Элита!

На чём держится ностальгия по СССР? Думаете на бесплатной каше в бесплатном пионерлагере? Не-а. Люди - существа изумительные и предпочитают мечты, грёзы и Прекрасное далёко, а если им вместо Далёко регулярно преподносить торгово-развлекательные центры и Лолиту Милявскую по телеящику, начинают красиво вспоминать время, когда за сочный-мощный бизнес сажали лет на 5-10, а официальной элитой были вот такие персонажи... Ибо люди позитивно воспринимают, когда лучшими называют учёных, а не поп-звёзд и бизнесмахеров.

Бурмакин Владимир Иванович (род. 1938 год). «Физики Узбекистана» ок. 1980.
https://zina-korzina.livejournal.com/

Отредактировано Алина (2018-12-28 10:09:24)

Для описания картины не хватает важных сведений - кто именно изображён на коллективном портрете. Владимир Иванович Бурмакин (лауреат Государственной премии, академик Академии художеств Узбекистана, заслуженный деятель искусств, *1938-) всю жизнь прожил в Ташкенте. Это очень незаурядный художник. Подружившись с директором Института физики (с примечательным для такой специальности именем Садык Азимович Азимов), художник написал серию портретов ученых. Но на картине «Узбекистон физиклари» (1984) академик скорее всего не изображён. Насколько можно судить сегодня, сидящий слева - это выдающийся астрофизик, эйнштейновский профессор Рашид Алиевич Сюняев (*1943).

История послевоенного СССР в новогодних открытках.

...Советские открытки давно сделались объектом коллекционирования и не только потому, что СССР – наш потерянный Рай, сгинувшая империя и ещё одна Россия, которую мы-тоже - потеряли. Открытки 1950-1980-х годов, приуроченные к различным датам, не просто миленькие картинки с набором стандартных изобразительных клише; это ещё и летопись нашего общества. Открыточные сюжеты всегда воспроизводили события и явления, смыслы и чаяния, поэтому есть смысл поговорить об этих рисунках с особой – культурно-исторической точки зрения. Просмотрим новогодние образцы – они наиболее красноречивы, ибо именно к 31 декабря всегда подводились итоги созидательной трудовой деятельности, но, вместе с тем, Новый Год был самым «неофициальным», точнее – не официозным праздником: в нём было очень много личного, домашнего и тёплого.

Итак, 1950-е годы! Время индустриального прорыва, освоения целинных земель, романтических новостроек, ЛЭП-ов на таёжной просеке и творческого горения. При этом, прослеживается послевоенная тяга к мирной и зажиточной бытности с домашними пирогами, круглым столом, пышными креслами и –телевизором. На открытках часто изображаются новые города – в морозной дымке раннего утра или же в свете ночных огней, с непременными заводскими трубами, с подъездными путями и обжитыми пространствами. Мы сделали это! Иной раз фоном выступал непроходимый лес – оттуда-то и выходил удивлённый Дед Мороз в компании юного лыжника - Нового Года. Любимой деталью бывала фантазийная ракета в небе – символ начавшейся космической эры. Планетолёт пересекал глубокое, наполненное звёздами, небо и – летел куда-то на Марс или даже много дальше. А там, внизу, далеко-далеко кипела жизнь – всё также горели доменные печи, работали научные лаборатории (как в знаменитой повести Стругацких!), а где-то на светлой кухне района Черёмушки готовился вкусный ужин.

Несмотря на всемерную и деятельную борьбу Никиты Хрущёва с архитектурными излишествами, сталинские высотки оставались символом советской мощи и своеобразным памятником победившему народу. Примерно до 1962 года высотка устойчиво присутствовала в открыточных композициях – либо как центральная фигура, либо как празднично-парадный фон. Наиболее популярными являлись - МГУ на Ленинских горах (храм науки), жилой дом на Котельнической набережной (идеальное жилище) и здание МИД на Смоленской (оплот мира). Тем не менее, всё чаще рисовались современные кварталы – на открытках они выглядели уютно и празднично. В сюжете могли присутствовать: подъёмные краны со сверкающими огоньками, транспортные средства и – люди, спешащие к праздничному столу.

В 1950-х изображали идеально-красивых детей и подростков в школьной форме. После войны дети переоделись в «гимназические» платья и мундиры, а их родители – в ведомственную униформу (впоследствии это было упразднено). Более того, в 1940-х – в начале 1950-х годов бытовало раздельное обучение мальчиков и девочек, а совместное общение предполагалось на литературных вечерах и …балах. Юные пролетарки зачитывались книжками Лидии Чарской, сохранившимися с дореволюционных времён, и находили, что их школьная жизнь не так уж и отличается от бытности гимназисток начала XX столетия. Мальчики же «примеряли» на себя роли мушкетёров и рыцарей, что – по идее – так же мало гармонировало с идеями пролеткульта, как и вальсирование на маскараде по случаю новогодних праздников. Впрочем, взрослые люди тоже изображались - вальсирующие, нарядно одетые. Этот мотив пользовался успехом примерно до начала 1960-х годов.

Открытка – это ещё и образец дизайнерской мысли, поэтому раскладывая перед собой старые послания, мы можем проследить, как менялся актуальный стиль рисунка. Так, манера 1950-х была нарочито мягкой, со скруглёнными деталями буквиц, с реалистичными, но при этом - идеализированными формами. Мир представлялся нарочито ярким, светлым, тёплым и радостным, причём тот оптимизм был абсолютен и неоспорим, как правота наших идей. Пионеры были румяны и улыбчивы, сооружения – величественны, ёлки – пушисты, снег – идеально бел. Тогда как модернизм 1960-х годов – это совсем иная формула гармонии. Простота линий, математическая скупость фигур, но при этом – абстракция, абрис. Ушли в небытия помпезные высотки и роскошные карнавальные образы – пришла неспокойная динамика и предельная стильность: стремительные лыжники на фоне полосок леса, рдяные пятна снегирей и чёрно-белые условности берёз, оранжевость солнца на просеке – чёткий круг с лучами-стрелами.

Строгий чертёжный шрифт вместо прихотливых прописей. Электричка на фоне вечернего города. Поезд в лесу. Ощущение познаваемого пространства. Культ дороги. Её цель – она сама. Куда идём? Зачем едем? За ощущением – за туманом и за запахом тайги. «Что у вас, ребята, в рюкзаках?/ Знаю, что не очень вы богаты. / По земле и круглой, и покатой / Вы идёте в грубых башмаках». Романтика и песня. Мечты о межпланетных путешествиях, о пресловутых «яблонях на Марсе» и «ветке сирени в Космосе». Разговор с небом. У Евтушенко есть знаковая строчка: «Антенна упиралась в мирозданье…». Страсть к открытости – стихи читаем на площади или в громадном зале Политехнического Музея, для всех. Песни поём у костра, чтобы слышали не только физики-походники и их верные подруги-скалолазки, но и то самоё Мирозданье. Личное счастье, счастьице отдаёт пошлейшим барством. Уют – почти ругательное слово. В трендах - активный, агрессивный отказ от барахла - от крепконогих комодов и вишнёвых штор.

Любимый сюжет – стеклянные кафе и прочие молодёжные заведения. Зимний вечер, снег, небо… Светлое новомодное здание – там идёт праздник. Силуэты юношей – пара тонких росчерков и - девушек – розовый или голубой колокольчик пышной юбки и тонкость ног в туфельках на шпильке. Но всё это – лишь угадывается, считывается. Ещё одна известная фабула – хаотичное движение людей с ёлками, авоськами, тортами и прочей новогодней мишурой на фоне современных построек. Тогда и киношники любили этот приём – снимать скрытой камерой городскую толчею, выхватывать из толпы лица, «подслушивать» разговоры. Модная линия рассказа – поток сознания: люди, автобусы, ёлки, гастрономы, окна, двери… Кстати, художники 1960-х уже не боятся серого неба и неласкового ветра – напротив, они с удовольствием передают нам этот стильный минор, круто замешанный на лёгком, неопасном цинизме и отрезвляющей сырости холодного ветра…

1970-е-начало 1980-х годы. Стремление к личному удобству, комфортабельности, устроенному быту – всё это оказалось ведущей концепцией десятилетия и если «шестидесятник» открыто насмехался над вещизмом и филистерством, то «семидесятник» заделался рабом вещей. Вот передо мной красивая, тщательно выписанная открытка начала 1980-х – золотые ключи от новой квартиры. Фоном – добротный дом улучшенной планировки. Светится вывеска «Кафе» с кофе-мороженым-эклерами. Эстетика обеспеченной городской жизни с непреложным доставанием импортного дефицита и листанием заграничных каталогов. Стилистика рисунка тоже поменялась – она утратила утончённую жёсткость модернизма и снова, как в 1950-х, сделалась округло-яркой, реалистичной и – детской. Запрыгали зайчики, белочки, медвежата. Обозначилась генеральная линия – разноцветные шары на фоне еловой лапы: в 1970-х стало модным украшать новогоднее дерево исключительно шарами.

Вместе с тем, появилась новая социальная тема: БАМ. Тогда на слуху была звенящая аббревиатура - БАМ. Байкало-Амурская Магистраль – она звучало гордо, заманчиво и – зовуще. Радиоточка выдавала оживлённую песню на стихи Роберта Рождественского: «Слышишь, время гудит: БАМ! На просторах крутых БАМ! И большая тайга покоряется нам. …Этот колокол наших сердец молодых». В апреле 1974 года БАМ официально объявлен всесоюзной ударной стройкой – это означало, что сюда будут брошены лучшие силы советского общества. Молодёжь проявляла активность – всё ещё были актуальны красивые порывы и таёжные рассветы: «Лягут рельсы, будто струны наших песенных гитар». Потом, в 1990-х, правда, заговорили, что это была дорога в никуда, ошибка, чуть ли не афера. Мальчик-Новый Год часто представлялся в строительной каске, а Снеговик-Почтовик (герой старого мультика) доставлял письма с адресом «БАМ».

Острая тема – фигуристы. В 1970-х годах наши спортсмены занимали первые места практически во всех видах зимнего спорта – особенный прорыв был в фигурном катании, которое отныне ассоциировалось именно с Россией. Ирина Роднина и Александр Зайцев - герои дня, поэтому открыточные иллюстраторы довольно часто ставили свою Снегурочку на коньки. А вот и главный спортивный год – 1980-й. Культовая фигура времени – очаровательный и добрый Олимпийский Медвежонок. Его изображали по поводу и без повода – летящим на космической ракете, несущим «мирный» глобус народам земного шара, едущим вместе с Дедом Морозом в заснеженную даль. Это был главный и обязательный персонаж праздничных изображений.

И ещё один животрепещущий сюжет – мальчик-Новый Год или ещё какой-нибудь мультяшный заяц, играющий на ударной установке в духе ВИА, вокально-инструментальных ансамблей. Иногда мульт-персонажей «группировали» в подобные ВИА – там могли быть Волк и Заяц, Незнайка, Буратино и так далее. Это было время дискотек, цветомузыки, школьных и вузовских групп с гитарами и неумелой попыткой «петь как Роллинги». Страсть к магнитофонам, к записям, к динамичной танцевальной и роковой музыке. Ведущие технические тенденции отражались в открыточных композициях довольно часто – в начале 1980-х Деда Мороза рисовали, сидящим, точнее, мчащимся на аэросанях. Вот открытка с мальчиком-дельтапланеристом. Разумеется, ребёнок в зимней одежде символизирует новый год. На рубеже 1970-х и 1980-х годов популярным сделался дельтапланеризм – это казалось романтическим, эстетским и – элитарным. По радио звучала лирическая песня Валерия Леонтьева «Мой дельтаплан», а в журналах писалось о том, как и где тренируются немногочисленные счастливцы.

…Уже к середине 1980-х открыточные сюжеты свелись к бесконечно повторяемым Снегурочкам, зайчикам, шарам и снежинкам. Социально-строительно-космическая тематика ушла вовсе – стране как бы стало нечем годиться. Не рисовать же перестроечный бардак и кооперативные рынко-ряды? А со временем ушла и сама потребность писать письма – сейчас этим развлекаются только очень пожилые люди, не утратившие потребность поздравлять друг друга с новым годом – с новым счастьем...

Зина Корзина (с)

Уютное новогоднее настроение - 1953.

Изумительная картина 1953 года с новогодней ёлкой. Настолько точно выписано, что узнаёшь все игрушки, доставшиеся от мамы. Да, и такая же этажерка у нас на подмосковной даче.

Александр Дудин. «Ёлка». 1953 год.
https://zina-korzina.livejournal.com/