На грехи душу предавшие (©)
«Курочка у нас была чёрненька, по два яичка на всякий день приносила, Бог так устраивал ребяткам на пищу. По грехам нашим, в то время, везя на нарте, задавили её. Не курочка, а чудо была, по два яичка на день давала».
-- протопоп Аввакум - «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное» (Цитата)
У купца была девица, купца-тысячника.
Как задумал купец, да свою дочь замуж отдать.
Свою дочь замуж отдать, да на грехи душу предать.
Как заслышала девица, во темны леса пошла.
Во темны леса пошла, себе пустынюшку нашла.
Перекрестилася девица, во пустынюшку зашла.
Как на правой на сторонке святы образы стоят,
Святы образы стоят, да перед ними свечи стоят.
Она молилась и трудилась, шестьдесят шесть годов.
Перекрестилася девица, со пустынюшки пошла.
Как навстречу той девице едет старый Cтаричок.
Уж ты старый Cтаричок, да исповедай-ка меня.
У купца была девица
Источник: Интернет ресурс «Алтайский старообрядец»
XII (отрывок)
Позднею осенью, когда рейсы парохода кончились, я поступил учеником в мастерскую иконописи, но через день хозяйка моя, мягкая и пьяненькая старушка, объявила мне владимирским говором:
— Дни теперя коротенькие, вечера длинные, так ты с утра будешь в лавку ходить, мальчиком при лавке постоишь, а вечерами — учись!
И отдала меня во власть маленького быстроногого приказчика, молодого парня с красивеньким, приторным лицом.
По утрам, в холодном сумраке рассвета, я иду с ним через весь город по сонной купеческой улице Ильинке на Нижний базар; там, во втором этаже Гостиного двора, помещается лавка.
Приспособленная из кладовой, тёмная, с железною дверью и одним маленьким окном на террасу, крытую железом, лавка была тесно набита иконами разных размеров, киотами, гладкими и с «виноградом», книгами церковнославянской печати, в переплетах жёлтой кожи.
Рядом с нашей лавкой помещалась другая, в ней торговал тоже иконами и книгами чернобородый купец, родственник староверческого начётчика (1), известного за Волгой, в керженских краях; при купце — сухонький и бойкий сын, моего возраста, с маленьким серым личиком старика, с беспокойными глазами мышонка.
Открыв лавку, я должен был сбегать за кипятком в трактир; напившись чаю — прибрать лавку, стереть пыль с товара и потом — торчать на террасе, зорко следя, чтобы покупатели не заходили в лавку соседа.
— Покупатель — дурак, — уверенно говорил мне приказчик. — Ему всё едино, где купить, лишь бы дешёво, а в товаре он не понимает!
Быстро щёлкая дощечками икон, хвастаясь тонким знанием дела, он поучал меня:
— Мстёрской работы (2) — товар дешёвый, три вершка на четыре — себе стоит... шесть вершков на семь — себе стоит... Святых знаешь? Запомни: Вонифатий — от запоя; Варвара Великомученица — от зубной боли, нечаянныя смерти; Василий Блаженный — от лихорадки, горячки... Богородиц знаешь? Гляди: Скорбящая, Троеручица, Абалацкая - Знамение, Не рыдай мене, мати, Утоли моя печали, Казанская, Дейсус, Покрова, Семистрельная...
Я быстро запомнил цены икон по размерам и работе, запомнил различия в иконах богородиц, но запомнить значение святых было нелегко.
Задумаешься, бывало, о чём - нибудь, стоя у двери лавки, а приказчик вдруг начнёт проверять мои знания!
— Трудных родов разрешитель — кто будет?
Если я ошибаюсь, он презрительно спрашивает:
— Для чего у тебя голова?
Ещё труднее было зазывать покупателей; уродливо написанные иконы не нравились мне, продавать их было неловко.
По рассказам бабушки я представлял себе богородицу молодой, красивой, доброй; такою она была и на картинках журналов, а иконы изображали её старой, строгой, с длинным, кривым носом и деревянными ручками.
В базарные дни, среду и пятницу, торговля шла бойко, на террасе то и дело появлялись мужики и старухи, иногда целые семьи, всё — старообрядцы из Заволжья, недоверчивый и угрюмый лесной народ.
Увидишь, бывало, как медленно, точно боясь провалиться, шагает по галерее тяжёлый человек, закутанный в овчину и толстое, дома валянное сукно, — становится неловко перед ним, стыдно.
С великим усилием встанешь на дороге ему, вертишься под его ногами в пудовых сапогах и комаром поёшь:
— Что́ вам угодно, почтенный? Псалтири следованные и толковые, Ефрема Сирина книги, Кирилловы, уставы, часословы — пожалуйте, взгляните! Иконы все, какие желаете, на разные цены, лучшей работы, тёмных красок! На заказ пишем кого угодно, всех святых и богородиц! Именную, может, желаете заказать, семейную? Лучшая мастерская в России! Первая торговля в городе!
Непроницаемый и непонятный покупатель долго молчит, глядя на меня, как на собаку, и вдруг, отодвинув меня в сторону деревянной рукою, идёт в лавку соседа, а приказчик мой, потирая большие уши, сердито ворчит:
— Упустил, тор - рговец...
В лавке соседа гудит мягкий, сладкий голос, течёт одуряющая речь:
— Мы, родимый, не овчиной торгуем, не сапогом, а — божьей благодатью, которая превыше сребра - злата, и нет ей никакой цены...
— Ч - чёрт! — шепчет мой приказчик с завистью и восхищением. — Здорово заливает глаза мужику! Учись! Учись!
Я учился добросовестно, — всякое дело надо делать хорошо, коли взялся за него.
Но я плохо преуспевал в заманивании покупателей и в торговле, — эти угрюмые мужики, скупые на слова, старухи, похожие на крыс, всегда чем-то испуганные, поникшие, вызывали у меня жалость к ним, хотелось сказать тихонько покупателю настоящую цену иконы, не запрашивая лишнего двугривенного.
Все они казались мне бедными, голодными, и было странно видеть, что эти люди платят по три рубля с полтиной за Псалтырь — книгу, которую они покупали чаще других.
Они удивляли меня своим знанием книг, достоинств письма на иконах, а однажды седенький старичок, которого я загонял в лавку, кротко сказал мне:
— Неправда это будет, малый, что ваша мастерская по иконам самолучшая в России, самолучшая-то — Рогожина, в Москве!
И, закрыв книгу, покупатель молча уходит.
Иногда эти лесные люди спорили с приказчиком, и мне было ясно, что они знают писание лучше, чем он.
— Язычники болотные, — ворчал приказчик.
Я видел также, что, хотя новая книга и не по сердцу мужику, он смотрит на неё с уважением, прикасается к ней осторожно, словно книга способна вылететь птицей из рук его.
Это было очень приятно видеть, потому что и для меня книга — чудо, в ней заключена душа написавшего её; открыв книгу, я освобождаю эту душу, и она таинственно говорит со мною.
Весьма часто старики и старухи приносили продавать древнепечатные книги дониконовских времён или списки таких книг, красиво сделанные скитницами на Иргизе и Керженце; списки миней, не правленных Дмитрием Ростовским (3); древнего письма иконы, кресты и медные складни с финифтью (4), поморского литья, серебряные ковши, даренные московскими князьями кабацким целовальникам; всё это предлагалось таинственно, с оглядкой, из-под полы.
И мой приказчик и наш сосед очень зорко следили за такими продавцами, стараясь перехватить их друг у друга; покупая древности за рубли и десятки рублей, они продавали их на ярмарке богатым старообрядцам за сотни.
Приказчик поучал меня:
— Ты следи за этими лешими, за колдуньями, во все глаза следи! Они счастье с собой приносят.
Когда являлся такой продавец, приказчик посылал меня за начётчиком Петром Васильичем, знатоком старопечатных книг, икон и всяких древностей.
Это был высокий старик, с длинной бородою Василия Блаженного, с умными глазами на приятном лице.
Плюсна одной ноги у него была отрублена, он ходил прихрамывая (5), с длинной палкой в руке, зиму и лето в лёгкой, тонкой поддёвке, похожей на рясу, в бархатном картузе странной формы, похожем на кастрюлю.
Бодрый, прямой, он, входя в лавку, опускал плечи, изгибал спину, охал тихонько, часто крестился двумя перстами и всё время бормотал молитвы, псалмы. Это благочестие и старческая слабость сразу внушали продавцу доверие к начётчику.
— В чём дела-то выпачканы у вас? — спрашивал старик.
— Вот икона продаётся, принёс человек, говорит — строгановская (6).
— Чего?
— Строгановская.
— Ага... Плохо слышу, заградил господь ухо мое от мерзости словес никонианских...
Сняв картуз, он держит икону горизонтально, смотрит вдоль письма, сбоку, прямо, смотрит на шпонку в доске, щуря глаза, и мурлычет:
— Безбожники никониане, любовь нашу к древнему благообразию заметя и диаволом научаемы преехидно фальшам разным, ныне и святые образа подделывают ловко, ой, ловко! С виду-те образ будто и впрямь строгановских али устюжских писем, а то — суздальских, ну, а вглядись оком внутренним — фальша!
Если он говорит «фальша», значит — икона дорогая и редкая.
Ряд условных выражений указывает приказчику, сколько можно дать за икону, за книгу; я знаю, что слова «уныние и скорбь» значат — десять рублей, «Никон - тигр» — двадцать пять; мне стыдно видеть, как обманывают продавца, но ловкая игра начётчика увлекает меня.
— Никониане-то, чёрные дети Никона - тигра, всё могут сделать, бесом руководимы, — вот и левкас будто настоящий, и доличное одной рукой написано (7), а лик-то, гляди, — не та кисть, не та! Старые-то мастера, как Симон Ушаков, — хоть он еретик был, — сам весь образ писал, и доличное и лик, сам и чку (8) строгал и левкас наводил, а наших дней богомерзкие людишки этого не могут! Раньше-то иконопись святым делом была, а ныне — художество одно, так-то, боговы!
из автобиографической трилогии Максима Горького - Повесть первая «В людях» (отрывок)
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(1) родственник староверческого начётчика - Начётчик. В контексте старообрядчества — богослов, знаток старопечатной (дониконовской) религиозной (особенно богословской) литературы.
(2) Мстёрской работы - Мстёрской работы могут быть следующие виды произведений:
Иконы. Для них характерен сдержанный тёмный колорит, изысканные плоскостные орнаментальные композиции, умеренное применение золота для проработки деталей.
Лаковые миниатюры на изделиях из папье - маше.
Шкатулки, ларцы, папиросницы, игольницы, пудреницы украшены разнообразными живописными сюжетами. В тематике преобладают исторические и христианские сюжеты.
Особенности мстёрской работы:
Цветовая гамма. Голубовато - серебристая, охристо - жёлтая и красная.
Количество деталей. Сказочные и бытовые сюжеты пестрят множеством деталей, сочетанием растительных и геометрических узоров.
Источник вдохновения. В миниатюрах отражается окружающая природа: песчаные излучины, луга с ручейками, дальние деревни с яркими крышами и синь лесов.
(3) списки миней, не правленных Дмитрием Ростовским - Не правленных - Деятельность святителя Димитрия Ростовского, который собирал, дополнял и исправлял жития и поучения при составлении «Четьих Миней» — свода оригинальных и переводных житийных и риторических памятников церковно-учительного и исторического характера.
(4) кресты и медные складни с финифтью - Финифть — это вид прикладного искусства, в котором изготовление художественных произведений производится при помощи стекловидного порошка, эмали и металлической подложки. Слово «финифть» происходит от греческого «фингитис», что в переводе означает «светлый, блестящий камень».
(5) Плюсна одной ноги у него была отрублена, он ходил прихрамывая - Плюсна — средний отдел стопы у позвоночных, расположенный между предплюсной и пальцами.
(6) — Вот икона продаётся, принёс человек, говорит — строгановская - Строгановская икона — это икона, созданная в стиле Строгановской школы в русской иконописи конца XVI — первой четверти XVII века. Школа названа по фамилии сибирских купцов - меценатов Строгановых, которые содержали иконописную мастерскую. Главные особенности строгановской школы:
миниатюрные размеры икон;
сложные композиции;
сочная цветовая гамма — на полутонах жёлтых, красных, розовых, зелёных и чёрных красок;
часто мастера украшали работы золотой и серебряной росписью;
фигуру святого обычно помещали в центр иконы, её изображали крупными цветовыми пятнами;
центральный образ обрамляли причудливым детальным пейзажем с палатами;
людей и растения изображали реалистично, максимально близко к натуре, все элементы тонко прорабатывали.
Самым известным мастером школы был Прокопий Чирин, он написал по заказу Строгановых икону «Никита Воин» и образ Владимирской Божией Матери.
(7) вот и левкас будто настоящий, и доличное одной рукой написано - Левкас (от греч. λευκός — белый, светлый) — название грунта, применяемого в написании и реставрации памятников станковой темперной и масляной живописи (икон). В иконописании традиционно состоит из смеси порошкообразного мела с рыбьим или животным клеем с добавлением льняного масла. Наносится тонкими слоями и тщательно шлифуется.
«Доличное» в контексте иконописи — это элементы рисунка картины, кроме фона и личного. К личному относятся лик (лицо), руки и ноги. Примеры доличного: одежда, пейзаж (на фоне) и т. п..
(8) сам и чку строгал - «цка» или «чка», которое встречается в надписях на иконах и обозначает «доска». Первый вариант написания характерен для северо - западных регионов России (Новгород, Псков), а второй — для верхнего и среднего Поволжья (Ярославль, Кострома, Нижний Новгород). Пример записи: на обороте костромской иконы «Праздники двунадесятые» — «сорокъ копекъ зачку», на другой иконе — «чку склей».
Отредактировано Гусев (2025-05-07 08:24:52)
