1 (Маг) The Magician/Маг - Забывчивый сказочник (Кельтская сказка)

Маг. В оригинале сказка находится тут, а это - мой перевод Забывчивый сказочник. Момент, когда бродяга начинают творить свой третий фокус, "настоящий", с клубком ниток, зайцем и красноухой собакой.

Забывчивый сказочник - Кельтская сказка

В то время, когда Туата Де Данаан безраздельно властвовали в Ирландией, жил в Ленстере один король, который очень любил слушать сказки. Как и у многих других королей и вождей Эрин, у него был придворный сказочник, который должен был каждый вечер рассказывать его величеству сказки, - до тех пор, пока тот не заснет. Сказочник помнил множество разных историй, и несмотря на то, что время шло, а сказочник не становился моложе, он ни разу не сбился во время рассказа, и ни разу не повторил одну и ту же сказку дважды; и так велико было его мастерство, что как бы не бывал король раздражен к вечеру государственными делами, его сказочник всегда знал, какую историю лучше всего рассказать на ночь, чтобы король сладко заснул.
Однажды утром сказочник проснулся рано, и как обычно вышел в свой сад, обдумывая разные случаи и происшествия, которые он мог бы вплести в свою вечернюю сказку для короля. Но этим утром все было как-то странно: он обошел все свои владения и вернулся к дому даже позже обычного, но так и не придумал новой сказки. Не было ничего сложного с началом истории: «Жил-был однажды король, и было у него три сына…» или «Однажды в стародавние времена король всех земель Ирландии…», но дальше этого дело не шло. Когда он наконец вернулся домой, его жена была весьма озадачена его опозданием.
«Отчего ты не пришел к завтраку, дорогой?», спросила она.
«Да я и думать не могу о еде!», ответил сказочник, «Долго, очень долго я служил королю Ленстера, и за все это время я ни разу не вернулся домой к завтраку без новой сказки, которую мог бы рассказать королю вечером, но сегодня утром я понял, что не могу ничего придумать. Я не знаю, что мне делать. Лучше уж сразу лечь и умереть, иначе сегодня вечером я буду навеки опозорен, когда король призовет меня к себе, чтобы я рассказал ему сказку!»
В этот момент его жена выглянула и окна.
«Смотри, там на краю поля что-то чернеется», сказала она
«Да, вижу»
Они пошли посмотреть, что же это, и увидели жалкого старика, который лежал прямо на земле, положив рядом свою деревянную ногу.
«Кто ты, добрый человек?», спросил сказочник.
«Ах, разве имеет значение, кто я? Я бедный, старый, увечный, немощный, жалкий человек, присел тут, чтобы немного передохнуть»
«А зачем тебе этот стаканчик для игры в кости, что я вижу у тебя в руках?»
«Я поджидаю, не пройдет ли тут кто-нибудь, кто согласится сыграть со мной», ответил нищий.
«Сыграть с тобой! Да тебе и на кон поставить нечего!»
«У меня есть кошелек с сотней золотых монет», ответил старик.
«Ты должен сыграть с ним», прошептала жена рассказчика. «И, возможно, ты узнаешь что-нибудь, из чего можно будет сделать сказку для короля».
Они уселись перед гладким камнем, на который можно было бы бросать кости.
Прошло совсем немного времени, а сказочник уже проиграл все до последнего пенни.
«Тебе сегодня везет, друг», сказал он. «А со таким дураком, как я, что еще могло случиться!»
«Сыграем еще раз?», спросил старик.
«Я бы сыграл, да все мои деньги уже у тебя»
«Может быть, у тебя есть лошади и колесница?»
«Да, есть»
«Ставлю все свои деньги против них»
«Нет, это невозможно! За все деньги Ирландии я не стану смотреть, как моя жена возвращается домой пешком!»
«А вдруг ты выиграешь?», сказал нищий.
«А вдруг проиграю?», ответил сказочник.
«Сыграй с ним, муж мой», сказала жена. «За тобой я пойду и пешком, любимый».
«Я слушал твоих советов раньше, послушаю и теперь»
Он сел к плоскому камню и одним броском лишился дома, собак и колесницы.
«Сыграем еще раз?», снова спросил нищий.
«Ты только что выиграл у меня все, что я могу еще поставить?»
«Ставлю все, что у меня было и что я выиграл против твоей жены», сказал старик.
Сказочки отвернулся, не сказав ни слова, но его жена остановила его.
«Прими его предложение», сказала она. «Это же третий раз, счастливый, теперь-то уж ты точно выиграешь».
Они сыграли еще раз, и сказочник проиграл. Как только это случилось, к его горю и удивлению, его жена пошла и села на землю возле уродливого старого нищего.
«Хороший же вы выбрали способ, чтобы избавиться от меня!»
«Опомнись, он же меня выиграл», сказала она. «Не хотел же ты обмануть старого больного человека, не правда ли?»
«У тебя есть еще что-нибудь, что ты мог бы поставить?», спросил старик.
«Тебе отлично известно, что ничего у меня больше нет», ответил сказочник.
«Я поставлю на кон все, что у меня было, и все, что я выиграл, включая твою жену, против самого тебя», сказал нищий.
Они снова сыграли, и снова сказочник проиграл.
«Хорошо, я твой. И что же ты от меня хочешь?»
«Скоро ты все узнаешь», сказал старик и достал из кармана длинную веревку и маленькую палочку.
«Итак», сказал он сказочнику, «в какое животное тебя превратить: в оленя, зайца или лисицу? Сейчас у тебя есть выбор, но потом его не будет.
Укоротим немного длинную историю: сказочник выбрал зайца; старик набросил на него веревку и легонько стукнул палочкой, и глядите-ка: длинноухий проворный заяц поскакал по траве.
Но долго это не продлилось: кто, как не его жена, кликнул собак и пустил их по его следу? Заяц убегал, собаки гнались за ним. Поле было обнесено высокой стеной, и деться зайцу было некуда – он просто бежал изо всех сил по кругу, а нищий и леди могли отлично видеть все его скачки и уловки.
Напрасно он пытался найти убежище на руках у жены – она снова бросила его собакам, и он бегал, пока нищий не отозвал собак. Один удар палочки – и задыхающийся от бега сказочник снова стоял перед ним.
«Как тебе понравилось бегать?» спросил нищий.
«Должно быть, для кого-то это удовольствие», ответил сказочник, глядя на жену. «Я же легко переживу, если никогда больше не почувствую ничего подобного».
«Позволено ли мне будет узнать», он повернулся к нищему, «кто вы такой, и откуда вы, и почему вам так радостно, что вы подчистую обыграли такого бедного старика, как я?»
«О, я из тех, кто довольствуется малым, сегодня богат, завтра – беден, но если ты хочешь узнать больше обо мне и о том, как я живу – отправляйся со мной в дорогу и, возможно, я покажу тебе много больше, чем ты увидел бы, путешествуй ты в одиночку.
«Я теперь себе не хозяин, чтобы решать идти с тобой или оставаться», сказал сказочник со вздохом.
Тут странник запустил руку в свою дорожную сумку, и вытащил из нее респектабельно выглядящего человека средних лет, и сказал ему следующее:
«Ты все слышал и видел из сумки. Я хочу, чтобы ты взял на себя заботы об этой леди, и колеснице, и лошадях и всем остальном хозяйстве так, чтобы все было готово в любой час, когда бы мне это не потребовалось»
Едва он промолвил это, как все вокруг исчезло, а сказочник оказался возле Лисьего брода, неподалеку от замка Рыжего Хью О’Доннелла. Он мог видеть все, а его не видел никто.
О’Доннелл сидел в главном зале, и он был тяжел телом, и утомлен душой.
Он сказал своему привратнику:
«Выйди за ворота. Погляди, может кто-нибудь или что-нибудь встретиться тебе неподалуку».
Привратник вышел, и увидел тощего, покрытого пылью нищего; короткий меч болтался у бедра, грязные ботинки совсем изорвались, уши было видно через дыры в старой шляпе, на плечах был изодранный бедный плащ, а в руках он нес зеленую палочку падуба.
«Да хранят тебя боги, О’Доннелл», сказал нищий.
«И тебя также», ответил О’Доннелл. «Откуда ты пришел, и каково твое мастерство?»
«Я пришел с самого края земли,
Из края речных долин,
Где по глади воды скользят белые лебеди,
Ночь на Айлее, ночь в Мэне,
Ночь на холодных склонах холмов.»
«Да ты великий путешественник», сказал О’Доннелл. «Может быть, ты научился по дороге всяким штукам?»
«Я фокусник», ответил нищий. «И за пять серебряных монет я покажу тебе все, что умею».
«Я дам тебе денег», сказал О’Доннелл, и тогда худой грязный нищий взял три маленьких травинки и положил их себе на ладонь.
«Одна в серединке», сказал он, «а две по краям. Сейчас я дуну так, что средняя травинка улетит, а две другие останутся на руке»
«Это невозможно», сказали все, кто был в зале.
Однако нищий разложил на ладони травинки, прижал две крайние пальцами, дунул, и средняя слетела с ладони, а другие остались.
«Хороший фокус», - сказал О’Доннелл, и заплатил пять монет серебром.
«За половину денег», сказал один из слуг О’Доннелла, «я сделаю то же самое!»
«Пусть делает то, что сказал, О’Доннелл!»
Слуга положил на ладонь три травинки, прижал пальцами две крайние и дунул, но вот что случилось: его кулак улетел вместе с соломой.
«Ты ранен, и поделом», сказал О’Доннелл.
«Еще шесть монет, О’Доннелл, и я покажу тебе еще один трюк», сказал нищий.
«Ты их получишь».
«Взгляни на мои уши! Я буду двигать только одним, а второе останется неподвижным»
«Это не очень сложно, твои уши довольно большие, но ты никогда не сможешь двигать только одним ухом, а не обоими вместе!»
Но нищий улыбнулся и, ухватившись пальцами за одно ухо, подвигал его.
О’Доннелл расхохотался и заплатил нищему еще шесть монет.
«Разве это фокус!», сказал тогда бескулачный слуга. «Кто угодно такое проделает!», и сказав так, он ухватился за свое ухо, но что же случилось: стоило ему дернуть, как его ухо оторвалось от головы!
«Ты опять ранен, и поделом», сказал О’Доннелл.
«Ну, О’Доннелл», сказал грязный нищий, «Я уже показал тебе чудесные фокусы, но если ты заплатишь еще, я покажу еще один»
«Даю слово, ты их получишь!», сказал О’Доннелл
Тут нищий снял с плеча свою дорожную сумку, и достал из нее клубочек шелковых ниток. Он ухватил кончик нитки, а клубочек подбросил прямо к чистому голубому небу – и появилась лестница. Тогда он достал из сумки зайца, и поставил его на нитяную лестницу, и тот быстро-быстро побежал вверх, а следом достал белую красноухую собаку, и она сразу же погналась за зайцем.
«Итак», сказал грязный нищий, «хочет ли кто-нибудь побежать вслед за зайцем и собакой?»
«Я хочу», сказал слуга О’Доннелла.
«Иди за ними», сказал жонглер, «Но я предупреждаю: если ты не уследишь за собакой и она съест моего зайца, то я оторву тебе голову, когда ты вернешься на землю».
Слуга встал на нить, и все трое вскоре исчезли. Их ждали долго, и наконец фокусник сказал:
«Я боюсь, что собака уже доедает моего зайца, а ваш человек попросту заснул»
Сказав так, он начал понемногу сматывать шелковую нитку, и вскоре показался слуга, который крепко спал на лестнице, а потом и белая красноухая собака, которая как раз доедала зайца.
Нищий ударил слугу своим мечом, и голова покатилась прочь, а потом зарубил и собаку.
«Ты немного развлек меня, фокусник, но я разозлен: ты убил собаку и слугу на моем дворе!»
«Пять монет серебром за каждого», сказал фокусник, «и их головы прирастут к плечам, как было и раньше».
«Я заплачу тебе», сказал О’Доннелл.
Пять монет, и еще пять заплатили ему, и глядите! голова слуги встала на место, и голова пса тоже. Они дошли до самого порога жизни и вернулись, и можно поклясться, что собака теперь больше никогда не тронет зайца, а слуга будет держать свои глаза открытыми, когда это необходимо.
Едва это случилось, как нищий пропал с их глаз, и никто не мог сказать точно – взлетел ли он к небесам или провалился сквозь землю.
Он летел как волна, догоняющая волну,
Как вихрь, настигающий вихрь,
Как яростная зимняя буря,
Так стремительно, красиво и радостно,
Даже гордо,
И не остановился,
Пока не прибыл
Ко двору короля Лейнстера.
И он легко спрыгнул
Прямо на вершину башни
Замка короля лейнстерского
Тяжел был телом и утомлен душой король Лейнстера. Был как раз тот час, когда он любил послушать сказку, но те, кого он послал за придворным сказочником, искали его повсюду, но нигде не могли сыскать.
«Отправляйся за ворота», сказал король своему привратнику. «Не встретится ли кто-то, кто хоть что-нибудь смог бы рассказать о моем сказочнике».
Привратник вышел за ворота, и увидел тощего грязного нищего, с коротким мечом у бедра, в запыленных драных ботинках, с ушами, которые проглядывали через дыры в шляпе, в убогом плаще и с палочкой из зеленой ветки падуба в руках.
«Что ты умеешь делать?», спросил привратник.
«Умею играть на арфе», ответил нищий, и тихонько сказал сказочнику: «Ничего не бойся. Ты видишь всех, но нет на земле человека, который увидел бы тебя».
Как только король узнал, что за воротами дожидается арфист, он велел немедленно привести его.
«Я – король, и у меня служат пять лучших арфистов Ирландии», сказал он, и дал арфистам знак играть, и те заиграли, и пока звучала музыка, тощий грязный нищий внимательно их слушал.
«Можешь сыграть хоть вполовину так же хорошо как они?», спросил король.
«Слышал ли ты когда-нибудь, о король, как мурлычет кот возле чашки свежего бульона, или как жужжат пчелы, возвращаясь в сумерках к ульям, или пронзительный голос старухи, что призывает все ведомые ей проклятья на твою голову?»
«Да, я часто слышал подобное», ответил король.
«Эти звуки и то более мелодичны, чем те, что издавали твои арфисты», сказал нищий.
Услышав такое, арфисты обнажили свои мечи и кинулись на него, но вместо того, чтобы поразить его оружием, они только поранили друг друга.
Когда король увидел такое, он подумал, что хоть арфисты и расстроились, когда кто-то убил их музыку, они все же не должны были убивать друг-друга.
«Повесьте того, кто это затеял», сказал король, «и раз сегодня не будет сказки, я отправлюсь спать»
Подскочили стражники и связали тощего грязного нищего, и повели его к виселице и сразу же повесили его на толстой веревке. Но когда они вернулись в зал, то увидели, что нищий сидит на скамье и пьет пиво.
«Как ты сюда попал», вскричал капитан охраны, «разве мы только что не повесили тебя на дворе?»
«И ты думаешь, это был я?»
«А кто же еще?», сказал капитан.
«У вас не руки, а свиные окорока вместо них. Вы повесили вовсе не меня»
Тогда стражники побежали к виселице, и увидели, что повесили любимого брата короля. Они поспешили обратно к королю, который в это время уже заснул.
«Ваше величество», сказал капитан, «мы пытались повесить того бродягу, но он каким-то чудом нова оказался во дворце, жив-живехонек».
«Так повесьте его еще раз», сказал король и снова заснул.
Стражники сделали, как он сказал, но бродяга опять оказался в зале замка, а на виселице нашли главного арфиста короля.
Капитан стражи был очень озадачен.
«Вы и вправду хотите повесить меня и в третий раз?», спросил нищий.
«Иди отсюда куда хочешь», сказал капитан, «и так быстро, как только можешь. От тебя одни неприятности».
«Вот теперь ты поступаешь разумно», сказал нищий, «и если ты и впредь будешь вешать прохожих только потому, что они недовольны музыкой здешних арфистов, ты будешь находить на виселице только своих родных и друзей, в точности так, как было сегодня».
Сказав это, он исчез из королевского двора, и они со сказочником оказались точно на том же месте, где они встретились в первый раз, и где все еще находилась его жена с колесницей и лошадьми.
«Теперь», сказал нищий, «я не буду больше тебя мучить. Вот твоя колесница и твои кони, собаки, твой дом и твоя жена, делай с ними что тебе заблагорассудится.
«Я благодарю тебя за мой дом, и мою колесницу, и моих лошадей и собак», сказал сказочник, «Однако оставь себе мои деньги и мою жену».
«Нет», сказал нищий. «Мне ничего не нужно, а что до твоей жены, то не думай о ней дурно за то, что она сделала – она не могла поступить иначе»
«Не могла поступить иначе! Да она бросила меня на растерзание моим собственным голодным псам! Оставила меня ради старого грязного нищего!»
«Я не нищий и не старый, как ты думаешь. Я Ангус из Бру, и я принес тебе только добро. Сегодня утром мое волшебство подсказало мне, что ты в затруднительном положении, и я решил помочь тебе. Что же касается твоей жены, то та же сила, что меняла твое тело, превращая тебя в зайца, изменила и ее разум. Забудьте и простите ее, как и должно поступать женатым людям, и теперь у тебя есть отличная сказка для короля Лейнствера, которую ты расскажешь, когда он тебя позовет»
И с этими словами он исчез.
Да, у него действительно теперь была сказка для короля. Когда король призвал своего сказочника, тот рассказал все, что с ним было, без утайки, и король хохотал так, что вовсе не мог уснуть, и он сказал сказочнику, что это лучшая история из тех, что он слыхал, и больше не надо беспокоиться о новых сказках – он отныне будет слушать только эту.

перевод: shellir

3 (Императрица) The Fairy Godmother/Сказка о Золушке (Перро)

Императрица - это сказка о Золушке (Перро). Момент, когда Фея-крестная мановением волшебной палочки устраивает Золушке "красивую жизнь": карету, коней, лакеев и т.д.
Любопытно, что и Золушка со временем станет точно такой же Императрицей.

ШАРЛЬ ПЕРРО - Золушка

Давным-давно жила-была одна счастливая семья: отец, мать и их единственная дочка, которую родители очень любили. Много лет жили они беззаботно и радостно.
К несчастью, однажды осенью, когда девочке исполнилось шестнадцать лет, ее мать тяжело заболела и через неделю умерла. В доме воцарилась глубокая печаль.
Прошло два года. Отец девочки познакомился с одной вдовой, у которой были две дочки, и вскоре женился на ней.
С первого дня мачеха возненавидела свою падчерицу. Она заставляла ее делать всю работу по дому и не давала ни минуты покоя. То и дело слышалось:
– А ну, пошевеливайся, лентяйка, принеси-ка воды!
– Давай, бездельница, подмети пол!
– Ну, чего ждешь, грязнуля, подкинь дров в камин!
От грязной работы девочка и в самом деле всегда была выпачкана в золе и пыли. Вскоре все, даже отец, стали называть ее Золушкой, да и она сама позабыла свое имя.
Сводные сестры Золушки не отличались характером от своей злой и ворчливой матери. Завидуя красоте девушки, они заставляли ее прислуживать им и все время придирались к ней.
Однажды по округе разнесся слух, что молодой принц, скучая в одиночестве в своем большом дворце, собирается устроить бал, да не один, а несколько дней подряд.
– Ну, мои дорогие, – сказала мачеха своим некрасивым дочкам, – наконец-то судьба вам улыбнулась. Мы едем на бал. Я уверена, что одна из вас обязательно понравится принцу и он захочет жениться на ней.
– А как же другая? – в один голос спросили сестры.
– Не волнуйтесь, для другой мы найдем какого-нибудь министра.
Сестры не могли нарадоваться. В день бала они ни на шаг не отходили от зеркала, примеряя наряды. Наконец вечером, разряженные и расфуфыренные, они уселись в карету и поехали во дворец. Но перед отъездом мачеха строго сказала Золушке:
— И не думай, что ты будешь бездельничать, пока нас не будет дома. Я найду для тебя работу.
Она огляделась по сторонам. На столе, около большой тыквы, стояли две тарелки: одна с просом, другая с маком. Мачеха высыпала просо в тарелку с маком и перемешала.
– А вот тебе и занятие на всю ночь: отдели просо от мака.
Золушка осталась одна. Впервые за все время она заплакала от обиды и отчаяния. Как же перебрать все это и отделить просо от мака? И как не плакать, когда все девушки развлекаются сегодня на балу во дворце, а она сидит здесь, в лохмотьях, одна-одинешенька?
Вдруг комната озарилась светом, и появилась красавица в белом платье и с хрустальной палочкой в руке.
– Тебе хотелось бы на бал, правда?
– Ах, да! – со вздохом ответила Золушка.
– Не печалься, Золушка, – сказала она, – я добрая фея. Сейчас придумаем, как помочь твоей беде.
С этими словами она коснулась палочкой тарелки, что стояла на столе. В одно мгновение просо отделилось от мака.
– Обещаешь быть во всём послушной? Тогда я помогу тебе поехать на бал. – Волшебница обняла Золушку и сказала ей: – Ступай в огород и принеси мне тыкву.
Золушка побежала в огород, выбрала самую лучшую тыкву и отнесла её волшебнице, хотя никак не могла понять, каким это образом тыква поможет ей попасть на бал.
Волшебница выдолбила тыкву до самой корки, потом прикоснулась к ней волшебной палочкой, и тыква мигом превратилась в золочёную карету.
Потом волшебница заглянула в мышеловку и увидела, что там сидят шесть живых мышей.
Она велела Золушке приоткрыть дверцу мышеловки. Каждую мышь, которая выскакивала оттуда, она трогала волшебной палочкой, и мышка сейчас же превращалась в красивого коня.
И вот вместо шести мышей появилась превосходная упряжка из шести лошадей мышиной масти в яблоках.
Волшебница задумалась:
– Откуда бы взять кучера?
– Пойду посмотрю, не попала ли в крысоловку крыса, – сказала Золушка. – Из крысы можно сделать кучера.
– Верно! – согласилась волшебница. – Пойди посмотри.
Золушка принесла крысоловку, где сидели три большие крысы.
Волшебница выбрала одну, самую крупную и усатую, тронула её своей палочкой, и крыса превратилась в толстого кучера с пышными усами.
Тогда волшебница сказала Золушке:
– В саду, за лейкой, сидят шесть ящериц. Пойди принеси их мне.
Не успела Золушка принести ящериц, как волшебница превратила их в шестерых слуг, одетых в расшитые золотом ливреи. Они так ловко вскочили на запятки кареты, как будто всю жизнь ничем другим не занимались.
– Ну вот, теперь можешь ехать на бал, – сказала волшебница Золушке. – Довольна ты?
– Конечно! Только как же я поеду в таком гадком платье?
Волшебница коснулась Золушки своей палочкой, и старое платье мигом превратилось в наряд из золотой и серебряной парчи, богато расшитой драгоценными камнями.
В придачу волшебница подарила ей пару хрустальных туфелек. Свет не видел ещё таких красивых туфелек!
– Поезжай на бал, моя милая! Ты это заслужила! – воскликнула фея. – Но помни, Золушка, ровно в полночь сила моих чар кончится: твое платье снова превратится в лохмотья, а карета – в обыкновенную тыкву. Помни об этом!
Золушка обещала волшебнице уехать из дворца до полуночи и, сияя от счастья, отправилась на бал.
Королевскому сыну доложили, что прибыла неизвестная, очень важная принцесса. Он поспешил ей навстречу, помог выйти из кареты и повёл в зал, где уже собрались гости.
Когда Золушка, разодетая как принцесса, вошла в бальный зал, все замолчали и посмотрели в сторону незнакомой красавицы.
– Это еще кто такая? – недовольно спрашивали Золушкины сводные сестры.
В зале сразу наступила тишина: гости перестали танцевать, скрипачи перестали играть – так все были поражены красотой незнакомой принцессы.
– Какая красавица! – шептались кругом.
Даже сам старик король не мог на неё наглядеться и всё твердил на ухо королеве, что давно не видел такой красивой и милой девушки.
А дамы внимательно рассматривали её наряд, чтобы завтра же заказать себе точь в точь такой, только боялись, что не найдут достаточно богатых материй и достаточно искусных мастериц.
Принц проводил её на самое почётное место и пригласил танцевать. Танцевала она так хорошо, что все ещё больше залюбовались ею.
Вскоре подали разные сласти и фрукты. Но принц и не притронулся к лакомствам – так он был занят прекрасной принцессой.
А она подошла к своим сёстрам, приветливо заговорила с ними и поделилась апельсинами, которыми угощал её принц.
Сёстры очень удивились такой любезности со стороны незнакомой принцессы.
Но время неумолимо летело вперед. Помня слова доброй феи, Золушка все время поглядывала на часы. Без пяти двенадцать девушка неожиданно прекратила танцевать и выбежала из дворца. У крыльца ее уже ждала золотая карета. Лошади радостно заржали и повезли Золушку домой.
Вернувшись домой, она прежде всего побежала к доброй волшебнице, поблагодарила её и сказала, что хотела бы завтра опять попасть на бал – принц очень просил её приехать.
В то время, как она рассказывала волшебнице обо всём, что происходило на балу, раздался стук в дверь – это приехали сёстры. Золушка пошла им отворять.
– Долго же вы пробыли на балу! – сказала она, протирая глаза и потягиваясь, как будто только что проснулась.
На самом деле, с тех пор как они расстались, ей совсем не хотелось спать.
– Побывала бы ты на балу, – сказала одна из сестёр, – тебе бы некогда было скучать. Туда приехала принцесса – да какая красивая! Красивей её никого на свете нет. С нами она была очень любезна, угощала нас апельсинами.
Золушка вся задрожала от радости. Она спросила, как зовут принцессу, но сёстры ответили, что никто её не знает и принц очень этим огорчён. Он что угодно отдал бы, лишь бы узнать, кто она такая.
– Наверно, она очень красивая! – улыбаясь, сказала Золушка. – И счастливицы же вы! Как бы мне хотелось хоть одним глазком посмотреть на неё!.. Милая сестрица, пожалуйста, одолжите мне ваше жёлтое домашнее платье.
– Вот ещё выдумала! – отвечала старшая сестра. – Чтоб я дала своё платье такой замарашке? Да ни за что на свете!
Золушка так и знала, что сестра откажет ей, и даже обрадовалась – что бы она делала, если бы сестрица согласилась дать ей свой платье!
– Ты сделала то, что я тебе велела? – сурово спросила мачеха.
Каково же было удивление злой мачехи и ее дочек, когда они увидели, что в доме все сверкает чистотой, а мак отделен от проса!
На следующий вечер мачеха и Золушкины сводные сестры снова собрались на бал.
– На этот раз у тебя будет больше работы, – сказала мачеха, – вот тебе мешок гороха, перемешанного с фасолью. Отдели горох от фасоли к нашему приезду, а не то плохо тебе придется!
И снова Золушка осталась одна. Но через минуту комната вновь озарилась чудесным светом.
– Не будем терять времени, – сказала добрая фея, – нужно скорее собираться на бал, Золушка. – Одним взмахом волшебной палочки фея отделила горох от фасоли.
Золушка поехала на бал и была ещё наряднее, чем в первый раз. Принц не отходил от неё и нашёптывал ей всякие любезности.
Но на этот раз Золушка, увлеченная красавцем-принцем, совсем забыла о времени. Музыка, танцы и счастье унесли ее в заоблачные дали.
Золушке было очень весело, и она совсем позабыла о том, что приказывала ей волшебница. Она думала, что нет ещё и одиннадцати часов, как вдруг часы стали бить полночь.
Неужели на самом деле уже полночь? Но часы неумолимо пробили двенадцать раз.
Опомнившись, Золушка вырвала свою руку из руки принца и поспешила из дворца. Принц бросился догонять ее. Но алые туфельки быстрее молнии мелькали по ступеням широкой дворцовой лестницы. Принц не успел догнать девушку. Он услышал лишь, как хлопнула дверца и заскрипели колеса отъезжавшей кареты.
Опечаленный, стоял он наверху лестницы и уже собрался уходить, как вдруг заметил что-то внизу. Это была туфелька, которую потеряла прекрасная незнакомка.
Юноша осторожно, как какую-то драгоценность, поднял ее и прижал к груди. Он найдет таинственную принцессу, даже если ему придется искать ее всю жизнь!
Он расспросил стражу у ворот, не видел ли кто, куда уехала принцесса. Стражники ответили, что видели только, как из дворца выбежала бедно одетая девушка, больше похожая на крестьянку, чем на принцессу.
Золушка побежала домой запыхавшись, без кареты, без слуг, в своём стареньком платье. От всей роскоши у неё осталась только одна хрустальная туфелька.
Когда почти на рассвете Золушка вернулась домой, мачеха и сводные сестры уже успели приехать с бала.
– Где ты была? Опять бездельничала? – недовольно спросили они.
Но тут лицо мачехи перекосилось от злости. В углу кухни она увидела два мешка с горохом и с фасолью – ее задание было выполнено.
Золушка спросила сестер, было ли им так же весело, как вчера, и приезжала ли опять прекрасная принцесса.
Сёстры ответили, что приезжала, но только когда часы начали бить полночь, она бросилась бежать – да так поспешно, что уронила с ноги красивую хрустальную туфельку. Принц поднял туфельку и до конца бала не сводил с неё глаз. По всему видно, что он влюблён в прекрасную принцессу – владелицу туфельки.
После исчезновения красавицы принц перестал давать балы во дворце, и по всей округе разнесся слух, что он по всему королевству ищет ту самую таинственную красавицу, что два раза появлялась на балу, но оба раза исчезала ровно в полночь. Было также известно, что принц женится на девушке, которой алая туфелька придется впору.
Сначала туфельку примеряли принцессам, потом герцогиням, потом всем придворным дамам подряд. Но она не годилась никому.
В скором времени принц со своей свитой пожаловал в дом, где жила Золушка. Сводные сестры бросились примерять туфельку. Но изящная туфелька ни за что не хотела налезать на их большие ноги. Принц уже хотел уйти, когда вдруг отец Золушки сказал:
– Подождите, ваше высочество, у нас есть еще одна дочка!
В глазах принца блеснула надежда.
– Не слушайте его, ваше высочество, – тут же вмешалась мачеха. – Какая же это дочка? Это наша служанка, вечная замарашка.
Принц с грустью взглянул на грязную, одетую в лохмотья девушку и вздохнул.
– Что ж, каждая девушка в моем королевстве должна примерить туфельку.
Золушка сняла грубый башмак и без труда надела туфельку на свою изящную ножку. Та пришлась ей в самый раз.
Сёстры очень удивились. Но каково же было их изумление, когда Золушка достала из кармана вторую такую же туфельку и надела её на другую ногу!
Принц внимательно посмотрел в глаза девушке в лохмотьях и узнал ее.
– Так ты и есть моя прекрасная незнакомка!
Тут подоспела добрая волшебница, коснулась своей палочкой старенького Золушкиного платья, и оно на глазах у всех превратилось в пышный наряд, ещё роскошнее прежних.
Вот когда сёстры увидели, кто была прекрасная принцесса, которая приезжала на бал! Они бросились перед Золушкой на колени и стали просить прощения за то, что так дурно обращались с ней.
Золушка подняла сестёр, расцеловала и сказала, что прощает их и только просит, чтобы они всегда любили её.
Мачеха и ее дочки так и опешили. А в последующие дни у них было еще больше поводов для зависти.
Золушку в её роскошном наряде повезли во дворец к принцу. Она показалась ему ещё красивее, чем раньше. И несколько дней спустя он женился на ней, и устроил пышную свадьбу.
Во дворце был дан великолепный бал, на котором Золушка была в восхитительном наряде и танцевала с принцем до самой полуночи и даже дольше, ведь теперь чары доброй феи уже были не нужны.
Золушка была так же добра душой, как и прекрасна лицом. Она взяла сестёр к себе во дворец и в тот же день выдала их замуж за двух придворных вельмож.
И все жили долго и счастливо.

5 (Первосвященник) The Mentor/Пять мудрых слов гуру (Сказка сикхов)

Пять мудрых слов гуру. Чудесная, поучительная сказка На карте - момент, когда гуру дает свои пять советов юноше, который покидает дом: "Первый совет - всегда безоговорочно повинуйся тому, кому будешь служить, второй - ни с кем не говори резко или недоброжелательно, третий - никогда не лги, четвертый - не пытайся держаться наравне с теми, кто выше тебя по положению, и пятый - если встретишь кого-нибудь, кто учит по святым книгам, остановить и послушай хотя бы несколько минут, а потом продолжай свой путь".
Простые правила, которые помогают выживанию.

Пять мудрых слов гуру - Сказка сикхов

Жил некогда красивый юноша по имени Рам Сингх, и несмотря на то, что многие считали его приятным молодым человеком, он был очень несчастлив – а все оттого, что мачеха частенько его ругала. Целыми днями она бранила его, и в конце-концов юноша опечалился настолько, что решил уйти из дома и поискать где-нибудь свою удачу. Он решил не откладывать исполнение своего решения в долгий ящик, и уже на следующее утро уложил в дорожную сумку немного одежды, а в кошель – несколько монет.
Но был в деревне один человек, с которым Рам Сингх очень хотел попрощаться перед уходом. Это был старый мудрый гуру, к которому юноша был очень привязан. Таким образом первым местом, куда он отправился, выйдя из дому, была хижина гуру, и еще до восхода солнца он уже стучал ему в дверь. Старик принял своего ученика ласково, но он был мудр и сразу понял, что юноша в беде.
«Сын мой, - сказал гуру, - что случилось?»
«Ничего, учитель, - ответил юноша. – Я просто решил уйти из дома и поискать свою удачу».
«Прими мой совет, - снова заговорил гуру, - останься в доме своего отца; лучше иметь полкуска хлеба дома, чем целый на чужбине».
Но Рам Сингх был непреклонен, и вскоре гуру перестал пытаться увещевать его.
«Ну что же, - сказал он в конце-концов, - если ты решил твердо, то ты найдешь свой путь. Но послушай меня внимательно прежде чем уйдешь, я дам тебе пять советов, неукоснительно следуя которым ты избежишь многих бед на твоем пути и зло тебя не коснется. Первый совет - всегда безоговорочно повинуйся тому, кому будешь служить. Второй - ни с кем не говори резко или недоброжелательно. Третий - никогда не лги. Четвертый - не пытайся держаться наравне с теми, кто выше тебя по положению. Пятый - если встретишь кого-нибудь, кто учит по святым книгам, остановись и послушай хотя бы несколько минут, а потом продолжай свой путь».
И выслушав все это, Рам Сингх начал свое путешествие, пообещав никогда не забывать слов старого наставника.
Через несколько дней он пришел в большой город. К тому времени он уже успел истратить все деньги, которые взял в дорогу, и поэтому сразу решил поискать себе работу, какой бы она ни была. Он обратил внимание на богатого купца, что стоял возле лавки, где торговали зерном всех видов. Рам Сингх подошел к нему и спросил, не будет ли для него какой-нибудь работы. Купец разглядывал юношу так долго, что тот уже совсем потерял надежду, но купец наконец сказал:
«Да, конечно, у меня как раз есть на примете место, на которое ты сгодишься»
«Что вы имеете в виду?» спросил Рам Сингх.
«Видишь ли, - ответил купец, - вчера главный визирь нашего великого раджи выгнал своего приближенного слугу и теперь ищет другого. Ты как раз подойдешь – ты молод, высок, строен и красив. Советую тебе сходить туда»
Поблагодарив купца за совет, юноша пришел к дому визиря, и совсем скоро, благодаря тому, что он был хорош собой и обходителен, а главное – появился вовремя, он стал служить важному вельможе.
Прошло сколько-то времени, и раджа тех мест отправился в путешествие, а визирь должен был его сопровождать. За ними следовала целая армия слуг и прислужников, солдат, погонщиков мулов и верблюдов, торговцев зерном и другими товарами для людей и для животных, певцов, что должны были развлекать вельмож в пути, и музыкантов, которые им аккомпанировали, и все это не считая слонов, верблюдов, лошадей, мулов, пони, ослов, козлов, а также колесниц и повозок всех мыслимых и немыслимых видов. Все это выглядело так, будто целый город отправился куда-то в путешествие.
Так они и ехали, не день и не два, и в конце концов достигли страны, которая походила на целое море песка, и ветер поднимал мелкую пыль до самых небес, и все люди и животные почти задыхались от этой пыли. К концу дня они прибыли в деревушку, и старосты сразу выбежали из домов, чтобы поприветствовать раджу и принести ему дары. Лица деревенских старейшин вытянулись, когда они увидели такое количество зверей и людей, и они начали торопливо объяснять, что в их деревне нет ни колодца, ни источника, и у них совсем нет воды, чтобы напоить всех!
Великий ужас обуял людей, но раджа сказал своему визирю, что тот должен достать воду во что бы то ни стало, и столько, чтобы хватило на всех. Визирь в великой спешке созвал деревенских старейшин, и начал их расспрашивать, действительно ли в окрестностях нет ни колодцев, ни источников.
Старейшины беспомощно переглядывались – они ничего не знали об окрестных колодцах, но в конце-концов заговорил древний седобородый старик:
«Действительно, о великий визирь, неподалеку от нашей деревни, - всего лишь в миле отсюда, - есть колодец, который в глубокой древности построил здешний раджа. Говорят, что колодец этот глубок и неистощим, он обложен тяжелыми валунами, и лестницы ведут вниз, к воде, уводя жаждущего путника глубоко в недра земли, где бьют источники… Но ни один человек в здравом уме не ходит к тому колодыу, ибо там поселились злые духи, и с тех самых пор ни один из тех, кто спускался туда за водой, не вернулся обратно».
Визирь задумался, поглаживая бороду. Потом повернулся к Рам Сингху, который стоял позади его кресла.
«Есть такая поговорка, - сказал он, - что человек не может быть ни в чем уверенным, пока сам не проверит. Отправляйся к колодцу и привези воды для раджи и его людей»
Тут Рам Сингх вспомнил первый совет своего гуру: «всегда безоговорочно повинуйся тому, кому будешь служить». Он ответил, что готов исполнить волю визиря, и пошел собираться в дорогу. Он навьючил на мула два огромных медных сосуда для воды, еще два маленьких сам взял на плечи, и нашел в деревне человека, который взялся проводить его к колодцу. Их путь оказался недолгим, и вскоре они увидели, что среди песка растут высокие деревья, а в их тени стоит небольшое каменное здание. Проводник сказал Рам Сингху, что это и есть колодец, но дальше он не пойдет, потому что устал, и хочет до заката вернуться домой. Юноша попрощался с ним и продолжил свой путь в одиночестве.
Вступив под сень деревьев, Рам Сингх привязал своего мула, снял с его спины сосуды для воды, нашел вход и начал спускаться по лестнице, которая вела вниз, в темноту. Ступени были широкими белыми алебастровыми плитами, которые слегка светились в темноте, и юноша спускался все ниже и ниже. Вокруг было очень тихо. Даже звук его шагов рождал эхо в этом заброшенном месте, хоть он и шел босиком, а когда Рам Сингх случайно уронил на ступеньки один из кувшинов, звук оказался настолько оглушительным, что он подпрыгнул от неожиданности. Тем не менее он шел все ниже и ниже, пока не увидел большой бассейн, наполненный чистой питьевой водой. Он сполоснул маленькие сосуды, набрал воды и пошел вверх по ступенькам – ведь большие сосуды остались наверху, они были настолько велики и тяжелы, что поднять их он мог только по одному. Внезапно он уловил какое-то движение выше по лестнице, и, приглядевшись, он увидел великана. Одной рукой тот прижимал к сердцу скелет, а в другой держал масляную лампу, которая бросала длинные тени на стены, ступеньки и самого великана, отчего тот казался еще страшнее, чем был на самом деле.
«Как тебе нравится, смертный, - сказал великан, - моя прелестная возлюбленная жена?», и он, нежно глядя на скелет, поднес лампу поближе, чтобы Рам Сингх тоже мог взглянуть.
Надо сказать, что у этого великана была в свое время очень красивая жена, которую он нежно и искренне любил. И когда она умерла, он так и не смог поверить в ее смерть, и везде носил ее с собой, не обращая внимания на то, что от нее уже остались одни только кости.
Рам Сингх не знал всего этого, но вспомнил о совете гуру говорить со всеми вежливо и доброжелательно, и ответил:
«Действительно, господин, мне кажется что на свете нет другой такой красавицы»
«Ах, какой у тебя глаз, юноша! – вскричал восхищенный великан. – Ты умеешь видеть! Я уже и не помню, сколько смертных я убил за то, что они оскорбляли ее и называли всего лишь высушенным скелетом! Ты – прекрасный молодой человек, и я помогу тебе».
Великан бережно усадил кости у стены, а сам поднялся наверх, подхватил большие медные сосуды для воды, спустился с ними к источнику, наполнил их в один миг и отнес их наверх – и все это проделал так быстро, что Рам Сингх едва успел подняться на поверхность земли с двумя маленькими кувшинами.
«Ты мне очень понравился, юноша, - сказал великан, - И поэтому я исполню одно твое желание, что бы ты ни попросил. Может быть ты хочешь, чтобы я показал тебе где зарыты сокровища древних королей? – добавил он нетерпеливо.
Но Рам Сингх лишь покачал головой.
«Нет, я попрошу тебя только об одном, - чтобы ты переселился куда-нибудь из этого колодца, и чтобы люди могли приходить сюда в любое время и набирать воду»
Судя по лицу великана, он ждал какой-то более трудной задачи, но тем не менее он пообещал покинуть колодец не медля, и когда Рам Сингх возвращался к лагерю раджи со своим бесценным грузом, он видел, как уходит от источника великан, бережно прижимая к груди свою возлюбленную жену.
Велико было удивление и велика была радость в лагере, когда Рам Сингх возвратился живой и невредимый и привез воду. Он ни слова не сказал о великане, просто объяснил радже, что ничто не мешает людям пользоваться источником, и люди стали ходить туда за водой, и никто больше не видел великана.
Раджа был так доволен службой Рам Сингха, что выменял его у визиря на другого слугу, и юноша стал слугой владыки. День ото дня раджа все больше и больше восхищался им, потому что Рам Сингх не забывал и третьего совета наставника – никогда не лгать, и всегда говорил только правду. Раджа давал своему любимцу новые должности, пока в один прекрасный день юноша не стал казначеем, заняв таким образом высокое положение при дворе и получив богатство и власть. К несчастью, у раджи был брат, злой и коварный. Принц был богат, и мог подкупить солдат и некоторых советников раджи, устроить мятеж, свергнуть и убить своего брата и править вместо него. Он, разумеется, был слишком осторожен, чтобы посвящать Рам Сингха в свои подлые планы, но он начал льстить и угождать молодому казначею при каждом удобном случае, и в конце-концов даже предложил ему жениться принцессе. Но Рам Сингх твердо помнил четвертый совет, что дал ему гуру: никогда не пытаться сравняться с теми, кто заведомо выше него по положению, и поэтому он со всем уважением отказался от женитьбы. Брат раджи был очень удивлен и озадачен отказом Рам Сингха, и решил действовать по-другому. Он явился к радже и рассказал тому историю, что Рам Сингх произносил оскорбления в адрес самого раджи и его дочери. Это была ложь от первого до последнего слова, но раджа сильно разгневался, когда услышал об этом, и сказал, что ни он сам, ни его брат, ни принцесса не смогут ни есть, ни пить до тех пор, пока голова казначея не слетит с плеч.
«Но, - добавил он, - Я не хочу, чтобы кто-либо узнал, что казначей убит по моей воле, и я строго накажу любого, кто посмеет упомянуть об этом». И этим злому принцу пришлось удовлетвориться.
Потом раджа призвал к себе начальника стражи, и сказал ему взять нескольких солдат и отправляться к охотничьей башне, что в предместьях. Они должны будут ждать там и отрубить голову любому человеку, который приедет туда и спросит о том, когда башня будет достроена или задаст любые другие вопросы на эту тему. Голову надо доставить радже, а тело похоронить на месте.
Начальник стражи подумал, что эти указания раджи несколько странные, но все же отсалютовал своему владыке и отправился исполнять поручение.
На следующее утро раджа, который за всю ночь не смог сомкнуть глаз, послал за Рам Сингхом и приказал ему отправляться к новой охотничьей башне за город и выяснить там, когда будет закончено строительство. И поторопиться назад с ответом!
Рам Сингх отправился выполнять поручение раджи, но по дороге он увидел небольшой храм и услышал, что внутри кто-то громко читает вслух священную книгу. Помня совет гуру, он вошел внутрь и сел, чтобы послушать чтеца. Он не хотел задерживаться надолго, но слова мудрости так увлекли его, что он сидел, сидел и сидел, меж тем как солнце поднималось все выше, и выше, и выше.
Тем временем злой принц, который не мог ослушаться приказа раджи, очень проголодался, да и принцесса то и дело спрашивала, нет ли новостей о смерти Рам Сингха, так как ей тоже очень хотелось позавтракать.
Проходили часы, но гонца с головой казначея все не было.
В конце концов принц не вытерпел, и, замаскировавшись так, чтобы никто его не узнал, вскочил на коня и поскакал к охотничьей башне, где, как сказал ему раджа, и состоится казнь. Но возле башни не было ни казни, ни ее следов, а были только рабочие, которые возводили стены, и несколько солдат, лениво наблюдающих за их работой. Принц совсем забыл, что на нем маскировка, и, подъехав поближе, он крикнул:
«Почему, лодыри, вы бездельничаете здесь вместо того, чтобы закончить то, ради чего вас сюда послали? Когда это должно было быть сделано?»
При этих словах все солдаты поглядели на начальника стражи, который стоял чуть в стороне. Он тоже не узнал принца, и, услышав последние слова, выхватил свой меч и одним ударом отсек ему голову.
Частью маскировки принца была большая накладная борода, и солдаты и после смерти не узнали брата раджи. Они завернули голову в холст, похоронили тело, как им и было приказано. Начальник стражи взял голову и поскакал во дворец.
В это время раджа вернулся в свои покои с совета, который длился все утро, и, к своему удивлению, не нашел там ни своего брата, ни головы Рам Сингха. Время шло, и раджа начал беспокоиться. Он решил, что надо самому выяснить, что произошло, он взял коня и поехал к охотничьей башне.
Но случилось так, что раджа выехал к тому самому храму, в котором сидел молодой казначей, заслушавшийся мудрыми словами. Услышав лошадиное фырканье, Рам Сингх обернулся и увидел, что во двор храма въезжает сам раджа! Ему стало стыдно, что он до сих пор не выполнил поручения своего повелителя. Рам Сингх вскочил и побежал навстречу радже, что удивленно смотрел на казначея. В ту же минуту прибыл начальник охраны. Он отсалютовал своему владыке и, положив сверток перед ним на землю, стал его разворачивать. Раджа смотрел все более удивленно. Когда стражник снял последний покров, и раджа узнал своего брата, он даже спрыгнул с коня и кинулся к солдату. Как только к нему вернулся дар речи, он стал расспрашивать стражника о том, как все случилось, и стражник отвечал, и мало помалу в душу раджи закрались темные подозрения.
Он сказал солдату, что тот отлично справился со службой, а сам отвел Рам Сингха в сторону и уже через несколько минут знал, что тот задержался в храме, следуя совету своего наставника, и из-за этого не попал к месту казни.
А спустя еще какое-то время раджа нашел в бумагах своего мертвого брата доказательства его предательства, и выяснил, что Рам Сингх во всем и всегда был невиновен и чист душой. Рам Сингх еще много лет верой и правдой служил радже, женился на девушке из его собственного сословия и был с ней весьма счастлив.

перевод: shellir

7 (Колесница) The Chariot/Повозка - Снежная Королева (Андерсен)

Повозка - это Снежная Королева (Андерсен). Момент, когда Королева уносит Кая на санках, запряженных оленями.
Ситуация, которую в данный момент уже нельзя повернуть вспять.

Ганс Христиан Андерсен. Снежная королева

ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ,
в которой рассказывается о зеркале и его осколках.

Ну, начнем! Дойдя до конца нашей истории, мы будем знать больше, чем сейчас. Так вот, жил-был тролль, злой-презлой, сущий дьявол. Раз был он в особенно хорошем расположении духа: смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось дальше некуда, а все дурное и безобразное так и выпирало, делалось еще гаже. Прекраснейшие ландшафты выглядели в нем вареным шпинатом, а лучшие из людей - уродами, или казалось, будто стоят они кверху ногами, а животов у них вовсе нет! Лица искажались так, что и не узнать, а если у кого была веснушка, то уж будьте покойны - она расползалась и на нос и на губы. А если у человека являлась добрая мысль, она отражалась в зеркале такой ужимкой, что тролль так и покатывался со смеху, радуясь своей хитрой выдумке.
Ученики тролля - а у него была своя школа - рассказывали всем, что сотворилось чудо: теперь только, говорили они, можно увидеть весь мир и людей в их истинном свете. Они бегали повсюду с зеркалом, и скоро не осталось ни одной страны, ни одного человека, которые не отразились бы в нем в искаженном виде.
Напоследок захотелось им добраться и до неба. Чем выше они поднимались, тем сильнее кривлялось зеркало, так что они еле удерживали его в руках. Но вот они взлетели совсем высоко, как вдруг зеркало до того перекорежило от гримас, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось на миллионы, биллионы осколков, и оттого произошло еще больше бед. Некоторые осколки, с песчинку величиной, разлетаясь по белу свету, попадали людям в глаза, да так там и оставались. А человек с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каждой вещи только дурное - ведь каждый осколок сохранял свойство всего зеркала. Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было страшнее всего: сердце делалось как кусок льда. Были среди Осколков и большие - их вставили в оконные рамы, и уж в эти-то окна не стоило смотреть на своих добрых друзей. Наконец, были и такие осколки, которые пошли на очки, и худо было, если такие очки надевали для того, чтобы лучше видеть и правильно судить о вещах.
Злой тролль надрывался от смеха - так веселила его эта затея. А по свету летало еще много осколков. Послушаем же про них!

ИСТОРИЯ ВТОРАЯ.
Мальчик и девочка.

В большом городе, где столько домов и людей, что не всем хватает места хотя бы на маленький садик, а потому большинству жителей приходится довольствоваться комнатными цветами в горшках, жили двое бедных детей, и садик у них был чуть побольше цветочного горшка. Они не были братом и сестрой, но любили друг друга, как брат и сестра.
Родители их жили в каморках под крышей в двух соседних домах. Кровли домов сходились, и между ними тянулся водосточный желоб. Здесь-то и смотрели друг на друга чердачные окошки от каждого дома. Стоило лишь перешагнуть через желоб, и можно было попасть из одного окошка в другое.
У родителей было по большому деревянному ящику, в них росла зелень для приправ и небольшие розовые кусты - по одному в каждом ящике, пышно разросшиеся. Родителям пришло в голову поставить эти ящики поперек желоба, так что от одного окна к другому тянулись словно две цветочные грядки. Зелеными гирляндами спускался из ящиков горох, розовые кусты заглядывали в окна и сплетались ветвями. Родители позволяли мальчику и девочке ходить друг к другу в гости по крыше и сидеть на скамеечке под розами. Как чудесно им тут игралось!
Зима клала конец этой радости. Окна зачастую совсем замерзали, но дети нагревали на печи медные монеты, прикладывали их к замерзшим стеклам, и сейчас же оттаивало чудесное круглое отверстие, а в него выглядывал веселый ласковый глазок - это смотрели, каждый из своего окна, мальчик и девочка, Кай и Герда. Летом они одним прыжком могли очутиться в гостях друг у друга, а зимою надо было сначала спуститься на много-много ступеней вниз, а потом подняться на столько же вверх. На дворе перепархивал снежок.
- Это роятся белые пчелки! - говорила старая бабушка.
- А у них тоже есть королева? - спрашивал мальчик. Он знал, что у настоящих пчел есть такая.
- Есть! - отвечала бабушка. - Снежинки окружают ее густым роем, но она больше их всех и никогда не присаживается на землю, вечно носится в черном облаке. Часто по ночам пролетает она по городским улицам и заглядывает в окошки, вот оттого-то и покрываются они морозными узорами, словно цветами.
- Видели, видели! - говорили дети и верили, что все это сущая правда.
- А сюда Снежная королева не может войти? - спрашивала девочка.
- Пусть только попробует! - отвечал мальчик. - Я посажу ее на теплую печку, вот она и растает.
Но бабушка погладила его по голове и завела разговор о другом. Вечером, когда Кай был дома и почти совсем разделся, собираясь лечь спать, он вскарабкался на стул у окна и поглядел в оттаявший на оконном стекле кружочек. За окном порхали Снежинки. Одна из них, побольше, упала на край цветочного ящика и начала расти, расти, пока наконец не превратилась в женщину, закутанную в тончайший белый тюль, сотканный, казалось, из миллионов снежных звездочек. Она была так прелестна и нежна, но изо льда, из ослепительно сверкающего льда, и все же живая! Глаза ее сияли, как две ясных звезды, но не было в них ни теплоты, ни покоя. Она кивнула мальчику и поманила его рукой. Кай испугался и спрыгнул со стула. А мимо окна промелькнуло что-то похожее на большую птицу.
На другой день было ясно и морозно, но потом настала оттепель, а там и весна пришла. Заблистало солнце, проглянула зелень, строили гнезда ласточки. Окна растворили, и дети опять могли сидеть в своем садике в водосточном желобе над всеми этажами.
Розы в то лето цвели пышно, как никогда. Дети пели, взявшись за руки, целовали розы и радовались солнцу. Ах, какое чудесное стояло лето, как хорошо было под розовыми кустами, которым, казалось, цвести и цвести вечно!
Как-то раз Кай и Горда сидели и рассматривали книжку с картинками - зверями и птицами. На больших башенных часах пробило пять.
- Ай! - вскрикнул вдруг Кай. - Меня кольнуло прямо в сердце, и что-то попало в глаз!
Девочка обвила ручонкой его шею, он часто-часто моргал, но в глазу как будто ничего не было.
- Должно быть, выскочило, - сказал он.
Но это было не так. Это были как раз осколки того дьявольского зеркала, о котором мы говорили вначале.
Бедняжка Кай! Теперь его сердце должно было стать как кусок льда. Боль прошла, но осколки остались.
- О чем ты плачешь? - спросил он Герду. - Мне совсем не больно! Фу, какая ты некрасивая! - вдруг крикнул он. - Вон ту розу точит червь. А та совсем кривая. Какие гадкие розы! Не лучше ящиков, в которых торчат.
И он пнул ящик ногою и сорвал обе розы.
- Кай, что ты делаешь! - закричала Герда, а он, видя ее испуг, сорвал еще одну розу и убежал от милой маленькой Герды в свое окно.
Принесет ли теперь ему Герда книжку с картинками, он скажет, что эти картинки хороши только для грудных ребят; расскажет ли что-нибудь старая бабушка - придерется к ее словам. А то дойдет даже до того, что начнет передразнивать ее походку, надевать ее очки, говорить ее голосом. Выходило очень похоже, и люди смеялись. Скоро Кай научился передразнивать и всех соседей. Он отлично умел выставлять напоказ все их странности и недостатки, и люди говорили:
- Удивительно способный мальчуган!
А причиной всему были осколки, что попали ему в глаз и в сердце. Потому-то он и передразнивал даже милую маленькую Герду, а ведь она любила его всем сердцем.
И забавы его стали теперь совсем иными, такими мудреными. Раз зимою, когда шел снег, он явился с большим увеличительным стеклом и подставил под снег полу своей синей куртки.
- Погляди в стекло, Герда, - сказал он.
Каждая снежинка казалась под стеклом куда больше, чем была на самом деле, и походила на роскошный цветок или десятиугольную звезду. Это было так красиво!
- Видишь, как хитро сделано! - сказал Кай. - Гораздо интереснее настоящих цветов! И какая точность! Ни единой неправильной линии! Ах, если б только они не таяли!
Немного спустя Кай явился в больших рукавицах, с санками за спиною, крикнул Герде в самое ухо: "Мне позволили покататься на большой площади с другими мальчиками!" - и убежал.
На площади каталось множество детей. Кто посмелее, привязывал свои санки к крестьянским саням и катился далекодалеко. Это было куда как занятно. В самый разгар веселья на площади появились большие сани, выкрашенные в белый цвет. В них сидел кто-то укутанный в белую меховую шубу и в такой же шапке. Сани объехали вокруг площади два раза. Кай живо привязал к ним свои санки и покатил. Большие сани понеслись быстрее, затем свернули с площади в переулок. Сидевший в них человек обернулся и приветливо кивнул Каю, точно знакомому. Кай несколько раз порывался отвязать свои санки, но человек в шубе все кивал ему, и он продолжал ехать за ним.
Вот они выбрались за городские ворота. Снег повалил вдруг хлопьями, и стало темно, хоть глаз выколи. Мальчик поспешно отпустил веревку, которою зацепился за большие сани, но санки его точно приросли к ним и продолжали нестись вихрем. Кай громко закричал - никто не услышал его. Снег валил, санки мчались, ныряя в сугробы, перескакивая через изгороди и канавы. Кай весь дрожал.
Снежные хлопья все росли и обратились под конец в больших белых кур. Вдруг они разлетелись в стороны, большие сани остановились, и сидевший в них человек встал. Это была высокая, стройная, ослепительно белая женщина - Снежная королева; и шуба и шапка на ней были из снега.
- Славно проехались! - сказала она. - Но ты совсем замерз - полезай ко мне в шубу!
Посадила она мальчика в сани, завернула в свою медвежью шубу. Кай словно в снежный сугроб опустился.
- Все еще мерзнешь? - спросила она и поцеловала его в лоб.
У! Поцелуй ее был холоднее льда, он пронизал его насквозь и дошел до самого сердца, а оно и без того уже было наполовину ледяным. Каю показалось, что еще немного - и он умрет... Но только на минуту, а потом, напротив, ему стало так хорошо, что он даже совсем перестал зябнуть.
- Мои санки! Не забудь мои санки! - спохватился он.
Санки привязали на спину одной из белых кур, и она полетела с ними за большими санями. Снежная королева поцеловала Кая еще раз, и он позабыл и Герду, и бабушку, и всех домашних.
- Больше не буду целовать тебя, - сказала она. - Не то зацелую до смерти.
Кай взглянул на нее. Как она была хороша! Лица умней а прелестней он не мог себе и представить. Теперь она не казалась ему ледяною, как в тот раз, когда сидела за окном и кивала ему.
Он совсем не боялся ее и рассказал ей, что знает все четыре действия арифметики, да еще с дробями, знает, сколько в каждой стране квадратных миль и жителей, а она только улыбалась в ответ. И тогда ему показалось, что на самом-то деле он знает совсем мало.
В тот же миг Снежная королева взвилась с ним на черное облако. Буря выла и стонала, словно распевала старинные песни; они летели над лесами и озерами, над морями и сушей; студеные ветры дули под ними, выли волки, искрился снег, летали с криком черные вороны, а над ними сиял большой ясный месяц. На него смотрел Кай всю долгую-долгую зимнюю ночь, а днем заснул у ног Снежной королевы.

ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ.
Цветник женщины, которая умела колдовать.

А что же было с Гердой, когда Кай не вернулся? Куда он девался? Никто этого не знал, никто не мог дать ответ.
Мальчики рассказали только, что видели, как он привязал свои санки к большим великолепным саням, которые потом свернули в переулок и выехали за городские ворота.
Много было пролито по нему слез, горько и долго плакала Герда. Наконец решили, что Кай умер, утонул в реке, протекавшей за городом. Долго тянулись мрачные зимние дни.
Но вот настала весна, выглянуло солнце.
- Кай умер и больше не вернется! - сказала Герда.
- Не верю! - отвечал солнечный свет.
- Он умер и больше не вернется! - повторила она ласточкам.
- Не верим! - отвечали они.
Под конец и сама Герда перестала этому верить.
- Надену-ка я свои новые красные башмачки (Кай ни разу еще не видел их), - сказала она как-то утром, - да пойду спрошу про него у реки.
Было еще очень рано. Она поцеловала спящую бабушку, надела красные башмачки и побежала одна-одинешенька за город, прямо к реке.
- Правда, что ты взяла моего названого братца? - спросила Герда. - Я подарю тебе свои красные башмачки, если ты вернешь мне его!
И девочке почудилось, что волны как-то странно кивают ей. Тогда она сняла свои красные башмачки - самое драгоценное, что у нее было, - и бросила в реку. Но они упали у самого берега, и волны сейчас же вынесли их обратно - река словно бы не хотела брать у девочки ее драгоценность, так как не могла вернуть ей Кая. Девочка же подумала, что бросила башмачки недостаточно далеко, влезла в лодку, качавшуюся в тростнике, стала на самый краешек кормы и опять бросила башмачки в воду. Лодка не была привязана и от ее толчка отошла от берега. Девочка хотела поскорее выпрыгнуть на берег, но, пока пробиралась с кормы на нос, лодка уже совсем отплыла и быстро неслась по течению.
Герда ужасно испугалась и принялась плакать и кричать, но никто, кроме воробьев, не слышал ее. Воробьи же не могли перенести ее на сушу и только летели за ней вдоль берега и щебетали, словно желая ее утешить:
- Мы здесь! Мы здесь!
Лодку уносило все дальше. Герда сидела смирно, в одних чулках: красные башмачки ее плыли за лодкой, но не могли догнать ее.
"Может быть, река несет меня к Каю?" - подумала Герда, повеселела, встала на ноги и долго-долго любовалась красивыми зелеными берегами.
Но вот она приплыла к большому вишневому саду, в котором ютился домик под соломенной крышей, с красными и синими стеклами в окошках. У дверей стояли два деревянных солдата и отдавали честь всем, кто проплывал мимо. Герда закричала им - она приняла их за живых, но они, понятно, не ответили ей. Вот она подплыла к ним еще ближе, лодка подошла чуть не к самому берегу, и девочка закричала еще громче. Из домика вышла старая-престарая старушка с клюкой, в большой соломенной шляпе, расписанной чудесными цветами.
- Ах ты бедное дитятко! - сказала старушка. - И как это ты попала на такую большую быструю реку да забралась так далеко?
С этими словами старушка вошла в воду, зацепила лодку клюкой, притянула к берегу и высадила Герду.
Герда была рада-радешенька, что очутилась наконец на суше, хоть и побаивалась незнакомой старухи.
- Ну, пойдем, да расскажи мне, кто ты и как сюда попала, - сказала старушка.
Герда стала рассказывать ей обо всем, а старушка покачивала головой и повторяла: "Гм! Гм!" Когда девочка кончила, она спросила старушку, не видала ли она Кая. Та ответила, что он еще не проходил тут, но, верно, пройдет, так что горевать пока не о чем, пусть Герда лучше отведает вишен да полюбуется цветами, что растут в саду: они красивее, чем в любой книжке с картинками, и все умеют рассказывать сказки. Тут старушка взяла Герду за руку, увела к себе в домик и заперла дверь на ключ.
Окна были высоко от пола и все из разноцветных - красных, синих и желтых - стеклышек; от этого и сама комната была освещена каким-то удивительным радужным светом. На столе стояла корзинка с чудесными вишнями, и Герда могла есть их сколько угодно. А пока она ела, старушка расчесывала ей волосы золотым гребешком. Волосы вились кудрями и золотым сиянием окружали милое, приветливое, круглое, словно роза, личико девочки.
- Давно мне хотелось иметь такую миленькую девочку! - сказала старушка. - Вот увидишь, как ладно мы с тобой заживем!
И она продолжала расчесывать кудри девочки и чем дольше чесала, тем больше забывала Герда своего названого братца Кая - старушка умела колдовать. Только она была не злою колдуньей и колдовала лишь изредка, для своего удовольствия; теперь же ей очень захотелось оставить у себя Герду. И вот она пошла в сад, дотронулась клюкой до всех розовых кустов, и те как стояли в полном цвету, так все и ушли глубоко-глубоко в землю, и следа от них не осталось. Старушка боялась, что Герда при виде этих роз вспомнит о своих, а там и о Кае да и убежит от нее.
Потом старушка повела Герду в цветник. Ах, какой аромат тут был, какая красота: самые разные цветы, и на каждое время года! Во всем свете не нашлось бы книжки с картинками пестрее, красивее этого цветника. Герда прыгала от радости и играла среди цветов, пока солнце не село за высокими вишневыми деревьями. Тогда ее уложили в чудесную постель с красными шелковыми перинками, набитыми голубыми фиалками. Девочка заснула, и ей снились сны, какие видит разве королева в день своей свадьбы.
На другой день Герде опять позволили играть в чудесном цветнике на солнце. Так прошло много дней. Герда знала теперь каждый цветок в саду, но как ни много их было, ей все же казалось, что какого-то недостает, только какого? И вот раз она сидела и рассматривала соломенную шляпу старушки, расписанную цветами, и самым красивым из них была роза - старушка забыла ее стереть, когда спровадила живые розы под землю. Вот что значит рассеянность!
- Как! Тут нет роз? - сказала Герда и сейчас же побежала в сад, искала их, искала, да так и не нашла.
Тогда девочка опустилась на землю и заплакала. Теплые слезы падали как раз на то место, где стоял прежде один из розовых кустов, и как только они увлажнили землю, куст мгновенно вырос из нее, такой же цветущий, как прежде.
Обвила его ручонками Герда, принялась целовать розы и вспомнила о тех чудных розах, что цвели у нее дома, а вместе с тем и о Кае.
- Как же я замешкалась! - сказала девочка. - Мне ведь надо искать Кая!.. Вы не знаете, где он? - спросила она у роз. - Правда ли, что он умер и не вернется больше?
- Он не умер! - отвечали розы. - Мы ведь были под землей, где лежат все умершие, но Кая меж ними не было.
- Спасибо вам! - сказала Герда и пошла к другим цветам, заглядывала в их чашечки и спрашивала: - Вы не знаете, где Кай?
Но каждый цветок грелся на солнышке и думал только о своей собственной сказке или истории. Много их наслушалась Герда, но ни один не сказал ни слова о Кае.
Тогда Герда пошла к одуванчику, сиявшему в блестящей зеленой траве.
- Ты, маленькое ясное солнышко! - сказала ему Герда. - Скажи, не знаешь ли ты, где мне искать моего названого братца?
Одуванчик засиял еще ярче и взглянул на девочку. Какую же песенку спел он ей? Увы! И в этой песенке ни слова не говорилось о Кае!
- Был первый весенний день, солнце грело и так приветливо светило на маленький дворик. Лучи его скользили по белой стене соседнего дома, и возле самой стены проглянул первый желтенький цветок, он сверкал на солнце, словно золотой. Во двор вышла посидеть старая бабушка. Вот пришла из гостей ее внучка, бедная служанка, и поцеловала старушку. Поцелуй девушки дороже золота - он идет прямо от сердца. Золото на ее губах, золото в сердце, золото и на небе в утренний час! Вот и все! - сказал одуванчик.
- Бедная моя бабушка! - вздохнула Герда. - Верно, она скучает обо мне и горюет, как горевала о Кае. Но я скоро вернусь и его приведу с собой. Нечего больше и расспрашивать цветы - толку от них не добьешься, они знай твердят свое! - И она побежала в конец сада.
Дверь была заперта, но Герда так долго шатала ржавый засов, что он поддался, дверь отворилась, и девочка так, босоножкой, и пустилась бежать по дороге. Раза три оглядывалась она назад, но никто не гнался за нею.
Наконец она устала, присела на камень и осмотрелась: лето уже прошло, на дворе стояла поздняя осень. Только в чудесном саду старушки, где вечно сияло солнышко и цвели цветы всех времен года, этого не было заметно.
- Господи! Как же я замешкалась! Ведь уж осень на дворе! Тут не до отдыха! - сказала Герда и опять пустилась в путь.
Ах, как ныли ее бедные усталые ножки! Как холодно, сыро было вокруг! Длинные листья на ивах совсем пожелтели, туман оседал на них крупными каплями и стекал на землю; листья так и сыпались. Один только терновник стоял весь покрытый вяжущими, терпкими ягодами. Каким серым, унылым казался весь мир!

ИСТОРИЯ ЧЕТВЁРТАЯ.
Принц и принцесса.

Пришлось Герде опять присесть отдохнуть. На снегу прямо перед ней прыгал большой ворон. Долго смотрел он на девочку, кивая ей головою, и наконец молвил:
- Кар-кар! Здррравствуй!
Выговаривать по-человечески чище он не мог, но он желал девочке добра и спросил ее, куда это она бредет по белу свету одна-одинешенька. Что такое "одна-одинешенька", Герда знала очень хорошо, сама на себе испытала. Рассказав ворону всю свою жизнь, девочка спросила, не видал ли он Кая.
Ворон задумчиво покачал головой и сказал:
- Может быть! Может быть!
- Как! Правда? - воскликнула девочка и чуть не задушила ворона - так крепко она его расцеловала.
- Потише, потише! - сказал ворон. - Думаю, это был твой Кай. Но теперь он, верно, забыл тебя со своею принцессой!
- Разве он живет у принцессы? - спросила Герда.
- А вот послушай, - сказал ворон. - Только мне ужасно трудно говорить по-вашему. Вот если бы ты понимала по-вороньи, я рассказал бы тебе обо всем куда лучше.
- Нет, этому меня не учили, - сказала Герда. - Как жалко!
- Ну ничего, - сказал ворон. - Расскажу как сумею, хоть и плохо.
И он рассказал все, что знал.
- В королевстве, где мы с тобой находимся, есть принцесса, такая умница, что и сказать нельзя! Прочла все газеты на свете и позабыла все, что в них прочла, - вот какая умница! Раз как-то сидит она на троне - а веселья-то в этом не так уж много, как люди говорят, - и напевает песенку: "Отчего бы мне не выйти замуж?" "А ведь и в самом деле!" - подумала она, и ей захотелось замуж. Но в мужья она хотела выбрать такого человека, который бы умел отвечать, когда с ним говорят, а не такого, что умел бы только важничать, - это ведь так скучно! И вот барабанным боем созывают всех придворных дам, объявляют им волю принцессы. Уж так они все обрадовались! "Вот это нам нравится! - говорят. - Мы и сами недавно об этом думали!" Все это истинная правда! - прибавил ворон. - У меня при дворе есть невеста - ручная ворона, от нее-то я и знаю все это.
На другой день все газеты вышли с каймой из сердец и с вензелями принцессы. А в газетах объявлено, что каждый молодой человек приятной наружности может явиться во дворец и побеседовать с принцессой; того же, кто будет держать себя непринужденно, как дома, и окажется всех красноречивее, принцесса изберет в мужья. Да, да! - повторил ворон. - Все это так же верно, как то, что я сижу здесь перед тобою. Народ валом повалил во дворец, пошла давка и толкотня, да все без проку ни в первый, ни во второй день. На улице все женихи говорят отлично, а стоит им перешагнуть дворцовый порог, увидеть гвардию в серебре да лакеев в золоте и войти в огромные, залитые светом залы - и их оторопь берет. Подступят к трону, где сидит принцесса, да и повторяют за ней ее же слова, а ей вовсе не это было нужно. Ну, точно на них порчу напускали, опаивали дурманом! А выйдут за ворота - опять обретут дар слова. От самых ворот до дверей тянулся длинный-длинный хвост женихов. Я сам там был и видел.
- Ну, а Кай-то, Кай? - спросила Герда. - Когда же он явился? И он пришел свататься?
- Постой! Постой! Вот мы дошли и до него! На третий день явился небольшой человечек, не в карете, не верхом, а просто пешком, и прямо во дворец. Глаза блестят, как твои, волосы длинные, вот только одет бедно.
- Это Кай! - обрадовалась Герда. - Я нашла его! - И она захлопала в ладоши.
- За спиной у него была котомка, - продолжал ворон.
- Нет, это, верно, были его санки! - сказала Герда. - Он ушел из дому с санками.
- Очень может быть! - сказал ворон. - Я не особенно вглядывался. Так вот, моя невеста рассказывала, как вошел он в дворцовые ворота и увидел гвардию в серебре, а по всей лестнице лакеев в золоте, ни капельки не смутился, только головой кивнул и сказал: "Скучненько, должно быть, стоять тут на лестнице, войду-ка я лучше в комнаты!" А все залы залиты светом. Тайные советники и их превосходительства расхаживают без сапог, золотые блюда разносят, - торжественнее некуда! Сапоги его страшно скрипят, а ему все нипочем.
- Это наверное Кай! - воскликнула Герда. - Я знаю, он был в новых сапогах. Я сама слышала, как они скрипели, когда он приходил к бабушке.
- Да, они таки скрипели порядком, - продолжал ворон. - Но он смело подошел к принцессе. Она сидела на жемчужине величиною с колесо прялки, а кругом стояли придворные дамы со своими служанками и служанками служанок и кавалеры со слугами и слугами слуг, а у тех опять прислужники. Чем ближе кто-нибудь стоял к дверям, тем выше задирал нос. На прислужника слуги слуги, стоявшего в самых дверях, нельзя было и взглянуть без дрожи - такой он был важный!
- Вот страх-то! - сказала Герда. - А Кай все-таки женился на принцессе?
- Не будь я вороном, я бы сам женился на ней, хоть я и помолвлен. Он завел с принцессой беседу и говорил не хуже, чем я по-вороньи, - так, по крайней мере, сказала мне моя ручная невеста. Держался он очень свободно и мило и заявил, что пришел не свататься, а только, послушать умные речи принцессы. Ну и вот, она ему понравилась, он ей тоже.
- Да-да, это Кай! - сказала Герда. - Он ведь такой умный! Он знал все четыре действия арифметики, да еще с дробями! Ах, проводи же меня во дворец!
- Легко сказать, - отвечал ворон, - трудно сделать. Постой, я поговорю с моей невестой, она что-нибудь придумает и посоветует нам. Ты думаешь, что тебя вот так прямо и впустят во дворец? Как же, не очень-то впускают таких девочек!
- Меня впустят! - сказала Герда. - Когда Кай услышит, что я тут, он сейчас же прибежит за мною.
- Подожди меня тут у решетки, - сказал ворон, тряхнул головой и улетел.
Вернулся он уже совсем под вечер и закаркал:
- Кар, кар! Моя невеста шлет тебе тысячу поклонов и вот этот хлебец. Она стащила его на кухне - там их много, а ты, верно, голодна!.. Ну, во дворец тебе не попасть: ты ведь босая - гвардия в серебре и лакеи в золоте ни за что не пропустят тебя. Но не плачь, ты все-таки попадешь туда. Невеста моя знает, как пройти в спальню принцессы с черного хода и где достать ключ.
И вот они вошли в сад, пошли по длинным аллеям, где один за другим падали осенние листья, и когда огни во дворце погасли, ворон провел девочку в полуотворенную дверь.
О, как билось сердечко Герды от страха и нетерпения! Точно она собиралась сделать что-то дурное, а ведь она только хотела узнать, не здесь ли ее Кай! Да, да, он, верно, здесь! Герда так живо представляла себе его умные глаза, длинные волосы, и как он улыбался ей, когда они, бывало, сидели рядышком под кустами роз. А как обрадуется он теперь, когда увидит ее, услышит, на какой длинный путь решилась она ради него, узнает, как горевали о нем все домашние! Ах, она была просто вне себя от страха и радости!
Но вот они на площадке лестницы. На шкафу горела лампа, а на полу сидела ручная ворона и осматривалась по сторонам. Герда присела и поклонилась, как учила ее бабушка.
- Мой жених рассказывал мне о вас столько хорошего, барышня! - сказала ручная ворона. - И ваша жизнь также очень трогательна! Не угодно ли вам взять лампу, а я пойду вперед. Мы пойдем прямою дорогой, тут мы никого не встретим.
- А мне кажется, за нами кто-то идет, - сказала Герда, и в ту же минуту мимо нее с легким шумом промчались какие-то тени: лошади с развевающимися гривами и тонкими ногами, охотники, дамы и кавалеры верхами.
- Это сны! - сказала ручная ворона. - Они являются сюда, чтобы мысли высоких особ унеслись на охоту. Тем лучше для нас, удобнее будет рассмотреть спящих.
Тут они вошли в первую залу, где стены были обиты розовым атласом, затканным цветами. Мимо девочки опять пронеслись сны, но так быстро, что она не успела рассмотреть всадников. Одна зала была великолепнее другой, так что было от чего прийти в замешательство. Наконец они дошли до спальни. Потолок напоминал верхушку огромной пальмы с драгоценными хрустальными листьями; с середины его спускался толстый золотой стебель, на котором висели две кровати в виде лилий. Одна была белая, в ней спала принцесса, другая - красная, и в ней Герда надеялась найти Кая. Девочка слегка отогнула один из красных лепестков и увидала темно-русый затылок. Это Кай! Она громко назвала его по имени и поднесла лампу к самому его лицу. Сны с шумом умчались прочь; принц проснулся и повернул голову... Ах, это был не Кай!
Принц походил на него только с затылка, но был так же молод и красив. Из белой лилии выглянула принцесса и спросила, что случилось. Герда заплакала и рассказала всю свою историю, упомянув и о том, что сделали для нее вороны.
- Ах ты бедняжка! - сказали принц и принцесса, похвалили ворон, объявили, что ничуть не гневаются на них - только пусть они не делают этого впредь, - и захотели даже наградить их.
- Хотите быть вольными птицами? - спросила принцесса. - Или желаете занять должность придворных ворон, на полном содержании из кухонных остатков?
Ворон с вороной поклонились и попросили должности при дворе. Они подумали о старости и сказали:
- Хорошо ведь иметь верный кусок хлеба на старости лет!
Принц встал и уступил свою постель Герде - больше он пока ничего не мог для нее сделать. А она сложила ручки и подумала: "Как добры все люди и животные!" - закрыла глаза и сладко заснула. Сны опять прилетели в спальню, но теперь они везли на маленьких саночках Кая, который кивал Герде головою. Увы, все это было лишь во сне и исчезло, как только девочка проснулась.
На другой день ее одели с ног до головы в шелк и бархат и позволили ей оставаться во дворце сколько она пожелает.
Девочка могла жить да поживать тут припеваючи, но прогостила всего несколько дней и стала просить, чтобы ей дали повозку с лошадью и пару башмаков - она опять хотела пуститься разыскивать по белу свету своего названого братца.
Ей дали и башмаки, и муфту, и чудесное платье, а когда она простилась со всеми, к воротам подъехала карета из чистого золота, с сияющими, как звезды, гербами принца и принцессы: у кучера, лакеев, форейторов - дали ей и форейторов - красовались на головах маленькие золотые короны.
Принц и принцесса сами усадили Герду в карету и пожелали ей счастливого пути.
Лесной ворон, который уже успел жениться, провожал девочку первые три мили и сидел в карете рядом с нею - он не мог ехать, сидя спиною к лошадям. Ручная ворона сидела на воротах и хлопала крыльями. Она не поехала провожать Герду, потому что страдала головными болями, с тех пор как получила должность при дворе и слишком много ела. Карета была битком набита сахарными крендельками, а ящик под сиденьем - фруктами и пряниками.
- Прощай! Прощай! - закричали принц и принцесса.
Герда заплакала, ворона - тоже. Через три мили простился с девочкой и ворон. Тяжелое было расставанье! Ворон взлетел на дерево и махал черными крыльями до тех пор, пока карета, сиявшая, как солнце, не скрылась из виду.

ИСТОРИЯ ПЯТАЯ.
Маленькая разбойница.

Вот Герда въехала в темный лес, в котором жили разбойники; карета горела как жар, она резала разбойникам глаза, и они просто не могли этого вынести.
- Золото! Золото! - закричали они, схватив лошадей под уздцы, убили маленьких форейторов, кучера и слуг и вытащили из кареты Герду.
- Ишь какая славненькая, жирненькая! Орешками откормлена! - сказала старуха разбойница с длинной жесткой бородой и мохнатыми, нависшими бровями. - Жирненькая, что твой барашек! Ну-ка, какова на вкус будет?
И она вытащила острый сверкающий нож. Какой ужас!
- Ли! - вскрикнула она вдруг: ее укусила за ухо ее собственная дочка, которая сидела у нее за спиной и была такая необузданная и своевольная, что просто любо. - Ах ты дрянная девчонка! - закричала мать, но убит". Герду не успела.
- Она будет играть со мной, - сказала маленькая разбойница. - Она отдаст мне свою муфту, свое хорошенькое платьице и будет спать со мной в моей постели.
И девочка опять так укусила мать, что та подпрыгнула и завертелась на месте. Разбойники захохотали.
- Ишь как пляшет со своей девчонкой!
- Хочу в карету! - закричала маленькая разбойница и настояла на своем - она была ужасно избалована и упряма.
Они уселись с Гердой в карету и помчались по пням и кочкам в чащу леса.
Маленькая разбойница была ростом с Герду, но сильнее, шире в плечах и гораздо смуглее. Глаза у нее были совсем черные, но какие-то печальные. Она обняла Герду и сказала:
- Они тебя не убьют, пока я не рассержусь на тебя. Ты, верно, принцесса?
- Нет, - отвечала девочка и рассказала, что пришлось ей испытать и как она любит Кая.
Маленькая разбойница серьезно поглядела па нее, слегка кивнула и сказала:
- Они тебя не убьют, даже если я и рассержусь на тебя, - я лучше сама убью тебя!
И она отерла слезы Герде, а потом спрятала обе руки в ее хорошенькую мягкую теплую муфточку.
Вот карета остановилась: они въехал и во двор разбойничьего замка.
Он был весь в огромных трещинах; из них вылетали вороны и вороны. Откуда-то выскочили огромные бульдоги, казалось, каждому из них нипочем проглотить человека, но они только высоко подпрыгивали и даже не лаяли - это было запрещено. Посреди огромной залы с полуразвалившимися, покрытыми копотью стенами и каменным полом пылал огонь. Дым подымался к потолку и сам должен был искать себе выход. Над огнем кипел в огромном котле суп, а на вертелах жарились зайцы и кролики.
- Ты будешь спать вместе со мной вот тут, возле моего маленького зверинца, - сказала Герде маленькая разбойница.
Девочек накормили, напоили, и они ушли в свой угол, где была постлана солома, накрытая коврами. Повыше сидело на жердях больше сотни голубей. Все они, казалось, спали, но, когда девочки подошли, слегка зашевелились.
- Веемой! - сказала маленькая разбойница, схватила одного голубя за ноги и так тряхнула его, что тот забил крыльями. - На, поцелуй его! - крикнула она и ткнула голубя Герде прямо в лицо. - А вот тут сидят лесные плутишки, - продолжала она, указывая на двух голубей, сидевших в небольшом углублении в стене, за деревянною решеткой. - Эти двое - лесные плутишки. Их надо держать взаперти, не то живо улетят! А вот и мой милый старичина бяшка! - И девочка потянула за рога привязанного к стене северного оленя в блестящем медном ошейнике. - Его тоже нужно держать на привязи, иначе удерет! Каждый вечер я щекочу его под шеей своим острым ножом - он до смерти этого боится.
- Неужели ты и спишь с ножом? - спросила ее Герда.
- Всегда! - отвечала маленькая разбойница. - Мало ли что может статься! Ну, расскажи мне еще раз о Кае и о том, как ты пустилась странствовать по белу свету.
Герда рассказала. Лесные голуби в клетке тихо ворковали; другие голуби уже спали. Маленькая разбойница обвила одною рукой шею Герды - в другой у нее был нож - и захрапела, но Герда не могла сомкнуть глаз, не зная, убьют ее или оставят в живых.
Вдруг лесные голуби проворковали:
- Курр! Курр! Мы видели Кая! Белая курица несла на спине его санки, а он сидел в санях Снежной королевы. Они летели над лесом, когда мы, птенцы, еще лежали в гнезде. Она дохнула на нас, и все умерли, кроме нас двоих. Курр! Курр!
- Что вы говорите! - воскликнула Герда. - Куда же полетела Снежная королева? Знаете?
- Наверно, в Лапландию - ведь там вечный снег и лед. Спроси у северного оленя, что стоит тут на привязи.
- Да, там вечный снег и лед. Чудо как хорошо! - сказал северный олень. - Там прыгаешь себе на воле по огромным сверкающим равнинам. Там раскинут летний шатер Снежной королевы, а постоянные ее чертоги - у Северного полюса, на острове Шпицберген.
- О Кай, мой милый Кай! - вздохнула Герда.
- Лежи смирно, - сказала маленькая разбойница. - Не то пырну тебя ножом!
Утром Герда рассказала ей, что слышала от лесных голубей. Маленькая разбойница серьезно посмотрела на Герду, кивнула головой и сказала:
- Ну, так и быть!.. А ты знаешь, где Лапландия? - спросила она затем у северного оленя.
- Кому же и знать, как не мне! - отвечал олень, и глаза его заблестели. - Там я родился и вырос, там прыгал по снежным равнинам.
- Так слушай, - сказала Герде маленькая разбойница. - Видишь, все наши ушли, дома одна мать; немного погодя она хлебнет из большой бутылки и вздремнет, тогда я кое-что сделаю для тебя.
И вот старуха хлебнула из своей бутылки и захрапела, а маленькая разбойница подошла к северному оленю и сказала:
- Еще долго можно было бы потешаться над тобой! Уж больно ты уморительный, когда тебя щекочут острым ножом. Ну, да так и быть! Я отвяжу тебя и выпущу на волю. Можешь бежать в свою Лапландию, но за это ты должен отвезти к дворцу Снежной королевы эту девочку - там ее названый брат. Ты ведь, конечно, слышал, что она рассказывала? Она говорила громко, а у тебя вечно ушки на макушке.
Северный олень так и подпрыгнул от радости. А маленькая разбойница посадила на него Герду, крепко привязала ее для верности и даже подсунула под нее мягкую подушку, чтобы ей удобнее было сидеть.
- Так и быть, - сказала она затем, - возьми назад свои меховые сапожки - ведь холодно будет! А муфту уж я оставлю себе, больно она хороша. Но мерзнуть я тебе не дам: вот огромные рукавицы моей матери, они дойдут тебе до самых локтей. Сунь в них руки! Ну вот, теперь руки у тебя, как у моей уродины матери.
Герда плакала от радости.
- Терпеть не могу, когда хнычут! - сказала маленькая разбойница. - Теперь ты должна радоваться. Вот тебе еще два хлеба и окорок, чтобы не пришлось голодать.
И то и другое было привязано к оленю.
Затем маленькая разбойница отворила дверь, заманила собак в дом, перерезала своим острым ножом веревку, которою был привязан олень, и сказала ему:
- Ну, живо! Да береги смотри девочку.
Герда протянула маленькой разбойнице обе руки в огромных рукавицах и попрощалась с нею. Северный олень пустился во всю прыть через пни и кочки по лесу, по болотам и степям. Выли волки, каркали вороны.
Уф! Уф! - послышалось вдруг с неба, и оно словно зачихало огнем.
- Вот мое родное северное сияние! - сказал олень. - Гляди, как горит. И он побежал дальше, не останавливаясь ни днем, ни ночью. Хлебы были съедены, ветчина тоже, и вот они очутились в Лапландии.

ИСТОРИЯ ШЕСТАЯ.
Лапландка и финка.

Олень остановился у жалкой лачуги. Крыша спускалась до самой земли, а дверь была такая низенькая, что людям приходилось проползать в нее на четвереньках.
Дома была одна старуха лапландка, жарившая при свете жировой лампы рыбу. Северный олень рассказал лапландке всю историю Герды, но сначала рассказал свою собственную - она казалась ему гораздо важнее.
Герда же так окоченела от холода, что и говорить не могла.
- Ах вы бедняги! - сказала лапландка. - Долгий же вам еще предстоит путь! Придется сделать сто с лишним миль, пока доберетесь до Финляндии, где Снежная королева живет на даче и каждый вечер зажигает голубые бенгальские огни. Я напишу несколько слов на сушеной треске - бумаги у меня нет, - и вы снесете послание финке, которая живет в тех местах и лучше моего сумеет научить вас, что надо делать.
Когда Герда согрелась, поела и попила, лапландка написала несколько слов на сушеной треске, велела Герде хорошенько беречь ее, потом привязала девочку к спине оленя, и тот снова помчался.
Уф! Уф! - послышалось опять с неба, и оно стало выбрасывать столбы чудесного голубого пламени. Так добежал олень с Гердой и до Финляндии и постучался в дымовую трубу финки - у нее и дверей-то не было.
Ну и жара стояла в ее жилье! Сама финка, низенькая толстая женщина, ходила полуголая. Живо стащила она с Герды платье, рукавицы и сапоги, иначе девочке было бы жарко, положила оленю на голову кусок льда и затем принялась читать то, что было написано на сушеной треске.
Она прочла все от слова до слова три раза, пока не заучила наизусть, а потом сунула треску в котел - рыба ведь годилась в пищу, а у финки ничего даром не пропадало.
Тут олень рассказал сначала свою историю, а потом историю Герды. Финка мигала своими умными глазами, но не говорила ни слова.
- Ты такая мудрая женщина... - сказал олень. - Не изготовишь ли ты для девочки такое питье, которое бы дало ей силу двенадцати богатырей? Тогда бы она одолела Снежную королеву!
- Силу двенадцати богатырей! - сказала финка. - Да много ли в том проку!
С этими словами она взяла с полки большой кожаный свиток и развернула его: он был весь исписан какими-то удивительными письменами.
Финка принялась читать их и читала до того, что пот градом покатился с ее лба.
Олень опять принялся просить за Герду, а сама Герда смотрела на финку такими умоляющими, полными слез глазами, что та опять заморгала, отвела оленя в сторону и, меняя ему на голове лед, шепнула:
- Кай в самом деле у Снежной королевы, но он вполне доволен и думает, что лучше ему нигде и быть не может. Причиной же всему осколки зеркала, что сидят у него в сердце и в глазу. Их надо удалить, иначе Снежная королева сохранит над ним свою власть.
- А не можешь ли ты дать Герде что-нибудь такое, что сделает ее сильнее всех?
- Сильнее, чем она есть, я не могу ее сделать. Не видишь разве, как велика ее сила? Не видишь, что ей служат и люди и звери? Ведь она босая обошла полсвета! Не у нас занимать ей силу, ее сила в ее сердце, в том, что она невинный милый ребенок. Если она сама не сможет проникнуть в чертоги Снежной королевы и извлечь из сердца Кая осколок, то мы и подавно ей не поможем! В двух милях отсюда начинается сад Снежной королевы. Отнеси туда девочку, спусти у большого куста, обсыпанного красными ягодами, и, не мешкая, возвращайся обратно.
С этими словами финка посадила Герду на спину оленя, и тот бросился бежать со всех ног.
- Ай, я без теплых сапог! Ай, я без рукавиц! - закричала Герда, очутившись на морозе.
Но олень не смел остановиться, пока не добежал до куста с красными ягодами. Тут он спустил девочку, поцеловал ее в губы, и по щекам его покатились, крупные блестящие слезы. Затем он стрелой пустился назад.
Бедная девочка осталась одна на трескучем морозе, без башмаков, без рукавиц.
Она побежала вперед что было мочи. Навстречу ей несся целый полк снежных хлопьев, но они не падали с неба - небо было совсем ясное, и в нем полыхало северное сияние, - нет, они бежали по земле прямо на Герду и становились все крупнее и крупнее.
Герда вспомнила большие красивые хлопья под увеличительным стеклом, но эти были куда больше, страшнее и все живые.
Это были передовые дозорные войска Снежной королевы.
Одни напоминали собой больших безобразных ежей, другие - стоглавых змей, третьи - толстых медвежат с взъерошенной шерстью. Но все они одинаково сверкали белизной, все были живыми снежными хлопьями.
Однако Герда смело шла все вперед и вперед и наконец добралась до чертогов Снежной королевы.
Посмотрим же, что было в это время с Каем. Он и не думал о Герде, а уж меньше всего о том, что она так близко от него.

ИСТОРИЯ СЕДЬМАЯ.
Что случилось в чертогах Снежной королевы и что случилось потом.

Стенами чертогам были вьюги, окнами и дверями буйные ветры. Сто с лишним зал тянулись здесь одна за другой так, как наметала их вьюга. Все они освещались северным сиянием, и самая большая простиралась на много-много миль. Как холодно, как пустынно было в этих белых, ярко сверкающих чертогах! Веселье никогда и не заглядывало сюда. Никогда не устраивались здесь медвежьи балы с танцами под музыку бури, на которых могли бы отличиться грацией и умением ходить на задних лапах белые медведи; никогда не составлялись партии в карты с ссорами и дракою, не сходились на беседу за чашкой кофе беленькие кумушкилисички.
Холодно, пустынно, грандиозно! Северное сияние вспыхивало и горело так правильно, что можно было точно рассчитать, в какую минуту свет усилится, в какую померкнет. Посреди самой большой пустынной снежной залы находилось замерзшее озеро. Лед треснул на нем на тысячи кусков, таких одинаковых и правильных, что это казалось каким-то фокусом. Посреди озера сидела Снежная королева, когда бывала дома, говоря, что сидит на зеркале разума; по ее мнению, это было единственное и лучшее зеркало на свете.
Кай совсем посинел, почти почернел от холода, но не замечал этого - поцелуи Снежной королевы сделали его нечувствительным к холоду, да и самое сердце его было все равно что кусок льда. Кай возился с плоскими остроконечными льдинами, укладывая их на всевозможные лады. Есть ведь такая игра-складывание фигур из деревянных дощечек, - которая называется китайской головоломкой. Вот и Кай тоже складывал разные затейливые фигуры, только из льдин, и это называлось ледяной игрой разума. В его глазах эти фигуры были чудом искусства, а складывание их - занятием первостепенной важности. Это происходило оттого, что в глазу у него сидел осколок волшебного зеркала. Складывал он и такие фигуры, из которых получались целые слова, но никак не мог сложить того, что ему особенно хотелось, - слово "вечность". Снежная королева сказала ему: "Если ты сложишь это слово, ты будешь сам себе господин, и я подарю тебе весь свет и пару новых коньков". Но он никак не мог его сложить.
- Теперь я полечу в теплые края, - сказала Снежная королева. - Загляну в черные котлы.
Так она называла кратеры огнедышащих гор - Этны и Везувия.
- Побелю их немножко. Это хорошо для лимонов и винограда.
Она улетела, а Кай остался один в необозримой пустынной зале, смотрел на льдины и все думал, думал, так что в голове у него трещало. Он сидел на месте, такой бледный, неподвижный, словно нежилой. Можно было подумать, что он совсем замерз.
В это-то время в огромные ворота, которыми были буйные ветры, входила Герда. И перед нею ветры улеглись, точно заснули. Она вошла в огромную пустынную ледяную залу и увидела Кая. Она тотчас узнала его, бросилась ему на шею, крепко обняла его и воскликнула:
- Кай, милый мой Кай! Наконец-то я нашла тебя!
Но он сидел все такой же неподвижный и холодный. И тогда Герда заплакала; горячие слезы ее упали ему на грудь, проникли в сердце, растопили ледяную кору, растопили осколок. Кай взглянул на Герду и вдруг залился слезами и плакал так сильно, что осколок вытек из глаза вместе со слезами. Тогда он узнал Герду и обрадовался:
- Герда! Милая Герда!.. Где же это ты была так долго? Где был я сам?
- И он оглянулся вокруг. - Как здесь холодно, пустынно!
И он крепко прижался к Герде. А она смеялась и плакала от радости. И это было так чудесно, что даже льдины пустились в пляс, а когда устали, улеглись и составили то самое слово, которое задала сложить Каю Снежная королева. Сложив его, он мог сделаться сам себе господином да еще получить от нее в дар весь свет и пару новых коньков.
Герда поцеловала Кая в обе щеки, и они опять зарделись, как розы; поцеловала его в глаза, и они заблестели; поцеловала его руки и ноги, и он опять стал бодрым и здоровым.
Снежная королева могла вернуться когда угодно - его отпускная лежала тут, написанная блестящими ледяными буквами.
Кай с Гердой рука об руку вышли из ледяных чертогов. Они шли и говорили о бабушке, о розах, что цвели в их садике, и перед ними стихали буйные ветры, проглядывало солнце. А когда дошли до куста с красными ягодами, там уже ждал их северный олень.
Кай и Герда отправились сначала к финке, отогрелись у нее и узнали дорогу домой, а потом - к лапландке. Та сшила им новое платье, починила свои сани и поехала их провожать.
Олень тоже провожал юных путников вплоть до самой границы Лапландии, где уже пробивалась первая зелень. Тут Кай и Герда простились с ним и с лапландкой.
Вот перед ними и лес. Запели первые птицы, деревья покрылись зелеными почками. Из леса навстречу путникам выехала верхом на великолепной лошади молодая девушка в ярко-красной шапочке с пистолетами за поясом.
Герда сразу узнала и лошадь - она была когда-то впряжена в золотую карету - и девушку. Это была маленькая разбойница.
Она тоже узнала Герду. Вот была радость!
- Ишь ты, бродяга! - сказала она Каю. - Хотелось бы мне знать, стоишь ли ты того, чтобы за тобой бегали на край света?
Но Герда потрепала ее по щеке и спросила о принце и принцессе.
- Они уехали в чужие края, - отвечала молодая разбойница.
- А ворон? - спросила Герда.
- Лесной ворон умер; ручная ворона осталась вдовой, ходит с черной шерстинкой на ножке и сетует на судьбу. Но все это пустяки, а ты вот расскажи-ка лучше, что с тобой было и как ты нашла его.
Герда и Кай рассказали ей обо всем.
- Ну, вот и сказке конец! - сказала молодая разбойница, пожала им руки и обещала навестить их, если когда-нибудь заедет к ним в город.
Затем она отправилась своей дорогой, а Кай и Герда - своей.
Они шли, и на их пути расцветали весенние цветы, зеленела трава. Вот раздался колокольный звон, и они узнали колокольни своего родного города. Они поднялись по знакомой лестнице и вошли в комнату, где все было по-старому: часы говорили "тик-так", стрелки двигались по циферблату. Но, проходя в низенькую дверь, они заметили, что стали совсем взрослыми.
Цветущие розовые кусты заглядывали с крыши в открытое окошко; тут же стояли их детские стульчики. Кай с Гердой сели каждый на свой, взяли друг друга за руки, и холодное, пустынное великолепие чертогов Снежной королевы забылось, как тяжелый сон.
Так сидели они рядышком, оба уже взрослые, но дети сердцем и душою, а на дворе стояло лето, теплое благодатное лето.