«Забавная мордашка» - триумф роскоши и красавиц

ДоСмотреть мюзикл «Забавная мордашка» ('Funny face') 1957 года сейчас можно только в том случае, если вы обожаете Одри Хепбёрн или если вас интересует, волнует история моды. Нет, конечно, если вы — эстет и любитель «красивой картинки», обворожительных оттенков и умопомрачительных тканей в кадре.

В центре - знаменитый танцор Голливуда - Фред Астер в роли модного фотографа.

В общем, поводов глянуть (один раз) «Забавный face» более чем предостаточно. Сам по себе фильм скучноват, нудноват и на современный вкус — наивен. Фред Астер, играющий тут фэшн-фотографа — уже староват и увы — лишён того обаяния, которое этот божественный танцор являл в довоенном Голливуде.

Кармел Сноу, скорее всего, явилась прототипом Мэгги Прескотт.

Зато — какова визуальная составляющая. История любви на фоне моды 1950-х. Точнее — мода на фоне беспременных чувств, что просто обязаны возникнуть. Но по факту мы смотрим дефиле, съёмки для дамского журнала, подбор моделей, сложности мира глянца и прочую фантастически прекрасную дребедень.

Этот фильм одновременно прославляет и высмеивает мир моды и глянца.

Итак, перед нами пожилая, но стройно-подтянутая редакторша некоего журнала Quality (подразумевался Vogue или Harper`s) Мэгги Прескотт (намёк, скорее всего, на Кармел Сноу — ту самую, что когда-то, увидев прорывную коллекцию Кристиана Диора, сказала: «Это новый взгляд» (так возник стиль New Look).

Журнал и — дама-редактор переживают творческий кризис — им нужно принципиально-новое лицо для обложки.

Журнал и — дама-редактор переживают творческий кризис — им нужно принципиально-новое лицо для обложки. Не просто красавица, но — очаровашка с умными глазами. Чтобы глаза светились интеллектом. И вот бывалый фотограф Дик Эйвери находит милашку Джоанн в ...книжном магазине. Тончайшая, хрупкая, лёгкая принцесса и - задумчивые очи.

Девочка-книгочей в роли модели.

Она торгует книгами и мечтает о приличном образовании. В Париже. Как обычно, девице нужен Париж, а гламурным гуру — фантастическая модель на фоне того же Парижа. Сюжет-финал-слёзы-грёзы — всё довольно предстказуемо, а большинство слов — карамельная патока. Их можно пропускать мимо ушей - ибо это фильм для глаз. Музыка? Тоже средненькая, хоть и мюзикл.

Довима и Одри во время съёмок.

Но мы не об этом! В фильме снялись ведущие манекенщицы 1950-х. Во-первых, Довима — Доротея-Вирджиния-Маргарет Джуба (имя До-Ви-Ма — это аббревиатура), самая стильная и умопомрачающая женщина журналов и подиумов десятилетия. Это какой-то цветок! Сейчас такое не делают. То были модели и манекенщицы под кутюр, а не под прет-а-порте и масс-маркет.

Фотограф приказывает модели сделать задумчивое лицо. Она пытается.

С безупречной талией и аккуратными бёдрами, она воплощала образ эфирной дивы и вечной мечты. В «Забавной мордашке» ей досталась роль тупой и капризной «манекенки» - Довима оказалась неплохой комедийной актрисой, изобразив непроходимую тупицу с нереально-красивым телом. Она просто пародирует своих коллег. Сама-то она не дерево.

Санни Хартнетт в одной из сцен.

Кроме того, в кадре появляются Санни Хартнетт и Сюзи Паркер — ещё две знаменитые красавицы и cover-girls, чьи гонорары в те годы были просто баснословными. Центральный момент картины, где поётся песня 'Think pink!' - о самом девичьем розовом цвете, буквально обволакивающий пространство. В 1950-х розовый цвет сделался «фаворитом» стиля — настоящим символом податливой женственности.

Но главным символом фильма стал неожиданно - красный.

Розовый — значит мягкий, уютный и — сладкий. Этот фильм надо именно — смотреть, а ещё — вдыхать. Он буквально источает ароматы духов, цветов, шёлка — это изумительное свойство некоторых кинолент — быть «вкусно пахнущими». Это — запах богатства и светской жизни. И розовый обращается красным - цветом бури, силы и власти. Героиня Одри манифестирует красное!

...И конечно - чёрное, как антипод смазливо-розовому и сладкому.

Скажете, это несерьёзное повествование — просто сказка о Золушке, моде и шикарных платьях, авторами которых были молоденький Юбер де Живанши и ведущая голливудская модельерша — Эдит Хэд. Звёздная россыпь, манящая роскошь...? И да, и нет. Потому что, как сказал Оскар Уайльд: красота выше гения, ибо не требует понимания.

Think Pink!(Funny Face, 1957)

Zina Korzina / Галина Иванкина (с

«Метрополис» - эстетская истерика человека-машины

1920-е годы — культ машин, механизмов и роботов. Грядущее видится стекло-бетонным, сверкающим и — динамичным. Конструктивистские формы — завораживают. Люди должны завидовать машинам, что и делает герой романа «Зависть» Юрия Олеши. При чём тут Олеша, Россия, зависть футболиста Володи Макарова — к сияющей простоте агрегата? При том, что немецкий «Метрополис» Фрица Ланга и фантасмагории Юрия Юлеши — про зависть, и даже сказка про ...Трёх Толстяков — это суть одно и то же. Про истерику человека от вида и мощи сделанных им же машин. И кукол.

Афиши и плакаты к фильму 'Metropolis'.

Метрополис — фантастический мир грядущего, где богатые живут в сочно-благоухающих садах, среди умной и бесстрастной техники, а бедняки — трудятся на подземном заводе, по сути, кормя своими соками тот рукотворный электро-Парадиз. У глав-олигарха есть сын Фредер Фредерсен — этакий овзрослевший наследник Тутти. Оба мальчика — пребывают в сладкой уверенности, что мир — совершенен и красив, как те сады, пирожные, виньетки, куколки. Но встреча с живыми девами — с Марией и Суок делают жизнь «принцев» иной.

Бригитта Хельм - исполнительница главной роли и типичные манекены эпохи.

Интересна и другая параллель: в «Трёх толстяках» создана пустая, но подчиняющая себе Кукла по образу Суок; в «Метрополисе» безумный учёный Ротванг делает железную квази-Марию. Дивный новый мир предполагает создание человека-машины и куклы-близнеца. В 1920-х годах — настоящая страсть к близнецовости. К похожести. Детали и винтики — идентичны, а люди — такая же машинная пляска. «Синяя блуза» изображает работу локомотива; американские варьете-гёрлз синхронно машут ножками — одинаково стриженые и пугающе одинаковые.

Образцы изуверски-прекрасной эстетики Метрополиса.

Завидуй аэроплану и телефонной трубке — она совершеннее тебя! Их можно копировать и множить. Кукла гораздо величественнее, идеальнее своего запачканного пылью прототипа - Суок; металлическая Мария — завораживающе-манящая копия и - объект бешеного вожделения толпы. «Метрополис» - это восторг и страх перед машинным будущим; перед искусственным солнцем, которое вот-вот вспыхнет; «Три толстяка» - о невозможности железного сердца и о том, что Площадь Звезды — с громадным искусственным шаром — может разрушить обычный человек.

Идея искусственного человека, полностью заменяющего живую плоть.

«Три толстяка» не догадались экранизировать тогда, когда это было надо — в эру железных сердец и пламенных моторов; «Метрополис» выполнил эту роль как бы за двоих, даже за троих — у русских имелось ещё замятинское «Мы» с бледно-голубыми параллелепипедами всех_уравнивающей архитектуры, божеством-«Интегралом» и опять — искусственным солнцем. «Метрополис» красив своей ...отталкивающей прелестью и убегающими ввысь небоскрёбами. Им правит всесильное электричество - что мы и видим в момент аварии этого сверх-города.

Шикарные стадионы с идеальными телами.

Во многом этот фильм предвосхитил грядущую эстетику тоталитарных эпох - в сцене атлетических соревнований завораживает некое обобщённо-роскошное здание ...в духе конца 1930-х - причём, во всём этом предвкушается даже не германская, но сталинская брутально-античная краса, обращённая в Вечность, хотя, фильм снимался в середине 1920-х. Каждый кадр этого изощрённо-причудливого фильма - это какой-то слепок мечты-ужаса XX столетия. Тут уже не так важно, о чём; потрясает стилистика. Метрополис - это встреча рая и ада в единой точке пространства.

Metropolis (1927) - The Cityscape

Zina Korzina / Галина Иванкина (с)

«Семь невест ефрейтора Збруева» - отличный фильм о полнейшем придурке

Есть очень хорошая, динамичная комедия «Семь невест ефрейтора Збруева» о тотальном придурке - он до того идиотичен, что вообще непонятно: как его до сих пор не избили до состояния инвалидности или иных тяжких последствий? Но фильм - дивный. Ситуация маразма разряжается, разбавляется ярким светом и постоянной солнечностью в кадре, а ещё — добротой советских людей, которые не бьют в морду за такие предъявы, а как-то слегка пожимают плечами, усмехаются и - живут себе дальше в своей чарующей реальности, где человек - человеку друг (товарищ и брат). Даже такие душные идиоты, как ефрейтор Збруев.

Ефрейтор Збруев изумительный дурак и человек с завышенной самооценкой.

Ефрейтор Костя Збруев изумительно, почти патологически эгоистичен — при том, что изображает искренность и заинтересованность в любом собеседнике. Он буйно и как-то оптимистически навязчив — при том, что от подобных ему людей (таких же ударенных пыльным мешком) он ...умеет увернуться. К примеру, девушка-медсестра — в некотором смысле «зеркало» Збруева — говорит штампами, улыбается, знает, как лучше. Радостная и вечно - невпопад. Лучистая гарпия. От неё-то он смотался, даже не испив чаю.

Медработник Римма - такая же восторженно-эгоитичная идиотка, как и Збруев. Такое ему - не надо. Он сам такой.

А вот интересно — как себя чувствовала потом фабричная девушка Надя, которую обнадёжили (перед всем коллективом), а потом — кинули? Збруев просто сравнил простое, курносое личико текстильщицы — с фотопортретом московской артистки и — сделал эпохальный выбор. Это комедия, и нам не покажут, что ощущала та — курносая, получив записку: «Прости, Надежда!». Этому предшествовал очень тёплый, наполненный приязнью, вечер и - «на!» тебе. Если учесть, что в городе ткачих выйти замуж почти нереально, а тут ещё — такая «оплеуха». Збруеву - безразлично, как сложится потом её судьба.

Збруев обнадёжил простенькую девушку Надю и - ...ушёл в темноту ночи.

Збруев не понимает самого главного в общении — межличностных границ; и для него молодая актриса (её играет Марианна Вертинская) — примерно такая же величина, как он сам. Збруев реально уверен, что он — отличная пара для красивой и популярной «звёздочки». Он слегка тушуется, но потом — свыкается. А чё? Нет, конечно этот вопрос (а чё?) ни разу не задаётся по ходу дела, но он буквально читается в глазах симпатичного блондина. То его житейский лозунг: а чё?! Сцена уборки территории на молодёжной стройке — вообще невыразима.

Он до такой степени не понимает межличностных границ, что полагает: популярная актриса - хорошая для него пара. А что?

Парень, распевая весёлые мотивчики, руководит такими же ребятами, а сам — ничего не делает, разве что к финалу — резво подключается, получив подпитку приязни от очередного объекта - комсомольской деятельницы Галины (Наталья Варлей). Он вообще любит командовать, говорить, болтать. Завышенная самооценка (что само по себе — признак душевного заболевания) сопрягается в нём со странно понимаемой «романтикой». Одному из работников он бросает: «Бескрылый ты человек, Орлов!» Он при всей своей открытости — хитрый и знает выгоду.

Безусловно, Валя Оленёва понравилась Збруеву. Но зачем ей-то - он?

Простота — нараспашку, а внутри — это хоть и дебильная, да всё же — многоходовочка. Правда, финал там отличный — просто феерия. Весьма нестандартный вариант. И пишет он той деревенской крепкой девахе, что сама дрова колет и управляется с хозяйством. Безусловно, она ему запала в сердце. Один вопрос: «К чему такой девушке — это гиперактивное трепло ефрейтор Збруев, который даже не стесняется того, что проводит смотр невест?» Более того - придурочные люди даже к старости не исправляются; будет Костя таким же говорливо-чокнутым, но себе-на-уме дедком ...лет через сорок.

Zina Korzina (c)

Нужен ли такой Валентин - этой Валентине?

Мелодраму «Валентин и Валентина», снятую по пьесе Михаила Рощина, я смотрела в кинотеатре, будучи восьмиклассницей. Тогда мне показалось, что мать у глав-героини — деспотическое чудовище и психически-больная тётка. Вернее — дама. Татьяна Доронина великолепно играет представтельницу позднесоветской интеллигенции, занявшей особую — долгое время пустовавшую нишу — родовой аристократии. Было ужасно жаль парня и девчонку, рискнувших полюбить друг друга, будучи из разных социальных сред — да-да, в СССР не наблюдалось никакого равенства.

Валентин и Валентина - из разных социальных сред. Пока им есть, о чём говорить. Тем более, что мальчик - образованный.

Сейчас я чуть иначе на всё это смотрю, хотя героиня Дорониной и теперь не кажется образцом психического здоровья. Оно понятно — её (потрясающую красавицу и умницу) оставили с двумя дочерьми и об этом часто говорится за семейным столом: вот как нам — богиням — тяжело было вас-дур в люди выводить! Зрителю беспрестанно показывают очень важную деталь — огромную квартиру в отремонтированном доме дореволюционной эпохи.

Валентина живёт в шикарной, при том - старинной квартире.

Самый привычный и близкий к реалиям вывод: девочка Валя и вся её семья по материнской линии — потомки какого-нибудь «проф.Преображенского», сохранившего за собой апартаменты. Но это не самое важное — тут и мебель «с вензелями», и обстановка «с традициями», и всё - эстетно, почти манерно. И вот юная дева закрутила роман с мальчиком, живущим в коммуналке (фильм 1985 года, пьеса — начала 1970-х) с мамой-проводницей и двумя сёстрами. Не тотальное днище, но...

Мать бесконечно пилит всё семейство на тему: как тяжко жить, а вы - на всё готовенькое.

Кроме того, у симпатичного студиоза-Валентина ...нет денег даже на мелочи. Их не просто нет, всё гораздо хуже. «Ты и так за меня везде платишь!» - восклицает парень, когда Валя даёт деньги его сестре на кино. Она и маме своей заявляет: «А почему он должен быть опорой? Вон у нас три комнаты...» Мол, с чего бы мне ему не пособить?! Вместе с тем, ей очень хочется жить в достатке и когда Валечкина сестра Женя говорит своему знакомому моряку: «Гусев, у тебя гениальная квартира!», то...

В этом доме привыкли к определённому стилю жизни. Валечке только кажется, что от удобств можно легко отвыкнуть.

...девушка Валя задумчиво, но отчётливо произносит: «Как хочется иметь гениальную квартиру». Но... для неё в данный момент времени страсть к студенту-историку, у которого ни-ког-да не будет «гениальной квартиры» - много важнее. Он — ошеломляще молод, мил, очарователен. Она соглашается на близость. И — после первого в жизни физического акта любви Валентина плачет и говорит, в конечном итоге: «У нас же ничего нет». И не будет. Валентин относится к той породе людей, которым неинтересно «зарабатывать».

Этот дивный мальчик не относится к породе добытчиков, а другое с Валечкой - не пройдёт.

Ему важнее захватывающая работа и — научные изыскания. Он и потом — в 1990-х, 2000-х, ...будет носить тот же самый — уже протёртый костюм, шапку - ту же, и печататься в журналах для узких специалистов. Это особый тип эгоизма, кстати. И парень — при всех его благородных выкриках - вполне эгоистичен. А мама-бабушка-сестра совершенно правильно сделали в конечном итоге: они отпустили Валечку — к её Валентину. Было много слов о чувствах и «верном решении» - любить и быть любимой. Но есть и другое.

Валя - девочка избалованная и привыкшая уютно располагаться.

Надо, очень надо, чтобы она помыкалась с ним в непрезентабельной тесноте, с его мамой — женщиной добросердечной, но весьма недалёкой, оставила свой уютненький быт и — взвыла бы от неустроенности. А эта Валя — капризная особа; к тому же красивая и нравится мужчинам. В результате ей надоест жертвовать собой ради чистого-и-светлого ощущения и она просто уйдёт. Или обратно к матери, или — к щедрому, предупредительному кавалеру. К сожалению.

Zina Korzina (c)