наша с Тобой песенка пока ещё не спета (© ?)

Ни про кого из сверстников я не слыхал от него паскудной клички: «ami - cochon», [«свинтус» (франц.)] которую направо и налево рассыпали граф Б., граф О. и другие баловни фортуны.

                                                                                                                                       Салтыков - Щедрин М. Е. - «Мелочи жизни» (Цитата)

Меня назвали "лепестком",
Но мать не роза.
Я вторю злобным голоском
Июльским грозам.

Вы наступИте на меня!
Ну, кто тут смелый?
Я покажу вам цвет огня!
Я жду. Кто первый?

Иди скорей, иди ко мне!
В ветвях деревьев,
На тротуарах, на траве
Нас сеют звери...

Мне всё равно, кого убить!
Побольше б только!
В себе могу я смерть таить,
В своих осколках.

Ребёнок, женщина, старик,
Всем без разбора,
Смогу я жизнь укоротить
Без лишних споров.

Мои собратья - "лепестки"
Лежат повсюду.
С детьми играть и у реки
Мы в прятки будем.

У замысла один мотив,
Но так коварен:
Тот, кто не будет мной убит,
Мной будет ранен.

                                                       Лепестки (Отрывок)
                                            Автор: Юлия Эдельвейс Иванова

трава под Розой Ветров

Пустоты поцелуй обаял как - то душу:
- Что мне солнце, что звёзды, эмоциям - нет,
Разолью в себе грусть, утоплю жизни сушу
Да хотя бы в вине и гори тьмою свет...

Пригубила питьё сладко - терпкого вкуса,
- Хмы... Не плохо, однако, когда пустота ...
Только от поцелуя лишь миг до укуса,
И... Уже душу душит тоской маета.

Сердце, чуя неладное, в крик и с надрывом:
- К чёрту, к чёрту стаканы, в осколки, лови
Фарта миг, вот ключи, дверь открой, с негативом
Попрощайся и в новую жизнь... для любви...

Встрепенулась душа, разомкнула объятья
Пустоты и забрезжил вдруг яркий рассвет,
Окна настежь, там солнце и там где-то счастья
Паруса и на волнах желанный корвет.

                                                                Пустоты поцелуй обаял как - то душу
                                                                            Автор: Татьяна Красюк

День и ночь стоит жара. Такая же, как тогда, когда ты не умирал, а жил со мной. И запахи цветов и липы такие же.

Ну, что могло измениться за какие - то пять лет? Я морщу лоб, и подхожу к увешанному бельём балкону. Вдали виднеются огоньки святящихся окон города.

Да, город другой. Пришлось уехать из Д. чтобы не мучить сердце и не бегать по тёмным аллеям, пугая жителей: «Виталий, Виталий, ну, появись же снова!»

А ведь, это не больная фантазия, ты появлялся до года; и мы могли даже заниматься любовью.

Но об этом не принято делиться с другими. А уж когда ты ушёл в небытие, тем более. Просто никто мне не поверит, что ты можешь обличаться в плоть.

А ведь это возможно. И я, стараясь не разбудить твоего брата (он тоже не поверит) иду сквозь время на встречу тебе. Ну, раз уж ты задержался в пути, то я шагну в этот тёмный сад, вдохну на полную грудь медовый запах, чтобы отнести все тебе.

Совсем немножко мне осталось. Перекинуть ноги через перила и протянув руки вперёд, шагнуть…...

                                                                                                                                                                           Навстречу тебе
                                                                                                                                                              Автор: Екатерина Рафальская

Благословенные кости в чародействе трав 

Возьмёшь чабрец и жабьи кости
Очертишь круг, осветишь кров
Лучиной, взятой на погосте,
Шепча набор заветных слов

Елей зажжёшь потом на блюдце,
Бросая зелия в него...
Страшась во мраке обернуться,
Ты жаждёшь чуда, но его

Вершит сильнее всех богов
Обыкновенная любовь.

                                                  Волшебство
                                           Автор: Потеряшечка

Глава 33. Ладанка Басманова

Вяземский был подвергнут допросу, но никакие мучения не заставили его выговорить ни одного слова.

С необыкновенною силою воли переносил он молча бесчеловечные истязания, которыми Малюта старался вынудить у него сознание в замысле на государя.

Из гордости, из презрения или потому, что жизнь ему опротивела, он даже не попытался ослабить клевету Басманова, показав, что его самого он встретил на мельнице.

По приказанию царя мельника схватили и тайно привезли в Слободу, но к пытке его не приступали.

Басманов приписал успех своего доноса действию тирлича (*), который он всегда носил на себе, и тем более убедился в его чародейной силе, что Иоанн не показывал ни малейшего подозрения и что хотя по-прежнему посмеивался над Басмановым, но был к нему довольно ласков.

Погубив одного из своих соперников, видя рождающееся вновь расположение к себе Ивана Васильевича и не зная, что мельник уже сидит в слободской тюрьме, Басманов сделался ещё высокомернее.

Он, следуя данным ему наставлениям, смело глядел в очи царя, шутил с ним свободно и дерзко отвечал на его насмешки.

Иван Васильевич всё сносил терпеливо.

Однажды, в один из своих обычных объездов, он с ближайшими любимцами, в том числе и с обоими Басмановыми, отслушав в соседнем монастыре раннюю обедню, зашёл к настоятелю в келью и удостоил его принять угощение.

Царь сидел на скамье под образами, любимцы, исключая Скуратова, которого не было в объезде, стояли у стен, а игумен, низко кланяясь, ставил на стол медовые соты, разное варенье, чаши с молоком и свежие яйца.

Царь был в добром расположении духа; он отведывал от каждого блюда, милостиво шутил и вёл душеспасительные речи. С Басмановым он был ласковее обыкновенного, и Басманов ещё более убедился в неотразимой силе тирлича.

В это время послышался за оградою конский топот.

— Федя, — сказал Иоанн, — посмотри, кто там приехал?

Басманов не успел подойти к двери, как она отворилась и у порога показался Малюта Скуратов.

Выражение его было таинственно, и в нём проглядывала злобная радость.

— Войди, Лукьяныч! — сказал приветливо царь, — с какою тебя вестью бог принёс?

Малюта переступил через порог и, переглянувшись с царём, стал креститься на образа.

— Откуда ты? — спросил Иоанн, как будто он вовсе не ожидал его.

Но Малюта, не спеша ответом, сперва отвесил ему поклон, а потом подошёл к игумену.

— Благослови, отче! — сказал он, нагибаясь, а между тем покосился на Фёдора Басманова, которого вдруг обдало недобрым предчувствием.
— Откуда ты? — повторил Иоанн, подмигнув неприметно Скуратову.
— Из тюрьмы, государь, колдуна пытал.
— Ну, что же? — спросил царь и бросил беглый взгляд на Басманова.
— Да всё бормочет; трудно разобрать. Одно поняли мы, когда стали ему вертлюги (**) ломать: «Вяземский, дескать, не один ко мне езживал; езживал и Фёдор Алексеевич Басманов, и корень-де взял у меня, и носит тот корень теперь на шее».

И Малюта опять покосился на Басманова.

Басманов изменился в лице. Вся наглость его исчезла.

— Государь, — сказал он, делая необыкновенное усилие, чтобы казаться спокойным, — должно быть, он за то облыгает меня, что выдал я его твоей царской милости!
— А как стали мы, — продолжал Малюта, — прижигать ему подошвы, так он и показал, что был-де тот корень нужен Басманову, чтоб твоё государское здоровье испортить.

Иоанн пристально посмотрел на Басманова, который зашатался под этим взглядом.

— Батюшка царь! — сказал он, — охота тебе слушать, что мельник говорит! Кабы я знался с ним, стал ли бы я на него показывать?
— А вот увидим. Расстегни-ка свой кафтан, посмотрим, что у тебя на шее?
— Да что же, кроме креста да образов, государь? — произнёс Басманов голосом, уже потерявшим всю свою уверенность.
— Расстегни кафтан! — повторил Иван Васильевич.

Басманов судорожно отстегнул верхние пуговицы своей одежды.

— Изволь, — сказал он, подавая Иоанну цепь с образками.

Но царь, кроме цепи, успел заметить ещё шёлковый гайтан (***) на шее Басманова.

— А это что? — спросил он, отстёгивая сам яхонтовую запонку его ворота и вытаскивая из-за его рубахи гайтан с ладанкой.
— Это, — проговорил Басманов, делая над собою последнее, отчаянное усилие, — это, государь... материнское благословение.
— Посмотрим благословение! — Иоанн передал ладанку Грязному. — На, распори её, Васюк.

Грязной распорол ножом оболочку и, развернув зашитый в неё кусок холстины, высыпал что-то на стол.

— Ну, что это? — спросил царь, и все с любопытством нагнулись к столу и увидели какие-то корешки, перемешанные с лягушечьими костями.

Игумен перекрестился.

— Этим благословила тебя мать? — спросил насмешливо Иван Васильевич.

Басманов упал на колени.

— Прости, государь, холопа твоего! — вскричал он в испуге. — Видя твою нелюбовь ко мне, надрывался я сердцем и, чтоб войти к тебе в милость, выпросил у мельника этого корня. Это тирлич, государь! Мельник дал мне его, чтоб полюбил ты опять холопа твоего, а замысла на тебя, видит бог, никакого не было!
— А жабьи кости? — спросил Иоанн, наслаждаясь отчаянием Басманова, коего наглость ему давно наскучила.
— Про кости я ничего не ведал, государь, видит бог, ничего не ведал!

Иван Васильевич обратился к Малюте.

— Ты говоришь, — сказал он, — что колдун показывает на Федьку; Федька-де за тем к нему ездил, чтоб испортить меня?
— Так, государь! — И Малюта скривил рот, радуясь беде давнишнего врага своего.
— Ну, что ж, Федюша, — продолжал с усмешкою царь, — надо тебя с колдуном оком к оку поставить. Ему допрос уж чинили; отведай же и ты пытки, а то скажут: царь одних земских пытает, а опричников своих бережёт.

Басманов повалился Иоанну в ноги.

— Солнышко моё, красное! — вскричал он, хватаясь за полы царского охабня, — светик мой, государь, не губи меня, солнышко моё, месяц ты мой, соколик мой, горностаек! Вспомни, как я служил тебе, как от воли твоей ни в чём не отказывался!

Иоанн отвернулся.

Басманов в отчаянии бросился к своему отцу.

— Батюшка! — завопил он, — упроси государя, чтобы даровал живот холопу своему! Пусть наденут на меня уж не сарафан, а дурацкое платье! Я рад его царской милости шутом служить!

Но Алексею Басманову были равно чужды и родственное чувство и сострадание. Он боялся участием к сыну навлечь опалу на самого себя.

— Прочь, — сказал он, отталкивая Фёдора, — прочь, нечестивец! Кто к государю не мыслит, тот мне не сын! Иди, куда шлёт тебя его царская милость!
— Святой игумен, — зарыдал Басманов, тащась на коленях от отца своего к игумену, — святой игумен, умоли за меня государя!

Но игумен стоял сам не свой, потупя очи в землю, и дрожал всем телом.

— Оставь отца игумена! — сказал холодно Иоанн. — Коли будет в том нужда, он после по тебе панихиду отслужит.

Басманов обвёл кругом умоляющим взором, но везде встретил враждебные или устрашённые лица.

Тогда в сердце его произошла перемена.

Он понял, что не может избежать пытки, которая жестокостью равнялась смертной казни и обыкновенно ею же оканчивалась; понял, что терять ему более нечего, и с этим убеждением возвратилась к нему его решимость.

Он встал, выпрямил стан и, заложив руку за кушак, посмотрел с наглою усмешкой на Иоанна.

— Надёжа - государь! — сказал он дерзко, тряхнув головою, чтобы оправить свои растрёпанные кудри, — надёжа - государь! Иду я по твоему указу на муку и смерть. Дай же мне сказать тебе последнее спасибо за все твои ласки! Не умышлял я на тебя ничего, а грехи-то у меня с тобою одни! Как поведут казнить меня, я всё до одного расскажу перед народом! А ты, батька игумен, слушай теперь мою исповедь!..

Опричники и сам Алексей Басманов не дали ему продолжать. Они увлекли его из кельи на двор, и Малюта, посадив его, связанного, конь тотчас повёз к Слободе.

— Ты зришь, отче, — сказал Иоанн игумену, — коликими (****) я окружён и явными и скрытыми врагами! Моли бога за меня, недостойного, дабы даровал он добрый конец моим начинаниям, благословил бы меня, многогрешного, извести корень измены!

Царь встал и, перекрестившись на образа, подошёл к игумену под благословение.

Игумен и вся братия с трепетом проводили его за ограду, где царские конюха дожидались с богато убранными конями; и долго ещё, после того как царь с своими полчанами скрылся в облаке пыли и не стало более слышно звука конских подков, монахи стояли, потупя очи и не смея поднять головы.

               из исторического романа Алексея Константиновича Толстого - «Князь Серебряный. Повесть времён Ивана Грозного»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Басманов приписал успех своего доноса действию тирлича, который он всегда носил на себе - «Тирлич» — народное название горечавочки горьковатой (лат. Gentianella amarella). Также растение называют горечавка луговая, наричник, стародубка, нарочная, бешеная трава.

(**) Одно поняли мы, когда стали ему вертлюги ломать - Вертлюга — часть бедренной кости, вращающаяся в чашке таза. Примечание редактора.

(***) Но царь, кроме цепи, успел заметить ещё шёлковый гайтан  на шее Басманова - Гайтан — это украшение в виде шнурка, плетёной ленты или тесьмы. Его используют для ношения религиозных атрибутов, например крестика, иконок, образков, ладанок.

(****) — Ты зришь, отче, — сказал Иоанн игумену, — коликими (****) я окружён и явными и скрытыми врагами! - «Коликие» — форма множественного числа от слова «коликий», которое в устаревшем значении означает «сколький», «какой», «который по счёту».