Ламмас. Обычаи последнего снопа
По гэльски последний сноп называли старухой, ведьмой, каргой – cailleach или carline, в Уэльсе – ведьмой (gwrach), в Ирландии – бабушкой (granny), в шотландском Лоулэнде – последний сноп назывался старухой только если жатву закончили поздно, близко к заходу солнца или ночью, а если утром или днём – девицей (эта традиция соединяет два распространённых в Британии типа обрядов о последнем снопе).
Кроме того, последний сноп иногда назывался по имени какого-либо животного: заяц (Уэльс), белая кобыла (юг Шотландии), хромая коза (Гебриды), волк, собака, лиса, перепёлка – существовали параллельно названию «старуха»; обычно это связывают с тем, что дух растительности может принимать звериную форму, когда прячется в последних колосьях поля.
Во многих странах срезать последний сноп означало нанести ущерб скрывающемуся в последних колосьях духу растений, зерна или полей, поэтому жнецы всегда поторапливались сжать свой участок первым – чтобы не пришлось срезать самые последние колосья на полях. В Ирландии связку последних колосьев называли cailleach, «старухой-ведьмой», и каждая женщина боялась, что придется срезать ее, взять в дом и «кормить» до будущей жатвы. Когда общинные поля были вытеснены личными участками, хозяевам так или иначе пришлось срезать последние колосья поля, и тогда появилась традиция одевать последний сноп в старушечье платье, чепец, передник – и потихоньку подбрасывать на поле соседа, который еще не успел окончить жатву (традиция Оркнейских и Шетлендских островов).
Убеждения о том, что последний сноп приносит несчастье, были распространены повсюду в Британии, и поэтому в Шотландии и Уэльсе последние связанные колосья пытались срезать все жнецы – по очереди и с завязанными глазами, а во многих ирландских землях жнецы сообща накладывали серпы на последний сноп и срезали колосья одновременно. В южной Англии последние колосья также связывали, после чего жнецы метали в него серпы, пытаясь срезать – а тому, у кого это получилось, выплачивали приличную сумму денег.
На островах последний сноп часто назывался «шея» - обозначая, что срезая его, жнецы обезглавливают духа природы.
В некоторых местностях последний сноп попросту уничтожали – как любую другую вредную нечистую силу: например, в Ист-Ридинге из последнего снопа устраивали костёр прямо на поле, убивая сразу двух зайцев: и никому не придется брать в дом это «горе-злосчастье», и можно таким образом «освободить» растительного духа, позволить ему обрести свободу.
Там, где традиции уничтожать последние колосья не прижилась, из последнего снопа нередко сплетали куклу или животное, которую привязывали к повозке последнего жнеца, на которой он увозил свои снопы домой.
Считалось, что все неприятные свойства последнего снопа переходят на его «законного владельца», поэтому обращались с тем, кто окончил жатву последним, не очень дружелюбно – пока он вёз свои снопы домой, его ругали, обливали грязной водой, кидали подгнившими плодами и т.п., а когда он начинал укладывать снопы на хранение, могли подстеречь и натянуть на него женское платье (символ снопа-старухи).
Однако, этот обычай не повсеместен, и встречается и прямо ему противоположный, и не где-то далеко, на материковой Европе, а там же, в Британии. Последний сноп в данном случае называется уже не старухой, а, наоборот, «девой», «невестой», «куклой зерна» или «девой жатвы» В восточной и северной части Англии, например, срезание последних колосьев – почётная обязанность. Считается, что на жнеца, который забирает последние злаки с поля, сходит благословение духа хлеба, и весь год в его хозяйстве не будет ни в чём недостатка.
Иногда устраивались состязания жнецов за право срезать последние колосья, иногда жнецы прибегали к разнообразным ухищрениям – пригибали и засыпали землёй часть колосьев, чтобы другие подумали, что этот своё поле уже дожал и перестали брать его в расчёт. Однако чаще всего срезать последние колосья поручалось какой-нибудь девице на выданье; считалось, что после этого она точно выйдет замуж в течение года.
Из последнего снопа сплеталась кукла – изначально она была общей для всего посёлка, позднее «кукол урожая» стали плести для каждого дома в отдельности. Заплетённый последний сноп хранился в кухне, и убирался только тогда, когда в дом вносили сноп следующего урожая – старый же сжигали на дворе или отдавали лошадям перед началом весенней пахоты.
