Индейцы .. они такие индейцы

Родина там, где тебе хорошо.

                                              -- Индейские пословицы и поговорки

***

8 ½ $. Охлобыстин. Песня о настоящем индейце. Фёдор Чистяков и группа Ноль

Грустит индейская жена
"Глубокая Пещера"
И, даже туша кабана,
Ей, как-то не мила.
А рядом спит её самец
(Возьми его холера)
Великий воин и мудрец
"Короткая Стрела"..

                                     Грустит индейская жена
                                     Автор: Вадим Исаков 36

Почти по Гёте  - Остановись, мгновенье, ты прекрасно ...

Когда ты со мной - как секунды часы,
Всё в жизни понятно и ясно.
Нет чёрной у нашей судьбы полосы,
На сердце тепло и прекрасно.
С тобой затихает душевная  боль,
Мне по сердцу стали рассветы.
Узнал наконец, что такое любовь,
Как зиму сменить может лето.

Нам в жизни не нужно изысканных фраз,
Тепло гонит прочь лютый холод.
Готов, как ребёнок подпрыгнуть подчас,
Хоть в жизни совсем уж не молод.
Ты словно в пустыне водицы глоток,
В мороз греешь солнечным светом.
Пускай осуждают - «Седой, мол, висок»,
Но ближе тебя в мире нету!

С тобой на душе тишина и  покой,
Хандра и печаль улетают.
Я знаю, то буду навеки с тобой,
Ведь наша любовь не сгорает.
Я в жизни готов всё отдать за тебя,
Ты стала моею судьбою.
Тебя обниму, расцелую, любя,
Поверь! Я так счастлив с тобою!

                                                                            Я счастлив с тобой...
                                                                        Автор: Юрий Калугин

Дамское горе

Перед самыми праздниками зашёл я в сливочную — купить себе четвёртку масла (*) — разговеться.

Гляжу, в магазине народищу уйма. Прямо не протолкнуться.

Стал я в очередь. Терпеливо жду. Кругом — домашние хозяйки шумят и норовят без очереди протиснуться. Всё время приходится одёргивать.

И вдруг входит в магазин быстрым шагом какая-то дамочка. Нестарая ещё, в небольшой чёрной шляпке. На шляпке — креп полощется. Вообще, видно, в трауре.

И протискивается эта дамочка к прилавку. И что-то такое говорит приказчику. За шумом не слыхать.

Приказчик говорит:

— Да я не знаю, гражданка. Одним словом, как другие — дозволят, так моё дело пятое.
— А чего такое? — спрашивают в очереди. — Об чём речь?
— Да вот, — говорит приказчик, — у них то есть семейный случай. Ихний супруг застрелившись… Так они просят отпустить им фунт сметаны и два десятка яиц без очереди.
— Конечное дело, отпустить. Обязательно отпустить. Чего там! — заговорили все сразу. — Пущай идёт без очереди.

И все с любопытством стали рассматривать эту гражданку.

Она оправила креп на шляпке и вздохнула.

— Скажите, какое горе! — сказал приказчик, отвешивая сметану. — И с чего бы это, мадам, извиняюсь?
— Меланхолик он у меня был, — сказала гражданка.
— И давно-с? Позвольте вас так спросить.
— Да вот на прошлой неделе сорок дней было.
— Скажите, какие несчастные случаи происходят! — снова сказал приказчик. — И дозвольте узнать, с револьверу это они, это самое, значит, или с чего другого?

— Из револьверу, — сказала гражданка. — Главное, всё на моих глазах произошло. Я сижу в соседней комнате. Хочу, не помню, что-то такое сделать, и вообще ничегошеньки не предполагаю, вдруг ужасный звук происходит. Выстрел, одним словом. Бегу туда — дым, в ушах звон… И всё на моих глазах.

— М-да, — сказал кто-то в очереди, — бывает…
— Может быть, и бывает, — ответила гражданка с некоторой обидой в голосе, — но так, чтобы на глазах, это, знаете, действительно…
— Какие ужасные ужасти! — сказал приказчик.

— Вот вы говорите — бывает, — продолжала гражданка. — Действительно, бывает, я не отрицаю. Вот у моих знакомых племянник застрелился. Но там, знаете, ушёл человек из дому, пропадал вообще… А тут всё на глазах…

Приказчик завернул сметану и яйца в пакет и подал гражданке с особой любезностью.

Дама печально кивнула головой и пошла к выходу.

— Ну, хорошо, — сказала какая-то фигура в очереди. — Ну, ихний супруг застрелившись. А почему такая спешка и яйца без очереди? Неправильно!

Дама презрительно оглянулась на фигуру и вышла.

                                                                                                                                                                Автор: Михаил Зощенко
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) Перед самыми праздниками зашёл я в сливочную — купить себе четвёртку масла -  «Зашёл я в сливочную» — здесь слово «сливочная» является названием магазина или торговой точки, специализирующейся на продаже молочных продуктов, включая масло, молоко, сметану и другие молочные изделия.
- «купить себе четвёртку масла» — выражение «четвёрка» обозначает определённое количество продукта, которое раньше продавалось стандартизированными порциями. Конкретнее, четвёрка означает четверть литра (или около 250 граммов), поскольку ранее продукты часто фасовались именно такими объёмами. Таким образом, речь идёт о покупке небольшого количества масла.

С послесловием на краешке кораблика

В синем - синем небе
Облака, как белые флаги.
В синем синем море
Чайка над волною парит.
Маленький кораблик
Из обыкновенной бумаги,
Словно лайнер по морю скользит.
Он плывёт куда-то
В сказочные дальние страны,
К неизвестным тайнам,
К неизведанным островам.
Что же он ищет там,
Что же он ищет там
Да пожалуй, и не знает сам.

                                                             Муз. композиция - Маленький кораблик (отрывок)
                                                                                 Автор: В. Колесников

Глава вторая. ДЯДЯ  (Фрагмент )

Предусмотрительный, каким был он во всём, дядя посоветовал Карлу пока ничего не затевать.

Присматриваться, изучать – пожалуйста, но не увлекаться.

Ведь первые дни европейца в Америке – как новое рождение, и хотя кое - кто – Карлу полезно это знать, чтобы не пугаться без нужды, – обживается здесь быстрее, чем если бы перешёл из мира потустороннего в мир человеческий, необходимо всё же учитывать, что первое суждение всегда неосновательно, и не стоит допускать, чтобы оно было помехой всем последующим суждениям, которыми желательно руководствоваться в своей здешней жизни.

Дядя сам знавал иммигрантов, которые, например, вместо того чтобы придерживаться этих добрых правил, целыми днями простаивали на балконе и таращились вниз на улицу, как бараны на новые ворота.

Поневоле собьёшься с толку!

Такое праздное уединение, когда любуются на преисполненный трудов день Нью - Йорка, позволительно туристам, и – вероятно, хотя и небезоговорочно – им можно его рекомендовать; для того же, кто останется здесь, это – погибель, в данном случае слово вполне уместное, даже если это и преувеличение.

И в самом деле, досада кривила лицо дяди, если, навещая племянника – а он делал это раз в день, причём в разное время, – он заставал Карла на балконе.

Юноша вскоре заметил это и потому, по мере возможности, отказывался от удовольствия постоять там.

К тому же это была не единственная его радость.

В комнате у него стоял превосходный американский письменный стол – именно о таком долгие годы мечтал его отец и пытался на различных аукционах купить что - либо подобное по доступной цене, но при его скромных доходах это ему так и не удалось.

Само собой, стол этот был не сравним с теми якобы американскими столами, которые попадаются на европейских аукционах.

В верхней его части была чуть не сотня ящичков всевозможного размера, и сам президент Соединенных Штатов нашёл бы тут надлежащее место для каждого официального документа; кроме того, сбоку имелся регулятор, и при необходимости и желании поворотом рукоятки возможны были различные перестановки и переустройства отделений.

Тонкие боковые стенки медленно опускались, образуя донышко или крышку нового отсека; с каждым поворотом рукоятки вид бюро совершенно изменялся, медленно или невообразимо скоро – смотря как двигаешь рукоятку.

Это было новейшее изобретение, но оно весьма живо напомнило Карлу вертеп, который на родине показывали удивлённым детям во время рождественских базаров, и тепло закутанный Карл тоже частенько стоял перед ним, наблюдая, как старик вертепщик вращает рукоятку игрушки и на крохотной сцене появляются три волхва, загорается звезда и скромно течёт жизнь в священном хлеву.

И всегда ему казалось, что мать, стоявшая позади, не слишком внимательно наблюдает за этими событиями; он тянул её к себе и громкими возгласами привлекал её внимание ко всяким малоприметным деталям, например к зайчишке, который в траве на переднем плане то вставал на задние лапки, то снова пускался наутёк; в конце концов мать зажимала ему рот и впадала в прежнюю рассеянность.

Конечно, стол был сделан не ради таких воспоминаний, но в истории его изобретения, вероятно, присутствовало что-то смутно похожее на воспоминания Карла.

Дяде в отличие от Карла этот стол ничуть не нравился, он просто хотел купить племяннику порядочный письменный стол, а все они были теперь снабжены таким новшеством; мало того, хитрую эту штуковину можно было без больших затрат приспособить и к столу устаревшей конструкции.

Так или иначе дядя не преминул посоветовать Карлу пользоваться регулятором как можно реже; дабы усилить действенность совета, дядя заявил, что механизм крайне чувствителен, легко ломается, а починка его стоит дорого.

Нетрудно было догадаться, что подобные замечания – всего лишь уловки, хотя, с другой стороны, следовало отметить, что регулятор очень легко было заблокировать, чего дядя, однако, не сделал.

В первые дни дядя и Карл, разумеется, частенько беседовали; Карл, в частности, рассказал, что дома немножко, но с охотою играл на фортепьяно, правда, на этом поприще он сделал только первые шаги, с помощью матери.

Карл вполне сознавал, что такой рассказ – одновременно и просьба о фортепьяно, но он уже достаточно осмотрелся, чтобы понять: экономничать дяде совершенно незачем.

Всё же эта его просьба была выполнена не сразу, лишь дней через восемь дядя чуть ли не против воли признался, что фортепьяно привезли и Карл может, если угодно, пронаблюдать за его доставкой наверх.

Занятие это было хотя и нетрудным, но при всём том ненамного легче самой работы, так как в доме был специальный грузовой лифт, спокойно вмещавший целый мебельный фургон, – в этом-то лифте и подняли инструмент в комнату Карла.

Сам Карл мог, конечно, поехать в этом лифте вместе с инструментом и грузчиками, но, поскольку рядом был действующий пассажирский лифт, Карл поднялся на нём, с помощью особого рычага держась всё время на уровне соседнего лифта и через стеклянную перегородку пристально рассматривая прекрасный инструмент, ставший теперь его собственностью.

Когда фортепьяно уже стояло в комнате и Карл взял первые ноты, он так по-глупому обрадовался, что, бросив игру, вскочил, отошёл на несколько шагов и, подбоченившись, решил просто полюбоваться подарком.

Акустика в комнате тоже была превосходная и способствовала тому, чтобы первоначальное ощущение, будто его поселили в железном доме, совершенно исчезло.

Ведь в самом деле дом казался железным только снаружи, в комнате ничего такого совершенно не замечалось, и никто не сумел бы обнаружить в её убранстве ни единой мелочи, которая, хоть как-то нарушала бы идеальный уют.

На первых порах Карл многого ожидал от своей игры на фортепьяно и даже осмеливался перед сном подумывать насчёт того, как бы ему через эту музыку непосредственно повлиять на американскую жизнь.

Действительно, странное возникало ощущение, когда он у распахнутых, выходящих на шумную улицу окон играл старую солдатскую песню своей родины – солдаты поют её вечерами, устроившись в казарме на подоконниках и глядя на угрюмый плац, – но стоило ему бросить взгляд на улицу, и он видел: она всё та же – малая частица исполинского круговорота, который невозможно остановить ни на секунду, если не знаешь тех сил, что приводят его в движение.

Дядя терпел игру на фортепьяно, ничего против не говорил, тем более что Карл, опять - таки в угоду дяде, лишь изредка позволял себе помузицировать; однако же дядя принёс ему ноты американских маршей и, конечно, национального гимна тоже, но одним только удовольствием от музыки, пожалуй, не объяснить, почему как-то раз он безо всякого намёка на шутку спросил Карла, не хочет ли он научиться играть также на скрипке или валторне (*).

                                                                                                                                        из неоконченного романа Франца Кафки - «Америка»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) не хочет ли он научиться играть также на скрипке или валторне - Валторна (от нем. Waldhorn, буквально — «лесной рог») — медный духовой музыкальный инструмент тенорового регистра. Входит в оркестровую группу медных духовых.

С эскортом Естествознания, Нравственности и Красоты Звёздного Неба

Дремлет сад, ветер к травам приник,
шмель уснул у цветка за щекой,
после нервной дневной колготни -
эта ночь обещает покой.

Полумесяц скобой золотой
и блистающий звёздный эскорт;
воздух пряный, медовый, густой -
эта ночь обещает восторг.

Бархат  нежности, тайная  страсть
в волшебстве серенад соловьёв.
Потеряться, забыться, пропасть...
Эта ночь обещает любовь.

Жаль, ни росную лунность полян,
ни напитка медового хмель,
ни черёмухи майской дурман
ты со мной разделить не посмел.

                                                                  Эта ночь обещает
                                                            Автор: Надежда Ваничева

Неизлечимые

Спрос на порнографическую литературу упал.
Публика начинает интересоваться сочинениями по истории и естествознанию.

                                                                                                                                              ( Книжн. известия )

Писатель Кукушкин вошёл, весёлый, радостный, к издателю Залежалову и, усмехнувшись, ткнул его игриво кулаком в бок.

— В чём дело?
— Вещь!
— Которая?
— Ага! Разгорелись глазки? Вот тут у меня лежит в кармане. Если будете паинькой в рассуждении аванса — так и быть, отдам!

Издатель нахмурил брови.

— Повесть?
— Она. Ха - ха! То есть такую машину закрутил, такую, что небо содрогнётся! Вот вам наудачу две - три выдержки.

Писатель развернул рукопись.

— «… Тёмная мрачная шахта поглотила их. При свете лампочки была видна полная волнующаяся грудь Лидии и её упругие бёдра, на которые Гремин смотрел жадным взглядом. Не помня себя, он судорожно прижал её к груди, и всё заверте…»
— Ещё что? — сухо спросил издатель.
— Ещё я такую штучку вывернул: «Дирижабль плавно взмахнул крыльями и взлетел… На руле сидел Маевич и жадным взором смотрел на Лидию, полная грудь которой волновалась и упругие выпуклые бёдра дразнили своей близостью. Не помня себя, Маевич бросил руль, остановил пружину, прижал её к груди, и всё заверте…»
— Ещё что? — спросил издатель так сухо, что писатель Кукушкин в ужасе и смятении посмотрел на него и опустил глаза.
— А… ещё… вот… Зззаб… бавно! «Линевич и Лидия, стеснённые тяжестью водолазных костюмов, жадно смотрели друг на друга сквозь круглые стеклянные окошечки в головных шлемах… Над их головами шмыгали пароходы и броненосцы, но они не чувствовали этого. Сквозь неуклюжую, мешковатую одежду водолаза Линевич угадывал полную волнующуюся грудь Лидии и её упругие выпуклые бёдра. Не помня себя, Линевич взмахнул в воде руками, бросился к Лидии, и всё заверте…»
— Не надо, — сказал издатель.
— Что не надо? — вздрогнул писатель Кукушкин.
— Не надо. Идите, идите с богом.
— В-вам… не нравится? У… у меня другие места есть… Внучёк увидел бабушку в купальне… А она ещё была молодая…
— Ладно, ладно. Знаем! Не помня себя, он бросился к ней, схватил её в объятия, и всё заверте…
— Откуда вы узнали? — ахнул, удивившись, писатель Кукушкин. — Действительно, так и есть у меня.
— Штука нехитрая. Младенец догадается! Теперь это, брат Кукушкин, уже не читается. Ау! Ищи, брат Кукушкин, новых путей.

Писатель Кукушкин с отчаянием в глазах почесал затылок и огляделся:

— А где тут у вас корзина?
— Вот она, — указал издатель.

Писатель Кукушкин бросил свою рукопись в корзину, вытер носовым платком мокрое лицо и лаконично спросил:

— О чём нужно?
— Первее всего теперь читается естествознание и исторические книги. Пиши, брат Кукушкин, что - нибудь там о боярах, о жизни мух разных…
— А аванс дадите?
— Под боярина дам. Под муху дам. А под упругие бёдра не дам! И под «всё завертелось» не дам!!!
— Давайте под муху, — вздохнул писатель Кукушкин.

* * *

Через неделю издатель Залежалов получил две рукописи. Были они такие:

I. БОЯРСКАЯ ПРОРУХА

Боярышня Лидия, сидя в своём тереме старинной архитектуры, решила ложиться спать.

Сняв с высокой волнующейся груди кокошник, она стала стягивать с красивой полной ноги сарафан, но в это время распахнулась старинная дверь и вошёл молодой князь Курбский.

Затуманенным взором, молча смотрел он на высокую волнующуюся грудь девушки и её упругие выпуклые бёдра.

— Ой, ты, гой, еси! — воскликнул он на старинном языке того времени.
— Ой, ты, гой, еси, исполать тебе, добрый молодец! — воскликнула боярышня, падая князю на грудь, и — всё заверте…

II. МУХИ И ИХ ПРИВЫЧКИ

( очерки из жизни насекомых )

Небольшая стройная муха с высокой грудью и упругими бёдрами ползла по откосу запылённого окна.

Звали её по-мушиному — Лидия.

Из-за угла вылетела большая чёрная муха, села против первой и с еле сдерживаемым порывом страсти стала потирать над головой стройными мускулистыми лапками.

Высокая волнующаяся грудь Лидии ударила в голову чёрной мухи чем-то пьянящим…

Простёрши лапки, она крепко прижала Лидию к своей груди, и всё заверте…

                                                                              из сборника произведений  Аркадия Аверченко - «Юмористические рассказы»

( кадр из фильма «Звёздные войны. Эпизод IV: Новая надежда» 1977 )