Любовь в шуршаньях перевода
Я всё придумала себе сама -
Твою любовь и нежность.
Сплела в стихи твои слова,
В них не заметила небрежность.
А был лишь лёгкий флирт, забава,
Без обещаний в сказке жить.
Винить в том не имею право.
Я понимаю - вместе нам не быть.
Ненужной женщиной не стану.
Уйду без лишних слов, упрёков.
В моей копилке жизненных уроков.
Пора забыться нашему роману
Ненужная женщина
Автор: Николь
Переводчица.
Самыми презренными людьми в Египте считались свинопасы и переводчики.
История Египта
Каждую весну раскрываются двери женских гимназий, пансионов и институтов и выпускают в жизнь несколько сотен… переводчиц.
Я не шучу. До шуток ли тут!
В былые времена о чём думали и о чём заботились маменьки выпускных девиц?
– Вот буду вывозить Машеньку. Может быть, и пошлёт Бог подходящую партию. Глашенька-то как хорошо пристроилась. Всего девять зим выезжала, на десятую – Исайя, ликуй!
Так говорила маменька со средствами.
У кого же не было запаса на девять зим, те старались подсунуть дочь погостить к богатому родственнику или к «благодетельнице».
И родственник, и благодетельница понимали, что каждую девицу нужно выдавать замуж, и способствовали делу.
Вейнингеров (*) в то время ещё не было, и никто не подозревал о том, как низка и вредна женщина.
Открыть глаза было некому, и молодые люди женились на барышнях.
Так было прежде.
Теперь совсем не то.
Теперь жених (так называемый «жених» – лицо собирательное), как бы влюблён он ни был, уже вкусил от Вейнингера!
Хоть из десятых рук, от какого - нибудь репетитора племянника сестры, двоюродного дяди.
И пусть он слышал только всего, что у Вейнингеров всё «м» да «ж», – с него достаточно, чтобы скривить рот и сказать барышне:
– Знаете, я принципиально против женитьбы. У женщин слишком много этих всяких букв… Вейнингер совершенно прав!
И маменьки это знают.
Знаете, Авдотья Петровна, – говорит маменька своей приятельнице. – Что-то в нас, в женщинах, такое открылось нехорошее. Уж и ума не приложу, что такое. Придётся, видно, Сонечке в контору поступать либо переводов искать.
– Всё в конторах переполнено. У меня две дочки второй год со всех языков переводят. Беда!
– Уж не переехать ли лучше в провинцию? Может быть, там ещё ничего не знают про наши дела. Может, до них ещё не дошло.
– Да, рассказывайте! У меня в Могилёве брат жену бросил. Пишет: никуда жена не годится. Что ни сделает – всё «ж». Едет, бедная, сюда. Хочет переводами заняться…
Выйдет девица из института, сунется в одну контору – полно. В другую – полно. В третьей – запишут кандидаткой.
– Нет, – скажут, – сударыня. Вам не особенно долго ждать придётся. Лет через восемь получите место младшей подбарышни, сразу на одиннадцать рублей. Счастливо попали.
Повертится девица, повертится. Напечатает публикацию:
«Окончившая институт, знает все науки практически и теоретически, может готовить все возрасты и полы, временем и пространством не стесняется».
Придёт на другой день старуха, спросит:
– А вы сладкое умеете?
– Чего-с?
– Ну, да, сладкое готовить умеете?
– Нет… я этому не училась.
– Так чего же тогда публикуете, что готовить умеете. Только даром порядочных людей беспокоите. Больше не придёт никто.
Поплачет девица, потужит и купит два словаря: французский и немецкий.
Тут судьба её определяется раз навсегда.
Трещит перо, свистит бумага, шуршит словарь…
Скорей! Скорей!
Главное достоинство перевода, по убеждению издателей, – скорость выполнения.
Да и для самой переводчицы выгоднее валять скорее. Двенадцать, пятнадцать рублей с листа. Эта плата не располагает человека к лености.
Трещит перо.
«Поздно ночью, прокрадываясь к дому своей возлюбленной, увидел её собаку, сидеть одной на краю дороги».
«Он вспомнил её слова: „Я была любовницей графа, но это не переначнется“».
Бумага свистит.
«Красавица была замечательно очаровательна. Её смуглые черты лица были невероятны. Крупные котята (chatons – алмазы) играли на её ушах. Но очаровательнее всего была ямочка на подзатыльнике красавицы. Ах, сколько раз – увы! – этот подзатыльник снился Гастону!»
Шуршит словарь.
«Зал заливался светом при помощи канделябров. Графиня снова была царицей бала. Она приехала с дедушкой в открытом лиловом платье, отделанном белыми розами».
«Амели плакала, обнимая родителям колени, которые были всегда так добры к ней, но теперь сурово отталкивали её».
«Она была полного роста, но довольно бледного».
«Он всюду натыкался на любовь к себе и нежное обращение».
Вот передо мною серьёзная работа – перевод какой-то английской богословской книги.
Читаю:
«Хорош тот, кто сведёт стадо в несколько голов. Но хорош и тот, кто раздобудет одного барана. Он также может спокойно зажить в хорошей деревне».
Что такое? Что же это значит?
Это значит вот что:
«Блажен приведший всю паству свою, но блажен и приведший одну овцу, ибо и он упокоится в селениях праведных».
Всё реже и реже шуршит словарь. Навык быстро приобретается.
Работа приятная. Сидишь дома, в тепле. Бежать никуда не надо. И знакомым можно ввернуть словечко, вроде:
– Мы, литераторы…
– С тех пор как я посвятила себя литературе…
– Ах, литературный труд так плохо оплачивается… У нас нет ничего, кроме славы!
Трещат перья, свистит бумага. Скорей! Скорей.
«Алиса Рузевельт любит роскошь. На большом приёме она щегольнула своим полуплисовым платьем…»
Шуршит словарь.
Переводчица
Автор: Н. А. Тэффи
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) Вейнингеров в то время ещё не было, и никто не подозревал о том, как низка и вредна женщина - Отто Вейнингер (нем. Otto Weininger; 3 апреля 1880, Вена — 4 октября 1903, там же) — австрийский философ и психолог, получивший известность как автор книги «Пол и характер. Принципиальное исследование».
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
( кадр из фильма «Игра слов. Переводчица олигарха» 2005 )
