалеко от Гумешек. Теперь её нет, давно всю срыли, а раньше камень поверху брали.
И будет, как назло, ползти трамвай, метро, не знаю что там. И вьюга заметёт пути на дальних подступах к воротам… А в доме будет грусть и тишь, хрип счётчика и шорох книжки, когда ты в двери постучишь, взбежав наверх без передышки.
Не отрекаются любя (Отрывок) Поэт: Вероника Тушнова
Сегодня что-то грустно мне, А к грусти не привыкла я. Включу негромко музыку И сигаретку выкурю. Хоть было всё неправдою, Что ты наговорил, Но всё равно я радуюсь, Что ты со мною был. Хоть ты не настоящий, Как растворимый кофе, Но действуешь бодряще, В любви ты супер -профи. Считаю жизнь пропащей, Когда мы врозь, любимый, Хоть ты не настоящий, Как кофе растворимый. Ты не оставил адреса, Мой сладкий, засекреченный. Тебя искать отправлюсь я Сегодня поздним вечером. У кофе растворимого Неповторимый вкус. Тебя найду, любимый, я И тут же растворюсь.
Очень жаль, что ты тогда Мне поверить не смогла, В то, что новый твой приятель Не такой, как все! Ты осталась с ним вдвоём, Не зная ничего о нём. Что для всех опасен он, Наплевать тебе! И ты попала!
К настоящему колдуну, Он загубил таких, как ты, не одну! Словно куклой и в час ночной Теперь он может управлять тобой! Всё происходит, будто в страшном сне. И находиться здесь опасно мне!
группа Король и шут - "Кукла колдуна" (Отрывок)
Вожжи кучер напрягает, Кони взвились на дыбы – Видно, так всегда ни к месту Повороты у судьбы.
Тут Снегурочка проворно Прыг на землю из саней! К ели той, что на опушке, Направляется скорей.
Она полными горстями Стала снег на ель бросать, Что тут, милые, случилось, Мне пером не описать!
Это надо было видеть: Зло отправилось в поход, Вдруг поднялся вокруг ели Белой мглы круговорот!
В небо взвился смерч белесый, И Снегурочку вознёс, Над полями и над лесом В царство колдуна понёс…
Сцена 2. Как колдун обманул Деда Мороза
Между тем Мороз ждёт внучку, Но её всё нет и нет, А метель, ну, как нарочно, Заметает нужный след.
181
Кони бега просят рьяно, Но не даст им волю Дед, Потому что повстречала Его внучка кучу бед.
Из дремучего лесочка Вышел старый дед с клюкой, И сухую бородёнку Держит сухонькой рукой,
Он Морозу поклонился: «Что грустишь, мил человек, И какая боль - тревога Укорачивает век?». –
«Не видал ли мою внучку? Заблудилась, знать, в лесу». – «Как же, знаю, только встретил Младу душеньку - красу.
Помогли ей добры люди, Дали санки и коней, Чтоб в столицу в срок явиться, Догоняй её скорей!».
Дед Мороз расправил плечи И хлестнул вожжой коней – В белоснежном буреломе Не видать резных саней!
«Вот как старый распалился, Не сказал «спасибо» мне,
182
Ты за то наказан будешь Мною, колдуном, вдвойне!».
Он рукой взмахнул высоко – Вороной скакун пред ним, Он в седло взлетел, как коршун, И исчез, судьбой гоним…
Дед Мороз, знай, гонит тройку! Но зачем же быстро так? Ведь колдун, злодей жестокий, Обманул тебя, простак.
Вот уж город в небоскрёбах, Но Снегурочки здесь нет, И никто её не видел, И потерян её след…
Похищение Снегурочки. Новогодняя сказка (Отрывок) Автор: Ким Кутахин
Кто-то идёт по жизни, Кто-то бежит не глядя, Есть те, кто сидит в сторонке, А есть, кто шагает в отряде.
Разные мы по-сути, Не равные у нас цели. Дорог нет прямых – перепутья, И кресты… что дойти не успели.
А путь годами не близкий, Все меньше попутчиков верных, Все больше считаем риски, И клеток теряем нервных.
Куда мы идём? Не знаем… Надеждой себя лишь тешим, Что правильно мы шагаем, Что будет наш путь успешен.
Куда мы идём? Автор: Карл Львович
В Городе, где никогда не было Моря, посреди огромной площади стоял Старый Корабль. Стоял он давно. Жители поговаривали, что лет сто, как появился он на этом месте. Как и откуда попал Корабль в Город, никто из жителей сказать не мог. Просто однажды появился на площади, – и всё… Жители давно привыкли к нему и частенько заходили запросто, как в таверну, выпить рому или выкурить трубку - другую со Старым Моряком, жившим на этом Корабле.
Моряк был с белой бородой, седыми длинными волосами и немного сгорбленной спиной. Все вокруг думали, что ему, как Кораблю, сто лет, и никак не меньше. Иногда Старый Моряк рассказывал удивительные истории о дальних странах, в которых не бывал никто из жителей Города, или о морских сражениях, а чаще всего – о пиратах и сокровищах. Дети при этом (если их брали с собой родители, или сами они убегали со школы), раскрывали рты и почти не дышали от восторга и ужаса, слушая рассказы о морских чудовищах и подводных дворцах русалок.
Каждое утро жители Города видели, как Старый Моряк драит Палубу на Корабле, натирает до блеска Рынду – корабельный колокол, и сбрасывает на площадь Трап - корабельные сходни. Через каждый час весь Город оглашали мерные удары Рынды, – это Старый Моряк отбывал склянки, – так на корабле называют отсчет времени. Жители так привыкли, что даже престали пользоваться часами, - настолько точно отсчитывал время Старый Моряк. И даже назначая деловые встречи, говорили: «Встретимся после пяти ударов Колокола».
Корабль и Старый Моряк стали гордостью Города. Посмотреть на них и послушать Рынду приезжали из других Городов, в которых тоже никогда не было Моря. Жители гордились Кораблём и Моряком и слагали всякие удивительные истории об их жизни и причине появления на площади. Все они бережно заботились о Старом Моряке и каждое утро, по очереди, кто-то из жителей приносил на Корабль еду.
Маленький Мальчик по прозвищу Чикки-Пикки, тоже жил в этом Городе. Частенько с другими мальчишками он убегал с уроков, тайно пробирался на Корабль, прятался за старыми бочками, или бухтами канатов, сложенными в Трюме, и затаив дыхание, слушал истории о дальних странствиях. Ему очень нравился Корабль, его натёртые до блеска металлические снасти, канаты, свисавшие вдоль стен Трюма, завязанные замысловатыми узлами, которые Старый Моряк называл «морскими», нравилась звонкая блестящая Рында, но больше всего ему хотелось встать за Штурвал, взять в руки Рулевое колесо в Капитанской Рубке!
Чикки-Пикки просто бредил этим колесом, но вход в Капитанскую Рубку был строжайше запрещён даже тем, кто считал себя друзьями Старого Моряка. Чикки-Пикки давно уже про себя решил, что как только подрастёт, непременно станет моряком, а быть может, и капитаном на таком же красивом корабле, и будет плавать по морям и океанам, и увидит множество удивительных вещей.
Так мечтая, Чикки-Пикки в очередной раз тайно забрался на Корабль, надеясь услышать новые рассказы. Он залез в Трюм и спрятался в самом дальнем углу, куда не пробивался дневной свет через круглые корабельные окна - Иллюминаторы.
Старый моряк сидел на пустом ящике и плел сеть, тихонько разговаривая то ли с Кораблем, то ли, с самим собой:
- Ну, вот, дружище, постарели мы с тобой. Который год ты без моря, а я без работы. Так и помрём на суше, как рыбы без воды. Эх, была бы моя воля, натянул бы Паруса, пустил бы их по ветру и понёсся по волнам, чтоб только брызги за Кормой! – Старый Моряк вздохнул и закурил трубку, - да, видно, не судьба! Никогда нам больше не ходить под Парусами и не дышать солёными брызгами моря. Никто не сможет одолеть Злую Ведьму Гайя-Рубайя.
Корабль в ответ горестно скрипнул Мачтой, словно подтверждая слова Старого Моряка.
Чикки-Пикки замер в своём уголке, чувствуя, что сейчас он услышит Страшную Тайну. Но Старый Моряк замолчал, пыхтя трубкой, и больше не проронил ни слова. Чикки-Пикки тихонько выбрался из Трюма и, размышляя над услышанным, побрёл домой. Всю ночь Чикки-Пикки не спал, рассматривая школьные карты с нанесёнными на них морями и странами, и всю ночь ему чудился жалобный голос Рынды и плач рассохшейся Мачты.
Утром Чикки-Пикки чуть свет, побежал к Старому Моряку, чтобы отнести ему крынку молока и свежие булочки, только что испечённые матерью.
Трап не был опущен.
- Странно, - удивился Чикки-Пикки, - Старый Моряк просыпается с первыми лучами солнца! И что-то совсем не слышно Рынду.
Чикки-Пикки поставил корзинку с едой рядом с Кораблем, а сам влез на дерево, растущее неподалеку. На Палубе никого видно не было. Потом, присмотревшись, он увидел Старого Моряка, лежащего возле Капитанской Рубки. Ноги его были прикованы к Палубе цепью с тяжелым пушечным Ядром.
Чикки-Пикки ловко взобрался на Корабль и поспешил на помощь Старому Моряку.
- Не надо, Юнга, - сказал Старый Моряк, - ты мне ничем не сможешь помочь. Это страшное проклятие Злой Ведьмы Гайя-Рубайя и тут бессилен кто-либо из людей. Каждый раз, как только пробьёт полночь, мои ноги сковывает тяжелая цепь и исчезает она только с пением предвестников утра - Петухов. - Кто такая, эта Злая Ведьма? - спросил Чикки-Пикки, страшно гордый оттого, что его назвали Юнгой. - Это владычица острова Жи-Чи-Ко в Разноцветном Море. - А почему она прокляла тебя? – с опаской спросил Мальчик. - О, это очень давняя история, - печально ответил Старый Моряк. – Я был тогда молодым Капитаном и Корабль мой был новым и быстрым, как пущенная из лука стрела. Я плыл наперегонки с ветром, и все дельфины завидовали моей скорости. Однажды в Разноцветном Море я со своей командой причалил к неизвестному острову. Надо было пополнить запасы пресной воды, потому, что морская вода, как ты знаешь, непригодна для питья и приготовления пищи.
Чикки-Пикки сел, затаив дыхание, просто на Палубе, поджав ноги, и приготовился слушать. Вдруг откуда-то послышалось пение Петуха, и цепь с Ядром на ногах Старого Моряка растворилась в воздухе. Старый Моряк поднялся, растёр затекшие ноги и пошёл отбивать склянки, – жителям Города пора было уже просыпаться. Чикки-Пикки поспешил за ним.
- Скажи, а что же было дальше? – спросил он нетерпеливо. - Дальше произошло вот что, - нехотя ответил Старый Моряк, раскуривая трубку – на берегу острова я отыскал источник с чистой пресной водой и уже хотел было заполнить ею прихваченную командой с Корабля бочку, как раздался грозный голос: - Как смеешь ты, ничтожный Капитанишко, брать безо всякого спросу мою воду из Священного источника?
Команда замерла от ужаса, и, как будто, окаменела, а меня подхватил вихрь, приподнял над землей, понёс в глубину острова и бросил на землю. Когда я очнулся, становилось темно. Попробовал встать, но ноги сковывала толстая цепь с тяжелым пушечным Ядром на конце. Вдруг темнота отступила и передо мной появилась фигура, как будто женщины, но вместо волос у неё были огненные языки пламени, и пальцы на руках тоже заканчивались крохотными огоньками, как загоревшиеся спички.
- Я наказала тебя, Капитанишко, за то, что ты хотел украсть мою Волшебную воду из Священного источника! – захохотало огневолосое чудовище. - Кто ты такая, что смеешь заковывать меня, вольного Капитана, в цепи? - Я Злая Ведьма Гайя-Рубайя, - загоготало чудовище, - я убиваю всех, кто посягнёт на мое сокровище! Бойся меня, трепещи, ибо до восхода солнца я убью тебя и выброшу тело на корм Акулам, а твоя закаменевшая команда навсегда останется охранять Священный источник!
Я швырнул булыжник в её сторону:
- Не боюсь тебя, Злая Ведьма, я готов сразится за свою команду!
Ведьма направила руку в сторону летящего в неё камня. Его подхватило вихрем и отбросило далеко в сторону. Гайя-Рубайя засмеялась:
- Мне нравится твоя смелость, ничтожный Капитанишко! Я сохраню тебе жизнь при условии, что ты обгонишь меня на своем быстроходном Корабле, и даже верну на борт всю команду. Но если проиграешь, – умрёшь, не сходя с места! Выбирай! - Я согласен, Злая Ведьма, назначай время! - Хорошо! Сегодня в полуночный час ты взойдёшь на свой Корабль и, как только три раза ухнет Филин, гони Корабль во всю прыть к вон тому островку, - Гайя-Рубайя взмахнула в сторону моря, где далеко в дымке просматривались очертания скалистого берега. – Но, берегись! Если первой там окажусь я, – море станет твоей могилой.
В ту же минуту она исчезла, и цепь на моих ногах вдруг, тоже словно испарилась в воздухе. Я вскочил и помчался к Кораблю, чтобы подготовиться к гонкам.
Наступила полночь. Сердце бешено колотилось в груди, я сжимал руками Штурвал. Ухо чутко вслушивалось в звуки ночи. Ухнул Филин: раз, два, три!
Корабль сорвался с места и управляемый умелой рукой, понёсся между прибрежных скал и рифов. Сильный порыв ветра хлестнул мне в лицо, брызги застлали глаза. Поднялась буря. Ветер рвал Паруса, пытался перевернуть Корабль, бросал его на рифы. И над всем этим мне чудился ужасный хохот Злой Ведьмы Гайи-Рубайи. Корабль стонал от напряжения, борта его скрежетали об острые камни, выступавшие из воды, Мачта скрипела и раскачивалась. Я стал молиться всем Богам Моря, прося у них помощи и защиты. Внезапно ветер стих, волны улеглись, взошла луна и осветила путь между рифами. Я быстро дошёл до нужного острова и бросил Якорь. Ведьма, запыхавшись, появилась через минуту.
- Ну, что, Ведьма, ты проиграла, - засмеялся я от удовольствия, что сбил с неё спесь, - сейчас же верни на борт мою команду! - Как бы не так! – разозлилась Гайя-Рубайя, - никогда ты больше не увидишь свою команду, да и Море для тебя останется только в воспоминаниях!
Она произнесла Ужасное Заклинание, топнула ногой, и Корабль вдруг подхватил и поднял в воздух, неизвестно откуда налетевший вихрь, закружил нас высоко в небе. Стало темно и холодно. А когда рассеялся мрак и утих ветер, мы оказались на площади Города, в котором никогда не было Моря.
Старый Моряк вздохнул и опустил на грудь седую голову.
- А почему каждую ночь у тебя появляется на ногах цепь? – спросил Чикки-Пикки. - Чтобы я никогда не смог добраться до Моря, на ночь Ведьма приковывает меня Цепью к Палубе. Но с рассветом её сила ослабевает, а с криком Петуха исчезает совсем. И никто не может снять с меня это Ужасное Заклятие вот уже почти сто лет. - Я помогу тебе, - закричал Чикки-Пикки, - я найду Гайю-Рубайю, заставлю снять Заклятие и вернуть корабль в Море! - Спасибо тебе, Мальчик, - грустно ответил Старый Моряк, - но ты еще слишком мал и слаб, чтобы сражаться со Злой Ведьмой, да и путь к ней не близок и очень опасен. - Нет, я всё равно найду её! И расколдую твою команду! - Ты очень храбрый, Чикки-Пикки! Я не могу тебя удерживать. Я дам тебе Волшебный Компас, который поможет найти дорогу к острову, на котором правит Злая Ведьма. Иди по стрелке все время на Юг и в скором времени доберёшься до Города, стоящего на берегу Синего Моря. Там в Порту найдёшь Корабль под названием «Быстрый Ветер». Капитан этого Корабля – мой друг. Передашь ему от меня вот эту старую Карту. Он поможет тебе добраться до Разноцветного Моря. Ну, будь здоров, Юнга!
С этими словами Старый Моряк хлопнул Чикки-Пикки по плечу, сунул в руки старый свёрток, завернутый в прозрачный пакет и тяжелый Компас. Чикки-Пикки, гордый от доверия, козырнул Старому Капитану, как самый настоящий Юнга, повернулся и, чеканя шаг, прошагал по Палубе к Трапу.
Не хочу, ничего не хочу, Принимаю всё так, как есть. Изменять ничего не хочу. Я дышу, я живу, я молчу. Принимаю и то, чему быть. Принимаю болезнь и смерть. Да исполнится всё, чему быть! Не хочу ни ломать, ни творить. И к чему оно все — Бог весть! Но да будет всё так, как есть. Нерушимы земля и твердь. Неизменны и жизнь, и смерть.
Как все Поэт: Зинаида Гиппиус
Андрюша очень любил писать в свой бложек. Носился по городу сначала с телефоном, фотографировал аварии, потом приобрёл планшет, начал наставлять на людей свой агрегат, пытался как-то там наладить отношения с камерой, постоянно делал перепосты новостей и чужих записей без упоминания авторства, с*ал иногда в кометах, если его ругали. В общем, вел обычную блогерскую жизнь.
Кто-то его читал, кто-то даже восторгался писательским талантом, начали звать на мероприятия, сначала по доброте душевной- чтобы не только копипасты делал, а потом и по принуждению. В общем, стал блогер популярным. Завёл себе блогершу, которая почему-то всех раздражала.
И вот стал блогер Андрюша ездить по различным мероприятиям и заседаниям. Потому что позвать блогера- это модно. А блогер Андрюша, по собственному убеждению, был самым популярным и интересным. И планомерно уверял в этом остальных. То опрос составит, то статистику приведёт, а то и вовсе заявит- самый крутой и не ипёт. Так и складывалась его жизнь.
Короче говоря, однажды Андрюшу позвали в пресс-тур. Так как он любил компанию на букву M (или на букву O), постоянно писал про эту компанию, то ему прислали письмо. Мол, блоггер Андрюша, мы уже продали в России несколько тысяч своих устройств и хотим устроить пресс-тур в Яхрому. В пансионат! Выходные на природе! Дадим поспать в гостиничном номере! Дадим еды и бухла! Подарки, викторины, может быть даже будут девушки! Сбор только для блогеров! Обязательно присоединяйтесь к нам.
Блогер Андрюша очень обрадовался и сразу же согласился. Девушка из агентства попросила его паспортные данные, группу крови, фотографии в профиль и анфас, краткую автобиографию, размер ноги – Андрюша, конечно, тут же выслал все данные. Сбор назначили в пятницу, комфортабельный автобус для блогеров уходил от площади Ленина. Андрюша был в восторге. Особенно когда зашёл на сайт пансионата, указанного в письме. Все такое шикарное, и сауны тут, и бассейны, чего только не было! Номера люкс!
В назначенный час он приехал на место, была ранняя осень. Десяток блогеров уже собрались кучкой вокруг девушки с бумажным органайзером в руке. Андрюша подошёл и поздоровался. Девушка посмотрела на него без улыбки, открыла органайзер, сверилась со списком, что-то вычеркнула, потом оглядела собравшихся.
- Так, ребята, послушайте меня. Меня зовут Алёна. Наша компания выбрала вас, блогеры, чтобы показать наши новинки. Мы решили устроить этот пресс-тур для лучших блогеров России! Гордитесь этим! Цените это! Два дня за наш счёт в одном из живописнейших мест!
Из-за угла послышались дребезг, шум и к блогерам подкатил ПАЗ. Андрюша обратил внимание, что на задней стенке было две двери и ещё одна ниже, совсем маленькая, она была заварена. На боку “пазика” виднелись какие-то плохо закрашенные буквы, Андрюша прочитал по слогам: “Ри-ту-ал”. Какой странный автобус, подумал блогер Андрюша. Впрочем, уже была пора ехать.
Сказка про блогера Андрюшу (Избранное) Автор: Алёна Диалектик
Счастливый чёрный кот сидел на крыше. Он был пушист и только что поел. Мурча с улыбкой мирно вверх глядел. А выше? Только небо было выше.
Всем невдомёк, но небо у котов Иначе выглядит, чем думается нам. Понять его доступно лишь котам. Их мир другой, но все же он таков.
Его друзья считали чудаком, Котята с уваженьем - звездочётом. И голуби со страхом и почетом Его с охотой приглашали в дом.
Наш чёрный друг всё ждал головку сыра, Которая вот - вот взойдёт на небе. И хороша сама - собой, а не на хлебе. Она большая и такая вся из дырок.
Кот звездочёт (Избранное) Автор: Ксения Широкая
У кота-сёрфера я заметил несколько странностей.
Странность первая: он был котом-сёрфером. Странность вторая: он был в футболке. С надписью «КОТ – ГЕРОЙ, ПЁС – ОТСТОЙ» (*). Странность третья: он держал закрытый зонтик, словно боялся промокнуть.
А ведь это, если вдуматься, последнее, что должно волновать сёрфера.
Кот поймал хорошую волну и заскользил по ней. Но стоило ему приблизиться к берегу, как он совершил ошибку – раскрыл зонт. Резкий порыв ветра унес сёрфера в небо. Еще секунда – и он врезался бы в чайку. Но даже она, казалось, его не заметила.
Кот парил надо мной, как пушистый воздушный шар. Я посмотрел наверх. А он – вниз. И помахал мне. На нем был чёрно - белый плащ, в котором он очень походил на пингвина из одной компьютерной игры. Не хватало только галстука-бабочки и цилиндра. Казалось, он спешил на какой-то праздник. По-моему, я его уже где-то видел.
– Креншоу, – прошептал я. Я огляделся. Вокруг кого только не было: и строители песчаных замков, и метатели фрисби (**), и охотники за крабами. Но никто из них не замечал летающего кота-сёрфера с зонтом.
Я изо всех сил зажмурился и досчитал до десяти. Медленно досчитал. Казалось, десяти секунд мне хватит на то, чтобы перестать сходить с ума. Немного кружилась голова. Но такое порой случается, когда я голоден: я ничего не ел с самого завтрака. Открыв глаза, я облегченно выдохнул. Кот исчез. Надо мной было только бескрайнее и пустое небо. Хоп. Зонт, словно гигантский дротик, вонзился в песок совсем рядом со мной.
Он был жёлто - красный, разрисованный улыбающимися мышатами. На ручке цветными карандашами были выведены слова: «ЭТОТ ЗОНТ ПРИНАДЛЕЖИТ КРЕНШОУ». Я снова закрыл глаза и досчитал до десяти. Я открыл глаза, и зонтик – или зонт, как его ни называй, – исчез. И кот вместе с ним. Был конец июня, погода стояла солнечная и теплая, но по моей спине пробежал озноб. Я ощутил то, что чувствуешь за мгновение до прыжка в глубокий бассейн. Будто вот-вот окажешься в другом мире. Последний шаг еще не сделан. Но ты уже знаешь, что возврата нет.
(*) С надписью «КОТ – ГЕРОЙ, ПЁС – ОТСТОЙ» - Автор данного поста, согласен, но со всем, что про артикулировал Кот - Сёрфер.
(**) метатели фрисби - Фрисби — это общее разговорное название летающих дисков, используемых для активного отдыха на открытом воздухе. Технически же так назывался бренд, под которым эти игровые снаряды впервые выпустила американская компания Wham-O в середине ХХ века. Их популярность оказалась так велика, что со временем «фрисби» превратилось в имя нарицательное, и так стали называть все летающие диски.
Чайка вьётся над водою, море начало штормить. Чайка падает стрелою. В море корм себе добыть.
В клюве чайке рыба бьётся, хочет вырваться, уплыть на свободу, она рвётся, вот такая в рыбе прыть.
Чайка наша зазевалась, клюв открыла, и в сей миг рыба тут же вдруг сорвалась, эта рыба была сиг.
ЧАЙКА Автор: Гвоздовский Павел
Собачка Соня сидела возле детской площадки и думала, что лучше — быть большой или маленькой?…
«С одной стороны, — думала собачка Соня, — большой быть значительно лучше: и кошки тебя боятся, и собаки тебя боятся, и даже прохожие тебя опасаются… Но с другой стороны, — думала Соня, — маленькой тоже быть лучше, потому что никто тебя не боится и не опасается и все с тобой играют. А если ты большой, тебя обязательно водят на поводке и надевают на тебя намордник…»
Как раз в это время мимо площадки проходил огромный и злющий бульдог Макс.
— Скажите, — вежливо спросила его Соня, — а это очень неприятно, когда на вас надевают намордник?
Макса этот вопрос почему-то страшно разозлил. Он зарычал, рванулся с поводка и, опрокинув хозяйку, погнался за Соней.
«Ой-ой-ой! — думала собачка Соня, слыша за спиной грозное сопение. Всё-таки большой быть лучше!…»
К счастью, по дороге им встретился детский сад. Соня увидела дыру в заборе и быстро юркнула в неё.
Бульдог же никак не мог пролезть в дыру — и только громко пыхтел с той стороны как паровоз…
«Всё-таки хорошо быть маленькой, — подумала собачка Соня. — Если бы я была большой, я бы ни за что не проскочила в такую маленькую щель…
Но если бы я была большой, — подумала она, — зачем бы я вообще полезла сюда?…»
Но так как Соня была маленькой собачкой, то она всё-таки решила, что лучше быть маленькой.
А большие собаки пусть решают сами!
Умная собачка Соня. Глава. Что лучше? Автор: Андрей Усачёв
Это такая игра. Отключить номера, Не выходить на связь, Пропасть. Это не спортлото, Нам не выпадет шанс Куш сорвать, Поэтому я рыба, А ты мой лёд. Я на карниз, Ты в полёт. Сдали в камеру обещания, Так мы храним молчание. И белые простыни стелим В знак отчаяния.
Усталость из цикла «Девочка с драмой в крови. Стихи без рифмы» Автор: Полина Табагари
Постепенно ходьба захватила меня, душа моя оживилась, и мне страстно захотелось поскорее прийти, увидеть тёплое каменное крылечко и постучать в окно, не нажимая кнопки звонка. И мать, и бабушка — обе были на пенсии и негде им быть, кроме как дома.
Я шла, уже спеша, уже радуясь знакомым домам и палисадникам, вдыхая с удовольствием запах цветущей сирени, забивающий запах бензина и пыли.
Вот он, наш переулок, наш садик со старательно окопанными вишнёвыми и яблоневыми деревьями — подопечными бабушки, вот и двор, залитый утренним светом, и молчаливое тёмное окошко комнаты, выходящее на балкон крылечка, комнаты, которая, как я знала, теперь служила спальней бабушки. Я легонько постучала по стеклу.
Тотчас же, как будто меня давно ждали, в окне показалось бледное пят-но бабушкиного лица, еще через полминуты ее сухонькие руки об-ни-ма-ли меня и мягкий, со знакомыми придыханиями голос говорил:
— Ну наконец -то, а то мы уже и надеяться перестали!
Её слова чем-то задели меня, каким-то непонятным смыслом, и вопрос уже слетал с моего языка, как в дверях кухни появилась мама.
Бледное, озабоченное лицо её поражало. Нездешним светом отсвечивало оно, и свет этот подчёркивал глубину тёмно - карих глаз и синеватый абрис (*) рта. Она поцеловала меня.
— Слава богу, а то совсем заждались!
Только за чаем выяснилась истина. Оказывается, они писали мне и просили приехать. Однако я не получала письма, хотя две недели — срок более чем достаточный. Рассказав о письме, они обе, тем не менее, уклонились от объяснений причин вызова, только мама торжественно и строго промолвила:
— Потом. Тебе всё растолкует бабушка.
То есть разговор предстоял нешуточный, а пока мне предложили принять ванну и отдохнуть — приём, ставший традиционным при каждом моём приезде домой.
Бабушка и мама были очень пунктуальны в том, что касалось личной гигиены, недаром они принадлежали к врачебному сословию. Но надо сказать, что привычка ежедневно принимать душ мало чем помогла мне в жизни, как и доверчивое отношение к людям, привитое с детства.
Две эти женщины, как я поняла потом, с годами, были не просто честны, они были скрупулёзно честны, они были люди долга во всем и, странно, это не мешало им жить, то есть они не были страдалицами, как не были и борцами. Жизнь обтекала их, как большие утесы, своим течением, они радовались ей и любили её с детской непосредственностью.
Мне повезло меньше, а может, я просто была другой, их гены перемешались во мне с генами отца, утонувшего, когда я была еще в пелёнках. Во всяком случае, меня здорово подкидывало на каждой рытвине житейской дороги и, наконец, выкинуло из Москвы в этот провинциальный украинский городок, из которого я так удачно сбежала в юности.
Я была молода, в моём послужном списке числились работа в небольшой московской газете, книга стихов и скорое замужество, с чего, собственно, и начались все мои несчастья. Первые месяцы после свадьбы крутилась прежняя жизнь: я много работала, писала, муж знакомил меня со своими друзьями, он то -же был журналист, притом коренной москвич, знавший всех и вся.
Но однажды, когда мы кутили на квартире у его приятеля, я, толкнув незапертую дверь ванной, увидела своего любимого в известной позе с хозяйкой квартиры. Я остолбенела настолько, что не могла сдвинуться с места.
Пока я с тупым вниманием разглядывала парочку, через моё плечо заглянул сам хозяин дома, и разразился скандал.
Из путаных объяснений я поняла одно: муж изменял мне давно и не только с этой своей приятельницей. Он страстно любил женщин и с амплуа Дон Жуана не расстался и после женитьбы. Однако в остальном человек был порядочный и устроил мне комнату своей дальней родственницы, с пропиской, тем более что я была беременна.
От душевной боли я очерствела и в быстрое время оказалась почти в полном одиночестве, общаясь разве что с редакторшей -подругой. Впрочем, крутой поворот событий мало меня волновал: живот рос, ребёнок ворочал-ся и стучал ножками, просясь наружу. Вся моя любовь была направлена теперь на него. Родился он мертвеньким...
Я скрыла беременность от матери и бабушки, жаждая удивить их приятным сюрпризом. Они и до сих пор ничего не знают, разве только о факте развода, мало обеспокоившего их, привыкших обходиться в жизни без мужчин.
Москва опротивела мне. Еще несколько месяцев я барахталась, пытаясь оживить себя, куда-то ходила, что-то писала, с кем-то встречалась, наталкиваясь раз за разом то на равнодушие, то на ложь и насмешку — мир как будто повернулся ко мне, как волшебная избушка, не передом, а задом. Я стала капризной, необязательной, и газетная работа всё больше и больше вызывала отвращение. Наконец я решилась бросить все и уехать назад, на Украину.
Через два часа ко мне в комнату постучалась бабушка. Надо сказать, что небольшая эта комната оставалась в том виде, в каком она была тогда, когда я живала в ней постоянно. Я любила, приехав домой на каникулы, покопаться в ворохе старых фотографий, перечитать свои детские стихи и дневники, которые вела с пятого класса, внося в них откровения созревающей души, весь тот невнятный сумбур мыслей, который со временем становится малопонятным даже владельцу.
Бабушка пригласила меня «к Пушкину».
Отношения в нашей женской семье были не лишены некоторой церемониальности. Так, мама и бабушка обращались друг к другу на «вы», и мне ничего не оставалось, как следовать их примеру. В детстве это страшно нравилось, «вы» отличало нас от других и я ощущала себя чуть ли не королевских кровей.
Повзрослев и приобретя привычку к иронической оценке окружающего, я, как и многие молодые, повела себя дерзко и решала все свои дела, не испрашивая совета ни у мамы, ни у бабушки, но, тем не менее, в редких письмах к ним обращалась с привычным «вы», каждый раз обнаруживая в своей душе прежний детский трепет.
Надо бы объяснить, что значило у нас приглашение «к Пушкину». В бабушкиной комнате над тахтой, широкой и уютной, где она устраивала себе ночной сон, висел портрет Пушкина. Этот портрет с детских лет ввергал меня в раздумья: он ничуть не походил на глянцевые, цветные изображения поэта, помещенные в учебниках и книгах.
Её Александр был грустен, стар, в уголках губ чудилась тень сарказма, взгляд был устремлен не на зрителя, не в романтическую даль, а в себя, притом мне всегда казалось, что выражение лица поэта менялось в зависимости от моего настроения. В минуты грусти он сопереживал мне, в минуты легкомыслия добрая усмешка трогала его губы.
Портрет был писан маслом, помещался под стеклом, и подпись мастера была столь заковыристой, что невозможно было разобрать даже инициалы. Достался он бабушке в наследство от её матери, уроженки Каменец -Подольского, где она, по рассказам бабушки, трудилась в качестве народной учительницы. Портрет и был её вознаграждением за труды от благодарных учеников.
Особняк в переулке (Отрывок) Автор: Галина Ушакова ____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) абрис - Абрис.
1. Контурный рисунок, набросок Предполагалось с Льва Николаевича написать лишь голову да сделать абрис фигуры, для остального сделать этюды: это ускоряло дело. – М. В. Нестеров, «О пережитом. 1862–1917 гг. Воспоминания» Синонимы: брульон, кроки, эскиз, набросок.
2. Внешние очертания, общий вид кого-, чего-либо Войдя, Евгения сощурилась, пытаясь разглядеть что-нибудь, кроме абриса гигантской статуи, и включила верхний свет. – Елена и Валерий Гордеевы, «Не все мы умрём» Синонимы: конфигурация, силуэт, контур.
Талый снег - уже почти вода: Скомканный, сырой, обледенелый. Ты не станешь больше никогда, Тем пушистым, девственным и белым.
Никакой надежды - талый снег Знать судьба твоя настоль жестока. Ты сольёшься в омут вольных рек, Грязными ручьями по дорогам.
Предугадан был тебе финал Солнце всё настойчиво теплее. Ты растаешь словно рафинад, Оголив пустынные аллеи.
Не добавит март тебе штриха, А зима не кончится реваншем. Не взобьёт метель твои меха Ты уже не тот, каким был раньше.
Праздник Пасхи встретят города! Близок час святого воскресенья. Талый снег - уже почти вода Никакого шанса на спасенье.
ТАЛЫЙ СНЕГ Автор: Кэт
Выпал снег, самый красивый снег в этом году. Блестящий, отливающий лунно - серебристым светом, он укрыл землю белым покрывалом. Кажется, что весь мир засыпало сахарной пудрой. Иней на деревьях превратил чёрные угловатые безлистые ветви в чудесные лапы мифических существ.
В балке было тихо. Только снег хрустел под ногами одинокого путника да несколько снежных хлопьев иногда срывались с веток, нарушая повисшую в воздухе гармонию тишины и спокойствия. Юноша шёл без цели, просто для того, чтобы идти, чтобы впитать глазами всю первозданную красоту природы, чтобы дышать этим чистым морозным воздухом, чтобы почувствовать себя, наконец, тем, кем он был на самом деле.
Быть собой. Снять маску, хотя бы на секунду. Перестать себя контролировать, открыть чувства. Переутомление от постоянной игры, от обязанностей, и нет никакой возможности восстановить силы. Лишь короткий сон и иллюзия расслабления в кампании друзей, на первый взгляд надежных, но не проверенных временем до конца. Будни, учёба, работа, поручения, бесконечная беготня из одного конца города в другой…
Когда-то кто-то сказал ему: «Ты должен вспомнить, как это - быть счастливым». Обычная фраза, одна из миллиона пустых, невзначай оброненных, как снежинок зимой, фраз, от того, что её нет, ничего не изменится, на первый взгляд… Но если бы её не было, какая-то маленькая частичка реальности была бы безвозвратно потеряна.
Спокойно и одиноко. В таком замёрзшем спокойствии хорошо думать и наблюдать за тем, как иллюзорно неизменная природа постепенно меняется. С каждой секундой, с каждой минутой…Солнце поднималось чуть выше, и сине - фиолетовые тени стали чуть длинней, больше золотых искр появилось на белой, ещё не испорченной следами зверей и людей поверхности, и даже тишина стала какой-то другой. Ведь отсутствие людей ещё не означает полного омертвения. Это означает лишь то, что жизнь продолжается, но без этих шумных и крикливых созданий, привыкших всё сметать на своём пути ради удовлетворения собственных потребностей.
В самом низу балки протекала небольшая речка. Она не замёрзла, подпитываемая подземным источником, и её тихий плеск было слышно даже сейчас. Речному журчанию вторило чириканье синиц, которые переговаривались между собой, радуясь такой солнечной погоде. Несколько кустов боярышника и шиповника с горящими как рубины ягодами, небольшая ель и высокая ива, растущая почти у самого берега. Её ветви были наклонены почти до самой воды, как будто даже сейчас она хотела поделиться каким-то секретом с речкой, у которой росла всю свою жизнь. В её красоте, несколько меланхоличной и загадочной, было что-то манящее. Ивы всегда похожи на длинноволосых задумчивых девушек, привлекательных и недоступных, наделённых сверхъестественными силами, неведомыми простым смертным.
Парень сбежал по склону вниз и начал рассматривать дерево и речку. Вдруг серебристые ветви дрогнули, и он услышал женский смех. На широкой мощной ветви сидела юная девушка в белой одежде. Её распущенные волосы цвета льна обрамляли милое личико с яркими небесно - синими глазами.
- Ты зачем сюда пожаловал, путник? – спросила она, болтая босыми ногами и слегка подавшись вперёд, чтобы рассмотреть незнакомца.
Юноша вздрогнул, неожиданно осознав, что он тут не один и к нему обращаются.
- Да я тут гуляю вообще-то… - несколько смутившись, ответил он, ещё не до конца поняв, с кем он имеет честь разговаривать. - Гуляешь, значит? – со смехом спросила она. И её вопрос был скорее не вопросом, а насмешкой над тем, кто посмел нарушить её уединенное спокойствие. – Не гуляй один, это может быть опасно… - Я никого не боюсь, - ответил парень и с некоторым вызовом посмотрел на девушку. - Вот как? Смельчак… - девушка улыбнулась и свесила с ветви руку, набирая в ладонь воды из речки. - Тебе повезло, что ты встретил меня, а не кого-то другого. Что-то мне не спится этой зимой…
Юноша удивлённо посмотрел на синеглазую красавицу, он внезапно осознал что та, с кем он говорит, имеет не совсем человеческую природу. Он слышал о лесных духах и прочей нечистой силе, мифология всегда была его коньком, но в такие сказки он верить просто отказывался, считая россказни о встречах с русалками и лешими бредом сумасшедших.
Девушка тем временем брызнула речной водой ему в лицо и снова засмеялась:
- Никогда не видел мавку? - Нет, не видел, но много о них читал… Впрочем, это ведь не то, о чём ты хочешь поговорить… Никогда не думал, что попаду в такую историю. Почему ты не спишь? - Мне холодно, - мавка спрыгнула с ветки на землю, и на снегу остались следы от её босых ног. – Обычно я всегда засыпала, когда наступала зима, сестрица пела мне колыбельную… От её сладкого голоса слипались глаза... Она пела о том, как шумят деревья, о том, как светят звёзды на синем весеннем небе и поют соловьи в тёплые летние ночи, о том, как падают на землю жёлто - оранжевые листья… Но сестрица в этот раз заснула раньше меня, и только шёпот речки напоминает мне о том, что она всё ещё здесь.
С каждым днём мне становится холодней, вот и первый снег выпал… Ещё немного, и я совсем замёрзну. Я знаю, что такое смерть, и знаю, что в ней нет ничего неприятного… - она на мгновение задумалась, - Мне немного страшно…
Парень смотрел на неё со странным чувством волнения и неверия. Все, что он испытывал, казалось ему просто фантастическим сном, и в тоже время ему очень хотелось того, что обычно сделал бы на его месте нормальный парень, который увидел симпатичную девушку в беде – защитить и успокоить. «Мне нечего терять», - он обнял её, вдыхая сладковато - травяной запах её шелковистых волос.
- Ты не замерзнёшь, я буду с тобой, - тихо проговорил он и погладил её по голове.
Казалось, что и он сам попал под какой-то гипноз, так приятно и спокойно ему было рядом с ней – то ли выдумкой, то ли видением, вызванным первым снегом и золотисто - холодным зимним солнцем. Как отрывок из прошлой жизни промелькнули картины: вот он с друзьями возле этой самой речки, поёт под гитару, слегка пьяный, уже не попадая в ноты, но этого никто не замечает, всем весело; вот он обнимает за талию какую-то девушку, прямо возле этой самой ивы, и говорит, что любит её. Любил ли? Теперь он даже не может вспомнить её имени. Не так уж и важны были эти чувства, казавшиеся всего несколько месяцев тому назад такими настоящими и растаявшие словно мираж…
Сейчас была только она, с легким вздохом сомкнувшая свои тонкие руки на его спине и положившая голову ему на грудь. Время остановилось. Кажется, он что-то говорил ей о своём одиночестве, о пустоте, которая его окружала. Он не знал, слушала ли она его, но чувствовал её мерное дыхание и тепло. А еще он ощущал, что его словно окутало каким-то светлым сиянием, и всё, о чём он мог думать, была лишь она, неизвестная, чужая, вызывающая робость и интерес. И было абсолютно не важно, насколько продлится это мгновение – на секунду или на час…Она словно забирала всю тьму, рассеивала мрак, а взамен дарила покой, душевную гармонию и силу, ту самую силу, о которой не говорят вслух. Её не измерит ни один прибор, придуманный людьми, ни один учёный не сможет сказать, что она собой представляет. Но этого и не нужно. Глупые рационализаторы, переставшие верить в чудеса, не понимают, что есть то, что невозможно, да и не стоит объяснять.
Мавка подняла затуманенный взгляд на юношу. Она улыбалась:
- Мне больше не холодно, но побудь со мной ещё чуть-чуть, - голос её сейчас был едва слышен.
Он понял, что она засыпает. Взять на руки, согреть, улыбаясь своим мыслям, всматриваться в нечеловеческую красоту… Затем, не устояв перед странным наваждением, едва коснуться её губ, одним дыханием, боясь осквернить, ведь что-то внутри говорит тебе, что она не твоя, а значит, трогать её не положено. Её сон уже достаточно глубок, никто не сможет потревожить её. Он положил её среди ветвей ивы, где она родилась и будет в безопасности.
- Сладких снов, - парень улыбнулся, в последний раз взглянув на лесную красавицу.
Отойдя от дерева всего на пару шагов, он больше не мог её разглядеть. Как будто он никого не видел, ни с кем не говорил. Только плеск речки да шум ветра в серебристых ветвях ивы. Золотые искры на снегу стали мерцать ещё ярче, приобретая приятный апельсиновый оттенок. Наступал вечер.
Дай, о Судьба, мне воспеть ироническим слогом, Мудрость народа, что мирно в ярме прозябает. Сухо в хлеву и неважно, какая погода - Боги на кожаных флейтах сюиты играют.
Дым воскуривши к вершине седого Олимпа, Лей в него кровь и кидай туда печень и мясо, Падая ниц не забудь о вине и ужимках, Чтобы богам лицезреть это было приятно.
Встань возопив: "О, великие вечные боги! Милость прошу - ниспошлите побольше ярма! Слишком легки ещё наши людские дороги, Боги, сведите, молю, нас скорее с ума!".
- Иди, погуляй с ним. – Сказала жена, выпроваживая меня за дверь квартиры. - Зайди в парк, и дай ребёнку наиграться в песочнице.
На улице слякотно. Порывистый ветер несёт весенний воздух. Навстречу попадаются пёстро одетые прохожие. Я держу на руках полуторагодовалого ребёнка, прижав к животу, лицом вперёд. Мальчик разглядывает по сторонам. И что - то бубнит под нос. Цепляется за всё, что подворачивается под руку – одежду прохожего, ограду, нераспустившиеся ветки вдоль бесконечного забора.
Там, за большой площадью, лежит центральный парк, где обычно собираются родители с детьми со всей округи. Малыши резвятся на большой детской площадке. Настоящий игрушечный городок из красочных разноцветных качелей и спусковых горок. И много - много песка.
Направляюсь туда. Впереди шагает мужчина. Одетый необычно, он идёт вразвалочку и чем - то напоминает Шукшина в фильме «Калина красная». Правда, ростом выше. На ногах кирзовые сапоги. Сверху накинута тонкая курточка, не соответствующая сезону. И хотя уже на следующей неделе наступят майские праздники, но погода нас не балует. С утра небо просыпало снег вперемежку с дождём, а сейчас на дорогах лежат лужи, как кляксы на чистой тетрадной бумаге.
Мужик резко остановился, будто наткнулся на невидимую преграду, или стукнуло что - то по голове. И стал что - то рассматривать в стороне.
- Ух! Вот это попа! - доносится до меня его протяжный голос. Голос моложавого старика с бодрым деревенским акцентом.
Старик почесал затылок и повернул задумчивое лицо. Ему лет под шестьдесят, не меньше. Седые волосы выбиваются чубом из-под кожаной шляпы. Седая козлиная борода развевается на ветру. Интересно, куда же он смотрит? Что привлекло его внимание? Из любопытства я прошёл по направлению его взгляда. А вон оно что! Возле неработающего фонтана проходит молодая женщина, сексапильная блондинка. И старик пошёл за нею следом, разглядывая её широкие бёдра. Блондинка гордо несёт свое богатое тело, не обращая внимания на окружающих. Вот, значит, что привлекло старика – эти пышные формы! Этот гардероб, в котором самое привлекательное – это большие груди и бёдра, спрятанные под материей. И внизу всё в обтяжку. Ничто не способно больше привлечь внимание мужчины, чем женские формы. Изящные, интригующие и обманчивые из - за современной модной одежды. Моё внимание от старика перескочило к блондинке. И что, спрашивается, мужики находят в блондинках, ведь столько уже анекдотов они о них насочинили…
Задумался и отвлёкся, а Женечка такое сразу пресекает. Опять забубнил под нос – жаль, мне не понять этот детский лепет… Но я пытаюсь позитивно мыслить – не получается! Ах, вот что, значит, замыслил старый ловелас! Ни стыда, ни совести, если мужик так пялится на женщину, моложе себя в два раза. На улице так беззастенчиво рассматривает её большие груди, скользит взглядом по её бёдрам. Такого в грудном возрасте, наверное, родная мать не докормила грудью, вот и тянется в старости бедолага…
Чем больше я размышлял об этом, тем больше вокруг себя чувствовал весеннюю атмосферу, заряжённую страстями и, если приглядеться, похотью. Завтра обязательно наступит лето, никуда не денется. И листочки распустятся на деревьях. Объект наблюдения – блондинка впереди нас. Поведение старика не мне одному кажется странным и безнадёжным. Самое интересное нас ожидает впереди – развязка. Как же будет защищаться блондинка? Я, как и старик, и блондинка, иду в сторону парка. Наблюдаю за ними. Блондинка сокращает путь к новостройкам, раз пошла через парк. Она молода и красива, а такие бьют наотмашь. Старик, в два раза старше её, однозначно нарывается. И на что же он ещё надеется?..
Тут вспомнилось мне, как утром «заземлил» меня ребёнок... Я лежал на диване и рассматривал глянцевый журнал. Чего только там нет. Всего помаленьку. Попадались и эротические фотографии красоток - блондинок. Мальчик у нас растёт такой эгоцентричный. Как только заметил, что я перестал обращать на него внимание. Незаметно подошёл ко мне, выбрал момент, когда я оторвал свой взгляд от этих голых баб в журнале и в задумчивости уставился в окно - он как даст мне по лицу игрушечной палкой.
- Ой, больно! Ой, больно. – Крикнул я. На крик прибежала жена из кухни. - Нельзя папу бить по лицу! – Отчитывала она. Но разве полуторагодовалый ребёнок поймёт. – Иди, погуляй, что ли с ним…
Тем временем установилась какая - то связь между стариком и блондинкой. Я это почувствовать. Старик всё больше и больше наглеет, уже вслух выражает сальные слова восхищения, рассматривая эти волнующие женские формы. Нарвётся? Хотя... Если я всё слышу, то блондинка, которая идет далеко впереди, вряд ли, хотя вот будто что - то почувствовала, начала показывать признаки. То там, поглаживая, поправит на одежде, то тут. Ах, вот сейчас как увидит она этого восторженного старика, вот как поднимет на смех его на людях. Будет потеха, да и только! И я уже нарисовал себе картину. Венера бьёт Фавна... Так старому ловеласу и надо!
Я пытаюсь погасить своё беспричинное негодование. Вспоминаю, как вчера говорил Иван Иванович, напарник по работе: «Если не можешь жить для себя, живи для других. Для своих других…». Он иногда использовал одну уловку с новыми сотрудницами: «У тебя жопа то больше!» «У тебя же опыта больше!» Сначала говорит первый вариант, женщины, естественно, на него смотрят негодующие, а он сразу же чуть ли не по слогам произносит вторую фразу. Мол, неправильно поняли, меня старика. Уж извините!..
Перед самым парком блондинка останавливается на мгновение, потом, покачивая бёдрами, исчезает в больших воротах, следом спешит старик. Странная картина - старик преследует блондинку. Старик нахально рассматривает её, а она то и дело поправляет что - то в одежде, будто чувствуя какое - то неудобство. Я пытаюсь отвлечься от этих назойливых мыслей и вглядываюсь дальний детский городок. Между берёзами. Всё -таки надо было сынишку в коляску посадить. Устал немного. Пока ребёнка донесёшь до дальнего парка! И тут в парке сразу за воротами наткнулся на того старика, который будто неожиданно вырос перед моими глазами. Застыл, как столб, потому что блондинка завернула в общественный туалет.
- Ну всё она с другой стороны выйдет и не заметишь. – иронизирую, обходя старика. – Блондинки все такие! - У меня не убежит. – машинально нашёл что ответить старик, разглядывая черноту в дверях, где исчезла девица.
Надо же какой настойчивый Фавн. Он даже не обратил внимания на того, кто бросил эту фразу. Так был поглощён мыслями, что упускает из виду блондинку и, может быть, больше её больше не увидит.
Хотел ещё что - то сказать умное, но потом подумал: «Любая умная мысль всегда выходит через жопу в виде сгустков крови из - за геморроя». И молча проследовал в парк, к детской площадке.
Тонкий запах духов - вот и всё, что осталось от женщины. Она будто растаяла в воздухе. Так сказать, скрылась в дверях общественного туалета. Я донёс ребёнка до детской площадки и поставил его на ноги. Женечка возился в песочнице полчаса, потом я его катал с горки. Когда сын устал, мы пошли гулять по узким асфальтовым дорожкам парка. Кругом ещё стояла вода, из воды торчали деревья. Я уже забыл о случае, как вдруг мы набрели на отдалённую скамейку, на которой устроилась сладкая парочка. Початая трехлитровая канистра пива стояла возле скамейки. Запах сигареты со знакомыми духами ударил в нос, я поднял голову в сторону парочки. Тот самый старик с козлиной бородой сидел, развалившись на скамейке, а рядом та женщина.
- Я бы с тобою и не встретилась, если бы не твой случайный звонок. – Услышал я фразу блондинки.
Они поцеловались, и рука старика полезла под юбку. И запах тонких духов обволакивал их.
- Пойдём, пойдем, Женечка. – Говорю я, спешно оттаскивая ребенка подальше от скамейки. – Нам нечего здесь делать. Пойдём домой.
Не прошёл и десяти шагов, как в воздухе раздался шлепок пощёчины. Или это мне показалось. Слова, последовавшие, я уже не расслышал. Кругом весна. Холод, как обезумевший дворник, гуляет по улицам и дворам.
