По- настоящему понять можно лишь то, что пробуешь изменить.

                                                                                                                                       Курт Левин

Рассказ про режиссёрские оммажи: от подмигивания до цитирования.

Американский эзотерический квир-авангардист Кеннет Энгер — из тех, кто известен широкой публике больше за счёт косвенных влияний, чем благодаря собственным работам. Его влияние распространяется далеко за пределы кино, но даже в рамках этого медиума его оккультные, яркие, сюрреально-сновиденческие короткометражки 1940–1960-х годов вдохновляли людей от Мартина Скорсезе и Дэвида Линча до Гаспара Ноэ.
Но главным фанатом Энгера, пожалуй, является Николас Виндинг Рефн. Как минимум половина фильмографии датчанина пестрит оммажами старшему коллеге: знаменитая скорпионовая куртка Райана Гослинга в «Драйве» («Восход скорпиона»), цветовые и пространственно-геометрические решения «Неонового демона» («Восход Люцифера», особенно сцена в свете синего треугольника), позы и жестикуляция мужских тел в «Только бог простит».
Круг кумиров ещё одного, более маститого датчанина хорошо известен. Любовь фон Триера именно к Тарковскому среди людей вроде Ингмара Бергмана, Микеланджело Антониони или Карла Теодора Дрейера тоже кажется вполне предсказуемой, особенно на дистанции из 2022-го. Всех их Триер почтил в своих работах. Тарковского — как буквально (посвятил ему «Антихриста» (2009)), так и визуально: Донатас Банионис в зелёном поле в «Солярисе» — Уиллем Дефо среди папоротников в «Антихристе», обоюдная демонстрация икон и «Охотников на снегу» Брейгеля, полёт мужчин в «Андрее Рублёве» и в «Эпидемии» — только избранные примеры перекличек, их хватает на объёмные видеоэссе.
Баумбак экранизировал Дона Делилло вслед за Дэвидом Кроненбергом, но стилистически ему, конечно, ближе шведский режиссёр — хоть и на другой лад, чем фон Триеру (впрочем, Бергмана хватит на всех, от фон Триера до Вуди Аллена).
Сильнее всего влияние Бергмана заметно в наиболее близком тематически фильме Баумбака — «Брачной истории», которая, как и многие фильмы про разлад в отношениях, обязана «Сценам из супружеской жизни».
В фильме американца мелькает журнал с названием работы Бергмана; озвучиваются письма Николь (Скарлетт Йоханссон) и Чарли (Адам Драйвер) друг о друге (у Бергмана Марианна и Юхан делают похожее в форме интервью для журнала). Акцент на крупных планах персонажей Баумбак, по собственному признанию, перенял у «Персоны». А сцена, где пара с ребёнком лежит в кровати и никак не может встретиться взглядами, отсылает к «Фанни и Александру». «Как два человека сидят в одной комнате? Это уже само по себе интересно, и Бергман был прекрасен в изображении подобных вещей», — признавался Баумбак IndieWire.