Когда б, не фея, мальчик – паж, Другой расклад имела сказка, И принцу в жёны – пучеглазка Иль кнопка, что «Алё, гараж!»…
Ольга Уваркина
Меня зовут Никита, я обычный ученик 1-го класса , но на несколько минут я стал волшебником. Это позволит мне « оживить» буквы и посмотреть, чем они будут заниматься. Долго думать мне пришлось - я выбрал любимую букву «Н », ведь с нее начинается моё имя.
Итак, я взял волшебную палочку, и подошел к игре «Музыкальная Азбука». Прикоснулся к букве, и она спрыгнула с плаката на пол. Она бегала по дому и весело напевала песенку, слова в которой начинались на букву «Н». Вот так звучали слова этой песни: «Непослушный носорог надевал носки на рог».
Дома сразу стало весело, все члены моей семьи стали подпевать моей букве. А наша кошка гонялась за буквой, думая, что это мышонок. Я дотронулся волшебной палочкой до кошки, и она стала петь вместе с нами. Так при помощи волшебства, я помог кошке выучить алфавит.
Немного погодя буква забежала в мою спальню и прыгнула на свое место. Я понял, что она соскучилась по своим подружкам- буквам. Ведь только вместе, они нужны людям, чтобы разговаривать и писать.
Антонова Надежда Валериановна - Волшебная история "ожившей буквы"
Простушка медовый янтарь в круглый бисер скатает проворно. Мягкосердечна она. С грубоватой крестьянской красой.
Инна Год
– Нет, – ответил я упрямо. – Я говорю не о человеке. Может быть, некоторыми чертами он и отвечает этому предварительному определению, но лишь потому, что оно имеет массу пробелов. Человек, вопреки видимости, не ставит перед собой целей. Их ему навязывает время, в котором он родился, он может им служить или бунтовать против них, но объект служения или бунта дан извне. Чтобы изведать абсолютную свободу поисков цели, он должен был бы остаться один, а это невозможно, поскольку человек, не воспитанный среди людей, не может стать человеком. Этот… мой, это должно быть существо, не имеющее множественного числа, понимаешь?
– А, – сказал он, – и как я сразу… – и показал рукой на окно.
– Нет, – возразил я. – Он тоже нет. Он упустил шанс превратиться в Бога, слишком рано замкнувшись в себе. Он скорее анахорет, отшельник космоса, а не его Бог… Он повторяется, Снаут, а тот, о котором я думаю, никогда бы этого не сделал. Может, он как раз подрастает в каком-нибудь уголке Галактики и скоро в порыве юношеского упоения начнет гасить одни звезды и зажигать другие. Через некоторое время мы это заметим… – Уже заметили, – кисло сказал Снаут. – Новые и Сверхновые… По-твоему, это свечи его алтаря? – Если то, что я говорю, ты хочешь трактовать так буквально…
Станислав Лем - Солярис. Отрывок.
За месяц до этого один мой приятель познакомил меня с Мисрой-куном. Мы с ним много спорили по разным политическим вопросам, но мне еще не довелось видеть, как он совершает свои удивительные магические опыты. И потому, послав ему заранее письмо с просьбой показать мне нынче вечером чудеса магии, я взял рикшу и поехал в унылое предместье Омори, где проживал тогда Мисра-кун. Стоя под проливным дождем, я при тусклом свете фонаря отыскал под фамильной дощечкой звонок и нажал кнопку. Мне сразу отперли. Из дверей высунулась низкорослая старушка-японка, бывшая в услужении у Мисры-куна.
– Господин Мисра дома?[ – Как же, как же, пожалуйте! Он давно вас поджидает.
С этими радушными словами старушка прямо из прихожей провела меня в комнату Мисры-куна.
– Добрый вечер! Очень любезно с вашей стороны, что вы приехали в такой дождь!
Смуглолицый и большеглазый, с мягкими усами, Мисра-кун оживленно приветствовал меня, припуская фитиль в стоявшей на столе керосиновой лампе.
– Нет, право, ради того чтобы посмотреть чудеса вашего искусства, я готов приехать в любую погоду. Стоит ли говорить о дожде!
Я опустился на стул и оглядел слабо освещенную керосиновой лампой мрачную комнату. Бедная обстановка в европейском стиле. Посередине большой стол, возле стены удобный книжный шкаф, столик перед окном… Да еще два стула для нас, вот и все. И стулья и столы – старые, обшарпанные. Даже нарядная скатерть с вытканными по краю красными цветами истрепалась до того, что кое-где плешинами обнаружилась основа. Но вот обмен приветствиями закончился. Некоторое время я безотчетно слушал, как шумит дождь в бамбуковой роще. Вскоре опять появилась старая служанка и подала нам по чашке зелёного чая. Мисра-кун открыл коробку с сигарами:
– Прошу вас, возьмите сигару! – Благодарю!
Я без дальнейших церемоний выбрал сигару и, зажигая ее, сказал:
– Наверно, подвластный вам дух называется джинном. А скажите, это при его помощи будут совершены чудеса магии, которые я сейчас увижу?
Мисра-кун тоже закурил сигару и, лукаво посмеиваясь, выпустил струйку ароматного дыма.
– В джиннов верили много столетий назад. Ну, скажем, в эпоху «Тысячи и одной ночи». Магия, которой я обучался у Хассан-хана, – не волшебство. И вы могли бы делать то же, если б захотели. Это всего лишь гипноз, согласно последнему слову науки. Взгляните! Достаточно сделать рукою вот так…
Мисра-кун поднял руку и два-три раза начертил в воздухе перед моими глазами какое-то подобие треугольника, потом поднес руку к столу и сорвал красный цветок, вытканный на краю скатерти. Изумившись, я невольно придвинул свой стул поближе и начал внимательно разглядывать цветок. Сомнения не было: только сейчас он составлял часть узора. Но когда Мисра-кун поднес этот цветок к моему носу, на меня повеяло густым ароматом, напоминавшим запах мускуса. Я так был поражен, что не мог сдержать возгласа удивления. Мисра-кун, продолжая улыбаться, будто случайно уронил цветок на стол. И не успел цветок коснуться скатерти, как снова слился с узором. Сорвать этот цветок? Да разве можно было теперь хотя бы пошевелить один из его лепестков!
Помнишь, как залетела в окно синица, Какого наделала переполоху? Не сердись на свою залётную птицу, сама понимаю, что это плохо.
Только напрасно меня ты гонишь, Словами недобрыми ранишь часто: я не долго буду с тобой — всего лишь до своего последнего часа.
Потом ты плотнее притворишь двери, рамы заклеешь бумагой белой… Когда-нибудь вспомнишь, себе не веря: неужели летала, мешала, пела?
Вероника Тушнова - Помнишь, как залетела в окно синица...
Каждая из моих девчонок — протест против предыдущей. Джаннет так высказывалась о моих картинах, что доводила до ярости. Тогда я нашёл Сэлли, которая отказывается иметь личное мнение, но достала меня психоанализом.
У меня кружится голова от всех этих непонятностей...
Маргарита - цитата из романа М.А. Булгакова -"Мастер и Маргарита"
Гражданин следователь, сначала
Я выпил газированной воды под башней Белорусского вокзала и оглянулся, думая, куды отсюда бросить кости. Вылезала из-за домов набрякшая листва. Из метрополитеновского горла сквозь турникеты масса естества, как чёрный фарш из мясорубки, перла. Чугунного Максимыча спина маячила, жужжало мото-вело, неслись такси, грузинская шпана, вцепившись в розы, бешено ревела. Из-за угла несло нашатырем, Лаврентием и средствами от зуда. И я был чужд себе и четырём возможным направлениям отсюда. Красавица уехала. Ни слёз, ни мыслей, настигающих подругу. Огни, столпотворение колёс, пригодных лишь к движению по кругу.
Я глаза закрываю и вижу, На окраине маленький зал, Где на сцену впервые я вышел, Где волнуясь у рампы стоял. Я безбожно весь текст перепутал, Я споткнулся у всех на виду, Только "браво!" кричал почему-то Добрый зритель в девятом ряду.
Ах, как всё изменилось на свете С тех далёких и памятных дней - На бульваре вчерашние дети Сами возят в колясках детей. Изменились и время, и танцы, Песни новые нынче в ходу, Но таким же, как прежде, остался Добрый зритель в девятом ряду.
Текст песни Аркадий Райкин - Добрый зритель в 9 ряду (Отрывок)
Вот так всегда! Стоит только девушке понять, что она симпатична парню, и сразу начинается кокетство и самомнение.
Сергей Лукьяненко. Черновик
Это – театр. Театр марионеток Цви Гольдштейна. Гольдштейна в нашем городе знают все и говорят о нём очень странные вещи. Говорят, что он изобретатель-самоучка, свихнувшийся гений, создавший из воздуха и прошлогоднего снега столь гениальных театральных роботов, что на сцене их невозможно отличить от живых людей. После каждого представления он, точно всемогущий Карабас-Барабас, выключает их и складывает в картонную коробку, которую хранит в небольшой комнатке за кулисами.
Ещё говорят, будто он шаман вуду, при помощи магических заклятий воскрешающий мертвецов и выводящий их на театральные подмостки. Чтобы в краткий миг Спектакля ненадолго вырванные из небытия зомби ткали в тесном квадрате сцены тонкий узор из человеческих чувств и страстей.
Так сыграть не может ни один живой актер. Ему всегда будет мешать собственная личность. Только там, где личности нет, возможно полное погружение и растворение в воображаемом. Реальность нереального. Но это не искусство, потому что искусство – сказочный дар человека человеку. Театр Цви – колдовство, обман, иллюзия... всё, что угодно, только не искусство.
А ещё я слышал, что Гольдштейн не изобретатель и не шаман, а психиатр, а артисты – его пациенты. После того, как зал пустеет, Цви не прячет их в ящик и не возвращает на кладбище. Они сами садятся в машины и разъезжаются по квартирам, в которых из мебели только шкаф, стол и кровать. Они едят за столом, вешают в шкаф одежду, ложатся – и лежат неподвижно, точно восковые куклы, глядя в темноту невидящими глазами. До следующего Спектакля.
Театр марионеток, так все говорят и смотрят при этом многозначительно. Театр марионеток Цви Гольдштейна.
И пусть пьеса – всего лишь безвкусный римейк Шекспира. А Джульетта – в джинсах и с гладко зачесанными волосами – одета, как обычный ... тинэйджер, но при этом давно вышла из тинэйджерского возраста. Пространство раскололось, и новый мир родился во всём своем ошеломляющем правдоподобии; и пока он существует, зрители будут сидеть, влившись в кресла, не в силах стряхнуть с себя благоговейное оцепенение и не думая, кто творит для них волшебство: роботы, сумасшедшие или покойники.
Автор: johnmaverick - Призрак моей любви (Избранное).
Придумала Эрида месть богиням, Из сада Гесперид, вела гордыня, Достала плод. Решение готово, На яблоке Эрида пишет слово: — "Прекраснейшей!" — отмщение такое. На стол бросает яблоко златое. Назвать скорей божественное имя, И яблоко ей дать, не споря с ними, Богини просят Зевса. Нет ответа, — Не хочет быть судьёй в конфликте этом. Богинь он шлёт на суд Париса строгий. Гермес на гору Ида знал дорогу.
ЯБЛОКО РАЗДОРА (СУД ПАРИСА). Отрывок. Уварова Людмила
Назвав свою фамилию, имя, возраст и место, откуда она приехала, тут же продолжила: «Я хочу представить Вам миниатюру своего собственного сочинения о персонаже, который не редко встречается в детских сказках. Это миниатюра – о Бабе Яге. Обычно этот персонаж представляется мрачным, злобным, с искажённым и очень злым выражением лица.
Я же подумала о том, что если обычные бабушки бывают разными – и добрыми и злыми, так почему ЭТОТ сказочный персонаж ТОЖЕ не может быть разным и придумала вот такую миниатюру.
С этими словами, она подошла к первой избушке – мрачной, перекошенной и красивым жестом сбросив с себя платок, взяла стоявшую возле неё кривую палку и... повернулась к комиссии спиной.
Перед комиссией предстала классическая баба Яга: с кривым выражением лица, с кривой клюкой в руке, в грязных оборванных одеждах и взъерошенными космами волос, выбившимися из-под старого платка. Старческим, скрипучим голосом она произнесла короткий монолог, который обычно произносят в сказках бабки-ёжки.
Через три минуты текста конкурсантка вновь повернулась к комиссии своим лицом и пока полу боком делала несколько шагов к следующей, серо-голубой избушке, продолжала говорить: «Но на мой взгляд, бабушка ЯГА может быть и такой» : и медленно поворачиваясь опять спиной к комиссии, очень умело и незаметно одной рукой сбросила с себя облик злой старухи Яги, забросив его за «триногу» и предстала перед комиссией в новом облике: баба Яга в серо-голубых одеждах, в сереньком платочке и с той же клюкой в руке, такая же беззубая, но с выражением лица, похожим на улыбку, жалующуюся уже не таким скрипучим голосом на свою одинокую жизнь, на старость и усталость и сожалением, что к ней редко кто заходит и в конце своего маленького монолога с вопросом: ну почему вы ко мне не заходите? И.. с просьбой: «Заходите, буду рада!».
После этих слов Елена вновь повернулась лицом к комиссии с широкой улыбкой, лучистыми глазами и красивым лицом.
И опять полу боком передвигаясь к третьей «триноге», продолжала монолог из придуманной ею миниатюры: «… размышляя над вопросом, ну почему в сказках бабки Ёжки такие страшные, мне почему-то захотелось, чтоб всё-таки они были разными…: И опять медленно поворачиваясь спиной к комиссии, в это время осторожно стягивая с себя и бросая за вторую «триногу» образ второй бабы Яги, продолжала говорить: «Ну вот, например, и такими».
Образ третьей бабы Яги был таким же лучезарным, как и её избушка. Она улыбалась своим беззубым ртом, но на ней был чистенький в цветочек платок, её платье было явно не новым, с аккуратными заплатками и в довольно светлых тонах. Её голос был такой же скрипучий, как и у первых двух, но какой-то беззлобный, в них проскальзывали нотки душевной теплоты и желания чем-то одарить изредка заглядывающих в её избушку разных зверюшек и очень редко – детей, вместе с родителями собирающими в лесу грибы и ягоды.
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети Пробьётся моё своеволье. Меня - видишь кудри беспутные эти?- Земною не сделаешь солью. Дробясь о гранитные ваши колена, Я с каждой волной - воскресаю! Да здравствует пена - веселая пена - Высокая пена морская!
Марина Цветаева - Кто создан из камня, кто создан из глины. Избранное
«Вы должны немножко набраться терпения»,— сказал NN, зав. отделом поэзии в журнале. «Да? — сказал я. — Я, по-моему, могу его уже выделять». Вторая мировая война — последний великий миф. Как Гильгамеш или Илиада. Но миф уже модернистский. Содержание предыдущих мифов — борьба Добра со Злом. Зло априорно. Тот, кто борется с носителем Зла, автоматически становится носителем Добра. But second World War was a fight of two Demons.
Самое замечательное у наших материалистов это то, что не вся материя -материя. Например, материя Запада уже не совсем материя. Контр - материя. Классическая поэзия (рифмы, метр etc.) дает возможность формального резерва: других рифм, другого метра. Модернисты с ихним verse libre3 (либретто стиха /Леночкин/ ) пленники плоскости. Это как рисунок в профиль, когда не можешь представить себе фас. Отсутствие других средств. Как будто в этом месте живёт неизвестное, безымянное божество, как будто это место — его алтарь, где ты то ли принёс, то ли принесёшь ещё ему жертву, то ли услышал уже, то ли ещё услышишь его голос: не забывай. Дурак может быть глух, может быть слеп, но он не может быть нем.
Все страсти вылезают наружу. Их больше не надо скрывать. Теперь можно сесть пьяным за руль, удирать от полиции и ехать по рельсам навстречу поезду, свернув в последний момент. Можно соблазнить незадачливую «сегодня» продавщицу, узнав, в какой школе она училась, а в следующее «сегодня» выдать себя за старого знакомого, когда-то влюблённого в неё одноклассника. Можно рассчитать момент, когда оба инкассатора отвлеклись, и незаметно забрать сумку с деньгами, а вечером кататься на шикарной машине с девицей лёгкого поведения… День сурка (Отрывок) Автор: Терехов Максим Юрьевич
как часто, мы не замечаем — простых вещей на первый взгляд, когда прощения не просим, за раны брошенных фраз, как будто нет пути назад! как часто, мы не замечаем — своей души в пике и фатума гримас, и тяготы когда встречаем, пришли откуда, не понимая взор обратив на иконостас! как часто, мы не замечаем — крик от отчаяния, смущение опущенных глаз, когда обидой, яростью наполняет нас — и кары праведной у бога требуя тотчас!
У вод, забурливших в апреле и мае, Четыре особых дороги я знаю. Одни Не успеют разлиться ручьями, Как солнышко пьёт их Косыми лучами. Им в небе носиться по белому свету, И светлой росою качаться на ветках, И ливнями литься, и сыпаться градом, И вспыхивать пышными дугами радуг. И если они проливаются к сроку, В них радости вдоволь, и силы, и проку.
Автор: Владимир Солоухин - "Воды" (Отрывок)
Да. Он подумал, что так, наверное, бывает с каждым. Когда ты замечаешь что-то в природном явлении и проводишь определенную аналогию к той жизненной ситуации, в которой оказался - по своей глупости ли, по чьей-то нелепой, неожиданной и неоправданной ошибке ли, по слепой случайности или же просто по стечению обстоятельств - то на душе становится еще больнее и пустынней. Именно больнее и пустынней, потому что когда человек счастлив - он просто радуется свету, он живет, слушает, чувствует всю радость жизни, дышит ей, наслаждаясь переполнением себя своими ощущениями. Любящий, счастливый человек просто созерцает, радуясь всему, что тоже живет и кружится в своей, по сути тоже сложной жизни. Да. Тогда, неделю назад, его также переполняло чувство надежды. Хотя нет, и так все было ясно, он прекрасно понимал это уже тогда - но все же какое-то давно забытое детское чувство того, что вот-вот случится что-то непредвиденное никем и сразу всё станет хорошо - заставляло его сердце сжиматься в надежде на счастье и тепло, на доброту и поддержку, на безумство, на необузданность и порывистость, на спокойствие и медленную, ленивую и оттого плавную тягучесть - на всё это и ещё на множество других, самых различных чувств и настроений - на любовь. …Мелкий дождь забарабанил по стеклу ...
Последний лист проза. (Отрывок) Автор: Иван Айонин
- У вас продаётся розовый свитер ? - Розовые свитера закончились. Могу предложить сиреневую блузу.
Друзья, позвольте продемонстрировать ход своих рассуждений. Итак, вот я вижу, что он включился. Именно он. Могу ли я надеется на то, что произойдёт чудо? Думаю, что да. Ибо волшебная сила Морфея коснётся волшебной палочкой и ..... Иначе. Иначе зачем это всё было. Да ещё столько лет? Или я в своей надежде в чём - то не прав?
Да, хотел сообщить, что думаю прогуляться по базару. Людей посмотреть, себя показать, так сказать. Но во время вспомнил о чувстве Меры. И не буду вам об этом сообщать. ))
