Есть новогодние открытки, в которых как бы заключён «код» знаменитого фильма...

Есть новогодние открытки советского периода, в которых как бы заключён «код» знаменитого фильма — тоже новогоднего или каким-то образом связанного с этим праздником. Разумеется, авторы открыток (и тем более авторы кино) никак не связывали свои творения друг с другом. Просто — одна эпоха, единый образ, общее настроение. Итак, вот несколько открыток, которые мне в детстве казались продолжением того или иного кино.

Вот — бально-маскарадная тема 1950-х и - «Карнавальная ночь».

Вот — бально-маскарадная тема 1950-х и - «Карнавальная ночь». В те годы люди ещё «предпочитали» коллективные действа — почему в кавычках? Не у всех была своя квартира, особенно у рабочей молодёжи, и уж лучше танцевать в красивом, летящем платье посреди шикарного зала, выстроенного по всем канонам сталинского ампиро-барокко! Вокруг огромной ёлки, с огнями. Вокруг — такие же нарядные кавалеры. Конфетти-хлопушки-концертные номера и — живая музыка, а не патефон с приёмником. У всего есть плюсы и минусы, а молодёжь 1950-х веселиться умела — и вальсировать тоже.

Ещё одна важная тема эпохи — таёжно-строительная романтика и ЛЭПы - в «Карьере Димы Горина».

Ещё одна важная тема эпохи — таёжно-строительная романтика. В «Карьере Димы Горина» мы наблюдаем превращение банковского клерка ...в добра молодца. Суровые условия, высокое небо, чистая любовь и — бесконечные ЛЭПы. Кульминация сюжета — празднование Нового Года и — новых свершений. «А снег идёт — а снег идёт», - уютная и чудесная песенка на стихи Евгения Евтушенко сопровождает героев. И — открытка, где непременные ЛЭПы, как символ времени, а сказочным героям приходится только удивляться.

Совсем иной настрой в кинокартине «Зигзаг удачи» - сероватый и неприветливый мир, где люди не столько живут, сколько суетятся.

Совсем иной настрой в кинокартине «Зигзаг удачи» - сероватый и неприветливый мир, где люди не столько живут, сколько суетсятся и ...недопонимают смысла той жизни. Им — этим героям — откровенно скучно. И тускло. Но в кадре — какая-то суета и маета. Все — устремлены. Под вечно-бледным небом. Зима без торжества. Зима с характером осени. Хоть снег и присутствует. И новогодние ярмарки — в наличии. И вот — стильная, интереснейшая открытка — без яркости и веселья, но с какой-то бешеной, не находящей выхода «работой» мысли. Как в том фильме.

В одной из первых сцен «Этой весёлой планеты» инопланетяне созерцают нарядную толпу хомо-сапиенсов за стёклами «модерновой» стекляшки

Комедия «Эта весёлая планета» в качестве полноценного кино-действия не получилась. Зато в ней много отличных музыкальных номеров, танцев, шуток. По сценарию трое инопланетян прибывают за Землю и попадают «...с корабля на бал». В одной из первых сцен они созерцают нарядную толпу хомо-сапиенсов за стёклами «модерновой» стекляшки. Эта шуточная феерия с плясками подводила своеобразный итог целой эпохе, когда мир был открытым и «прозрачным», как эти стены. Мы тоже видим силуэты стройных пар — физики-лирики, танцуйте, пока молодые!

А тут уже — своя обустроенная жилплощадь «Иронии судьбы» и знаковое название — улица Строителей. И телевизор с новогодней программой, ... и телефон, по которому можно дозвониться в Москву.

А тут уже — своя обустроенная жилплощадь «Иронии судьбы» и знаковое название — улица Строителей. Они застроили весь земной шар своими громадами и «человейниками». Новенькие районы с одинаковыми окнами и стандартными кафе — неоновая надпись в ночи. И без имени — просто кафе. А там дальше — строятся и возводятся ровно такие же «благоустройства». Ключи от двухкомнатного счастья — у той, питерской блондинки, всё ровное такое же. И плевать, что заливная рыба — гадость. Главное, что есть мебельный гарнитур, телевизор с новогодней программой и телефон, по которому можно дозвониться в Москву.

Открытка с Дедом Морозом и пультом управления полётом, с лампочками и мониторами — гораздо интереснее, как иллюстрация к «Чародеям»...

Конечно, открыток с тремя белыми конями для иллюстрации к «Чародеям» - полным-полно, однако, не они тут самое главное, а смесь науки и чародейства. Поэтому открытка с Дедом Морозом и пультом управления полётом, с лампочками и мониторами — гораздо интереснее. К сожалению, киношный НУИНУ — это вовсе не знаменитое НИИЧАВО из «Понедельника...» братьев Стругацких, да и чародейство сделалось пожиже — на уровне материализации товаров и услуг, но всё-таки хочется верить, что опять будут мечтать о высоком...

Zina Korzina (c)

Гламур и пьяные деньги «Великого Гэтсби»

Киноверсия «Великого Гэтсби», выпущенная в 2013 году, это не об Америке 1920-х и даже не ретро-вариант с попытками сделать хотя бы похоже на правду. Это — сказочная, рекламно-открыточная вещь-картинка, созданная для восторгов и любования. Это — фильм-праздник, зрелище-декорация. Плакат эпохи Art Deco. Нет, это гимн эпохе Art Deco. А заодно - блистательной эре гламура 2000 - начала 2010-х. «Великий Гэтсби» самым волшебным образом подвёл финальную черту под темой glamour-а.

Это фильм не только по мотивам Фицджеральда, но и по мотивам американской рекламы.

При том, что все артисты великолепно играют, а Леонардо ди Каприо в главной роли не просто носит костюмчики — он живёт образом Джея Гэтсби и с такой готовностью меняет выражение лица, что хочется сказать: «Верю!» И в его детскую (но тоже - рекламную) улыбку. И в его неистовую ярость. И в — печаль. Рекламные мальчики умеют рычать. И плакать. И даже страстно, по глупому любить. А Дэйзи любит стабильность и понятные деньги Бьюкенненов. Старые деньги. Пристойные.

Пара Joseph Christian Leyendecker-а и кадр из фильма.

Но всё равно — главное тут антураж. За эстетическую основу был взят опыт художника Joseph Christian Leyendecker-а, долгие годы рисовавшего типажи образцовых американцев, тогда как и сам Фицджеральд сравнивает Гэтсби с мужчинами, которых изображают на рекламных плакатах. Гэтсби - воплощение эры нуворишей. Он - это символ больших и безумных, пьяных денег. Тех, что после Первой Мировой буквально валялись на дороге.

Joseph Christian Leyendecker долгие годы ковал образы эталонных американцев - красивых, богатых и обаятельных.

Фильм соткан из мишуры, цветов, бриллиантов и — разноцветного шёлка, усеянного стразами. Это именно те люди, что улыбались с открыток, журнальных иллюстраций и обложек 1920-х — в их мире есть исключительно белые диваны и дорогие авто, несущиеся с захватывающей и — смертельной скоростью. Каждая сцена — эффект. Каждый жест — отточен. У каждого лица есть свой открыточно-рекламный прототип из прошлого. Но именно - открыточный. Киношный.

Милейшая Дейзи воплощает образ хорошенькой и - хорошей девочки, которой достаётся всё в этом мире...

Изумительна подруга Дэйзи — мисс Джордан Бейкер — спортивно-тощая, изысканная пантера. Теннис, загар и гонки. Совершенный тип Art Deco - длинноногая, узкобедрая, с широкой спиной и гладкой короткой стрижкой. Отлично подан этот контраст Джордан (модно-журнальный, агрессивный тип) и Дэйзи (уютно-очаровательная, без острых углов женщина, которая в те годы очень нравилась мужчинам всех мастей). Податливая недалёкая блондинка и ретивая брюнетка.

Остро-модный тип Джордан Бейкер и типовая реклама 1920-х годов.

«Великий Гэтсби» продолжает линию, заданную «Мулен-Ружем» и «Марии-Антуанеттой» - с бесконечными пирожными, похожими на бальные платья и девушками, напоминающими пирожные. Нарочитость красивостей и прелестей на фоне кошмарного (реального!) мира и — захватывающие танцы, не имеющие ничего общего с эрой джаза — какие-то современные ритмы, а сцена вечеринки напоминает большой роскошный клип. Где люди буквально пьяны от денег.

В 2000-х - в начале 2010-х были популярны фильмы-клипы о красивой жизни. Джей Гэтсби и Мария-Антуанетта с мире розовых тортиков и чарующе-белого цвета.

Примечательно, что тезис о гибели гламура, как системы ценностей и - системы модного поведения, транслировался как раз в 2011-2013 годах. Это слово утратило магический смысл, а главные it-girls глянцевой жизни нулевых переставали маячить на главных страницах дамской прессы. Вместе с экранной смертью Джея Гэтсби словно бы закрылась эта тема. И как было сказано в одной из тогдашних статей: выглядеть слишком роскошно стало немодным...

Zina Korzina / Галина Иванкина (с)

«Раба любви» - эстетство гибели и траурное солнце

Кинокартина «Раба любви» совсем не о любви и тем более не о революции. Не о белых и красных, которых в этом повествовании можно спокойно менять местами, делая актрису Вознесенскую и её друга — механика Потоцкого — белогвардейским подпольем (а не красным). Я как-то попробовала смотреть «Рабу...» с этих позиций (то есть меняя знаки — удивительная штучка вышла). Однако ж гениальный фильм Никиты Михалкова — о прощании с Серебряным веком и его чарующим светом.

Свет Серебряного века.

Это фильм-ностальгия, притом ностальгия человека, лично всё это не видевшего, не знавшего. «Раба любви» - это конец времён, а съёмочная группа во главе с эксцентричным режиссёром продолжает делать вид, что мир всё ещё прекрасен. В кадре — лавины света. Белого света и — белого цвета, который так любили в 1910-х. Его писали, им наслаждались. Безумное солнце буквально заливает пространство. «Будем как солнце!» - требовал Константин Бальмонт.

Интерьеры, наполненные светом.

Вся эстетика позднего Ар Нуво — это бесконечность белого и чёрного. По теории Василия Кандинского — ещё одного гения тех времён — оба цвета являют собой два разновидности безмолвия, только белое - это живое безмолвие, а чёрное — это молчание, после которого нет звуков. Ничего нет. В цветной киноленте мы видим эту перекличку белого с чёрным — чёрно-белое старинное кино и — плёнка, о которой постоянно упоминают герои.

Безупречность белого и радостные тона скрывают глубокий траур.

В моде — белые платья (в них же были на многочисленных фото запечатлены царские дочери — главные жертвы эпохи). Белое платье 1910-х — необязательно свадебное; это — солнечно-сжигающее настроение, новизна, первая страница — на котоой ничего не написано. И тут же чёрное — мрак и тайна. Омут — в него надо падать и падать, а бриллианты на чёрном бархате — как звёзды и мы же не понимаем — это ад или всё-таки небо (в алмазах — как сказала чеховская Соня (София = мудрость).

Елена Соловей и Глория Свенсон - минор, как смысл бытия.

«Раба любви» - это очень тонкое сплетение трагедии с красотой и с тем, что называют «социальным заказом» - явить искреннюю тоску по 1913 году через официозное восхваление большевистского подполья — это золотое сечение в искусстве. Изысканно-печальная музыка Эдуарда Артемьева - и летящий шарф. «То ли это смех. То ли это плач. Это ты, любовь», - стихи Натальи Кончаловской пытаются указать на любовь, но это всё та же ностальгия по некоей утраченной возможности.

Белые шляпы смотрятся не менее траурно.

Невыносимо-траурный сюжет — посмотрите, там же постоянные смерти. Или ожидание гибели. Или — желание её. И это назойливо-прекрасное солнце. И чарующая женщина, в которой есть что-то от блоковской «Незнакомки» и от рекламной дивы, представляющей крем Simon или духи Аткинсона (к слову, 'White rose'). Белая роза должна сгореть и перед смертью она облачается в чёрное — в этом адском трамвае, несущемся в никуда, она — с подведёнными — чёрными тенями — глазами — мчится навстречу главной мечте Серебряного века — красиво, поэтически, эстетно умереть.

Елена Соловей и реклама отбеливающего крема.

Неслучайно 1900-1910-е годы были буквально напоены ядом - студенты искали способ перерезать себе вены, гимназистки крали бабушкино снотворное, чтобы завтра не проснуться; дамочки бросались с мостов; офицеры играли в русскую рулетку, а развитие техники послужило моде на отравление газом - открыл плиту и - улетел в мир грёз. Роковые красавицы делали вид, что носят с собой цианид калия. И вот Высшие Силы дали им то, что просилось - революционный вихрь.

Zina Korzina / Галина Иванкина (с)

За что Алёнушка полюбила Иванушку?

В замечательном фильме «Чародеи», который показывают не только на Новый год, но и в течение всех этих лет (а снят он в начале 1980-х) есть формула: вот Алёнушку заколдовали и она стала нехорошей, а так она хорошая. У меня (и не только у меня) была версия, что настоящая Алёна Игоревна как раз — ведьма и стерва, а Кира Анатольевна для пользы дела ей делала «ауру» Белоснежки-Снегурочки, а потом — просто выдала обществу ту Алёну, каковой она и являлась.

Алёна- «хорошая» летит на переговорный пункт, чтобы поболтать со своим московским женихом Иванушкой...

Но всё сложнее. Намного. И есть один фрагмент, который мало кто замечает. Алёна- «хорошая» летит на переговорный пункт, чтобы поболтать со своим московским женихом Иванушкой. Несколько раз подчёркивается, что Иван — москвич, а не местный доцент-с-кандидатом. Щебетание милой девушки о любви и встрече заканчивается совсем уж дивно: герой Александра Абдулова, спохватившись, восклицает: «Алёнушка, я забыл сказать самое главное! Нам квартиру дали!»

Для научной сотрудницы (сейчас мы оставим в покое магическую спецификацию) неплохого для её возраста уровня, Иван — вообще социальная «не пара»

На что радостная и милая невестушка отвечает: «Дурачок ты мой, что же ты сразу не сказал!» Для красивой, по житейски умненькой и образованной девочки из провинциального (хотя и престижного) заведения нет большей радости, чем вырваться в столицу. Тут ещё нюанс — для научной сотрудницы (сейчас мы оставим в покое магическую спецификацию) неплохого для её возраста уровня, Иван — вообще социальная «не пара».

Обычно дамы этого плана выходили именно за таких вот Сатанеевых.

Он — сотрудник фабрики музыкальных инструментов, что гораздо ниже, чем статус Алёнушки. Да, Иван очень хорош собой, носит модные вещи и главное — влюблён. О, нет. Главное — Москва. Примечательно, что связавшись потом с Сатанеевым (обычно дамы этого плана выходили именно за таких вот Сатанеевых) Алёна ставит ему требование: Москва. Да, оно там не в первых пунктах, но — обязательное. (Первый пункт вообще — трэш).

Пунктик о Москве - тоже имеется.

Но по любому эта Алёнушка — в добром ли виде, в злом ли — весьма жёсткая и самовлюблённая деточка. Не промах. И Ванёк был ей нужен из-за московского статуса, а потом уже прилагались остальные его привлекательные качества. Так что даже расколдованная и размороженная мадемуазель Санина не будет расточать словеса, а ринется на покорение столичных сфер. У неё получится. Правда, Ваню чуточку жаль. Но он разберётся.

Чародеи (1982). Отрывок. О квартире.

Zina Korzina / Галина Иванкина (с)