Травы с дальних лугов ...
Перемещусь во времени назад,
Век золотой хочу увидеть
И снова полюбить и ненавидеть
И жить как раньше! Жить!
Как много значит это слово
Нам смертным не дано понять,
Но жажду эту не унять,
Хоть повторится счастье снова.
А вдруг мне скажут, что пора?
Что в жизни я своей смогла?
Что люди скажут обо мне потом?
Не знаю... Но не о плохом!
Перемещусь во времени назад
Автор: Юлия Керхмаер
Священник стоял на обочине дороги у поворота на деревню Большое Клочково и смотрел на проезжающие мимо машины. Смотрел с какой - то удивлённой улыбкой, словно до этого понятия не имел, что на дороге можно встретить машину. А если и имел понятие, то сомневался, что какой - нибудь автомобиль остановится и возьмёт его с собой, поэтому просто стоял и смотрел.
В отличие от остальных машин, наша военкоматовская Волга ГАЗ - 3102, хоть и старалась изо всех сил, катилась медленно, и у меня было время рассмотреть батюшку. Небольшого роста в чёрной рясе, чёрной шапочке и чёрной же болоньевой куртке. У него была не слишком густая борода с проседью, из - за которой я назначил ему возраст от 60 - ти и выше. Впрочем, определение возраста людей никогда не было моей сильной чертой. Редко угадываю, поэтому стараюсь этим и не заниматься.
Этого священника я не знал. Да и с чего бы мне их знать? Священники приходят в нашу жизнь, когда мы катимся к закату, а мне на днях еще только 39 стукнуло. Нет, рано мне ещё с ними знаться лично…
- Так этот поп будет стоять до второго пришествия, - сказал мне водитель Сергей Мольков. – Может, подвезём?
Дело было в апреле 2001 года. Я ездил в облвоенкомат по нескольким животрепещущим вопросам, а заодно и за бланками военных билетов, за которыми следовало прибывать только на служебном автомобиле, обязательно с оружием и в сопровождении ещё одного сотрудника. Считалось, что в таком случае мы сможем отбиться от злоумышленников, задумавших разжиться чистыми бланками военно - учётных документов.
Так что сбоку на ремне у меня висел в кобуре Макаров с 16-ю патронами, а сопровождающим меня сотрудником был водитель Мольков. Как он сумел заставить это ведро двигаться, никто не знал, но Волга, которую, как утверждал тот же Мольков, не в каждом пункте приёма металлолома примут, самостоятельно проехала 30 километров до Иванова и почти столько же обратно и ни разу не сломалась. Этот автомобиль в начале года нам передал облвоенкомат, когда там окончательно убедились, что он нежилец. Был бы это конь, они бы его пристрелили, а так… осчастливили подчинённый военкомат. На тебе, Боже, что нам негоже…
- Может, и подвезём, - с сомнением ответил я, разглядывая священника, с которым мы в это время поравнялись. Он тоже смотрел на нас, но ничего, чтобы мы притормозили, не предпринимал. Хоть бы рукой махнул, что-ли…
Не знаю, как у кого, но для меня среди людей, ради которых я могу остановить то транспортное средство, на котором еду, священники стоят на втором месте. После гаишников с палкой.
Какие - то они беззащитные на дороге, эти служители религиозного культа. Как дети. Так что, с одной стороны, в случаях, вроде нашего, запрещено останавливаться и подвозить попутчиков, но с другой, жаль человека в чёрной рясе, неведомо как очутившегося на трассе, вне привычной для себя обстановки у амвона, или откуда они там дают людям наставления.
Там они действительно убедительны, а тут…
Кроме того, я не слыхал, чтобы священники нападали на мирные военкоматовские машины, перевозившие военные билеты.
Дилемму, останавливаться или продолжать движение за меня решила Волга. Она, если конечно, это не Серега Мольков устроил, заглохла ровно там, где стоял священник. Серега зарулил на обочину и остановил машину в нескольких метрах от другого поворота, в сторону посёлка Оболсуново.
- Это отец Рафаил, - сказал мне Мольков. – Священник из нашей Тейковской церкви. Хороший человек.
Это был слабый довод, поскольку я знал, что у Сереги почти все люди состояли из хороших человеков. Кроме тех, кто у него относился к золотым. Такой уж Серёга человеколюбивый был.
- А что с лоханкой? – спросил я.
- Ща разберёмся, – пообещал Серёга и вылез из машины.
Я тоже выбрался из Волги и сделал пару шагов в сторону священника. Он хоть и смотрел на меня, но стоял на месте.
- День добрый, батюшка, - сказал я.
- Бог благословит, - ответил священник и осенил меня крестным знамением.
- Если вы в Тейково, мы вас подвезём, - сказал я ему. – Не знаю, правда, заведётся ли эта штуковина.
Штуковина завелась ровно через тридцать секунд после моих слов, и мы, усадив батюшку на заднее сидение, со скоростью детского трехколёсного велосипеда поехали дальше.
- А как вы сюда добрались? – спросил я, не потому что мне и, правда, хотелось это знать, просто чтобы перебить Серёгу Молькова, который трещал всю дорогу, не умолкая ни на секунду. Аж голова заболела.
Батюшка тоже оказался не молчун и из его ответа я узнал, что он проводил какой - то обряд на дому в деревне Большое Клочково, но у людей, которые его и двух помощниц привезли в деревню, сломалась машина, и пришлось священнику впервые в жизни стоять на обочине дороги и голосовать.
- «Не сильно ты и голосовал» - подумал я, но не стал это озвучивать. – А где же ваши помощницы?
- Мир не без добрых людей, - ответил священник. – На попутках уехали.
- А вам места не хватило? – с осуждением в голосе к тем, кто увёз помощниц, а священника не взял, спросил Мольков.
В ответ священник добродушно засмеялся.
- Сам отказался, - весело сказал он. – Думал, пешком до города дойду, подышу воздухом. Но чувствую, не дойду. Тяжело и скользко.
- Отец Рафаил, а вы, священники, вообще болеете? – вдруг спросил Серега Мольков. По тому интересу, который прозвучал в его словах, чувствовалось, что этот вопрос почему - то беспокоит его.
- Охо - хо, больше, чем хотелось бы, - ответил священник.
- А что же Господь Бог не даёт вам здоровья?
- Господь даёт нам всё, что мы заслужили, - вздохнул отец Рафаил. – Но ведь священники тоже люди, как нас болезни обойдут?
- Почему же тогда колдуны не болеют? – не унимался Серёга.
- А разве они не болеют? – усмехнулся отец Рафаил. – Я думаю, болеют, как и все.
- Что-то слишком много их развелось, - сказал я, глядя в окно на мокрый апрельский лес. – Колдунов этих.
- На каждого священника приходится пять колдунов, гадалок и ведьм, - улыбчиво сообщил отец Рафаил. – Большинство из них, конечно, обычные жулики, но есть и те, кто действительно связан с тёмными силами. Это опасные люди.
- А почему к ним идут люди? – спросил Серёга.
- От лукавого всё это. Забывают люди, что нужно верить в помощь Бога, а не обращаться за помощью к колдунам и гадалкам, - всё так же улыбчиво сказал священник. – Не поможет колдун, только навредит человеку. А идут люди к ним, потому что не изгнали с души суеверия, чудесного ищут. Им труднее прийти в церковь, покаяться, проще поехать к колдуну, который, может и снимет боль, да только боль потом вернётся, а Божья благодать нет.
- Вашу Божью благодать пока дождёшься, - проворчал я.
Что - то на эти слова отец Рафаил мне снова возразил, но я уже, честно говоря, его не слушал. Меня мало занимали колдуны и ведьмы. Как, впрочем, и Русская Православная церковь, куда я изредка заходил исключительно с туристическим интересом.
Куда больше меня заботила обстановка в нашем военкомате. К этому дню я уже несколько месяцев, а если точней, с декабря 2000 года фактически исполнял обязанности военкома. Так уж вышло.
Военный комиссар полковник Марчак, который по - прежнему ожидал назначения на вакантную должность в управлении воспитательной работы штаба округа, сначала долго болел, потом, узнав, что должность для него всё - таки нашлась, ушёл в отпуск. Вышел из отпуска и снова заболел. Нет, он не хитрил, у него действительно возникли какие - то проблемы со здоровьем. Анатолий Петрович ничего об этом не рассказывал, но у нас городок крохотный, все про всех знают и я от пяти разных людей слышал, что он болен и лечится. От других пяти разных людей поступило уточнение, что Марчак перестал доверять традиционной медицине, и поправляет своё здоровье с помощью народных целителей.
Военкомат - 10. Военком (Отрывок)
Владимир Семенов 4
