Мы ещё пишем

Давно потускневший город
Под рев ледяных моторов
Пытается выжать соки
Но плесень там не Рокфоров
От удушья круги под глазами наружу
Равнодушия я полон, немного простужен
Закрой небо рукой, мы не помним
Как нас зовут, дорогой мой друг

Проведи меня до дома, мы знакомы до истомы
Комом в горле застрянут, день был слишком натянут..

                                                                  Равнодушие (Отрывок)
                                                    Сюзанна, Мальбэк. Альбом Новое искусство

Иду на работу привычным маршрутом. И едва я прошёл мимо старого пятиэтажного дома-«хрущёвки» с его узкими вентиляционными щелями в подвале, похожими на щели-бойницы в каком-нибудь старинном замке или крепости, как моя неугомонная душа восклицает: «Там души высохших фломастеров!»

— Нет там никаких душ, — машинально отвечаю я, на ходу обдумывая предстоящий день, — там даже призраков нет — никто не хочет связываться с полузатопленными подвалами старых домов. — Нет, есть! Пойдём, посмотрим, — не унималась душа. — Разве тебе не интересно?

Конечно, теперь они вдвоём — душа вместе с любопытством — стали меня донимать. И не важно, что я спешу по делам. Но против их двоих мне не справиться. Приходится возвращаться. Присел на корточки, пытаюсь разглядеть хоть что-нибудь через окошечко-бойницу и чувствую, что за мной следят дворовые кошки, собаки и дети из песочницы. Смотреть — смотрят, но пока не подходят.

— Видишь, нет там никого, — уже шепчу душе. — Смотри внимательнее — там что-то светится, — отвечает душа и тоже шёпотом. — Это кошки. Или крысы. Или жуки со светящимися от голода глазами, — пытаюсь то ли успокоить любопытную душу, то ли напугать. — Души высохших фломастеров не покидают своих пластмассовых тел-хозяев, они всегда рядом находятся, — быстренько сочинил я, чтобы отстала, наконец, не вовремя развеселившаяся душа.

Тем более что из песочницы направился ко мне десант — такие же любопытные дети, и нам пора уходить. — Как это «рядом со своим хозяином?» — Это, когда находят старый фломастер, снимают колпачок и проверяют — пишет или нет. В этот момент душа фломастера из последних сил пытается ещё что-то сказать напоследок и появляется след от фломастера такой неровный, плохо пишущий и тусклый.

Словно совсем уж покидает душа этот мир и улетучивается вместе с техническим спиртом в никуда. Пауза. Такое ощущение, что у моей души навернулись слёзы от сопереживания. И она молчит, раз за разом представляя это наяву и каждый раз чувствуя боль такого исхода.

Ничего не поделаешь — все души живут в своём мире. В мире сочувствия, сострадания и сопереживания. — Вечером, после работы, поищем старые фломастеры? И ты мне покажешь, как они прощаются со всеми? — тихим, спокойным голосом спросила душа. Странным голосом спросила. Слишком спокойным. И твёрдость в интонациях была слышна. Явно что-то задумала. — Конечно! Только давай сейчас настроимся на деловой лад — впереди целый рабочий день. — Договорились!

Вот так и живу: я пытаюсь выжить в этом суровом и холодном мире — в нашей реальности, а душа то витает в облаках, то парит над суетой, то плутает в трёх соснах, то заглядывает в подвалы полюбопытствовать. Всё ей интересно. Ведёт себя, как дитё малое. Сколько раз пытался объяснить своей душе, что надо привыкать ко всему линейно-календарному и причинно-следственному — ко всему человеческому.

Но нет, живёт моя душа по своим законам и правилам. Ну да ладно, пусть живёт, как ей хочется

                                                                                                              Где обитают души высохших фломастеров? (Избранное)
                                                                                                                                            Автор: Перваков Филипп