Эта песня в СССР была довольно-таки популярна, причём не только в 1960-х, но и позже. Впрочем, её и сейчас можно услышать. Интересно, что большинству известен только один вариант исполнения - Эдиты Пьехи. Но есть ещё два - один столь же канонический-шестидесятнический, второй - жёсткий и неожиданный. Да, в конце - голосовалка. Какой вариант больше нравится? Или никакой?
Чаще всего на Всесоюзном радио эта песня звучала в исполнении жены Кобзона. В это же время звучала и песенка Шаинского:
Эту певицу часто называют образцом дурного вкуса - её наряды с блестяшками и причёски, не соответствующие ни возрасту, ни здравому смыслу, часто высмеивают. Все. Сказать, что тебе она нравится, можно только для прикола. Тем не менее, её советские записи начала 1980-х говорят о том, что она прекрасно пела, да и выглядела не как фрик, но как человек разумный (не Аллегрова даже, всё гораздо интереснее).
Время от времени мне попадаются статьи и комментарии, посвящённые Егору Летову и почти каждый раз авторы задаются вопросом: «Почему столь яростный антисоветчик и насмешник, как лидер ГрОб, в 1990-х заделался этаким нео-комми и даже поддерживал Геннадия Зюганова?» Пел в своей узнаваемой манере «И Ленин такой молодой». Да и вообще как-то не был в восторге от того, что СССР исчез с карты мира. Ответы на вопрос были, как правило, такими...
1) Летов всегда был «против». Против любой системы, а когда оная внезапно поменялась, он автоматически полюбил ту, которую низвергли. Из принципа. 2) Летов обиделся, что «мир чистогана и наживы», как называли свободный рынок в советской прессе, выбрал не его, а — всякую дрянную попсу. Таким образом, надо замутить с теми, кто в контрах с попсятиной, чистоганом и рыночной моделью. Однако, на мой взгляд, есть ещё два момента и они как-то ускользают от прямого взгляда.
1) Как-то довелось прочесть, что Летов завсегда склонялся к анархо-коммунизму кропоткинского типа, тогда как в Советском Союзе такой подход считался всяко нежелательным. То есть комми-то он был и при Советах, но не такой, как надо. К тому же, в позднем СССР наблюдалось этакое забронзовевшее партократическое общество, занимавшееся, в основном распределением дефицитных благ, а вовсе не «счастьем человеческим» (если по Стругацким) и не «единым человечьим общежитьем» (если по Маяковскому).
Поэтому, поддержав Перестройку, Летов разочаровался в её итогах. Многие, как и он, думали, что это будет реально переделывание социализма, устранение неполадок, очищение от плесени. Тогда много писалось о возвращении к исходным параметрам, а вовсе не о вхождении в капитализм. Когда начался шабаш 1990-х, анархо-коммунист Летов естественным образом примкнул к тем, кто по идее должен быть его идейным противником. Но в сложившихся условиях Зюганов с бабками намного лучше, чем Гайдар с топ-менеджерами (или гоп-стоп-менеджерами, если хотите).
2) И вот тут ещё сложнее. У Сергея Довлатова есть примечательный диалог из жизни диссидентов: «— Не пойду, — говорит, — какой-то он советский. — То есть как это советский? Вы ошибаетесь! — Ну антисоветский. Какая разница». У него же в «эмигрантских» циклах часто сквозит одна и та же тема: люди, ненавидевшие Совок, настолько с ним сроднились в этой сверх-ненависти, что уже не могли без него существовать. У Виктора Пелевина мы находим ещё один штрих:
«Он [персонаж романа «Поколение П»] казался последним осколком погибшей вселенной – не советской, а какой-то другой, существовавшей параллельно советскому миру и даже вопреки ему, но пропавшей вместе с ним». Так вот сам Летов оказался неотъемлемой частью того самого Совка и, когда его вдруг не стало, он вдруг ощутил неизъяснимую тоску по Софье Власьевне, как назвали Советскую Власть в диссидентских курилках. Потому и спел «Молодого Ленина» Александры Пахмутовой на стихи Николая Добронравова. Ибо все антисоветские — и есть глубоко, истово, ...неистово - советские.
Люблю всяческую старинную музыку. Эта довольно известная итальянская вещь XVII века в этом вот исполнении звучит просто феерически. Так, если это спеть 1) душераздирающе минорно; 2) по-русски, то получится Егор Летов.
