А кругом всё так эстетично. С фруктами и конфетами.
Это май - баловник, это май - чародей. Веет свежим своим опахалом (©)
По цепочке, Друг от Друга разливается тепло,
Надо просто улыбнуться, даже если не светло,
У тебя сейчас на сердце, ведь причин не счесть,
Вспомни Друга дорогого, что он где-то, есть!
По цепочке
Автор: Людмила Иоффе
Яблони в цвету - Евгений Мартынов (муз. Е. Мартынов стихи И.Резник)
Дверей у неё было всего три.
Одна, разумеется, вела в Харьков.
Другая в пустынный каменистый мир с ледяными зимами и удушливо жарким летом — функционалы сказали, что это мир номер четырнадцать и он никому толком не нужен.
Третья — сюда, в Нирвану. И вот к этому миру интерес у функционалов был.
— Ссылка, — сказал я, отхлёбывая чай.
Василиса накрыла стол на втором этаже — типично женский стол с чаем, вареньем нескольких сортов, фруктами и конфетами.
Впрочем, был предложен и коньяк, но я отказался.
Василиса переоделась в светлое платье, распустила волосы и выглядела уже не столь экстравагантно, просто очень крупной женщиной, которой впору заниматься метанием молота или ядра.
При этом она оказалась не мужикоподобная, а даже симпатичная — ну, если вам нравятся очень крупные женщины, конечно.
— Нет, не только ссылка, — запротестовала Василиса. — Есть такое дело, конечно. Если кто-то вдруг… Но на самом деле это перспективный мир.
Она явно комплексовала по поводу ссылки, куда открыла проход.
— Перспективный?
— Да, конечно. Он для жизни очень комфортный. Но обычные люди тут пьянеют.
— Я тоже, вначале. Все такое яркое… хорошо все так…
Василиса понимающе кивнула, и я рискнул выдвинуть предположение:
— Кислород?
— Что? — Василиса очень удивилась. — При чём тут кислород… Психоделики.
Я только и мог, что хлопнуть себя по лбу.
Идиот! Пускай я никогда никакой наркотической дряни не пробовал, но симптомы-то классические…
— Тут очень мягкий климат, — продолжала Василиса.
— Снега даже зимой не бывает. А в почве живут какие-то крошечные грибки, которые со спорами выделяют психотомиметик ЛСД-подобного действия. Хотя по действию ближайший аналог не ЛСД, а ЭСТЕТ… Не удивляйся, я вопрос досконально изучала. Делать-то всё равно нечего, у меня клиентов немного…
Идея колонизировать Нирвану (она же — двадцать второй мир) возникла у функционалов почти сразу.
Василису и назначили ответственной за проект.
Помимо людей, так или иначе вступивших в конфликт с функционалами, сюда отправляли алкоголиков и наркоманов, как правило, приходящих в восторг от бесплатного постоянного кайфа, не омрачённого ни ломкой, ни похмельем.
По сути, это действительно был наркоманский рай. Уйти из Нирваны никто не порывался.
Яблоневый сад был идеей Василисы и, как я понимаю, ею одной и посажен за несколько первых лет.
То ли ею руководила какая-то ирония, заставляющая делать Нирвану пародией на райский сад, то ли трезвый расчёт — яблоня оказалась самым неприхотливым из плодовых деревьев.
Впрочем, после нескольких недель полной дезадаптации жители Нирваны становились способны к минимальному самообслуживанию: ловили рыбу, выращивали какие-то овощи в огороде, ухаживали за курами.
— У нас большие надежды на детей, — объясняла Василиса. — Взрослые со временем становятся адекватнее, но вряд ли протрезвеют до конца. А вот родившиеся здесь детишки уже почти приспособились. Они ласковые, весёлые. Немножко неусидчивые, но способны обучаться.
— Ты учишь? — спросил я.
— Да. — Почему-то она покраснела, будто я уличил её в каком-то нехорошем поступке.
— Читать, писать, считать. Кто постарше, те даже читают самостоятельно, просят принести ещё книжек. Фантастику очень любят, особенно наши книжки про детей, поступивших учиться в волшебную школу. Ой, сколько я им этих книжек переносила! Хорошо хоть, их много выпускают, каждый месяц новая. Только про Гарри Поттера плохо читают, там уже думать надо, не могут сосредоточиться, капризничают. Я к ним часто хожу, смотрю, что и как. У меня дел-то немного. Как не помочь, и детишкам, и взрослым…
— А если их в наш мир отправить? — спросил я. — Хотя бы детей? Ну зачем им тут страдать?
— Почему страдать? — возмутилась Василиса. — Тут родители, они их любят. Тут никаких войн, никаких бандитов, никто никого не убивает. Все сыты, одеты. Да и нельзя им уже к нам.
— Почему?
— Ломка начинается, — разъяснила Василиса.
— Слушай, соседка, — спросил я, помолчав. — Ты к нам не занесёшь эти грибки?
— Не беспокойся, они в нашем мире не выживают, — невозмутимо ответила Василиса. — Проверено.
— А если окультурить?
Она непонимающе посмотрела на меня. Потом засмеялась. Резко оборвала смех.
— Нет, сосед. Не стоит. Знаешь, что это такое, когда человек рубил дрова, попал себе по руке, рассмеялся и сел смотреть, как кровь вытекает?
— Не знаю.
— А я — знаю.
— Извини. — Мне стало немного стыдно. — Шутки у меня бывают дурацкие.
— Да я заметила. Варенья?
Я отказался. Встал, прошёлся по комнате, посмотрел в окна.
Со стороны Харькова это был второй этаж здания, стоящего где-то на тихой и, несмотря на позднюю осень, всё ещё зелёной и солнечной улочке.
Мимо шли легко одетые люди.
В километре, на крыше высокого, сталинской архитектуры здания, торчали антенны — чуть ли не телевизионный ретранслятор.
Симпатичный город… я подумал, что однажды стоит сюда прийти, поесть пельменей, выпить горилки.
Конечно, если найдётся кафе или ресторан поблизости — моя связь с башней была напряжена.
Я, наверное, мог отойти ещё на километр. Или на два… три…
-- из фантастического романа Сергея Лукьяненко - «Черновик»
( кадр из фильма «Онегин» 2024 )
