Урок под щитом "Благонравия"
Кто был он? – Вождь, земной Вожатый
Народных воль, кем изменён.
Путь человечества, кем сжаты
В один поток волны времён.
Октябрь лёг в жизнь новой эрой,
Властней века разгородил.
Чем все эпохи, чем все меры,
Чем Ренессанс и дни Аттил.
Мир прежний сякнет, слаб и тленен;
Мир новый – общий океан.
Растёт из бурь октябрьских: Ленин
На рубеже, как великан.
Земля! Зелёная планета!
Ничтожный шар в семье планет!
Твоё величье – имя это,
Меж слав твоих – прекрасней нет!
Он умер; был одно мгновенье
В веках; но дел его объём
Превысил жизнь, и откровенья
Его - мирам мы понесём!
Ленин
Автор: Валерий Брюсов
Глава 3. Замужество и вторая любовь ( Фрагмент )
.. устраивалось медленно, и каждая новая мера стоила очень многих рассуждений, каждый переход был следствием целого ряда хлопот.
Было бы слишком длинно и сухо говорить о других сторонах порядка мастерской так же подробно, как о разделе и употреблении прибыли; о многом придётся вовсе не говорить, чтобы не наскучить, о другом лишь слегка упомянуть; например, что мастерская завела своё агентство продажи готовых вещей, работанных во время, не занятое заказами, — отдельного магазина она ещё не могла иметь, но вошла в сделку с одною из лавок Гостиного двора, завела маленькую лавочку в Толкучем рынке, — две из старух были приказчицами в лавочке. Но надобно несколько подробнее сказать об одной стороне жизни мастерской.
Вера Павловна с первых же дней стала приносить книги.
Сделав свои распоряжения, она принималась читать вслух, читала полчаса, час, если раньше не перерывала её надобность опять заняться распоряжениями.
Потом девушки отдыхали от слушания; потом опять чтение, и опять отдых.
Нечего и говорить, что девушки с первых же дней пристрастились к чтению, некоторые были охотницы до него и прежде.
Через две — три недели чтение во время работы приняло регулярный вид.
Через три — четыре месяца явилось несколько мастериц читать вслух; было положено, что они будут сменять Веру Павловну, читать по получасу, и что этот получас зачитывается им за работу.
Когда с Веры Павловны была снята обязанность читать вслух, Вера Павловна, уже и прежде заменявшая иногда чтение рассказами, стала рассказывать чаще и больше; потом рассказы обратились во что-то похожее на лёгкие курсы разных знаний.
Потом, — это было очень большим шагом, — Вера Павловна увидела возможность завесть и правильное преподавание: девушки стали так любознательны, а работа их шла так успешно, что они решили делать среди рабочего дня, перед обедом, большой перерыв для слушания уроков.
— Алексей Петрович, — сказала Вера Павловна, бывши однажды у Мерцаловых, — у меня есть к вам просьба. Наташа уж на моей стороне. Моя мастерская становится лицеем всевозможных знаний. Будьте одним из профессоров.
— Что ж я стану им преподавать? разве латинский и греческий, или логику и риторику? — сказал, смеясь, Алексей Петрович. — Ведь моя специальность не очень интересна, по вашему мнению и ещё по мнению одного человека, про которого я знаю, кто он.
— Нет, вы необходимы именно, как специалист: вы будете служить щитом благонравия и отличного направления наших наук.
— А ведь это правда. Вижу, без меня было бы неблагонравно. Назначайте кафедру.
— Например, русская история, очерки из всеобщей истории.
— Превосходно. Но это я буду читать, а будет предполагаться, что я специалист. Отлично. Две должности: профессор и щит. Наталья Андреевна, Лопухов, два — три студента, сама Вера Павловна были другими профессорами, как они в шутку называли себя.
Вместе с преподаванием, устраивались и развлечения.
Бывали вечера, бывали загородные прогулки: сначала изредка, потом, когда было уже побольше денег, то и чаще; брали ложи в театре.
На третью зиму было абонировано десять мест в боковых местах итальянской оперы.
из романа Николая Гавриловича Чернышевского - «Что делать? (Из рассказов о новых людях)»
( кадр из телесериала «Институт благородных девиц» 2010 )
