Шестая история. Аркан: Влюблённые.
___________________________
Сказка лесного ручья
Вода струится по руслу маленького звонкого ручейка, пенится на острых камнях, подскакивает на небольшом порожке и стремительно срывается вниз озорным водопадом. Брызги взлетают в воздух, переливаются бриллиантами на солнце, долетают до прибрежной травы и присаживаются на листья и лепестки ярких цветов, чтобы застыть на них сверкающими драгоценностями. Ручеёк бежит, бежит вдаль по извилистому руслу, и с этого места не видно, откуда он начинается и куда он впадёт, он кажется бесконечным и вечным. Он звонко журчит, уносится вдаль, блестит на солнце, а живущая в нём нимфа весела и счастлива и, если прислушаться, шум водопада может показаться переливами её песни или перезвоном смеха.
Вода – это моя стихия, моя жизнь, моя душа. Также и я – жизнь этого ручейка; можно сказать, что мы с ним составляем одно целое. Мне весело, я люблю эту тихую тень деревьев, это сияющие солнце, эти яркие цветы на берегу, даже камни, на которых я без конца спотыкаюсь. Быть нимфой – что может быть прекраснее? Мне по душе это место. Оно красиво, а люди заходят сюда нечасто, хотя я им рада, потому что они любят это место не меньше меня и улыбаются, глядя на ручей и деревья и цветы вокруг, а что может быть лучше, чем разделить свою радость с другими?
Моя жизнь легка и беззаботна, вода стремительно течёт вдаль, ручей весело подпрыгивает на камнях, шумит водопад, блестят на солнце брызги, покачиваются от лёгкого ветра яркие цветы на берегу…
Когда я услышала быстрые шаги неподалёку, солнце светило так же ярко и тепло, только ветер чуть сильнее, чем обычно, покачивал травинки и стебли цветов. Почувствовала, что человек, спешащий по лесной тропинке ко мне, чем-то расстроен или разозлён, и приготовилась спеть весёлую песню, чтобы журчанием ручья отвлечь его от тяжёлых мыслей. Но несмотря на то, что я подготовилась к его приходу, он всё равно появился неожиданно.
Его резкий вздох прокатился над ручьём, и он опустился на траву у берега. Тут же сорвал травинку и начал рассеянно крутить её в тонких длинных пальцах. Его мягкие каштановые волосы трепал ветер, то и дело сдувая непослушную прядь на лоб, на котором залегла озабоченная морщинка, серьёзные серые глаза глядели вдаль. Мне мучительно захотелось стереть с его лица печать тяжёлой задумчивости, растворить в своих водах его печали и унести подальше всё то, что его гложет. Подпрыгнув на камне, я взметнулась вверх брызгами, и пара капель долетели до его лица.
– Ой, – от неожиданности воскликнул он, невольно усмехнулся и стёр капли рукавом рубашки. Я рассмеялась, видя, как морщинка на его лбу разглаживается, а на тонких губах проступает улыбка. Он ещё раз вздохнул, убрал назад снова упавшую на лицо прядь и, поколебавшись пару мгновений, опустил руку в воду.
Вода тут же мягко обхватила его ладонь и потекла сквозь пальцы. Я почувствовала его тепло и на миг замерла от охвативших меня незнакомых чувств. Он слегка пошевелил пальцами, а прохладная вода проносилась мимо, унося вдаль все тревоги, отпечатавшиеся на его лице. Я прошептала что-то успокаивающее журчанием ручья и всей душой пожелала, чтобы он услышал и понял. Кажется, получилось – потому что того тяжёлого и печального взгляда, каким он глядел, только придя сюда, я больше не видела. Он сидел молча, покручивая в тонких пальцах травинку, глядя то на меня, то на деревья вокруг, то на пронзительно голубое небо, и в его душе наступал покой.
А когда он ушёл, мне впервые в жизни стало одиноко и грустно. И, не приди он на следующий день, я бы погрустила ещё недолго, а потом отбросила эту лёгкую неясную тоску и продолжила бы беззаботно смеяться, проносясь звонким ручьём меж цветущих берегов.
Но он пришёл. А потом снова. И снова.
Я начала считать часы до его прихода. Удивительно – раньше я даже не задумывалась о течении времени, просто жила, лилась водопадом, нежилась переливчатыми струями в лучах солнца днём и расчёсывала волосы лунным гребнем, сидя на камне, по ночам. Мой печальный сероглазый юноша приходил только днём и видел только весёлый шумный ручеёк посреди леса, который мог только омывать прохладой ненадолго опущенную в воду ладонь да долетать редкими каплями до лица, вызывая чуть заметную улыбку. С каждым днём он был всё менее грустен, и я боялась, что однажды, когда в его душе не останется ни капли печали, он больше не вернётся. Но он каждый раз возвращался.
Он был задумчивым и тихим, мой сероглазый юноша. Я не знала, о чём он думает, глядя в воды моего ручья, но очень хотела поговорить с ним. Всей душой хотела, но знала, что это возможно только при лунном свете. Мать-Луна давала мне тело, близкое к человеческому, у меня было лицо, руки, ноги и волосы, я была прекрасной изящной нимфой, но никто, кроме молчаливых деревьев у берега да камней на пути моего ручья, этого не видел. Не видел и мой сероглазый юноша.
Когда он уходил, с каждым разом это было всё более невыносимо. Ни яркие цветы на берегу, ни солнечный свет уже не приносили радости, мне нужно было видеть серьёзные серые глаза и касаться струями тёплой ладони, но и этого было недостаточно. Я хотела, чтобы он меня увидел, чтобы услышал мой смех или мои песни, чтобы обнял меня.
В полнолуние я, как всегда расчёсывала волосы, мечтая о своём сероглазом юноше. Поток моей задумчивости нарушил голос Матери-Луны:
– Что тебя так тревожит, родная? Почему я больше не слышу твоих песен?
– Я… – начала было я, прервалась в нерешительности, не зная, стоит ли рассказывать свою тайну. Мать-Луна огорчена, видя мою печаль, вдруг в её силах помочь мне? Я вздохнула и, собравшись с силами, призналась: – Я влюблена в человека, Матушка. Он приходит сюда каждый день и подолгу сидит на берегу. Я могу лишь омыть его руку водой и радовать журчанием водопада. Изредка мне удаётся несколькими каплями на мгновение прикоснуться к его лицу. Но он обо мне не знает, для него всё это – лишь красивое место и ничего кроме. А я ничего больше не хочу, только быть с ним.
Мать-Луна печально вздохнула. Дорожка лунного света дрогнула на прядях моих волос. Я поняла, что она видит образ моего сероглазого юноши в моих мыслях.
– Ему пришлось через многое пройти, – задумчиво промолвила Луна, заставив мою душу отозваться отголоском боли. Как же мне хотелось облегчить его страдания хоть чуть-чуть! – Смерть близких, ложь, предательство… Он почти не знал любви за свою жизнь, а в мире нет ничего печальнее, чем живущие без любви люди. Без любви они черствеют, а, зачерствев, способны на страшное… Не все, конечно. Некоторые просто сгорают изнутри.
В моих глазах блеснули слёзы и скатились в воду, обернувшись перламутровым жемчугом.
– Я могу ему помочь, я знаю! – воскликнула я. Вода отозвалась звонким журчанием.
– Можешь, – согласилась Мать-Луна, – но готова ли ты ради этого отказаться от своей жизни, чтобы обрести новую? Смертную, обычную жизнь простого человека?
Ручей, перекатываясь через камни, нёсся нескончаемым потоком вперёд, переливаясь в лунном свете. Без забот, без мыслей, без цели, сквозь время, не обращая внимания на людей, которые приходили к нему, счастливые или печальные, и так же уходили, не задерживаясь в памяти надолго…
– Готова, – едва слышно шепнула я, лишь на мгновение вспомнив серые глаза.
Мать-Луна вновь грустно вздохнула. Она любила всех своих дочерей-нимф и не желала для них боли.
– Он должен в тебя поверить и полюбить, – раздался её голос. – Не в моих силах предсказать, сколько времени это займёт, но его сердце ещё живо и способно пустить в себя чудо. Я вплету твой образ в его сны, а ты… Будь счастлива, родная.
И её тихий мягкий голос растаял, растворившись в шорохе ветра.
Я ждала своего сероглазого юношу, невольно замирая изнутри. Наконец услышала его шаги и радостно рассмеялась. Он появился из-за деревьев, на мгновение остановился в нерешительности, но всё же подошёл и опустился на траву. Помолчал немного, задумчиво глядя в воду. «Поверь в меня, поверь в меня», – шептала, пела, кричала я. Он посидел ещё, погрузившись в свои мысли, затем достал из кармана что-то и надолго растворился в своём занятии. Наконец он поднял голову, вздохнул и положил то, что держал в руке, на землю рядом с собой. Я заглянула туда и ахнула – мой сероглазый юноша рисовал! А разглядев там девушку, похожую на меня, как две капли воды, я рассмеялась так радостно, как никогда, и прокричала слова благодарности Матери-Луне, пусть она и не могла сейчас меня услышать. Он думает обо мне! Он помнит меня!
А в следующее мгновение я почувствовала себя счастливейшей во всём свете, потому что юноша неловко усмехнулся, затем опустил в воду руку и заговорил.
– Эм… тут очень красиво. Чёрт, чувствую себя так странно, разговаривая с рекой, но… мне приснилось, что так надо сделать, и я делаю. Сам не знаю, зачем. Там, во сне, была… девушка. Красивейшая из всех, что я когда-либо видел. Она была здесь, на этом месте, сидела на вон том камне. Была ночь, и она сказала мне прийти сюда снова. Я и так каждый день сюда хожу, потому что тут спокойно, и кажется, будто есть кто-то, кто понимает и поддерживает, что ли.
Он ненадолго замолчал, затем тряхнул головой и неловко рассмеялся.
– Вот ныть я точно не собирался! Но я люблю это место. Когда я первый раз сюда пришёл, мне нужно было подумать, успокоиться, прийти в себя. И здесь я чувствую что-то, что не могу описать, но это чувство заставляет приходить сюда снова и снова, каждый день. Поэтому… я прихожу.
Он задумался и замолчал. А я могла только звонко смеяться от бесконечной радости и пытаться сказать ему: «Да, говори со мной! Поверь в меня! Приди сюда ночью, и ты сможешь меня увидеть!» Он слышал, конечно же, только шум водопада и плеск воды, бьющейся о камни, но я верила, что вскоре он сможет услышать что-то ещё.
На следующий день он сказал:
– Мне снова приснилась та девушка, и она не выходит у меня из головы. Я понимаю, что она как-то связана с этим местом, но пока не понимаю, как… Я пойму, обязательно пойму, и тогда я смогу её увидеть!
«Я здесь! Совсем рядом! Поверь в меня!»
– Во сне было точно то же чувство, что и сейчас, что и каждый раз, когда я прихожу сюда, – сказал он ещё через несколько дней. – Та девушка больше ничего не говорит, только в первый день сказала, что я должен прийти сюда и говорить с ручьём. А ещё она почему-то снится мне только ночью, хотя я бываю здесь только днём.
«Ты почти угадал, ты уже близко! Просто поверь, и ты узнаешь!»
– Это всё связано, но я пока не могу понять, как! И кажется, будто здесь что-то не совсем обыденное, будто… магия? Да нет, не может быть! Хотя та девушка выглядит так, будто она из другого мира.
«Ты молодец, милый, ты уже начинаешь верить! Ещё чуть-чуть сильнее!»
– Может, если я приду сюда ночью, мне будет проще это разгадать?..
«Да! Да! Да!»
Он пришёл ночью спустя месяц после моего разговора с Матерью-Луной, подобравшись к разгадке удивительно быстро. Люди ведь не склонны верить в духов и магию. Это так странно, ведь магия всегда с ними, повсюду!.. Но мой сероглазый юноша не был обычным человеком.
Услышав его шаги, я почувствовала, как что-то стучит в груди. Сердце? Моё?..
Он вышел к реке, увидел меня и замер.
– Это ты?.. – выдохнул он.
– Я, – отозвалась я, не в силах сдержать рвущийся наружу радостный смех.
– Я сплю? – недоверчиво спросил он. Но я видела в его глазах, что он уже верит в меня! Ему осталось только свыкнуться с этой мыслью, поверить уже не сну, а собственным глазам, а это ведь так просто!
– Не спишь, – сказала я. – Сейчас – не спишь.
Он сделал пару шагов, замер на мгновение, а затем решительно протянул руку, и я обхватила его ладонь своей. Прикосновение было тёплым и нежным. А потом я почувствовала, как проваливаюсь в черноту.
– Эй, слышишь меня? Очнись, пожалуйста, ты ведь не исчезнешь вот так!
Я открыла глаза и встретилась с встревоженным взглядом моего юноши. Он с облегчением улыбнулся, и я впервые смогла рассмотреть на его лице едва заметные веснушки и проступившие на щеках ямочки.
– Всё хорошо? – спросил он, бережно проведя рукой по моим волосам.
Я кивнула ему и перевела взгляд на небо. Луна светила серебристым диском, и я больше не слышала её голос. Но знала, что она смотрит на меня и улыбается.
чай с лавандой и звёздное небо (с)
Ясвена - Река (single 2017)
