Её с любовью шведский  стол

Ярким светом жизнь слепили, не грея.
Всё сливалось в брызгах луж на асфальте,
Я ждала, глупышка, умного Грэя,
Берегла ревниво честь, да и платье

Только швы, видать, чуток - износились,
Разорвалось наше платье с годами,
И сапожки средь зимы - заскользили.
С нами было? Или всё же не с нами?

Не дошли до фонарей, до подъезда,
Поцелуй вдруг оборвался струною,
Очень больно жизнь хлестнула, и врезал
Словно током, этот дождь за спиною

В паутине из воздушных мгновений,
Крылья, дёрнувшись слегка, трепетали,
Сколько было разных слов, разных мнений,
Все считали, что характер - из стали.

А круги, как под глазами, извольте!
Плыли, плакали, и вновь расходились,
Словно блики лунных дней на асфальте,
Мы с тобой не развелись. Не случились.

                                                                Мы с тобой не развелись, не случились
                                                                         Автор: Корочкина Анна

Когда я была маленькой, Пег иногда приезжала к нам на Рождество, но не слишком часто, так как постоянно гастролировала с театральной труппой.

Но больше всего Пег запомнилась мне по нашему с папой визиту в Нью - Йорк: мне было одиннадцать, я сопровождала его в деловой поездке, и мы заехали к тёте.

Та повела меня на каток в Центральном парке. А потом к Санта - Клаусу. (Хотя мы обе согласились, что я слишком взрослая для Санта - Клауса, я бы ни за что такого не пропустила и втайне мечтала познакомиться с Сантой.)

В довершение мы пообедали в ресторане со шведским столом.

Один из чудеснейших дней в моей жизни.

Мы с папой не стали ночевать в городе, потому что он ненавидел Нью - Йорк и боялся там оставаться, но ту поездку я запомнила навсегда. И просто влюбилась в тётю. Она держалась со мной на равных, как со взрослой, а что ещё нужно одиннадцатилетней девочке, которую все считают ребёнком?

Потом тётя Пег приезжала в мой родной Клинтон на похороны бабушки Моррис, своей матери.

На службе она сидела рядом и держала мою руку в своей большой крепкой ладони. Это было непривычно и успокаивающе (в нашей семье никогда не держались за руки, представь себе).

После похорон Пег крепко обняла меня – ручищи у неё были как у дровосека. Я совсем размякла в её объятиях и выплакала целый Ниагарский водопад. От неё пахло лавандовым мылом, сигаретами и джином. Я вцепилась в тётку, как несчастная маленькая коала.

Но после похорон нам не удалось как следует поговорить: ей нужно было возвращаться в город, где её ждала работа над спектаклем. Мне стало стыдно, что я так разревелась у неё на груди, хотя это и помогло.

Ведь мы с ней были едва знакомы.

Строго говоря, на тот момент, когда я в девятнадцать приехала в Нью - Йорк, чтобы поселиться у тёти, мне было известно о ней следующее.

Я знала, что Пег принадлежит театр «Лили», расположенный где - то в центре Манхэттена.

Знала, что она не собиралась строить театральную карьеру – всё вышло случайно.

Знала, что она дипломированная медсестра, работала в Красном Кресте и во время Первой мировой войны служила во Франции.

Именно там, в лазаретах, Пег сообразила, что у неё гораздо лучше получается развлекать раненых солдат, чем лечить их.

У неё обнаружился талант к постановке весёлых незатейливых спектаклей в полевых госпиталях и бараках – задёшево и на скорую руку. Война – страшная штука, но каждого она чему - то учит. Тётя Пег научилась делать шоу.

После войны она надолго задержалась в Лондоне и устроилась там в театр.

Работая над одной из постановок в Вест - Энде, познакомилась с будущим мужем Билли Бьюэллом – красивым, щеголеватым американским офицером.

Он тоже решил остаться в Лондоне после войны и тоже работал в театре.

Как и Пег, Билли происходил из хорошей семьи. Его родителей бабушка Моррис называла «тошнотворно богатыми». (Я долго пыталась постичь смысл этого выражения. Бабушка глубоко чтила богатство; сколько же должно быть у людей денег, чтобы даже ей стало тошно? Однажды я спросила её напрямую, и она ответила: «Они же из Ньюпорта (*), деточка». Как будто других объяснений не требовалось.)

Но Билли Бьюэлл, хоть и был из Ньюпорта, не желал иметь ничего общего с тем культурным классом, к которому принадлежал. Это их с Пег объединяло.

Блеск и нищета театра были им куда милее аристократического лоска «клубного общества». А ещё Билли был плейбоем и любил «повеселиться» – таким деликатным словом бабушка Моррис обозначала его склонность кутить напропалую, швыряться деньгами и гоняться за каждой юбкой.

После свадьбы Билли и Пег вернулись в Америку и основали гастролирующий театр.

Почти десять лет – все 1920-е – они колесили по стране с небольшой труппой и давали представления в маленьких городках.

Билли писал сценарии спектаклей и играл в них главные роли; Пег подвизалась режиссёром - постановщиком. К славе они не стремились: их привлекала беззаботная жизнь безо всяких взрослых обязательств. И всё - таки, несмотря на отсутствие амбиций, успех их настиг.

В 1930 году, в разгар Великой депрессии, когда американцы смотрели в будущее со страхом и тревогой, мои дядя с тётей неожиданно поставили хит.

Билли написал пьесу «Её весёлая интрижка» – такую жизнерадостную и забавную, что люди готовы были смотреть и пересматривать её по нескольку раз.

Это был музыкальный фарс о британской наследнице из высшего света, которая влюбляется в американского плейбоя (естественно, его играл Билли Бьюэлл).

Пьеса представляла собой легкомысленный пустячок, как и прочие спектакли Пег с Билли, но почему - то обрела необычайную популярность.

Возможно, причина заключалась в том, что шахтёрам и фермерам по всей Америке в то время отчаянно не хватало радости и они готовы были вытрясти из карманов последнюю мелочь, чтобы похохотать над «Её весёлой интрижкой».

И вот простецкая бестолковая пьеса превратилась в гусыню, несущую золотые яйца. Она достигла такой популярности и собрала столько хвалебных отзывов в прессе, что в 1931 году Билли и Пег приехали с ней в Нью - Йорк и целый год выступали в крупном бродвейском театре.

В 1932 году кинокомпания «Эм - Джи - Эм» экранизировала «Её весёлую интрижку». Сценарий вновь написал Билли, но главная роль досталась не ему. Её отдали Уильяму Пауэллу, а Билли к тому времени решил, что стезя сценариста привлекательнее актёрской.

Сценаристы сами решают, когда работать, не зависят от зрительских симпатий, и режиссёры не указывают им, что делать.

За успехом фильма «Её весёлая интрижка» последовала целая серия прибыльных продолжений: «Её весёлый развод», «Её весёлый малыш», «Её весёлое сафари» – несколько лет Голливуд выпекал хиты один за другим, аки сосиски в тесте. Вся эта чехарда с экранизациями принесла Билли и Пег немало денег, но также обозначила конец их брака.

Билли влюбился в Голливуд и остался там. Пег же решила закрыть гастролирующий театр и на свою половину дохода от фильмов купила громадное старое полузаброшенное здание в Нью - Йорке: театр «Лили».

Всё это случилось примерно в 1935 году.

Официально Билли и Пег так и не развелись.

                                                                                                                                    из романа Элизабет Гилберт - «Город женщин»
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*)  «Они же из Ньюпорта - В начале ХХ века в Ньюпорте находились летние особняки богатейших семей Америки, в том числе Вандербильтов и Асторов.
Вандербильты и Асторы — две известные американские династии, достигшие высокого уровня богатства в период «Позолоченного века» (с 1861 по 1901 год).
«Позолоченный век» (англ. Gilded Age) — период в истории США с 1870-х до 1890-х годов, характеризовавшийся бурным экономическим ростом при одновременном нарастании социальных противоречий и элитизации политической жизни. Название происходит из заглавия одноимённого романа Марка Твена (1873).