Что самое страшное в комедии «Ты мне — я тебе»?

Кинокомедия «Ты мне — я тебе» (1976) с блистательным Леонидом Куравлёвым в ролях близнецов Ивана и Сергея Кашкиных, на первый взгляд, лёгкая, забавная, очаровательная. Опять же, в ней так много примет советской жизни 1970-х, что она представляет собой интереснейший исторический материал. Однако есть в этом сатирическом повествовании нечто малоприятное, скажем так. Точнее - мерзковатое. И даже - чудовищное с идеологической точки зрения.

Банщик Иван Кашкин - великая персона, а потому позволяет себе высокомерно говорить с директорами, чиновниками, главами учреждений.

В самом начале мы видим, как Иван Кашкин стремительно едет по Москве на приличной по тем временам машине («Жигули» модного тогда цвета «коррида»), на нём — импортные очки и вот главное — милиционер-гаишник козыряет Кашкину, а тот — небрежно машет в ответ. Представляется, что это — весьма значимая, серьёзная фигура (хотя, общий облик не тянет на представителя ведомства). Ну, или популярный артист, писатель, режиссёр хотя бы. Но нет! Мы не угадаем ни за что.

Ты - мне, я - тебе. Отрывок

Потом — череда примечательных диалогов. К Ивану стоит очередь людей, упакованных в типично-номенклатурные костюмы. Говорит вахтёру: «Беседовал я с ректором. Примут твоего внука в университет». И — заходит в баню. Ага. Это - ...банщик. Да, хороший, талантливый — а в этом деле тоже нужна сноровка и хорошая энергетика! - но это банщик. Не глава издательства и не дипломат. А человек, охаживающий веником дряблые тушки начальников. Разговаривает с сильными-мира-сего развязно и — строго.

Иван Кашкин отлично одет, он постоянно меняет костюмы в кадре.

«Попозже у меня всё расписано!», - кидает некоему боссу, у которого — совещания и планёрки. И крупный функционер бросает все дела и кричит: «Ладно, буду в 13.00!» И всё-то Кашкин может выловить и достать. Везде-то у него свои люди. Он — важен. И зрителю транслируют, что вон тот директор (судя по кабинету — вышестоящий товарищ уровня министерства) может «забить» за совещание и лететь в баню. А как же!

И подруга у него красивая. Тоже - из сферы услуг.

Потом Кашкин идёт на «дефицитный» концерт, где ему становится смертельно скучно, как и его подруге-парикмахеру Валюше (Светлана Светличная). Играют классику — тогда было важно показывать себя умным и понимающим, даже если ты — банщик. Не выдержав Моцарта, парочка едет на ужин к Кашкину, где мы опять наблюдаем антиквариат (включая иконы!), импортную выпивку, чёрную икру, постеры с буржуйскими видами и — картина абстракциониста. Полноценный набор «обеспеченного хомо-советикус».

Ты мне я тебе (1976). Отрывок 2.

Во второй части фильма, которая сильно отличается от первой в сторону... скуки и дидактики, мы наблюдаем, как Иван соглашается подменить своего брата Сергея на поприще Рыбнадзора, где «брат-лузер» служит инспектором и отличается кристальной честностью. Да, по результатам Иван Кашкин начинает со рвением исполнять обязанности брата и мы видим, что человек-то он прекрасный. Он может быть и порядочным, и душевно глубоким. Кстати! На своём банном поприще он тоже ничего не украл и не сделал подлость.

Иван Кашкин, подменяя своего брата, становится настоящим борцом с браконьерами.

Финал — остроумный. И где-то есть надежда, что Иван будет тяготиться своими бывшими дружками и дамочками, да и всем остальным «антуражем» вроде бездумно купленного антиквариата. Но суть не в том. Самое страшное в этой безобидной киноленте даже не то, как ловко подменяют ценности: брат-банщик живёт шикарнее брата-инспектора, начальство отменяет производственные дела ради хорошей парилки, банщику доступно практически всё; так вот самое страшное не в этом — жизнь «порядочных людей» показана скучной и однообразной.

Быть в СССР поставщиком услуг, не имея образования — круто? Ага.

Повторюсь, что вторая часть кинокартины вызывает зевоту, несмотря на отличную игру актёров и напоминает нудную производственную мелодраму с вкраплениями шуточек. И какой вывод делал советский зритель? И современный, кстати, тоже. Быть в СССР поставщиком услуг, не имея образования — круто. Быть инспектором или иным «скромным тружеником» — похвально ...и только. От этого фильма остаётся впечатление закадровой насмешки над «честными советскими людьми», живущими без шика и антика.

Zina Korzina (c)

Чем неприятен «Военно-полевой роман»?

Есть прекрасные фильмы, оставляющие отвратительный осадок. Одна из таких кинокартин - «Военно-полевой роман» Петра Тодоровского, человека не просто талантливого, но и знающего ту эпоху, о которой повествует сюжет. В кадре — даже не любовный треугольник, а какая-то невнятная фигура, набор странно пересекающихся линий. Все — мерзки и все — безумно несчастливы. Тодоровский умел создавать этот чудовищный сплав, где нет положительных героев, но каждого по отдельности — жалко. Они — жалкие, даже ретивая Люба-фронтовичка.

Герой Николая Бурляева — человек без внутреннего стержня, постоянно предающий свою жену.

Героиня Натальи Андрейченко — хабалка, причём, сама себя не уважающая. Герой Николая Бурляева — человек без внутреннего стержня, хотя в нужные моменты он распрямляется и перестаёт быть слабым. Но всё равно — гадёныш, постоянно предающий свою жену а для неё он — центр вселенной и смысл бытия. Персонаж Инны Чуриковой — жертвенная дура, которой напрямую транслируют небрежение. Так, ещё смесь признательности с уважением. Не больше. Их брак смотрится дико и больше напоминает отношения мамочки и сыночка (судя по всему, комната - её, а не Сашина).

Учительница Вера - жертвенная идиотка.

Забавный эпизод — начальник вызывает жену главгероя, чтобы жаловаться на плохую работу мужа. Впрочем, тут вообще нет любви, а есть некая иррациональная привязанность полу-мальчика , недо-мужика Александра — к Любе. Для него она — томительно-яркое воспоминание, луч света в тёмном царстве — та, которая скрасила его фронтовую жизнь. При том, что военно-полевой роман был вовсе не с ним, а с командиром. Но Саша каким-то образом пронёс это - не ему дарованное тепло - через годы.

Это не любовь, а воспоминание о луче света посреди кромешности.

Поэтому, признав в торговке пирожками свою «принцессу Грёзу», он тут же забыл и жену, и долг, и работу. Это всё отходит даже не второй план, а вообще испаряется. У Саши с Любой нет ничего общего — в интеллектуально-культурном плане. Они вообще с разных планет. «Что тебе даёт такая музыка?» - непонимающе спрашивает Люба, не выдержав «пытку» консерваторией. Впрочем, образованная учительница Вера — чудовищно скучна и «правильна». Сморчок-Саша по-глупому и по-детски не может сделать выбор.

С каким презрением она глядит на Веру...

Самая идиотская сцена — это когда обе женщины просят его сознаться, а он ...вытаскивает из кармана яблоко и начинает с ожесточённым хрустом его жрать. Аж с брызгами - до того вгрызается. Снято гениально! Какая же он пакость, а? Второй кошмарный момент — когда героиня Чуриковой принимается танцевать перед своим неверным мужем и его любовницей, нарядившись в какой-то маскарадный костюм. Показывает фокусы. Кривляется. А потом разводит красивыми руками и плачет с рефреном: «Я не хочу быть одна».

Чудовищная сцена кривляния.

То есть для училки-Веры этот хилый псевдо-интеллигент, работающий киномехаником, просто зацепка за «нормальную семейную жизнь», за видимость союза. Страх одиночества, а не любовь. С его стороны это, как я уже сказала — воспоминание: «Я вас любил... Давно... Ещё на войне» Он в этот момент более чем прав — он выходит на подсознательный уровень и выбалтывает реальную причину. Люба? Той вообще нужен брутал-командир. Она его и находит в конечном итоге. Резкие дамы любят подчинение.

Zina Korzina (c)

Ещё одна странность из фильма «Приключения Электроника»

В любимом сюжете моего детства «Приключения Электроника» ...много косяков и нестыковок. Да, это подростковая фантастика, где всё - возможно. Тем не менее, перед нами — реальный СССР и вполне узнаваемые типажи. Так, совершенно непонятно, как Урри мог пересечь советскую границу на мотоцикле и как профессор Громов мог тайно создать андроида у себя дома? И почему глава зарубежной мафии знал об этом? Но вот, что ещё изумило меня в своё время — не в детстве, а уже классе в 6-7, когда я на каникулах пересмотрела фильм.

Стамп засылает высококвалифицированного специалиста (с задатками Агента 007) с тем, чтобы тот выкрал мальчика-робота...

Стамп засылает высококвалифицированного специалиста (с задатками Агента 007) с тем, чтобы тот выкрал мальчика-робота. Уже возникает вопрос: если Урри может «всё», как он спокойно сообщает боссу, то нужно ли воровать нечто из другой страны, тем паче из СССР? Ну, неужели Урри или какой-нибудь другой ловкач не смог бы вскрыть музей изящных искусств? Там и охраны особой не наблюдалось. Понятно, что мафиози решили «идти в ногу со временем», с техно-прогрессом, однако, вся их операция выглядит чрезмерно «громоздкой».

Уже возникает вопрос: если Урри может «всё», как он спокойно сообщает боссу, то нужно ли воровать нечто из другой страны?

Но этот момент ещё можно объяснить тем, что электронного «вора» легче использовать, если найти его кнопку. Но вот, что меня по-настоящему изумило: на кой Стампу было грабить музей, даже если там хранятся очень дорогие полотна? Точнее, бесценные. Судя по стилистике, это Ренессанс и Барокко. Воровали не для себя. Не для своей тайной резиденции, чтобы пить кофе в окружении рафаэлевых мадонн и прочих полупрофилей герцогов Гонзага. «Давайте будем нести искусство людям — берут они охотно старинные полотна!» - распевают жулики.

Вся операция выглядит громоздкой, как эта статуя.

Вот тут серьёзный промах. У Стампа было бы столько проблем со сбытом, что ему пришлось бы... выкрадывать из СССР какого-нибудь фарцовщика антиквариатом (по степени одарённости и умения прятать концы они бы дали фору многим западным коллегам, ибо их «умение» ковалось в условиях гораздо более серьёзных, чем на рыночном Западе). Все эти произведения — а Стамп нацеливался на конкретные вещи, уже отобранные им — известны по каталогам и не только искусствоведческим. Куда бы он с ними сунулся?

Песенка Стампа (1979) Владимир Басов

Сбывать картины пришлось бы нелегально - таким же «дельцам», как и персонаж Владимира Басова. Но всё это — лишняя возня. Не лучше ли сразу взять деньгами? Это же не касса фабричной столовой из советского детектива, но какой-то европейский город, где наверняка имеются отделения ведущих банков мира. Да, с картинами интереснее, да и вообще — в те годы, когда снимался «Электроник», примерно треть советских фильмов «про милицию» касались антиквариата, музейных ценностей, подделок и подлинников. А, как известно, детское кино всегда следует за взрослыми образцами — по части приёмов и деталей.

Zina Korzina (c)

«Вокзал для двоих» - образ положительной спекулянтки?

В двухсерийной трагикомедии «Вокзал для двоих» есть заметный персонаж — спекулянтка по прозвищу «дядя Миша» в исполнении Нонны Мордюковой. Мы встречаем её — сидящую у телевизора японской марки, да ещё при видюшнике — она смотрит выступление певца Afric Simone с популярной в СССР композицией 'Hafanana', что по тем временам (самое начало 1980-х) считалось небывалой роскошью. За видеомагнитофон отдавали машину, и ходили слухи, что даже и однокомнатную квартиру. Кассеты стоили 200-300 рублей.

Мы встречаем её — сидящую у телевизора японской марки, да ещё при видюшнике — она смотрит выступление певца Afric Simone...

В общем, дама не бедствует. Дядя Миша (как нам объясняет хозяйка видео) — её покойный муж, который «людей подкармливал», а она после него «эстафету взяла». Диалог тёти-Миши с интеллигентом Рябининым — великолепен. Пианист пытается язвить, наводя женщину на мысль, что она — не в ладах с законом, на что она ему безо всякого стеснения: «А ты фрукты в магазине видел? А я хорошим продуктом людей кормлю... Базы хранить ничего не умеют». И так далее.

В общем, дама не бедствует.

Весь ужас в том, что правы тут все — и Рябинин, считающий «колхозницу» дядь-Мишу асоциальным элементом, и сама героиня Мордюковой, наживающая свои капиталы именно трудом, правда, не отмеченным в законодательстве СССР. Смысл реплик спекулянтки: гастрономы торгуют гнилой и позавчерашней дрянью, потому что «...оно ж ничьё». И напутствуя Рябинина, дядя-тётя Миша говорит: «Ты вспоминай нашу торговлю и делай всё наоборот». А торговля в СССР была не самым выигрышным козырем социализма.

И напутствуя Рябинина, дядя-тётя Миша говорит: «Ты вспоминай нашу торговлю и делай всё наоборот».

Что странного в этой сцене и этом образе? Положительное отношение авторов и — зрителей к этой женщине. В 1980-х годах «снизился градус» ненависти по отношению к фарцовщикам-спекулянтам и прочим «бизнесменам». К примеру, милый фарцовщик-эстет из «Самой обаятельной и привлекательной». Их перестали демонстративно «наказывать» - за той же тётей-Мишей не приходит милиция — во всяком случае в кадре мы этого не наблюдаем. Как никто не ловит кудрявого знатока стилей из «Самой обаятельной...».

Дядя Миша

Здесь как-то всё двояко — вроде бы эти люди рвачи, а с другой стороны — они реально помогали доставать «дефицит» или — приличные овощи-фрукты. Поэтому эти герои из остро-отрицательных со временем превратились в нечто, вроде необходимого зла — вполне обаятельного и нестрашного зла. Кого тут осуждать? Разве что неповоротливую и убогую систему государственной торговли, а ещё точней — распределительный механизм при плановой экономике. Потому и - Петрестройка случилась и всякие кооперативы начались...

Zina Korzina (c)