Шестнадцатая история. Аркан: Дурак.
___________________
Песни ветра

Каждую ясную звёздную ночь Ведьма поднимается на крышу. Она с наслаждением вдыхает ночную прохладу, подмигивает мерцающим звёздам и сияющей луне и смеётся, когда шаловливый Ветер ерошит её волосы.
– Здравствуй! – радостно кричит ему Ведьма, и Ветер откликается шелестом в кронах лип, что растут около дома, и запахом их цветов. Ведьма подставляет Ветру лицо, а он озорно треплет ей волосы, играет в длинных рыжих прядях, застревает там и, выпутавшись, лохматит волосы ещё больше. Ведьма радостно хохочет.

«Расскажи мне сказку», – просит Ветер, кружась вокруг Ведьмы и развевая подол лёгкого платья.
– Хорошо, – встряхивает головой Ведьма. – Жила-была Ведьма, и был у неё кот. Да не простой кот, а заколдованный принц…

Сказка рождается на ходу, быстро и легко. Ветру нравится, Ветер смеётся и кружится по крыше. Он бывал во многих краях, летал по всему миру, и знал множество сказок и песен. В городах и деревнях жили люди, и они рассказывали друг другу сказки о храбрых героях и коварных колдунах, о любви и чести, о морях, горах и дальних странствиях. Ветер любил слушать сказки людей, ему нравились их мечтательные лица, когда они рассказывали о тех краях, где ещё не бывали и о которых знали только из легенд, и ему хотелось принести им что-то из тех земель – ведь для него не составляло труда облететь весь мир. Порой он прилетал в город, принося с собой запах моря или горных цветов, шёпот трав или песни ручьёв, и те люди, что прислушивались к ветру и получали его подарки, становились счастливее.

В лесах жили таинственные духи и тихие звери, и они пели песни, которые можно было принять за звон серебристого ручья или взмах крыла бабочки, взлетающей с цветка. Им на разные голоса подпевали птицы и качали верхушками крон в такт деревья. Песни леса были о гармонии, покое и умиротворении, о красоте и хрупкости, о жизни о вечности. Ветер порой даже замирал, вслушиваясь в завораживающие переливы мелодий, и поддавался навеянной песнями задумчивости. Он хотел бы рассказать всему миру о шёпоте леса, но почувствовать его голос можно было, только оказавшись там и хорошенько прислушавшись. Некоторые люди, заходя в лес, могли ощутить ненадолго чувство единения с ним, и в такие моменты их душа успокаивалась, приходя в гармонию с природой. Но тихие лесные духи и звери не любили петь свои песни посторонним; их закрытый мир не хотел впускать в себя непричастных. Потому Ветер прилетал и просто слушал, замирая в золотисто-зелёной листве.

Морские волны играли величественные симфонии о древности мироздания, о силе стихии и о мимолётности времени. Тихому плеску прибоя подпевали чайки, радующиеся небу и солнцу, воде и серебристым рыбам, играющим у поверхности. Разбивающиеся о скалы волны играли музыку, навевавшую мысли о странствиях и о любви. Шторм, охваченный эйфорией от осознания всемогущества моря, трубил о своей радости во весь голос, а рассекающие небо молнии заходились в неистовом танце. Ветер вовсю разгуливал над бескрайними синими просторами, танцуя с молниями во время шторма и радостно хохоча, накрытый волной неописуемого счастья. Ему хотелось вовлечь в этот безумный танец всех, кого он мог встретить на своём пути, и моряки на рассекавших волны величественных и прекрасных кораблях понимали его, как никто другой.

Горы знали мир с самого его основания. Они помнили бесчисленное множество легенд обо всём на свете и неторопливым голосом рассказывали их всем, кто готов был слушать. Растущие на горных лугах цветы, распускаясь навстречу солнцу, мирно покачивали головками под сказки о любви. Густые леса, растущие выше, шелестели кронами в такт рассказам о самых дальних уголках мира. Лежащие на самых вершинах снега слушали о древних могучих богах и королях, создававшим этот мир и неизменно стоящих на страже, защищая его от зла. Ветер разгуливал среди ледников, венчавших безграничные горные пики, и завывал, аккомпанируя древним легендам. Голос гор был мудрым и гулким, и все, кто когда-либо оказывался рядом с ними, хотя бы на пару минут задерживая взгляд на их крутых склонах, могли слышать его отголоски, откликавшиеся где-то внутри, в душе.

Ветер всегда с радостью возвращался к Ведьме, прилетал на крышу её дома и дожидался, когда она, весёлая и шальная, выйдет наверх и закружится, раскинув руки в стороны и звонко смеясь. Ведьма тоже умела рассказывать сказки о людях, дружбе и волшебстве, и Ветер, залетая к ней в гости, неизменно просил её поделиться хотя бы одной. Ведьма придумывала их на ходу, и они были весёлыми и лёгкими, как и она сама. Взамен Ветер рассказывал ей о том, что повидал, путешествуя по миру, пересказывал сказки дальних стран и пел песни волшебных краёв. Ведьма с удовольствием слушала и заливисто смеялась от радости. А потом пускалась танцевать, и Ветер наигрывал ей услышанные мелодии, подхватывал её руки, волосы и платье, смеялся вместе с ней и присоединялся к танцу. Ведьма почти летала по крыше, взмахивала руками, беспрерывно кружилась, и Ветер подхватывал её смех, унося его ввысь, к подмигивающим земле звёздам и освещающей мир луне.

чай с лавандой и звёздное небо (с)

Что ищешь ты ветер... Канцлер Ги...

Восемнадцатая история. Аркан: Дьявол.
___________________________
Случайные жертвы стихийных порывов

– Молодой человек, – окликнули его сзади, и Виктор обернулся. За его спиной стоял какой-то невысокий человек в шляпе, лица его было не разглядеть из-за полумрака и сигаретного дыма.
– Это вы мне?
– Вам, вам, – по голосу было слышно, что человек ухмыляется. – Вижу вас здесь частенько. Как успехи?
– Это не ваше дело, – раздражённо откликнулся Виктор, затягиваясь сигаретой. Сегодня был не его день. Он приходил в это подпольное казино уже не первый раз, но последние несколько дней ему катастрофически не везло. Виктор злился, но надежды отыграться не терял.
– Не моё? – переспросил человек. Вот же привязался! – Тогда не смею вас отвлекать. Хотел было предложить вам возможность сыграть в одну любопытную игру, но…
– В какую игру? – Виктор дёрнулся, попытался поймать взгляд собеседника, но тот упрямо прятал лицо под шляпой.
– О, презанятная игра, – тот расплылся в улыбке. – Для тех, кто не боится рисковать. А в качестве выигрыша можно получить ответ на любой вопрос… или исполнение любого желания.
– Любого? – недоверчиво переспросил Виктор.
– Абсолютно, – человек энергично закивал. – Возможности Оракула безграничны… Так что думаете?

Виктор помолчал, докуривая. Об этом Оракуле он слышал пару раз от завсегдатаев казино. Рассказывали разное, но ничего конкретного; правда, про исполнение желаний Виктор что-то слышал, хотя и не верил особо. А тут вот, приходит человек и прямо приглашает. С другой стороны, без страха об Оракуле не говорили, даже самым матёрым игрокам становилось ощутимо не по себе при его упоминании. Чем-то опасным веяло от этого имени, непостижимым и таинственным.

Человек терпеливо ждал ответа. Виктор докурил, затушил бычок в стоящей на ближайшем столе пепельнице.
– Хорошо. Я принимаю ваш предложение, – сказал он.
– Славно, – закивал человек, совершенно не удивившись, будто знал с самого начала, что Виктор согласится. – Пойдёмте со мной.
Виктор направился следом вглубь казино. Он не мог чётко видеть, куда именно они идут: всё вокруг слилось в один монотонный фон из табачного дыма, больших тёмных столов и сосредоточенно склонённых голов игроков, и Виктор просто шёл, ориентируясь на шляпу провожатого. В какой-то момент тот притормозил, резко распахнул какую-то дверь, протянул руку в приглашающем жесте и, кажется, даже слегка поклонился. Виктор по инерции влетел в открытую дверь, та тут же захлопнулась за его спиной, и Виктор только сейчас вышел из странного оцепенения, в котором шёл за непонятным человеком в шляпе всё это время.

Помещение было похоже на комнату в деревянной избе. Виктор огляделся, нахмурившись: как они попали сюда из зала казино, оставалось загадкой. Или это такой дизайн комнаты?.. По центру стоял большой деревянный стол, на нём – свечи, вокруг него – деревянные же табуреты, на которых сидели люди. Один из табуретов был пуст.
– Проходите, пожалуйста, – послышался голос от места во главе стола, и Виктор подошёл к столу, усевшись на свободный табурет.

– О, новенький! – воскликнула сидящая напротив него девушка. У неё были короткие растрёпанные волосы, широкая улыбка и дикий взгляд, который слегка пугал, несмотря на то, что девушка была невероятно красива. Она подмигнула ему и протянула руку для знакомства: – Я Нина.
– Виктор, – ответил он, пожав протянутую руку. За спиной Нины маячила странная тень, и Виктор невольно задержал на ней взгляд.
– Нравится? – спросила Нина, немного безумно блеснув глазами. – Это я в прошлый раз тень Дэна выиграла. Сейчас вон хочет забрать назад.
Обернувшись на своего соседа, на которого кивнула Нина, Виктор увидел лохматого парня, глядящего на девушку с какой-то отчаянной злостью в глазах.
– И заберу, вот увидишь! – процедил он. Почему-то этот человек пугал Виктора едва ли не больше, чем явно чокнутая Нина, хотя с виду Дэн был вполне безобидным. Нина расхохоталась, запрокинув голову.
– Это мы ещё посмотрим! А то ведь я потом могу у тебя что-нибудь ещё забрать? Душу, например, – Нина кровожадно облизнулась. – Хотя на кой чёрт мне твоя душа…
– А тень моя тебе зачем?
– Из неё вышел отличный телохранитель, – Нина снова расхохоталась. – Хотя, когда я загадывала получить твою тень, я об этом не думала. Мне просто показалось это забавным.

Виктору показалось, что эти двое совершенно выжили из ума, как, кажется, и все здесь присутствующие. Впрочем, разве он сам был лучше? Желание попросить способности медиума, чтобы навсегда забыть о проигрышах, прочно засело в голове. Виктор отчего-то не сомневался, что Оракул способен и не на такое, и тень Дэна за спиной Нины была превосходным тому доказательством.

Остальные игроки пока молчали – один мужчина сидел рядом с Ниной, молча дымя сигаретой, второй занимал табурет после Дэна, и его лица было не разглядеть, третий притих по другую сторону от Виктора.
– Нина, у тебя каждый раз желания – какие-то глупости, которые ты находишь забавными, – подал голос сосед девушки.
– Да ты сам хорош, – мгновенно откликнулась она. – Приходишь сюда просто ради азарта. Даже желаний никаких не придумываешь, это неинтересно!

Виктор почувствовал, как его дёрнули за рукав, и обернулся, пропустив реплику Дэна. Второй сосед смотрел на него сквозь стёкла стареньких очков как-то испуганно и, кажется, посчитал Виктора самым нормальным в этой компании.
– Извините, вы тоже здесь впервые? – тихо и очень интеллигентно спросил он.
– Да, – кивнул Виктор.
– Хорошо, – мужчина облегчённо улыбнулся. – Дело в том, что я здесь совершенно никого не знаю, и чувствую себя несколько… ну, вы понимаете.
Он смущённо улыбнулся и развёл руками. Виктор вежливо улыбнулся в ответ и кивнул.
– Я, понимаете ли, врач, – продолжал сосед. – У меня жена долго болеет, и никто не знает, что это за недуг и как ей помочь… Я уже отчаялся, я всё перепробовал, но лекарства нет. И если бы только…
– Я понимаю, – отозвался Виктор, прервав неловкую речь мужчины.
– Стэнли, – протянул руку врач, и Виктор пожал её, представившись в ответ. Стэнли, вопреки своей некоторой нескладности, вызывал необъяснимую симпатию. Он хотел было сказать что-то ещё, но раздавшийся с конца стола голос прервал их.

– Ну что ж, господа, вы познакомились…
– И дамы! – выкрикнула Нина.
– И дамы, конечно. Теперь начнём. Меня зовут Оракул, и вы все, конечно же, обо мне слышали.
Виктор всмотрелся в лицо говорившего. Черт лица было не разглядеть: то ли из-за неровного света свечей, то ли из-за клубов сигаретного дыма, то ли лицо Оракула обладало свойством ускользать из памяти, не задержавшись более секунды.
– Итак, правила просты, – продолжил Оракул и положил на стол перед собой револьвер. Виктор невольно сглотнул. – Есть револьвер, в барабане шесть камор. Я заряжаю револьвер одним патроном – всего одним, остальные пять камор пусты. Вы передаёте по кругу револьвер, крутите барабан и стреляете себе в висок. Если выстрела не произошло, вы передаёте револьвер дальше, если выстрел был, что ж… вы выбываете из игры. Играем три круга, если вы остались до конца – я исполню любое ваше желание или отвечу на любой ваш вопрос. Всё ясно?
– Ясно, давай, заряжай! – нетерпеливо выкрикнула Нина. Виктор схватил сигарету и затянулся. Сердце заколотилось, как бешеное – о том, что в этой игре ставка – жизнь, его странный провожатый не предупредил. Стало страшно, но Виктор откуда-то знал, что уйти сейчас он не мог. К тому же… Любое желание. Абсолютно любое. Способности медиума – и больше никаких проигрышей, никогда и ни в чём. Оно того стоит.

Оракул зарядил револьвер и подал его мужчине, сидящему рядом с Ниной. Тот невозмутимо, не вынимая изо рта сигареты, крутанул барабан, поднёс револьвер к виску и, не помедлив ни секунды, нажал на спусковой крючок. Виктор невольно вздрогнул, ожидая выстрела, но его не последовало, и первый игрок столь же невозмутимо передал пистолет Нине. Девушка с безумной ухмылкой взяла у него оружие, а потом вдруг посмотрела Виктору прямо в глаза и снова подмигнула ему. Дэн скрипнул зубами и тихо, но злобно стукнул кулаком по столу.
– Не ревнуй, – усмехнулась Нина и деловито прокрутила барабан. Виктор вдруг заметил за её спиной окно, за которым был бесконечный Космос. Словно бы эта комната, эти безумные отчаянные люди и этот Оракул находились где-то между мирами, вне времени и пространства. Космос за окном притягивал взгляд и завораживал, так что Виктор даже не смотрел на Нину и очнулся, только услышав сухой щелчок револьвера.
– Ой, – пожала плечами Нина и, расхохотавшись, передала оружие Стэнли. Руки доктора слегка дрожали, но он не медлил и не говорил ни слова, только слегка прикрыл глаза перед выстрелом, а когда понял, что и ему повезло, издал едва слышный облегчённый вздох.

Следующим был Виктор. Принимая револьвер из рук Стэнли, он даже удивился внезапно охватившему его хладнокровию. Как-то отстранённо, словно это касалось не его, Виктор крутанул барабан, поднёс револьвер к виску и уставился в окно за спиной Нины. Космос гипнотизировал, в голове не осталось ни единой мысли, и палец сам нажал на спуск. В следующую секунду Космос всё ещё продолжал глядеть на Виктора из окна, и молодой человек понял, что в этот раз ему повезло. Он моргнул и молча передал револьвер Дэну.
Движения Дэна были резкими, отрывистыми и какими-то отчаянными. Нажимая на крючок, он не медлил ни секунды, услышав щелчок осечки, лишь хмыкнул, дёрнув щекой, и передал пистолет своему соседу, которого Виктор по-прежнему не мог разглядеть.

Выстрел прогремел оглушительным взрывом, а затем тело с глухим стуком упало на пол. Виктор вздрогнул, увидев, что игрок был совсем молодым парнем, почти мальчиком, с трогательными рыжими волосами.
– Бедный мальчик, – сочувственно бросила Нина. – Хотел про космос узнать. Что-то про другие миры.
– Второй раунд, дамы и господа, – сказал Оракул.

Первый игрок, невозмутимый мужик рядом с Ниной, снова всё так же флегматично избежал смерти. А Нина, поднеся револьвер к виску, неожиданно замерла. Посидела молча несколько секунд, а затем улыбнулась. Не с тем безумным весельем, что раньше, а как-то совершенно иначе, и Виктору почудилось в этой улыбке странное тепло.
– Мой вопрос, – сказала она, – звучит так: кто мы? Кто мы все такие, что мы здесь делаем, почему именно мы живём? Мы попали сюда случайно, или всё было предопределено, и мы просто жертвы обстоятельств, идущие на поводу у судьбы? Кто мы?
Она помолчала, не отнимая револьвер от виска, затем как-то грустно усмехнулась:
– Когда я пришла сюда впервые, я хотела задать именно этот вопрос. Но почему-то не смогла. Не смогла и в следующий раз и думала, что не смогу и сейчас. Потому что… он какой-то нелепый и странный. И очень простой. Но никто не знает на него ответа. Я думаю, что и Оракул толком не знает. И, Дэн, – Нина перевела взгляд на притихшего побледневшего парня, не сводящего с неё взгляда, – твоя тень тоже не знает.

Нина снова улыбнулась, светло и грустно. А потом раздался взрыв.

чай с лавандой и звёздное небо (с)

Русская рулетка · Flëur

Двадцатая история. Аркан: Страшный суд.
________________________
У Астер в глазах океан

У Астер в глазах океан, в душе – солнце, а в волосах – ветер. Астер просыпается на рассвете, потому что не может пропустить золотисто-розовые краски, и не ложится, не полюбовавшись на усыпанное звёздами небо. Она лежит на траве за городом, вдыхает аромат полевых цветов и смотрит на плывущие по небу облака, а в её голове рождаются песни, и Астер тихонько напевает их себе под нос. Песни струятся сквозь пальцы, летят над землёй меж травинок, подхваченные лёгким ветерком, и Астер радуется, видя, как качают головками в такт цветы.

Астер хочет танцевать на площади под громкую музыку вместе с горожанами, бегать наперегонки с ветром и смеяться во весь голос. Но город, в котором она живёт, не умеет дружить с ветром и улыбаться при виде солнца. В городе нет уличных музыкантов, только печальные старики, крутящие ручку шарманки, люди здесь не танцуют при всех, потому что – как это, а что же подумают соседи? И песен здесь не поют, потому что – кому они нужны, эти песни? И сказки не нужны, они только засоряют детям ум. Пусть лучше дети сразу учатся торговаться до хрипоты за кусок рыбы на рынке и работать, чтобы стать уважаемыми людьми. А не забивают голову глупостями, как эта чудачка Астер.

Астер чувствует, что может позволить себе только любование небом, и в груди всё сжимается от тоски, потому что ей не с кем разделить даже это. Она считается в городе чуть ли не ведьмой, потому что она улыбается широко и искренне и смеётся радостно и громко, а ещё совершенно не думает о том, как стать уважаемым человеком. Но, несмотря на то, что это отличает её от всех остальных жителей города, как небо от земли, Астер до дрожи, до кошмарных снов и безудержных рыданий в темноте комнаты боится, что однажды станет такой же, как они. Астер не чувствует себя по-настоящему живой, она хочет уехать, да только куда она денется совсем одна?

Самый страшный кошмар Астер – о том, что, кроме города, в котором она живёт, в целом мире больше ничего нет.

Однажды, за час до заката, в город въехал чужак. Он холоден и немногословен, а взгляд его суров и пронзителен, и горожане, испуганно бормоча осуждения, невольно приобнимают детей, стараясь их защитить. В его глазах – грозовое небо, в едва заметном чуть вызывающем изгибе губ – знания множества легенд, а за спиной – воздух многих земель, которые даже не снились здешним обывателям. Он сводит брови над переносицей, встречая брошенные на него косые взгляды, и сразу становится похож на хищную птицу – из тех, что летают над полем за городом, задевая крыльями облака.

Астер сидит на подоконнике трактира и наблюдает за чужаком, сидящим в углу зала и хмуро отпивающего по глотку из кружки местную медовуху. Она не может скрыть любопытства, а ещё – восхищения и даже зависти. Астер даже представить трудно, в скольких краях он побывал и какие места видел. Она ловит его взгляд – хмурый, слегка вопросительный – и встречает его без страха своим – вызывающим и весёлым. Чужак смотрит на неё целую вечность, кажется, а потом вдруг усмехается, и эта усмешка для Астер не издёвка, а обещание. Она улыбается в ответ – как всегда, широко – и отводит взгляд, раздумывая.

В голове птицей об стекло бьётся мысль: надо ехать с ним. Она ему не нужна – но мешать она точно не будет. Она не сможет ничего ему дать, только, возможно, споёт ему свои песни. Но с ним точно получится разделить радость от света солнца, восторг при виде звёздного неба, светлую грусть, вызванную красками заката. Если он уедет, уверена Астер, она точно погибнет.

Астер знает, что её место – в седле за его спиной.

Она встаёт на рассвете и опрометью бросается к трактиру, не взяв с собой ничего, кроме полного сердца любви и света, потому что у неё нет ничего, кроме любви, света и отчаяния, а отчаяние она намерена навсегда оставить в этом городе. Она успевает вовремя – чужак седлает коня и собирается как можно скорее покинуть это место.

– Подожди, – кричит ему Астер. Он оборачивается и смотрит на неё хищной птицей, но Астер совсем не страшно. – Возьми меня с собой.
– Твой дом разве не здесь? – спрашивает он, но его губы уже трогает улыбка, и в ней Астер чувствует настоящее тепло.
– Я не знаю, где, – честно признаётся Астер. – Но точно не здесь.
И повторяет, горячо, искренне, вложив в эти слова всё своё отчаяние:
– Возьми меня с собой!
Чужак смотрит на неё и думает.
– У меня есть много песен, – неуверенно добавляет Астер и робко улыбается. Чужак смеётся, запрокинув голову, и его веселье накрывает с головой и саму Астер.
– Поехали, – приглашающе машет он рукой, и в его глазах – искры света поднимающегося на небо солнца. Астер запрыгивает на лошадь, и они скачут галопом вдаль, и ветер свистит в ушах, и бешено бьётся сердце, и в душе появляется неведомая раньше лёгкость, и хочется радостно кричать во весь голос, и Астер кричит и заливисто смеётся.

Астер впервые за всю свою жизнь чувствует себя счастливой и живой.

чай с лавандой и звёздное небо (с)

Ритуал · Немного Нервно

Двадцать вторая история. Аркан: Мир.
____________________
На удачу

В баре было шумно и многолюдно. Люди радостно чокались, с облегчением отмечая конец рабочей недели, и, постепенно расслабляясь, громко переговаривались и в голос хохотали. Несмотря на шум и неяркое освещение, почти полумрак, в баре было на удивление тепло и уютно. Словно люди, пришедшие сюда снять напряжение, своими улыбками освещали небольшой зал и дарили друг другу хорошее настроение, заставляя улыбаться в ответ.

Из-за этого особенно бросалась в глаза сидящая в углу в одиночестве девушка, мрачно прихлёбывающая из чашки кофе.

Я ещё раз окинул взглядом всех посетителей бара и вновь вернулся к девушке. Своим чутьём явственно ощущал: если кому здесь и нужно дружеское участие и маленькое чудо, то ей. От девушки волнами исходило отчаяние, накопившееся за последние месяцы и давящее на неё удивительно сильно: она даже сидела чуть сгорбившись, словно бы ощущая эту тяжесть наяву. На неё даже смотреть было жалко.

Отхлебнув ещё глоток эля из кружки, я решительно поднялся и двинулся к её столику, на ходу проводя рукой по волосам и делая их огненно-рыжими. Это ведь к удаче, верно? По крайней мере, такая внешность способна расположить к себе собеседника, в этом я был абсолютно уверен.

– Здесь не занято? – спросил я, подойдя к её столику и опуская руку на спинку свободного стула. Девушка удивлённо подняла на меня глаза и покачала головой. Опускаясь на стул, я с усмешкой отметил, что она невольно заскользила взглядом по помещению, желая убедиться, что других свободных мест в зале действительно нет.
– Чудесное местечко, правда? – улыбнувшись во все тридцать два, спросил я.
– Да, ничего, – откликнулась она, мрачно созерцая содержимое чашки.
– Мне здесь нравится, – продолжал я. – Все такие весёлые, что поневоле и сам забываешь о проблемах. Как будто заряжаешься их хорошим настроением, правда?
Девушка лишь неопределённо дёрнула плечами.
– На меня это не действует, – помолчав немного, наконец сказала она. – Уже который час здесь сижу, а хорошее настроение всё никак не приходит.
– Это определённо нужно немедленно исправлять! – воскликнул я и, подняв руку, рявкнул: – Два эля за этот столик!
– Ой, да вы что, не нужно, – испугалась девушка.
– Ещё как нужно, – заверил её я. – Вы просто сами пока не понимаете. Кстати, мы так и не познакомились. Как вас зовут?
– Марта, – на её лице промелькнула тень смущённой улыбки, и я мысленно поздравил себя с первой победой. – А… вас?
– Шеймус, – брякнул я первое пришедшее в голову ирландское имя. – И давай на «ты»!
– Хорошо, – Марта улыбнулась уже чуть бодрее.

Мальчишка-официант принёс заказ, и я тут же отхлебнул из своей кружки. Исподтишка наблюдал за Мартой: она немного неуверенно покрутила кружку в руках, затем вздохнула и отпила маленький глоточек. Сглотнула, подумала пару секунд и сделала следующий глоток, покрупнее.
– Плохой день? – сочувственно спросил я.
– С чего ты взял? – нахмурилась Марта.
– Вижу по тебе.
Марта открыла было рот, чтобы посоветовать мне не лезть не в своё дело, но вдруг передумала и вздохнула, махнув рукой.
– Я бы сказала, плохие полгода. Как-то не везёт мне. Во всём. Как будто я истратила положенный мне запас удачи. Сначала были мелкие неприятности, потом пошли более крупные подставы, и вот так вот оно снежным комом… Да что уж там!..
Марта отвернулась к стене, расстроенно поджав губы.

– Тебе нужно немного удачи, – авторитетно заявил я.
– А то я сама не знаю! – фыркнула девушка. – Я тебе больше скажу: мне нужно много удачи! Только где её взять…
– Ну, это-то как раз несложно, – улыбнулся я.
– Готов предоставить мне четырёхлистный клевер? – скептически подняла бровь Марта.
– Легко, – отозвался я и опустил руку под стол. Щёлкнул пальцами и, снова вытащив руку на свет, продемонстрировал Марте пресловутый четырёхлистник.
– Ой, – хлопнула глазами Марта и, забрав у меня из рук травинку, растерянно начала крутить её в пальцах. – А как ты это?..
– Секрет фирмы, – подмигнул ей я.

Марта изумлённо покачала головой и продолжила созерцание клевера. Я тем временем сделал ещё глоток эля и с удовольствием отметил, что чёрное облако печали, плотным туманом окутывавшее Марту, стремительно рассеивается. Остался, пожалуй, последний штрих.
– А знаешь, какая ещё есть примета? – спросил я и в ответ на вопросительный кивок Марты радостно объявил: – Если встретишь в баре ирландца, надо обязательно его поцеловать, это к удаче!
– Чего?! – возмутилась Марта, впрочем, злясь больше для виду. – А больше ничего не хочешь?
– Да ладно, действительно есть такая примета! – рассмеялся я. – Ты что, мне не доверяешь? И это после доблестно добытого для тебя талисмана?! – я, в порыве внезапно нахлынувшего актёрского таланта, в притворном гневе кивнул на четырёхлистник, который Марта всё ещё крутила в пальцах.
– Ну, про примету я и правда слышала, – буркнула девушка и смерила долгим недоверчивым взглядом сначала меня, потом клевер, потом снова меня. Я изо всех сил сдерживался, чтобы снова не захохотать. Наконец Марта решительно и как-то обречённо вздохнула, отпила из кружки большой глоток эля и смело посмотрела мне в глаза: – Ладно. Но только из-за того, что это должно принести мне удачу. Если ничего не поменяется – учти, найду тебя и лично побью!
– Не сомневаюсь, – отозвался я и, не пряча озорные искорки в глазах, перегнулся через стол и поцеловал её, пока она не передумала.
Марта, в первые мгновения напряжённая, вскоре расслабилась, и меня накрыло тёплой волной её энергии, которая была совершенно не чёрной и не мрачной, как могло бы показаться, а, напротив, очень светлой. Я направил ей из своего сердца золотистые лучи спокойствия, счастья и уверенности в том, что всё будет хорошо. И удачи, конечно, – Марте её действительно очень не хватало.

Отстранившись друг от друга, мы улыбнулись: я – довольно и широко, Марта – смущённо, но всё же заметно веселее, чем в начале нашего знакомства. Облако отчаяния вокруг Марты было уже почти незаметно. Я был уверен – совсем скоро оно исчезнет без следа.
– Ну вот, – сказал я. – Теперь у тебя целый вагон удачи, можешь не сомневаться.
– Обнадёживает, – отозвалась Марта, задумчиво глядя на многострадальный клевер. Я хмыкнул, подумав, что от травинки так совершенно ничего не останется, если она продолжит теребить её с таким же энтузиазмом, и выудил из кармана только что наколдованную серебряную подвеску с таким же символом.
– Держи, – протянул я Марте украшение. – Подарок. Чтобы, так сказать, закрепить успех.
– Ого, – покачала головой она, принимая из моих рук цепочку. – Вот это щедрость.
– Всё для тебя, – подмигнул я и поднялся из-за стола, собираясь уходить. – Удача теперь всегда будет с тобой, точно тебе говорю.
Марта не ответила, только проводила меня долгим взглядом.

Я вышел из бара, не оглядываясь. На следующее утро Марта едва ли будет помнить наш разговор, но на душе у неё станет легче, а казавшаяся бесконечной чёрная полоса наконец закончится, это я мог с уверенностью гарантировать. В конце концов, Ангел-хранитель я, или кто?..

чай с лавандой и звёздное небо (с)

Поцелуй меня, я - ирландец (Bonus Track Version)