Мужик должен быть мужиком, а женщина быть должна бабой. и мудрой, и сильной в душе, и хрупкой, и нежной, и слабой.
Мужик - защита, кормилец. Мужик - это мудрый отец, а если пойдёт иначе, то миру придёт конец.
Баба - хранитель рода. Рожать, растить, воспитать. Решила давно природа, что женщина - это мать.
Мужчина и женщина рядом идут под священный венец, а если будет иначе, то миру придёт конец.
Традиционные ценности Автор: Татьяна Данилова
- Странный какой-то тип… Весьма и весьма…
Так мысленно охарактеризовал своего собеседника Рощин. Но, поскольку девушка задерживалось, от нечего делать не стал прерывать завязавшийся диалог.
- А, простите ещё раз, Бога ради, если спрошу… А чем вас, собственно, привлекают девушки? Лицом, фигурой? Нет, конечно, я понимаю, в социуме всё так устроено, что каждая особь ищет себе пару противоположного пола для продолжения рода. Это закон биологии… Но мы же не совсем животные? Вы понимаете о чём я? - Не совсем… Человек такое же млекопитающее животного мира, как и другие его представители. Вы, вообще, что имеете в виду? - Я имею в виду, юноша, что людям свойственно не только размножаться. Мы живём не ради одного лишь продолжения рода. Есть ещё доминанта Любви… И она может подразумевать получение истинного эстетического удовольствия от соития. Причём не обязательно с особями противоположного пола… - Ах, вот вы о чём… В таком случае вынужден вас разочаровать, поскольку я не принадлежу к категории так называемых «лиц нетрадиционной сексуальной ориентации». И на этом считаю наш разговор законченным.
Рощин демонстративно отошёл в сторону от незнакомца, тем самым, давая ему понять свою негативную позицию по затронутой теме. Однако его собеседник как ни в чём не бывало продолжал…
- Видите ли, молодой человек… Не буду лукавить, вы мне очень нравитесь. И я готов на всё ради вас… Подумайте, я ведь могу показать вам настоящую любовь мужчины к мужчине. Поверьте, ни одна женщина не сможет доставить вам столько удовольствия, сколько я, поскольку знаю толк в любви. Ведь мужчин я люблю уже многие годы. Не уходите, прошу вас… Вы, наверное, осуждаете меня за подобные связи? Думаете, я с рождения такой? Нет… Как и вы я рос обычным ребёнком, хорошо учился в школе, интересовался девочками. Удивлены? Тем не менее это так… Но когда мне исполнилось 13 лет, мама повторно вышла замуж. Отчим работал в массовке Большого театра и был геем. Он-то и научил меня искусству однополой любви. С тех пор девушки и женщины меня, никоим образом, не интересуют. Вот так, юноша… Вам по-прежнему не интересно моё предложение о близости? - Представьте себе нет… Мне только одно непонятно… Вот вы подходите с подобным заявлением к совершенно незнакомому мужчине и предлагаете заняться сексом. И, притом, не боитесь заразиться какой-либо дурной болезнью? Сифилисом, гонореей? - Да что вы говорите? Конечно, боюсь… Потому меры профилактики соблюдаю. Например, если была связь на природе, иду к автомату с газировкой, набираю стакан воды, промываю своего, с позволения сказать, «мальчика», тщательно полощу рот. - И потом ставите эти стаканы на место?? В автоматы с газировкой?? - Конечно… Не с собой же их забирать? Зачем они мне? Дома свои есть…
Рощин в ответ лишь покачал головой… Он уже понял, что девушка на свидание не придёт. А идти одному в кино желания не было. В то же время, продолжать разговор с геем ему также не хотелось. Сославшись на занятость, Вадим поспешил прекратить ставшую неприятной беседу. По дороге домой, вспоминая состоявшийся разговор и борясь с чувством подкатывающей тошноты, он твёрдо решил, что никогда больше не будет пить газировку из специализированных автоматов. Да и, вообще, в общественных местах… Тем более, не из одноразовой посуды.
Никогда…Впрочем, однополая любовь его также не прельщала. Брр… Не одного поля ягоды…
Что к добру, что не к добру, Пойман - вылезай! Что нести про ту игру, В зайчиков и зай.
Никого не обвини, Промолчал и в путь! Свет и тень слагает в дни, Свет и свет забудь!
Если вечно свет и тень, Света много, всюду звук. День играет в светотень, Ночь играет в лень разлук.
«Про-свет..» Автор: Аль Фернис
Утро было холодным и пасмурным, ночью моросил дождь, пахло мокрым деревом. Плотный мужчина с большим походным рюкзаком за спиной, с удочками в руках, торопливо вышел из подъезда. Чуть погодя, из того же подъезда, выбежала высокая девочка, тринадцати лет, в руках у неё тоже была удочка. Девочку звали Таня. Она догнала отца и пошла немного позади него. Не останавливаясь, она сорвала листочек с дерева, даже не посмотрев с какого. Он был прохладный, влажный, она потеребила его, зачем -то приложила к щеке, и, опустив руку, выронила.
- На Чернёнькое поедем, - только сказал отец за всю дорогу до гаража. Они привязали удочки к раме, сели на велосипеды и мимо дома, с ветерком, съехали с горы и повернули к железной дороге.
Отец всегда ездил на рыбалку один или с друзьями и приходил домой поздно, с рыбой, с загорелым лицом, весёлый, подгулявший. И Таню он не взял бы, если бы она сама не проснулась первая и не встала одетая с маленькой бамбуковой удочкой на пороге.
Долго искали Чернёнькое, ехали вперед и возвращались снова, наконец, свернули и по узкой тропке, съехали к озеру. Черненькое - широкое туманное, с зелёными узорами ряски у берега, с жёлтыми кувшинками и плотными, будто резиновыми, листьями. Недалеко от берега - несколько лодок с рыбаками, уже почти хорошо различимых в тумане над озером, который почти расселся.
Отец молча скинул рюкзак, отвязал от багажника насос и стал надувать лодку. Хмуро оглядываясь по сторонам, быстро работая ногой.
- А можно, я попробую? - попросила Таня. - Потом попробуешь, некогда.
Таня села в лодку, отец оттолкнулся от берега, сделал два шага по воде и запрыгнул.
Играла рыба, быстрый улов, азарт. Они поглядывали друг на друга и улыбались. Ловились одни ратаны, отец в полголоса говорил, что раньше их не ели, брезговали, отдавали кошкам, а сейчас рыбы мало, поэтому и ратанов жарят. Стало припекать солнце. Таня сняла обе кофты и осталась в майке, оголив острые, мамины плечи. От папы у неё была только ямочка на подбородке, которой она очень гордилась. «Моя дочка, - говорил отец, - если ямочка на подбородке, значит, мудрая».
- Смотри, сколько лягушек! – вскрикнула Таня.
У отца сорвалась рыба.
- Да что ж ты орёшь-то! – грубо, с досады крикнул он.
Лодку отнесло в сторону, ближе к тяжелым плавающим листьям кувшинок, на которых маленькие зелёные с жёлтыми полосками лягушки грелись на солнце. Одна, прямо у самой лодки, стала раздувать щёки. Другие, мелкие, привязались к Таниному поплавку, она вытаскивала и снова забрасывала удочку, но они не отставали. Наконец удочка запуталась в ряске. Таня дёрнула, ещё раз, но крючок сидел крепко. Она испуганно оглянулась на отца, на его широкую спину и толстую загорелую шею, на чуть поседевшие ближе к ушам волосы. Таня замерла: «Если скажу, будет рычать». Она подёргала ещё немного.
- Ты чего там? - оглянулся отец. - Чего-то удочка не вытаскивается, - хрипло, от долгого молчания, ответила Таня.
Отец выхватил удочку, подёргал, повертел.
- Чё, нормально не можешь? - Да это лягушки лезли. - Ко мне почему-то никто не лезет. Всё, хана удочке.
Таня молча опустила пальцы в прохладную воду, отвернувшись от отца.
- На, лови теперь, как хочешь, - буркнул отец и тоже отвернулся.
В человеческом организме девяносто процентов воды, как, наверное, в Паганини, девяносто процентов любви.
Даже если — как исключение — вас растаптывает толпа, в человеческом назначении — девяносто процентов добра.
Девяносто процентов музыки, даже если она беда, так во мне, несмотря на мусор, девяносто процентов тебя.
В человеческом организме... Поэт: Андрей Вознесенский
В актовом зале было настоящее столпотворение, некуда было встать! Алексей еле протиснулся сквозь толпу и увидел разнаряженных накрашенных Зинаиду и Полину. В зале стоял невыносимый шум.
Тут вышел на сцену директор школы с конвертом, и все замолчали, а директор начал речь:
— Дорогие учащиеся нашей любимой школы, мы все, подводя итоги года, хотим преподавательским коллективом отметить, что каждый был по-своему достоин этой награды, и пожелать, чтобы в будущем году вы учились ещё лучше! А победителем в конкурсе «Лучший ученик года» стал… — тут директор запнулся, достал записку из конверта и зачитал — стала ученица 10 Г класса Зинаида Валерьевна Волкова! Поздравляем!
Что тут стало с Полиной! Она резко побелела, даже немного посинела, стала тяжело дышать и упала на паркет.
Ученики стали прыгать и выкрикивать:
— Зазнайка, так тебе и надо! — Эй, слабачка, умей проигрывать с достоинством!
Алексей же молчал, ему было жалко Полину: она очнулась, но выглядела нездоровой: бледной, с синими губами. Алексей подскочил, чтобы посадить её на стул, подхватил на руки, и Полина показалась ему лёгкой, как пёрышко…
Алексей не раздумывая, достал сотовый телефон и вызвал экстренную службу. Врачи под шум и гам учащихся увезли Полину…
Настроение у Алексея было окончательно испорченно. Юноша вышел из школы, долго бродил мимо ярких витрин и увидел вывеску: «Давайте попробуем жить чуточку добрее».
«Я, наверное, поступлю глупо, но по-другому я сделать не могу!» — решил для себя Алексей, вернулся в школу, взял у преподавателя номер телефона родителей Полины и позвонил:
— Алло, здравствуйте, это звонит одноклассник Полины, я бы хотел её навестить завтра, скажите, к какой больнице она сейчас и что ей можно принести…
На следующий день Алексей приехал в больницу с целой сумкой сладостей.
Юноша подошёл к палате и замер со слезой на глазах:худенькая слабенькая Полина лежала, длинные волосы были раскиданы по подушке, ресницы еле трепетали, а рядом с Полиной стояла и плакала молодая женщина в синем свитере, по всей видимости, её мама.
— Здравствуйте, вы — мама Полины? Что с ней? — заботливо спросил Алексей. — Да, я её мама, спасибо тебе, что пришёл. Она чахнет на глазах, а от чего — врачи не знают… — ответила женщина в синем свитере. — Можно, я поговорю с Полиной? Мне кажется, я знаю причину её болезни… — тихо спросил Алексей.
Мама Полины отошла от кровати, Алексей сел на край и провёл рукой по локонам Полины.
Девушка открыла глаза и прошептала:
— Зачем ты пришёл? Посмеяться надо мной? — Нет, — отвечал Алексей — Я хочу тебе помочь! Я принёс тебе вкусностей, а ещё интересную книгу… — Зачем? Я не хочу есть… — буркнула Полина и отвернулась.
Алексея осенила догадка и он спросил:
— Ты кушала что-нибудь сегодня? Можешь не отвечать, я по твоему состоянию вижу, что нет! Скажи, зачем тебе нужна была эта победа? Зачем из-за глупого конкурса портить себе жизнь? — Понимаешь, Алексей, там вручали путёвку на море победителю, а я никогда не видела моря, хотя мне восемнадцать лет! Я так боялась проиграть, что защищалась маской модницы и крутой зазнайки, а я ведь не такая, просто я очень хотела увидеть море. Прости, если обидела тебя или твою девушку Лену…
Алексей опустил голову, ему стало всё понятно. Он долго подбирал слова и думал, что сделать, а потом изрёк:
— Полина, ты увидишь море, и яблони в цвету, и встретишь рассвет на прогулочном катере, но тебе нужно для этого выздороветь, а для этого нужно поесть. Покушай, пожалуйста… Полина села и стала медленно кушать больничный обед и шоколадку, которую принёс Алексей.
Радость, как цветные шарики, окрылила Алексея и маму Полины.
— Молодец, Полина! Первый шаг к выздоровлению сделан! Теперь попробуй встать… — сказал Алексей.
Полина встала и с улыбкой произнесла:
— Может, я надену пуховик, и мы погуляем в больничном парке?
Мама Полины обняла на радостях и дочь, и Алексея. Алексей помог одеться Полине, вывел её в парк и они сели под заснеженной елью.
Алексей начал беседу о море, о художниках, о мечтах, и, казалось, что Полина всегда мечтала писать картины и очень любила творчество Айвазовского.
— Слушай, я принесу тебе завтра краски, чтобы тебе было чем заняться в больнице, а, когда тебя выпишут, мы пойдём в Третьяковскую галерею на мастер-класс! — сказал Алексей. — Правда? Ты ещё придёшь? Какая радость! — со счастливым блеском в глазах произнесла Полина. — Обязательно приду! Ты — мой друг, я должен тебе помогать! — отвечал Алексей…
За беседой время пролетело незаметно. Алексей стал приходить после уроков к Полине, они вместе выполняли домашнее задание, рисовали, читали, хрустели печеньем, и им было весело…
Три недели пролетели, оставалось два дня до Нового Года, родители радовались тому, что Алексей стал лучше учиться, а сам Алексей был счастлив от того, что Полину выписывают, и они будут вместе встречать Новый год.
После учёбы Алексей собрал портфель, чтобы идти за билетами в Третьяковскую галерею, когда его встретила Лена с упрёком:
— Где тебя носит, Алексей? Ты приглашал меня на вечеринку, как свою девушку, а после ни разу не обратил на меня внимания! Как это понимать? Мы Новый Год, вообще, вместе будем встречать или нет?
Алексей застыл, он не знал, что ответить. Наконец, юноша сказал, запинаясь:
— Лена, прости, я спешу, и Новый год я буду встречать с… друзьями… — Алексей, я тебе не верю, ты что-то скрываешь! — вскрикнула Лена — Если бы Полина не была такой заносчивой и горделивой и не дала тебе отворот поворот три недели назад, я бы подумала, что вы — пара!
Алексей расстроился, но повторил:
— Прости, Лена, я тороплюсь! Может, на каникулах увидимся…
Алексей купил два билета в Третьяковскую галерею и на мастер-класс по живописи, а потом отправился домой: ему нужен был совет старшего человека… Алексей пришёл домой, переоделся и сел рядом с мамой, Галиной Викторовной, пожилой женщиной с мудростью во взгляде.
— Мама, я хочу привести на Новый Год девушку, Полину, что нравится мне, рядом с которой моя душа поёт, которую я люблю, но я не знаю, взаимно ли. Дело в том, что в классе у меня есть подруга сердца, Лена, но я не люблю её. Что мне делать?
Галина Викторовна вздохнула и ответила:
— Во-первых, не заставляй Лену страдать напрасно, раз не любишь — в деликатной форме скажи ей это. Во-вторых, спроси у Полины, любит ли она тебя, признайся ей в любви как-то красиво. Главное, разберись в собственных чувствах… — Что ж, постараюсь… — без энтузиазма произнёс Алексей, думая, что три пункта, которые назвала мама, очень непростые в выполнении…
Алексей задумался и записал на диктофон такую речь:
«Лена, прости меня, пожалуйста, и дослушай до конца запись. Ты — красивая, умная, талантливая девушка, и, быть может, я совершаю большую глупость, признаваясь тебе в этом, но я не хочу тебя мучить, я не люблю тебя. Многое изменилось за три недели, я полюбил Полину, быть может, не взаимно, я не хочу тебя обманывать, но и вместе мы быть не можем. Надеюсь, я не обидел тебя. Я не смог сказать тебе всё это прямо в лицо, но это ничего не меняет, прости ещё раз. Алексей».
Алексей сел за компьютер и отправил по электронной почте Лене эту аудиозапись. После этого ему стало легко, будто камень упал с его сердца. Алексей стал думать о том, как признаться в любви Полине и тут ему пришла хорошая идея: он распечатал лучшие фотографии Полины и написал красиво внизу коллажа: «Полина, я тебя люблю! Будь моей девушкой и встречай Новый Год со мной!».
Этот коллаж Алексей взял с собой в Третьяковскую галерею. Сначала состоялась экскурсия по картинной галерее, все шедевры восхищали Полину. Алексей очень волновался, даже руки у юноши похолодели,но он старался поддерживать беседу. Потом все прошли в зал для мастер-класса, достали краски и стали выполнять команды учителя изобразительно искусства. Когда всё кончилось, Алексей совладал с волнением и спросил:
— Может, поменяемся картинами?
Полина с недоумением отдала свой рисунок, а Алексей дал ей тот самый коллаж с признанием и замер в ожидании ответа…
— Алексей, что это? Это правда? — спросила растроганная Полина. — Конечно, правда. Так что ты ответишь? —Алексей, ты такой добрый! Конечно, я буду твоей девушкой и встречу с тобой Новый Год! — разрешила сомнения Алексея Полина.
Алексей от счастья поднял Полину на руки и понёс до её дома.
Полина обаятельно смеялась:
— Какой ты смешной, Алёша!
… И, вот настало 31 декабря, день, который был очень важен для Алексея, ведь ему исполнялось восемнадцать лет, и наступал Новый Год, который он встретит с девушкой. Полина и Алексей ставили для родителей спектакль «Щелкунчик», только заменили имена главных героев на свои, ведь они тоже чувствовали себя в сказке любви.
— Что ж, поздравляем вас и дарим вам подарок: две путёвки на Кипр на Новогодние каникулы! — объявили родители Алексея. — Поздравляю тебя, Полина, ты увидишь море! — воскликнул Алексей, подхватив девушку на руки, а Полина заплакала от счастья… Новогодние каникулы у моря были прекрасны. Полина написала много чудесных картин, они мило беседовали с Алексеем обо всём на свете. — Ты здесь расцвела, Полина! Ты стала ещё милее! А ещё из тебя получился отличный маринист! — радовался Алексей. — Правда? Я всегда мечтала иллюстрировать детские книги, ты думаешь, у меня получится? — спросила Полина.
— Обязательно получится! А я буду учиться на врача! — отвечал Алексей. — Какую благородную специальность ты выбрал! Я верю, что у тебя получится! — поддерживала решение друга Полина. — Полина, милая, вот теперь сбылась твоя мечта увидеть море, вдохнуть солёный воздух, ощутить тёплый бриз, ты счастлива? И о чём ты мечтаешь теперь? — вдруг озадачил подругу сердца Алексей, когда пара прогуливалась по песчаному берегу под шум волн.
— Знаешь, друг, я мечтаю выучиться на иллюстратора и всегда быть рядом с тобой. А ещё я мечтаю стать волонтёром, потому что я очень счастлива и хочу поделиться с людьми своим счастьем!
Лучший ученик или мечта увидеть море (Отрывок) Автор: Людмила Федорова
из южного окна волшебный вид на сквер, где распускаются каштаны, сиреневые гроздья. утром ранним в окно чудная птица норовит влететь. зачем? но бьётся о стекло упрямо и настойчиво... дурашка. уютное гнездо в цветах ромашки, пожалуй, ей бы лучше подошло.
к кому стучался ты, когда меня ещё не встретил? пролетели годы, десяток стран и пол-десятка подданств, пока земля пришлась больным корням. к кому стучалась я?.. глухая дверь пустого дома не желала слышать моих молитв. под черепичной крышей считало эхо дни календарей.
весной у южного окна ветра волнуют ночь своим многоголосьем и шепчут мне: "таинственная гостья, не уходи. останься навсегда".
Oкнo Автор: Сонетинка
- Расскажите мне про Пэна Рудо, - попросила Ханна. - Речь идёт о начале пятидесятых, - ответил Кройд. - Возможно, вас интересуют события более позднего времени. - Всё равно я хочу послушать, - сказала она, покачав головой.
Резко хлопнув в ладоши, Кройд раздавил какую-то мошку.
- Ладно. Тогда мне было около двадцати. Вирус "Универсальная карта" его же часто называют "Шальная карта" - поразил меня, когда мне ещё не исполнилось четырнадцати, так что я уже успел с ним близко познакомиться. Пожалуй, даже слишком. В те дни я страшно из-за всего этого переживал. Много думал и решил, что, поскольку я не в состоянии изменить реальность, следовательно, нужно научиться по-другому к ней относиться... ну, подружиться, что ли. Стал читать бесконечные популярные книги по психологии - про то, как следует себя вести, чтобы не ссориться с самим собой, приспособиться к тому, что происходит, и всё такое прочее - только пользы они мне не принесли. А однажды утром я открыл "Таймс" и обнаружил там статью про этого доктора. Он председательствовал на какой-то местной конференции. Меня это заинтересовало. Нейропсихиатр. Некоторое время учился вместе с Фрейдом. А потом работал в институте Юнга (швейцарский психолог) в Швейцарии, тогда-то и вернулся к физиологии. Живя в Цюрихе, входил в группу учёных, занимавшихся исследованиями dauerschlaf (нем. - долгий сон). Слышали когда-нибудь об этих изысканиях? - Кажется, нет, - ответила Ханна. Кройд сделал глоток пива, быстро растоптал левой ногой проползавшего мимо жука. - Идея dauerschlaf заключается в том, что тело и мозг излечивают сами себя гораздо быстрее и эффективнее, когда человек спит, чем когда он бодрствует, - пояснил Кройд. - В качестве эксперимента учёные использовали этот метод при лечении наркомании, психических расстройств, туберкулеза и других болезней. При помощи гипноза и особых видов наркотиков они надолго погружали пациента в сон, создавая искусственное состояние комы - чтобы ускорить выздоровление. Когда мы встретились, Пэн Рудо ещё не очень серьёзно увлекался этой проблемой, в то время как меня она заинтересовала несколько раньше - из-за моего состояния. Я нашёл его имя в телефонном справочнике, позвонил, мне ответила секретарша и назначила время. Так получилось, что кто-то из пациентов Рудо сообщил, что пропустит назначенный на эту неделю сеанс, и она записала меня вместо него.
Кройд глотнул ещё пива,
- Я познакомился с Пэном Рудо в марте 1951 года. Это был четверг, шёл дождь... - А число помните? - спросила Ханна. - Боюсь, что нет. - Как же вам удалось запомнить год, месяц и день? - Я считаю дни, после того как просыпаюсь, - ответил Кройд, - чтобы знать, сколько времени продолжается период бодрствования. В этом случае я всегда могу точно рассчитать, как долго ещё буду оставаться в здравом уме, и в зависимости от этого корректирую свои планы, чтобы успеть сделать всё необходимое. Когда дней остаётся совсем мало, я перестаю встречаться с друзьями и стараюсь оказаться где-нибудь в одиночестве, чтобы никто не пострадал. Итак, я проснулся в воскресенье, статью прочитал два дня спустя, договорился о встрече с Пэном Рудо ещё через два дня. Получается четверг. Кроме того, я обычно запоминаю месяц, когда что-нибудь происходит, поскольку для меня год-это перепутанные, хаотично следующие друг за другом сезоны. Тогда была весна и шёл дождь - март.
Кройд сделал ещё глоток пива и раздавил очередную мошку.
- Проклятые жуки! - проворчал он. - Не переношу жуков! - А год? - спросила Ханна. - Почему вы так уверены, что это был 1951-й? - Потому что осенью следующего года, 1952-го, в Тихом океане проводились испытания водородной бомбы. - А-а-а, - протянула она и слегка нахмурилась. - Конечно. Продолжайте. - Итак, я встретился с ним за год до испытаний водородной бомбы, повторил Кройд. - Знаете, они тогда уже вовсю занимались этой штукой. А начали ещё в 48-м. - Да, я знаю. - Математик по имени Стэн Улам решил уравнение для Теллера. Кстати, о математиках... Вам известно, что Том Лерер был математиком в Манхэтгенском проекте? А ещё он написал несколько замечательных песен... - Что случилось, когда вы встретились с доктором Рудо? - Да... Я уже сказал, что лил дождь, и, когда я вошёл в приёмную, с моего плаща страшно текло, а на полу лежал очень красивый восточный ковёр. С шёлком. Секретарша поспешила ко мне на помощь: мол, она повесит мой плащ в шкаф, а не на медную вешалку возле двери, на которой висели её собственное пальто и пальто доктора.
Я настроился и при помощи своего сознания собрал всю воду, что была в плаще и на ковре. Я не очень знал, что с ней делать, поэтому держал воду как бы в пространстве, словно бы и нигде. Вы понимаете о чём я? Вы же наверняка слышали о тузах и джокерах, которые умеют телепортировать разные предметы - я и сам несколько раз обладал такой способностью. Предметы исчезают из одного места, а потом появляются в другом. А вам когда-нибудь приходило в голову задать себе вопрос, где находится предмет, когда он в пути? Я много размышляю над подобными проблемами... Так вот, я точно не знал, на какое расстояние могу переносить предметы - хотя и предполагал, что небольшие можно посылать дальше, чем более крупные. И не знал, сколько воды мною собрано, а потому не был уверен, что мне удастся сбросить её в парк из окна шестого этажа, где находился офис доктора. Впрочем, тогда я как раз экспериментировал: учился прятать самые разнообразные вещи в пространстве. Я мог заставить нечто исчезнуть из одного места и сделать так, что оно некоторое время не появлялось в другом - хотя, проделывая это, испытывал определённые неприятные ощущения. Посему я удерживал воду и улыбался.
"Не нужно, - сказал я секретарше. - Видите, все уже в порядке".
Она уставилась на мой плащ так, словно он был живым существом, даже провела по нему рукой, чтобы удостовериться, что я сказал правду. А потом повесила его на вешалку.
"Не присядете ли на минутку, мистер Кренсон. Я скажу доктору Рудо, что вы уже здесь".
Секретарша подошла к интеркому, а я собрался спросить её, где туалет чтобы избавиться от воды, - когда открылась дверь кабинета и в приемной появился доктор Рудо. Шести футов росту, блондин, голубые глаза. Он тут же нацепил профессиональную улыбку и протянул мне руку.
"Мистер Кренсон! Весьма рад с вами познакомиться. Меня зовут Пэн Рудо. Пожалуйста, заходите в кабинет".
У него был великолепный голос и очень ровные, белые зубы.
"Спасибо", - поблагодарил я.
Он придержал для меня дверь, и я вошёл в соседнюю комнату. Здесь было гораздо светлее, чем я предполагал. На стене висело несколько акварелей пасторальные сценки-с подписью доктора, а также гравюры, автором которых был не он. На полу я увидел ещё один великолепный ковер, яркий - много синего и красного. На столе слева от двери стоял огромный аквариум, где плавали разноцветные рыбки, у задней стенки поднималась цепочка пузырьков.
"Садитесь, пожалуйста", - предложил доктор, который говорил с лёгким акцентом - немецким или каким-то ещё, - и показал на большое кожаное кресло возле стола, очень удобное на вид. Я уселся, а он устроился за столом. Потом снова улыбнулся, взял карандаш и начал катать его в руках. "У каждого, кто сюда приходит, - начал Рудо и посмотрел мне в глаза, есть проблемы". "Боюсь, я не исключение, - кивнув, сказал я. - Только вот не знаю, как начать". "Существуют определённые категории, в которые укладываются проблемы большинства людей, - снова заговорил доктор. - Семейные отношения, люди, с которыми вы работаете..." "Нет, тут всё в порядке".
Мне мешала вода, которую я удерживал, и я принялся оглядываться по сторонам, надеясь найти подходящее место, куда её можно было бы вылить. Металлическая корзина для мусора прекрасно бы для этого подошла, только такой нигде не было видно.
"Деньги? Секс?" - предположил Рудо. "Нет, денег у меня достаточно, и с половой жизнью проблем нет", ответил я, раздумывая, не выбросить ли мне воду за окно. Только оно находилось ещё дальше, чем то, что в приемной. Я поерзал на стуле. "Мистер Кренсон, вас что-то беспокоит-я имею в виду какие-нибудь неприятные ощущения - в данный момент?" - спросил доктор Рудо, "Угу, - признался я. - Вода мешает". "У нас есть туалет, - сказал он и начал подниматься со стула. - Я вам покажу..." "Нет, не в том смысле. Ну, эта вода в некотором роде находится у меня... в голове, так, наверное, можно сказать".
Доктор Рудо замер на месте.
"Боюсь, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, - заявил он. - Вода - у вас в голове?" "Да и нет одновременно, - улыбнувшись, попытался объяснить я ему. - Я выразился... ну, фигурально. Понимаете, вода с моего плаща... я удерживаю её при помощи своего сознания, а это несколько угнетает... нет, давит. Мне нужно её куда-нибудь поместить. Может быть, действительно стоит сходить в туалет и оставить её там. Будьте любезны, покажите мне..." "Мистер Кренсон, вам известно, что такое защитный механизм?" поинтересовался он. "Конечно, я читал кое-какие книги. Это то, что человек делает, говорит или думает, чтобы не делать, не говорить или не думать о том, что его на самом деле беспокоит, потому что он по какой-то причине этого боится. Нет, речь идёт о настоящей воде, я несу её в себе и могу отправить в любое место в пределах десяти футов от места, где в данный момент нахожусь, - так мне кажется". "В таком случае почему бы вам не вылить её в аквариум? - спросил он и улыбнулся. - А потом продолжим наш разговор". "Отличная мысль, - сказал я. - Только там и так много воды".
Так вот, я перенёс воду в аквариум. И всё, естественно, перелилось. Глаза доктора Рудо раскрылись от изумления, когда он наблюдал за тем, как вода стекает на пол.
Весёлый автобус то фыркнет, то визгнет. Пока на Лубянку с вокзала свезён, в солидной «Экономической жизни» читаю: «Строительный сорван сезон». Намокла мосполиграфская вывеска. Погода годится только для рыб. Под вывеской, место сухое выискав, стоят безработные маляры. Засохшими пальмами высятся кисти, им хочется краской обмахивать дом. Но — мало строек, и фартучный хвистик висит обмокшим собачьим хвостом. В окраске фасадов дождя перебои, а небо расцветкой похоже на белку. На солнце сменить бы ливней обои, на синьку сменить бы неба побелку! Безработный (Отрывок) Поэт: Владимир Маяковский
Жил был Зайчик, шкурка, длинные ушки — белое брюшко. Пока Зайчик был маленьким, боялся он далеко от своего логова отбегать и ни разу не видал никаких зверков, которые в лесу живут. А как стал Зайка подрастать, захотелось ему побегать. Он и выбежал на поляну.
Сел на задние лапки. Посмотрел сюда. Посмотрел туда. Стало Зайчику весело, побежал он дальше, стал попрыгивать.
Бежал, бежал так Зайчик и вдруг видит — сидит на срубленном дереве (на пне) Белочка.
Подбежал Зайка поближе к Белочке и говорит:
— Здравствуй, маленький Зайчик!
А Белочка отвечает:
— Здравствуй! Только я не маленький Зайчик, я — Белочка.
Зайчик удивился и спрашивает:
— А почему ты не маленький Зайчик, а Белочка?
Белочка отвечает:
— А потому я Белочка, а не Зайчик, что у Зайчика ушки длинные-длинные и гладкие, а у Белочки гораздо короче, да зато с пушистыми кисточками на концах.
А ещё почему ты не маленький Зайчик, а Белочка?
— Потому что у Зайчика хвостик коротенький, маленький, а у Белочки длинный да пушистый. Зайчик, если сядет на задние лапки, у него тогда совсем хвостика не видно; а у меня, посмотри, как хвост развевается! Выше головы! Красиво! Сейчас видно, что я Белочка, а ты Зайчик. — А ещё почему ты Белочка, а не Зайчик? — Вот ещё почему: у Зайчика домик под кустом,— он сделает себе ямочку, ляжет в неё и спит; а у меня, у Белочки, домик в дупле, высоко на дереве — и вход есть, и крыша есть — тепло!
Зайка всё спрашивает:
— А ещё почему? — Потому я Белочка, что Зайчик всегда по земле бегает и по деревьям лазить не умеет; а Белочка на какое хочешь дерево залезет, хоть толстое, хоть тонкое. И с ветки на ветку может прыгать. Вот посмотри!
И полезла Белочка по дереву вверх скоро-скоро: у неё на пальчиках коготки острые, цепкие, как крючочки,— ей легко лазать.
Забралась Белочка на самую вершину дерева, на очень тоненькие веточки. Стала Белочка прыгать с ветки на ветку. То снизу вверх скакнет, то сверху вниз прыгнет. И стала бросаться с одного дерева на другое, с другого на третье, потом ещё, ещё, по всему лесу…
Зайчик и закричал:
— Постой, Белочка! Ты все теперь про Белочку и про Зайчика рассказала? — Нет, не всё — ещё есть: вот ты, Зайчик, капусту ешь, да молодую кору (древесную кожицу) гложешь, а я, Белочка, орешки грызу. — А ну, покажи, как кушаешь орешки.
Белочка долезла до ветки с орешками, сорвала орешек, села на задние лапки, взяла орешек в передние, как ручками, и разгрызла его своими крепкими зубками.
Упали скорлупки вниз, а Белочка стала сладкое ядрышко кушать да прицокивать, приговаривать:
— Ц-ц-ц! Ц-ц-ц! какой вкусный орешек!
Зайчик постоял внизу, посмотрел на Белочку, понюхал скорлупки и говорит:
— Теперь я вижу, что ты Белочка, а не маленький Зайчик. Ну, уж я никогда не смешаю Белочку с Зайчиком.
Про Зайчика и Белочку (Избранное) Автор: Яков Мексин
Шепча на ухо: При составлении данной иллюстрации ни один младенец не пострадал... При составлении данной иллюстрации ни один младенец не пострадал
Я тем шатром не долго любовался, В него вошел и сразу потерялся. И шевелились его стены под рукою, И к ним прижаться захотелось, я не скрою.
Своей рукой коснулся и тепло, По телу, словно молнией прошло. Стена раскрылась, предо мною бор, Дубы вздымаются повыше серых гор.
Из хвои, ели расстилают нам пастель, И не страшна зимою белая метель. Красавец кедр, шишку подарил, И на поляну, дверь приотворил.
В шатёр зелёный утром заглянул, А там, волшебный гриб, мне подмигнул.
Шатёр Автор: Владимир Винников
В нашей квартире поселился бес скандалов. Раньше мы жили без скандалов, тихо, мирно было у нас. Теперь же, что ни день, то скандал. То муж со мной поскандалит, то я с дочерью, то все вместе. И довольный бесёнок – гад бегает, радуется: морду высунет из-за угла, хихикает. Думаю, пора бы с ним разобраться, достал он меня по полной. Но как же быть? Вроде сами находим причины для ссоры, сами друг другу претензии предъявляем. А он растёт довольный, морда ширится, вес набирает.
Сидит муж, телевизор смотрит, новости. Бесёнок его за штанину дёрг, и тут же скандал назревает на ровном месте.
- Где мой завтрак? Почему в этом доме ничего не дождёшься?
Ни с того, ни с сего начинает кричать он. Я завожусь с пол-оборота, и вываливаю на него события двухлетней давности, доказывая свою правоту. Покричали-покричали, успокоились, но осадок на целый день остался.
Дочь потом истерику закатила, что-то там ей не нравится, бесёнок в глаза пыли напустил. Снова скандал, и так ежедневно. Устали все.
Решили мы от этого гада избавляться, как-то его из дома выживать потихоньку. Он нам пакость, а мы не реагируем. Ходим друг другу улыбаемся, хоть поскандалить хочется, аж жуть. Я как воды в рот набрала, претензий не предъявляю, плохого не вспоминаю. Муж придираться перестал по мелочам, а если по-крупному, что и скажет, я только поддакиваю, головой киваю.
Дочь своими делами занялась, на нас не обижается. Тишина в доме наступила. Бесёнок туда-сюда, и так, и этак, а не получается нас на скандал вывести. Похудел он, побледнел, скис даже. А потом смотрим, и нет его. Пропал.
Так мы беса скандала из семьи вывели, и не жалели об этом ни минуты. Теперь, если скандал или ссора назревает, смотрим по сторонам: не бесёнок ли вернулся? Сразу улыбаться начинаем, и переводим всё в шутку. Не нужно нам его возвращение, пусть гуляет в другом месте, например, в болоте обитает, там его дом.
Вечер оборачивается вокруг телеграфных столбов, рыб лучи у секунды легчайших глаз. Это с Этны как выглядит? Это любовь или жалость вещей, не оставляющих нас?
Встреча выдоха с воздухом на побережье кожи, отвыкать привычка, краеугольный кирпич кипящий. Если видеть – на пещеру тут не похоже. Встреченный – встретивший, настоятельный – настоящий.
Холод ухода сна обучает воде, город расскажет камню крыло и рост. Кто подковал дорогу, ходит по борозде. Это ли я, Этолия, каменщик, водонос.
ИЗ ЦИКЛА «ВОЛНЫ И ЛЕСТНИЦЫ» Автор: Александр УЛАНОВ
Жизнь вещей
Мне ужасно нравится то чудо, которое люди вершат с предметами. Как с приходом человека тихая жизнь предметов приобретает музыкальность. Ритм становится громче, напряженнее.
Так птица бьётся в руке, так бьётся сердце влюблённого. Движения их приобретают смысл, и становятся не хаотичными и бесцельными, но определёнными, гармонически стройными, почти архитектурой. Помимо движения, вещи приобретают понятие самих себя, собственного смысла, углубления.
Когда входишь в нежилое помещение, они именно забыты. Лица их расстроены, и лбы морщинятся досадой. Но как светятся или грустят они, когда каждый день касается их человеческая рука, иногда (и чаще) причиняя боль, иногда лаская.
Всегда оживляя. Мне нравится их трогательная важность, достоинство маленьких трехкопеечных бутылок, положенных сверху на крышку белой кастрюли, и тонких бутылок, устремлённых вверх. Их жизнь тихая, напряжённая, обречённая, полностью зависящая от руки, взявшей их сейчас, вызывает во мне грусть и нежность.
Может быть, виною собственное косноязычие, и потому такое понимание того, кто безмолвен, и, страдая и радуясь, лишен способности рассказать. Наверное, отсюда же моя любовь к белизне бумаги, моему самому верному другу и советчику.
Вчера я видела бутылку перед витриной магазина. Серый цемент вокруг, и высокая серая бутылка. Я люблю бутылки на окнах, вперемежку: с подсолнечным маслом, пустые.
Погода никак не установится, все жалуются на здоровье, на жизнь. А так всё прекрасно. Нужно только уметь выживать. Ни ради чего.
Когда мне начинают говорить: "а потом", - меня начинает мутить. Мне перечисляют блага, ожидающие терпеливого и скромного. А может завтра мне это и не нужно будет. И обстоятельства обесценят всё это для меня. Мне надоели спешка и суета, бег в погоне за пустотой. Стоит лишь остановиться и вот оно: прекрасное и искомое.
Вот оно: качает ветвями за окном и разгоняет облака в разные стороны. И вербы с серебряными каплями на концах прутьев. Стоит остановиться, как ты услышишь голос. Торопливость приводит к потерям.
Я сижу напротив него. Всем на свете честно делюсь. Он уже не раз мне помог Сдвинуть с мёртвой точки мой груз.
Кажется, что рядом всегда Самый лучший друг или брат. Злобным псам меня не отдаст, Даже если я сам виноват.
Когда нужно слово возьмёт. А когда важнее молчать, Превращается в арктический лёд И освобождает мне чат.
Так спешу ему всё рассказать. Тяжесть мира сбросить с груди. Но устало поднимая глаза, Вижу, что давно я один.
Я сижу напротив него Автор: Фёдор Синий
ОН лежал в реанимации. Со множеством мелких переломов не считая ушибов и кровоподтеков. ОН сам себе устроил ДТП. Сам виноват. Но сделал это осознанно и преднамеренно. ОН ни о чем не жалел.
Всё произошло вчера. ОН стоял на перекрестке и готовился переходить улицу. Вдруг на дорогу стремительно понеслась девушка. ОНА была чем-то сильно взволнована и поэтому ничего не видела вокруг. ОН смотрел за обстановкой, как обычно. И понял, что ОНА не видит несущегося на НЕЁ внедорожника. ОН, почти не думая, на автомате, рванул за ней. Быстро схватил и отшвырнул ЕЁ назад. Увернуться от столкновения ОН уже не успевал. Только смог успеть подпрыгнуть и сгруппироваться. Результат налицо, точнее – на теле, его изуродованном теле. ОН не помнил как попал в больницу, как здесь оказался.
Пришёл врач, и констатировал факт, что пострадавший родился в рубашке. И, что вскоре всё будет хорошо. Жизненно важные органы не пострадали. На многочисленные мелкие переломы наложили гипс. Сделали несколько швов. Врач ушёл. ОН лежал и смотрел в потолок. Думал о том, что сейчас происходит без него на работе. Дверь осторожно со скрипом стала открываться, и привлекла ЕГО внимание. Появилась сначала женская голова, огляделась. Затем появилось и тело. Вошла ОНА.
ОН ЕЁ узнал сразу, хотя и видел мгновенье. ОНА была одета так же как и в тот день. Скромная, не решительная, со сдержанной извиняющейся сияющей улыбкой. Несколько стеснённая происшедшими событиями, Настоящей ситуацией больничного окружения. Извинилась, опустила глаза. Попросила разрешения войти. ОН улыбнулся и кивнул головой. ОНА встала посреди палаты напротив НЕГО.
Оглянулась, нашла стул, поставила возле койки, присела. В руках был букетик цветов, который не знал где себя пристроить на маленьком столике. В прозрачном пакетике - фрукты. Нашла место и положила всё принесённое на подоконник. Потом нерешительно взяла его руку в свои ручки. Наклонилась, аккуратно поцеловала ЕГО в губы. Ещё раз извинилась, выразила ЕМУ свою признательность. Поблагодарила за то, что спас ЕЙ жизнь. ОН выразил на лице подобие улыбки. ОНА улыбнулась в ответ. На душе у НЕГО было приятно и спокойно.
Боль отступила, спряталась. ОНА не выпускала ЕГО руку. И ОН чувствовал тепло ЕЁ нежных рук и прикосновение тонких пальчиков. ОН несильно сжал ЕЁ ладошку. ОНА посмотрела на НЕГО и ответила ЕМУ тем же. Потом прижала ЕГО руку к своей щеке. На глазах у НЕЁ появились слёзы, и вдруг ОНА разрыдалась. Закопалась в одеяле у него на груди и всхлипывала. ОН свободной рукой гладил ЕЁ по голове и успокаивал. Через минуту ОНА подняла голову. Извинилась, улыбнулась.
Достала из сумочки зеркальце, отвернулась, привела себя в порядок. Повернулась, уже вновь сияющая, но немного заплаканная. Зашла сестричка, сказала, что у больного по графику процедуры. Девушка, извинилась, попрощалась. Обещала обязательно зайти вечером, и принести ему зарядное устройство для телефона, который замолк. Перед уходом оглянулась, улыбнулась, помахала ручкой и исчезла за дверью.
Сестричка начала колдовать над ним с уколами, комментируя.
- Хорошая девушка – не теряй ЕЁ. - Не потеряю, утвердительно сказал ОН и повернулся на живот.
Получив при этом требуемую дозу в пятую точку. Вскоре заснул, в ожидании очередного прихода спасённой.
О, этот сад, ужасный сад! Его забыть я был бы рад. Там под бичами сторожей Немало мучится зверей, Они стенают, и зовут, И цепи тяжкие грызут, Но им не вырваться сюда Из тесных клеток никогда.
Там слон — забава для детей, Игрушка глупых малышей. Там человечья мелюзга Оленю теребит рога И буйволу щекочет нос, Как будто буйвол — это пёс. Вы помните, меж нами жил Один весёлый крокодил… Он мой племянник. Я его Любил, как сына своего. Он был проказник, и плясун, И озорник, и хохотун, А ныне там передо мной, Измученный, полуживой, В лохани грязной он лежал И, умирая, мне сказал:
«Не проклинаю палачей, Ни их цепей, ни их бичей, Но вам, предатели друзья, Проклятье посылаю я. Вы так могучи, так сильны, Удавы, буйволы, слоны, Мы каждый день и каждый час Из наших тюрем звали вас И ждали, верили, что вот Освобождение придёт, Что вы нахлынете сюда, Чтобы разрушить навсегда Людские, злые города, Где ваши братья и сыны В неволе жить обречены!» — Сказал и умер.
ПРО ЗООПАРК. «Крокодил». (Избранное) Поэт: Корней Чуковский
"Что жизнь? Комедия страстей, А наши радости - антракты в ней. Во чреве матери мы, как в гримёрной, Готовимся для пьесы смехотворной. Нам небо - строгий зритель: с вышины Ему все наши промахи видны. В финале от жестокого светила, Как занавес, укроет нас могила. Так мы спешим на отдых, а потом Всерьёз, не лицедействуя, умрём."
(Уoлтер Рэли)
Бог наверно подшутил надо мной, когда в тело девочки вложил мальчишеский дух. В детстве я не то, чтобы была непослушной... Скорее - непоседливой и предприимчивой. Любознательность постоянно толкала меня на поиски приключений. Приключений на собственную попку.
Сколько раз я была на краю опасности, но видимо мой ангел - хранитель не зря ел свой хлеб и работал не покладая крыльев.
В двухлетнем возрасте, движимая каким-то интересом, выбежала на проезжую часть. Чудом не попала под колёса автомобиля. Перешагнула через гадюку, которая переползала дорогу. Терялась на пляжах, уходя от родителей. А испугавшись, наивно спрашивала у загорающих и похожих на обваренных раков людей:
- Вы не видели мою маму?
Впрочем, спохватившись, мои родители довольно быстро меня находили и возвращали на место.
Годам к десяти у меня стали проявляться лидерские качества. Озорные идеи так и возникали в воображении. Своим энтузиазмом я увлекала девчонок и мальчишек на разные шалости. Что удивительно, но никто из них никогда не возражал, беспрекословно подчиняясь моим распоряжениям. Что они видели во мне и почему, подобно свите следовали, не знаю сама.
Я была обыкновенной, довольно симпатичной девочкой с мальчишескими повадками. Больше предпочитала водить дружбу с пацанами. Они всегда охотно соглашались бегать по чердакам и исследовать подвалы. Были более шустрыми, да ловкими и не застревали в окошке подвала, как мои подружки, которых мы дружно оттуда вытаскивали. Тянем - потянем, вытянуть не можем. Наконец вытащили очередную «репку», которая потом принималась хныкать, жалея себя за ободранные локти и коленки.
Пацаны слёз не лили и мужественно воспринимали даже распоротую стеклом ногу, а о многочисленных синяках и ссадинах не вспоминали. В ту пору я тоже обзавелась маленьким шрамиком на лбу, который со временем стал незаметен. Детские воспоминания - самые лучшие в моей жизни. Тогда я была сама собой.
Став в тринадцать лет девушкой, резко огородилась от своих прежних товарищей. Стала избегать их. И впервые столкнулась с местью. Мои прежние друзья не простили мне «предательство». Стоило только выехать на велосипеде, как они на великах оттесняли меня от подружек и гнали, как лису гонит свора борзых, по улицам нашего района. А догнав, таранили заднее колесо. Приходилось останавливаться и ждать. Они тоже останавливались и ждали, не проронив ни звука. Молчала и я, а потом предпринимала очередную попытку сбежать от них. Так же молча, мстители устремлялись вслед и все повторялось. Пришлось расстаться с любимой "ласточкой". Обидно и жаль было отказываться от езды на велосипеде. Время должно все сгладить, но я не хотела ждать.
«Лучше не буду кататься, но не позволю им измываться над собой!» - Думала я тогда.
Это был первый болезненный укол по самолюбию и первый шажок к разрыву с группировками.
Школа, университет, спорт. Первая любовь совпала с крушением спортивной карьеры. Счастье было недолгим. Мы расстались с Олегом. На то были свои причины. Заноза в сердце осталась. После любовной драмы запретила себе любить. Лёгкий флирт и никаких серьезных отношений.
Мама твердила о замужестве, но я не хотела замуж без любви, оттягивая до последнего.
- Не выйдешь замуж до двадцати пяти лет - будешь считаться старой девой, - вещала маман подобно Пифии.
Мне не хотелось носить не слишком лестный для себя титул, и я капитулировала в двадцать три года, выйдя замуж.
До этого жила довольно весело: ходила по клубам, где танцевала до упаду (to dance till one drops, напивалась в компании подружек, а утром с похмелья осознавала, что пить - это не моё.
С тоской смотрела легкую атлетику на экране телевизора и сожалела, что больше не совершу прыжков в небо. Об Олеге старалась не вспоминать. Ведь он женат, а чужого мне не надо.
Смирившись с мыслью о замужестве, перестала избегать мужского, порой слишком назойливого внимания и стала ходить на свидания, иногда по три раза на дню. Разумеется, с разными кавалерами. Одних бросала сразу, после первого свидания. С другими продолжала встречаться некоторое время. Пока я только присматривалась к ним, некоторые наиболее ретивые успевали сделать мне предложение и сразу получали отставку.
От одной мысли лечь, пусть и брачную постель, меня хватал шок. Это при том, что девушкой я была довольно чувственной и легко возбуждалась от поцелуев. А мальчики мои - весьма хороши собой. Но при виде их покрасневших лиц, замутненных глаз - возбуждение моментально исчезало, и мне неприятными казались их, похожие на крысиные мордочки лица. Я стремительно уходила, оставив своего ухажёра с оттопыренными в области паха джинсами.
Мама становилась всё настырней и почти каждый божий день приставала с замужеством. Понимая, что она не отстанет, я один ад поменяла на другой - вышла замуж после непродолжительного знакомства. Не буду вдаваться в подробности своего замужества, только очень скоро поняла, что брак не для меня. Муж быстро перешел с уровня внимательного и заботливого супруга на уровень - ревнивого и эгоистичного монстра.
Да, я нравилась мужчинам, и статус замужней женщины нисколько их не отпугивал. Но я была ему верна. Не могла же ходить, словно набрав в рот воды, и с опущенными глазами. Дай волю – чадру на меня надел! И так, считай в тереме, то бишь, в квартире запер. Летом, когда не ездили вместе на море, чуть ли, не под конвоем отправлял на Кубань к своим родителям. Боже, как я возненавидела эту житницу нашей страны! Находиться в обществе пожилых людей - так тягостно.
Я откровенно скучала и была рада пообщаться со своими сверстниками. Родители моего мужа часто устраивали застолья и приглашали к себе гостей, да и сами любили ходить в гости. Приглашения распространялись и на меня. Я быстро перезнакомилась с молодежью, которой, увы, было немного. Молодые, но уже с детьми женщины, вели разговоры о детях и мужьях. И лишь одна из них - симпатичная, но заморённая жизнью женщина, с тоской в глазах вспомнила, что выучилась на астронома, но мечта быть поближе к звёздам оказалась лишь несбыточной мечтой. Теперь все её интересы крутились вокруг больного ребёнка и мужа, тоже астронома по образованию, но, как и она не нашедшего себе работу по призванию.
Посидев немного, она убежала домой, к своему сыночку, а её муж заговорил со мной... о звёздах. Что мне оставалось делать? Сидеть, молчать в чужой компании, среди малознакомых мне людей и тихо напиваться? Да мне при желании столько не выпить, тем более - самогона, и под подозрительными взглядами своей свекрови, с головой ушла в беседу. Нет, упрёков потом не было, но мужу настучали, он приехал за мной злой, как чёрт. Увёз домой, чему я была несказанно рада.
Когда в следующий раз взбунтовалась против поездки в его родовое гнездо, он не настаивал. Но никуда не отпускал, словно подозревал в чём - то тяжком. Обидно от несправедливости. Одинокая волчица (Отрывок) Автор: Светлана Енгалычева
