Не каждая кухарка может управлять государством. Что же нам хотел сказать Глеб Панфилов? ч.3
Продолжение. Начало тут и тут.
До этого были эпизоды трудовой деятельности Елизаветы Уваровой, а теперь посмотрим, что же у нее за семья. Какая семья может быть у истинно верующей в коммунизм подвижницы, готовой ради своей веры жертвовать всем.
Немного мы уже знаем. Во время передачи дел, а дело уже поздней ночью, дочка уже мать разыскивает, бывший мэр Алтухов с сочувствием спросил Уварову:" А тебе это надо? А как же семья? Детки? Им же мамка нужна?" На что Уварова, возмущенная такими приземленными, обывательскими вопросами Алтухова, ответила:" А стирать и посуду мыть и мужчины очень даже могут. Мой Сергей отлично с этим справляется".
А Сергей то у нее не какой-то там подкаблучник и тютя заторканный. Николай Губенко просто купается от удовольствия в этой роли. Он очень любовно-иронично относится к своему герою. Играет роскошного, обаятельного красавца мужика, в прошлом футболиста, а ныне тренера городской футбольной команды. Всегда элегантно и дорого одетого, с модными усиками подковкой, идеальной прической, пахнущего элитным мужским парфюмом. Одним словом, не просто мужик - а смерть мухам.
И вот у такой фанатички-революционерки имеется такой муж. Что-то тут не вяжется. Посмотрим повнимательнее на эту семью. После трудового дня вся семья сидит перед телевизором . По телевизору передают... ну, конечно же, любимую Лизой "Сильву". Музыка из этой оперетты, как мы уже говорили, рефреном идет во многих сценах, где показывают Лизу. Правда, постепенно легкая опереттка вытесняется религиозно-революционным гимном "Вперед, друзья". То есть Панфилов как бы подчеркивает, что вот была светлая и добрая девушка Лиза, любила веселую оперетту, но потом превратилась в фанатичную революционерку.
Этот эпизод, как и сцены с вручением ордена старому большевику Бушуеву и разговором по телефону с драматургом Федей, безусловный шедевр Панфилова. В небольшой сцене такая смысловая нагрузка, что иным сериалам ее не передать.
Во-первых, семья уже не первый раз вынуждена слушать любимую мамину "Сильву". Поэтому дети сидят с индифферентным видом, а муж, безучастно скучая, ковыряет спичкой в зубах, иногда внимательно рассматривая, что же такое он изо рта достал. Это ему гораздо интереснее куплетов Бони о том, что без женщин жить нельзя на свете.
А Лиза вся в переживаниях. Она пришла с пресс-конференции. Приехали французские журналисты и один из них задал ей вопрос - почему она так скромно одета для мэра города.
Вот она - идеальная с виду советская семья. Жена, муж, сын, дочь. Минимальный идеальный комплект.
И она рассказывает о своей обиде родным, что какие же эти французы недалекие, она не скромно одета. она хорошо, по ее мнению, одета. Надеялась, что семья ее поддержит. Но оказалось, что она совершенно не знает своих близких. Муж и дети не такие революционные фанатики, как она. Они простые, земные люди. Они считают, что их мать, как мэр, должна одеваться шикарно. Правда, между сыном и дочерью возник спор - в макси или в мини должна ходить мать, внушительно или эффектно она должна выглядеть. И Сергей очень нехотя подтвердил, что одета Лиза неважно.
После этого сын высказал ей претензии, что у них нет своей дачи, демагогически обосновав, что матери надо улучшать не только благосостояние посторонних трудящихся, но и своей семьи. На это марксистская начетчица Лиза ответила, что считает это мелкобуржуазным. Прямо диспут в духе 20-х годов о том, может ли комсомолец носить галстук. Но сына этими идейными штучками было не пронять и он заявил, что мать жизни не знает. Отец, конечно, на стороне сына, но в воспитательных целях дал этому "реалисту" ремня. Все-таки в доме отец хозяин и санкции на такое хамское поведение по отношению к матери он не давал.
А дальше по телевизору показали новости, в которых сообщили о фашистском перевороте в Чили и смерти президента-социалиста Сальвадора Альенде. Альенде в то время был одной из культовых фигур мирового революционного движения, примером того, что социалистическая революция может совершиться мирным путем, путем парламентских выборов. Но "всякая революция только тогда чего-нибудь стоит, когда может защищаться". В итоге Альенде погиб , а революционное правительство блока коммунистов и социалистов "Народное единство", было свергнуто. Лиза, как истинная революционерка-интернационалистка, восприняла это как личную трагедию и зарыдала.
У Сергея в это время его мать, бабушка его детей, третий месяц лежит в больнице, вероятно со смертельным заболеванием. Но Лизу больше огорчает смерть Альенде.
Пришлось Сергею рявкнуть и на Лизу, чтобы прекратила маяться дурью. Альенде, конечно, жаль, но вот бабушка в больнице умирает, это должно быть ближе. Но Лиза, упрекнув мужа, в слезах ушла в тир, успокоить нервы, постреляв в проклятого Пиночета и его хунту.
И у телевизора остается настоящая семья. Сын, дочь и отец.
Сын, только что выпоротый, знай свое место, сиди не кукарекай, пока не спросили, скромно молчит. Дочка, прикидывает, как бы она повела сейчас в Чили, думает, что и как мать не растерялась бы и пошла в партизанский отряд, борющийся с хунтой. А Сергей погрузился в свои мысли. Достала его эта "идейность" любимой женушки, нельзя же так все время этой дурью маяться. Может действительно пойти к "гимнасточкам", о которых говорила Лиза, намекая при детях на его неверность.
Вот абсолютно невозможно поверить, чтобы у такого шикарного мужика не было бы отдушины от бесконечных домашних дел - стирка, уборка, готовка; от постоянно принятого на себя стресса его любимой жены, которая все свои дневные неприятности по работе сбрасывает на Сергея. Отдушины в виде какой-нибудь симпатичной, безыдейной "гимнасточки".
Абсолютное непонимание Лизой своих близких самым явным образом показана в сцене репетиции ее выступления с презентацией проекта строительства нового моста. Мост - это ее "царствие небесное на земле" у нее на самом первом месте. Ее родные уже не воспринимают эту ее идею всерьез, но стараясь не обидеть мать, делают вид ,что внимательно слушают.
А потом между Сергеем и Лизой происходит объяснение. Где Сергей ясно высказывает, что думает о своей жене:"Ты не спортсмен Лиза. Ты ДОСААФ, ворошиловский стрелок". Подчеркивает тем самым, что Лиза никогда не была профессионалом ни в какой области, она активный общественник. Была профсоюзницей, серктетарем парткома, депутатом, и, как общественница, стала председателем горсовета. И теперь, дорвавшись до власти, решила строить мост. А кому этот мост нужен, когда у людей есть масса их нерешенных мелких бытовых вопросов.
"Ты представляешь в одном Париже 11 тысяч ресторанов, не считая ихнего общепита и кафе. И откуда у них такое богатство, когда такое впечатление, что никто не работает".
Вот что волнует простого советского человека. Строим, строим коммунизм, напрягаемся из последних сил, а ресторанов так и не хватает. А они там, особо не напрягаются, в богатстве купаются, а ресторанов, не считая кафе с общепитом, по одному на каждого. И видна не прикрытая симпатия со стороны режиссера к Сергею в изображении Николая Губенко. Чего не скажешь о Лизе. А кто бы от "11 тысяч только одних ресторанов" то отказался то? Это что, Панфилов высказал свою "голубую мечту" о "белых штанах"?
А Лизе и нечем ответить Сергею, она сидит за столом с портретом Ленина, ищет мудрости у классиков марксизма-ленинизма.
Но ничего найти не может, так как классики эти никогда не занимались реальным строительством коммунистического общества. Остается Лизе только пенять на французских леваков - "гошистов", во главе с Жан-Полем Сартром, которые понятия не имеют, как реально строить коммунизм, а еще нас учат. Сартра, я думаю, она читала, но, вот то, что он "левак", это ей на партучебе разъяснили.
Так и не получив от Лизы ответа, откуда у них там такое богатство, когда впечатление, что никто не работает, Сергей с сыном быстренько сбегают играть в футбол, весело напевая мелодию Нино Рота из "Крестного отца". Тут такое противопоставление происходит. Лиза любит "Сильву" и революционные песни, а остальные члены семьи слушают исключительно "иностранщину", битловский "Белый альбом", в частности.
Но ведь надо как-то и заканчивать фильм. И Панфилов тут с размаха, и с удовольствием прикладывает нашу идейную большевичку об реальную советскую действительность. До этого встреча с реальностью у нее была только дома, а теперь ее уверенность в том, что все возможно, надо только принять решение и сильно захотеть, столкнулась с Госпланом СССР. Денег на мост не дали, может в будущую пятилетку. Езжай- ка ты Лиза домой и помой там полы для начала. А мы тут за тебя подумаем. Не каждая кухарка может управлять государством. А потом у Лизы погиб сын.
Потом, уже в 90-е, очень распространенным стало мнение, что это наказание Лизе за ее революционную веру. Каждый истинно верующий должен пострадать, чтобы укрепиться в своей вере. Вот такое страдание Панфилов и придумал для Лизы, да еще отправил на работу сразу после похорон. Полагаю, что первоначально Панфилов так не думал, ведь фильм он создавал на основе реального несчастного случая, и это был просто сюжетный ход. А уже потом, в постперестроечное время, чего только не придумаешь об этой божьей каре, чтобы показать властям - я ваш, буржуинский.
В последних кадрах фильма Лиза заседает на сессии Верховного Совета и пишет записку с просьбой дать слово. Потом поворачивается и долгим взглядом смотрит на зрителя.
Взгляд внимательный и как бы вопрошающий - есть там кто живой. "Кто любит меня, за мной!"
Так что же все-таки хотел нам сказать Глеб Панфилов о той чиновнице, которая удивила его тем, что не билась три дня в истерике после похорон сына, а сразу пошла на работу? А хотел он сказать, что это "лишний" человек в 70-е годы ХХ века, не "преждевременный", а человек из прошлого. И каким бы он не был идейным ленинцем, кристально честным и чистым, он выглядит смешно и несуразно в эпоху "развитого социализма". Где люди хотят иметь "11 тысяч ресторанов", красиво одеваться, слушать не религиозные гимны, а западный рок-н- ролл. И вообще думать в первую очередь о себе, своих родных и близких, а не о мировой революции. И что выбор свой выбор Панфилов делает в пользу делового, модного одетого и практичного Сергея, а не в пользу обаятельной в своей революционной наивности и идейности, но выглядящей часто смешно Лизой.
Только тончайшая игра Инны Чуриковой позволяет сочувствовать ее героине, не превращает ее драму в жестокую пародию на советского чиновника. Но по сути Панфилов же почти весь фильм смеется над Лизой. Над кухаркой, которая решила, что может управлять государством.
Фильм называется "Прошу слова". Это Лиза просит слова на сессии Верховного Совета. А что она может сказать и кому? Опять про свой мост? Так эти вопросы на сессии не решаются и он уже решен. В следующей пятилетке. Может она, как еще одна доярка-кухарка Александра Соколова из "Члена правительства", хочет поблагодарить родную Советскую власть за все, что она для нее сделала? Опять же ее безжизненный взгляд в последнем кадре не говорит о таком энтузиазме.
Нечего ей нам сказать. Потому и оставляет режиссер финал фильма таким открытым. Хотя сам он выразился вполне закончено.
Старое кино от Хозяина тайги (с)
